Мемуары дезертира книга 2 глава 16

           Практическая работа из учебника математики за пятый класс.

Дано: От Красноярска до Ачинска около 160 километров. Боготол – еще 60. Всего 220 км, плюс - минус. Сколько от Новосибирска до Красноярска неизвестно, но в Красноярске поезд будет завтра в 6 утра. Боготол ближе по курсу на 220 локтей. Какая средняя скорость поезда? У машины 60 километров в час. А у пассажирского может быть и 80. Хотя по Сибири вряд ли. Возьмем те же 60. Значит Боготол будет на 4 часа без минут раньше Красноярска, Ачинск на 3.

 Если  линять, то лучше поближе к Боготолу. Там знакомые места, а то член его знает, как часто в Сибири станции. Прыгнешь и будешь пилить по тайге километров …надцать, да еще и ночью! На *** такое удовольствие. Да, использовать окно в Европу надо только в Боготоле. С его драной солдатской робой – он фигура приметная. Всякий стрелочник, кажНый встречный сразу приметит. В Боготоле есть шанс схорониться. Итак, прыгать нужно около двух часов ночи. Не проспать бы! Думая так, Шпала заснул богатырским сном. Впервые за много дней он поел так сладко.

 Проснулся Груздь от резкого толчка. Поезд встал. «Сколько времени?» - спросил у лежащего внизу и не сводящего с него глаз старлея. «Пол второго ночи.» Божий успиток! ( Прозрение по средствам пинка в задницу!) Шпала спрыгнул вниз и принялся натягивать сапоги. «Ты куда?» «Посрать.» «Ты что, срать по часам ходишь?» «Ну, после такой жратвы…» «Погоди, я с тобой!» Старлей схватил Витьку за руку. Спящий конвой, правда, будить не стал. Поезд, между тем, начал набирать ход. Витька вошел в туалет. Литеха поперся за ним. «Да иди ты на Х**, лейтенант!»

Груздь вытолкнул шаловливого начальника конвоя и захлопнув дверь закрыл  ее на щеколду. Литеха что - то там орал из тамбура. Может он голубой? Кайф испытывает, когда видит волосатые яйца. Витька попробовал открыть форточку. Поддалась! Шпала, обрадованный таким поворотом дела, постучал в дверь. «Ну пока, мудак, пиши письма. Когда вернешься в часть и тебя, пидораса, разжалуют, будешь знать, как солдат не кормить!»

Литеха, почувствовав неладное, скреб дверь когтями и рычал козой. «Ты там не выебывайся! Сейчас проводник туалет откроет, поговорим.» Но базарить со старлеем «Федору Конюхову» не хотелось, да и некогда было. Поезд уже набрал километров 20 скорость. Закрыв крышку очка, Гагарин с нее, как с пьедестала, стал совершать свой выход в открытый космос. Дело еще осложнялось тем, что одной рукой надо было держать штаны. Вылез по пояс. Куда с такой высоты вниз головой!? Попробовал запихнуть и одну ногу. Гибкость, конечно, у него была выдающаяся – пролез. По двери туалета уже долбили коваными сапогами, вторую ногу просунул. Для этого пришлось изогнуться и голову обратно вставить в вагон.

 И вот он уже висит за вагоном, держась только на согнутых руках, старается найти опору ногами на скользкой обшивке вагона. Сапоги скользят, не за что зацепиться. Отпущенные штаны начинают спадать и скоро парализуют движение ног. Под ними бездна – Витька увидел это, когда выглядывал. Крутая железнодорожная насыть уходила вниз, в темноту, откуда виднелись только макушки деревьев. Тайга обняла своим  холодом. Жутким хохотом сов.

В двери туалета уже звякал ключ. Поезд набрал километров 25 скорости и дальше будет только хуже. Мелькнула богохульная мысль: Не залезть ли обратно! Пока не поздно, доколь руки не ослабли. Дверь открылась и в нее влетел лейтенант, проводник и солдаты. Шпала отпустил кромку окна. Он сделал это инстинктивно, иначе за клешни бы тут же схватили и сильно рисковал, так как мог ударится о столб. Но на опору, слава богу, не наскочил. Он улетел в темноту и долго катился по крутой насыпи. Все же чувствительно ЗВезданулся затылком и спиной о булыжники. На секунду, кажется, даже потерял сознание.

Очнулся в самом низу у подножия вековых елей. Тут же протекал перекрытый насыпью ручей. Измазанный в грязи, паровозной саже от камней насыпи, ржавчины. Пошевелил руками, ногами – вроде цел, ничего не переломано. Только сильно болело ушибленное колено. Встал, попробовал взобраться вверх. Естествоиспытателем овладел животный страх – вдруг его тут волки сейчас сожрут. Ей богу, прыгать надо было где - нибудь при цивилизации. Или вообще сидеть не рыпаться. На губе или в спецприемнике куда как комфортней.

 Шпала держал одной рукой штаны, а остальными тремя буксовал в насыпи. Не выходит. Она такая крутая, что при малейшем нажиме галька начинала осыпаться. По ней можно только ползти вверх. Или идти вдоль по ручью, по грязи. Со всех сторон темень. Но вода течет справа налево, значит нужно идти туда, там верх. С одной занятой рукой выкарабкаться на насыпь невозможно. Шпала побрел наугад и почти сразу же споткнулся обо что - то. Оказалось проволока. Ломкая, слава Богу. Отломил кусок, закрутил им мотню на поясе, освободились руки. Полез вверх. Галька хоть и осыпалась, но под ней был какой-то более прочный слой. Типа слежавшегося песка пополам с землей и мелким гравием.

Скользил, но лез, иногда сползал, но карабкался снова. Пока добрался на верх выглядел, как выжатый лимон. Отдышался прямо здесь, положив голову на холодный рельс. Если поезд будет мчать, он наверно услышит по стуку. Бглядь, куда идти теперь неизвестно, как далеко непонятно. Но не сидеть же на месте – холодно. Побрёл вправо – оттуда поезд набирал ход, может там что и есть. Темень, хоть глаз коли, только рельсы едва – едва светят. Сколько шел – не помнит, но вот вдалеке за поворотом и сквозь верхушки сосен все же забрезжил какой - то призрачный огонь. Или ему кажется. Хочет Шпала увидеть свет, вот он ему и мнится.

 Может он вообще идет не в том направлении! И хер его знает, какие тут расстояния между станциями, а то быстрее чем он дойдет, его подберет какая – нибудь дрезина. Хорошо, коли искать будут. А если нет? Поезд тормозить. Невозможно! Хоть на рельсы ложись - сейчас машинист имеет право не останавливаться. Сообщит, что на таком – то километре труп по рации и все дела.

«И вот в тайге бредем как сиротиночки

  Не по дороге все, а по тропиночке

  Куда мы шли: В Союз или в Монголию

  Он, падла, знать не знал, а я тем бо – ле – е!»

     А че еще петь, больше в голову ничего не лезет!

Жуйня все. Буйно разыгравшиеся фантазии. Дойдет он куда нибудь! 

Действительно, призрачный отблеск в небе стал вполне определенным. Кажись не просто переливы ночного неба - станция. Как и должно быть станционная фурнитура, началась раньше всего остального. Шпала так никогда и не узнал ни степени величины и важности этой точки. Ни ее местонахождения. Ни названия. Он даже не видел, есть ли тут хоть какой-нибудь населенный пункт. Все, что узрел Миклуха Маклай, это входной семафор, предвещающий станцию. Затем размножение путей методом деления и отпочковывания, стрелочную будку и составы на запасных путях. Дальше БРОДЯГА С САХАЛИНА в географию и этнографию не полез. Прильнул к окнам, в середине никого. В будке путейщиков горел свет. Нашел дверь. Она оказалась закрытой всего лишь на щеколду. Ну, это просто насмешка над его способностями домушника!