Свекровь

                ВЛАДИМИР ВЛАДЫКИН
 
                СВЕКРОВЬ
                из ранних рассказ


      Жить со свекровью Валентиной Михайловной Нина Разгонова не стала и ушла из её дома навсегда. Муж Виктор оказался неспособным быть хозяином положения. Слушался мамочку, чем и раздражал её, жену свою... 
      Ещё до замужества полюбила Нина Андрея Кононенко, сокурсника по техникуму.   Распределение им выпало в разные края. Нина уехала и три месяца ждала его, писала трогательные письма, а приходили короткие сухие ответы, что он занят работой, писать некогда. И вот в последнем письме он просил прощения за то,что встретил свою настоящую любовь. Долго она не могла отойти из-за его обмана, ведь он обещал приехать через полгода и тогда они поженятся. А потом Нина встретила Виктора, который чем-то отдалённо напоминал ей Андрея…
      Когда он впервые привёл Нину к матери, Валентине Михайловне, она той сразу не понравилась, но сыну об этом деликатно промолчала. Что же её так сразило? Нина была стройная, статная,умела постоять за себя и симпатичная. Но был один изъян: Нина носила очки, именно этим и оттолкнула от себя будущую свекровь. Валентина Михайловна относилась к внешности довольно строго, не только своей, но и окружающих. И какой мог быть разговор, чтобы её сын, Витенька, взял в жёны "полузрячую". Но Валентина Михайловна, судя по суровой внешности Нины, ещё вдобавок решила, что та уж очень с крутым и неуживчивым характером. И язык у неё, что лезвие...
        Когда дня через три, Виктор пришёл домой и объявил, что собирается жениться, мать сначала притворно смутилась и тут же взялась за сердце.
        – Ты хочешь убить меня? Да ты лучше посмотри, что в её глазах? В оторопи произнесла Валентина Михайловна.
        – Чем же она тебе не понравилась? – возмутился сын.
        – А ты слепой? Она одевается, как потаскушка, и ещё взгляд у неё змеиный. Я категорически запрещаю и думать о ней! Мне такая невестка не нужна. Ну, отдохнул с ней и довольно. Я бы против этого не возражала, а жениться на всю жизнь, это ты ещё не знаешь, ох, как ответственно, Витенька?! – она при этом деланно всплеснула руками и запричитала, чтобы Витенька, ради бога, не сделал ошибку, не брал Нину, мало ли кругом хороших девушек. Виктор всегда слушал мать, но на этот раз поступил по-своему.
        Виктор и Нина тайком расписались без близких, без родных, только нашли  свидетелей. В ресторане отметили регистрацию брака, друзья подсказали, где снять квартиру, и стали молодые жить.
        Когда Валентина Михайловна узнала об этом, она чуть не упала в обморок.
        – Вот теперь живи, как хочешь, а помощи от меня не дождёшься, уходи от меня, – выла она, когда сын сообщил ей о свершившемся факте бракосочетания.
        Валентина Михайловна сдержала своё слово только до рождения внука. А став бабушкой, она смягчилась и, как ей казалось, со временем смирилась окончательно и предложила сыну переехать к ней, ведь дом большой, места всем хватит. Виктор несказанно обрадовался предложению матери, принял его с восхищением и с обожанием смотрел то на мать, то на жену.
       Так стали они жить вместе. Валентина Михайловна вела сначала по отношению к невестке довольно корректно, сдерживала себя в тех случаях, когда видела, что невестка стирает не так, как она; бельё выжимает левой рукой, гладит не тщательно, ведь у самой Валентины Михайловны при глажении ни одной складочки не остаётся. Если невестке припадало приготовить обед, то и тут Валентина     Михайловна думала, что и обед приготовлен не в её вкусе. Или специи мало, или картошка совсем разварилась, в общем, причин в каждом деле невестки свекровь легко усматривала даже там, где их вовсе не было. Однажды Валентина Михайловна всё-таки не сдержалась. Случайно или нарочно, гадать не станем, она вошла к невестке в спальню и увидела там грязное бельё, которое валялось прямо на полу.  Для неё это показалось немыслимой нечистоплотностью. Хоть бы куда засунула, а то на виду бросила.
         – Что же ты, Нина, –  спокойно говорила она, – не вовремя убираешь  грязное бельё?
        Ей было очень стыдно выслушивать замечание, и она резко ответила:
        – А вам нечего заглядывать в чужие спальни. Это неприлично!
        – А ты не повышай на меня тон, – самолюбиво заметила свекровь. – Что, не понравилось?! Пришлось, вот и заглянула, дверь-то открыта…
        В другой раз Валентина Михайловна выказала недовольство невесткой вполне откровенно. Нина не любила в себе привычку огрызаться, и как бы она не пресекала себя, но в момент, когда нужно огрызнуться, она не могла удержать себя от резких выражений.
         – Не влипайте, что хочу, то и делаю!.. –  после этого ей самой было неприятно, и она быстро уходила прочь.
         Как-то внук Валентины Михайловны только что проснулся и стал кричать, а  Нина читала книгу и тотчас не могла оторваться от интересного момента, и этим вызвала гнев свекрови:
        – Да ты что, оглохла? Ребёнок кричит, а ей хоть бы что, воткнулась в эту книжку... выброшу твои книги, вот увидишь, если за порядком следить не будешь!
        – Ничего с ним не случится, не охрипнет, пускай голос разрабатывает, – ответила Нина.
         – Ох, и откуда ты взялась такая дура! – жёстко сказала свекровь. – Наверно, если бы не взял тебя мой сын, кому бы ты была нужна?
         Нина едко засмеялась, слова сами сыпались с накрашенных губ.
         – Неужели было бы так, а я что-то не верю! Нужна, и ещё как была бы нужна.
         – Какая же ты бесстыжая! – плюнула возмущённо в сторону свекровь. 
         – Не знаю, кто бесстыжая: я дурой никого не обзывала, а ещё инженером  работаете, – отозвалась Нина, кормя сына грудью.
         – Кто бы говорил, да только не ты, свинья грязная! – обозлённая замечанием невестки выпалила Валентина Михайловна.
        Это оскорбило Нину вконец, она заплакала, ребёнок тоже раскричался, и Нина вместе с ним выскочила на двор.
         – Поплачь, поплачь, а может, слезами грязь с себя смоешь, – бросила свекровь вслед невестке.

                * * *
        Виктор работал на фабрике наладчиком по швейным машинам, а вечером учился в институте. В тот день он пришёл с занятий, и пока ужинал, мать сидела напротив (она сама дала ему поесть). Даже в этом Валентина Михайловна проявляла свою ревность. Как мать, она боялась: не дай бог, чтобы сын больше признавал заботы о себе жены, а не её, матери. Пока сын ужинал, она стала жаловаться, что жена его затеяла ссору и обзывала её всякими плохими словами, что, конечно, как видел читатель, она сильно всё преувеличивала. Потом она выложила начистоту, какая вредная у него жена, что её надо учить и учить делать всё как следует да держать в руках.
         Виктор молчал, ему было неприятно выслушивать замечания матери в адрес жены. Но в то же время он не знал, правду ли та говорила или нет?
         Он не хотел верить матери, но сомнения его не оставляли.
        – А ты не наговариваешь на неё? – спросил он после молчания.
        – Какой может бить наговор, Витенька! Неужели матери не веришь?
        – Знаешь, что мама, я догадываюсь, чего ты добиваешься. Ты не любишь Нину, и всё ищешь причины обвинять её во всём, куда бы и к чему бы ни касались её руки.
        – Ну знаешь, Витенька! – сделав испуганный вид, возмутилась мать. – Я от тебя такого не ожидала. А хотя... на ком ты женился?
        – Перестань мама!  На какой хотел, на такой и женился.
        – Ну и ну, молодец! Что ещё скажешь? "На какой хотел!" – мать качала головой, сделав суровым и холодным лицо. – Выходит, я прожила жизнь и ничего в ней не смыслю, а ты привёл какую-то, извини, лахудру, которая ведёт себя вызывающим образом! И она права, а я нет. Я, по-твоему,  во всём виновата?
         – Не нравится? Можем уйти! – с угрозой сказал сын.
         – Витенька, каким ты раньше был послушным, а теперь? Чем она на тебя повлияла? Довела твою мать до слёз.
         – Об этом не будем, мама, я уже не ребёнок, и не надо наставлять меня... Лучше, чем ругаться с ней, ты бы по-хорошему помогала бы ей.
         – А что она будет делать: книги читать? Ишь ты чего захотел! Ну добре сынок, давай, пускай она сядет на мою шею, да и ты взваливай всё на мать, – Валентина Михайловна отвернулась, на глаза навернулись слёзы.
         – Я ведь по-хорошему хочу, мама.
         –Ты по-хорошему не послушал меня? Не послушал, а теперь что-то хочешь!       – говоря это, мать стояла спиной к сыну, и вдруг резко повернулась и продолжала:                – Неужели ты не видишь, что она ничему путному не обучена...
         – Как будто ты сразу всему была обучена, – перебил сын.– Лучше помолчи.
         – Это ты мать затыкаешь? – она взмахнула рукой. – Я-то научилась, пускай она так научится.
         Но Виктор был обижен и больше не слушал мать, он пошёл к жене. Нина укачивала сына.
          – Что у вас произошло? – спросил он не сpaзy.
          – Ничего, – немного выждав, ответил она.
         Виктор понимал, когда Нина бывала в мрачном настроении, её лучше не затрагивать, и он ушёл в туалет курить.
          Как и каждый человек, Нина была обидчивой, и это чувство вызывало у неё отчаяние. И потому решила нарочно сказать свекрови, какой она может иметь отменный успех у мужчин, если она думает, что она недостойна её сыночка. Нине казалось, что выходила за Виктора по любви. Теперь она сомневалась: была ли это настоящая любовь? Иногда она ловила себя на том, что испытывает к Виктору жалость и стыд. Вот как сегодня, он спросил, а она ничего ему не объяснила: почему? Но разве Витя виноват, что у него такая грубая мать? Нина не могла объяснить, что свекровь заронила в её душу глубокую обиду, из-за которой испытывала к нему всё чаще свою неприязнь, хотя понимала, что он был тут ни при чём.
         В следующие дни Нина так и не рассказала Виктору об истинных отношениях  в этом доме, в котором был установлен строгий порядок Валентины Михайловны. Она привыкла безраздельно властвовать. После стычки со свекровью с Виктором Нина решила держать себя несколько высокомерно. Его мягкий податливый характер позволял им командовать, и она нарочно на виду матери заставляла мужа убирать в доме, чистить ковры, вытирать от пыли мебель и даже мыть полы. Так шло время, и постепенно Нина замечала в себе перемену к Виктору, что сделалось с любовью, она не могла разобраться. Хотя не очень старалась, но видела: это была не любовь, а показное издевательство над ним и над собой. И эта нелюбовь перерастала уже в глубокое безразличие и равнодушие, что её нисколько не пугало. Виктор всё это замечал и был недоволен вовсе не женой, а матерью, которая была виновата в том, что жена охладела к нему, и он тоже понимал, что дальше так жить нельзя…
Он пытался спасти положение. И наступил такой момент, когда Виктор боялся чем-то обидеть Нину, которая вместо того, чтобы прислушиваться к замечаниям матери, с каждым разом делала всё по дому не лучше, а хуже. И к тому же не упускала случая постоять возле магазина со знакомым мужчиной.
          – Какой же ты муж, что ничего не видишь. Вон даже люди говорят, – ругала она сына, – с каким-то стояла возле магазина, улыбалась ему, строила глазки, бесстыжая.
         – Ну и что, поменьше слушала бы, – отвечал Виктор,  невозмутимо. – Разве мало  знакомых.
          – Дурак ты, не понимаешь, что ли, какие сейчас жёны у вас, вертихвостки одно им название, а ты мне говоришь знакомый? Со знакомым, Витенька, можно поговорить да постоять, но не так, чтобы глазки строить.
         Виктора это больно задело, но он не подал виду, что у него жутко сжалось сердце. А мать всё продолжала выносить обвинительные речи в адрес невестки:
         – Вот что я тебе скажу, дорогой сынок: раскусила я её, не сегодня, так завтра потаскухой станет. – И пока не поздно – разведись с ней.
         – Мама, что ты говоришь?! –  в испуге крикнул сын.
         – Да-да,  попомнишь моё слово, я прожила век и знаю…
         – Ты о моём сыне подумала?
          – Ничего, не останется в стороне… А если прямо сказать, то у меня возникли сомнения на тот счёт, что он твой, только и вижу, что больше на неё похож, – неуверенно проговорила Валентина Михайловна.
          Виктор ушёл от матери задумчивым с раздвоенным чувством. В это время с улицы пришла Нина, гулявшая с сыном. Он посмотрел на жену тяжёлым, как будто угрожающим взглядом, потом на ребёнка и ему стало страшно, что к нему не испытывал никаких чувств, и боялся себе признаться, что с этой минуты у него в душе что-то надломилось. Возникла тревога о том, что их отношения подорваны окончательно и надо что-то делать. И почти невозможно было разобраться: кто по-настоящему в этом виноват; в словах матери он находил долю правды, ведь действительно Нина заметно к нему охладела. До этого он думал, что жена исключительно из гордости вела с ним себя несколько отчуждённо. А теперь его вдруг взяли жуткие сомнения, не от отчаяния ли она вышла за него, когда получила письмо от бывшего парня?..
 
                * * *
         Возле магазина, куда она обычно ходила покупать продукты, Нина встретила знакомого мастера Бориса из стройуправления, где она работала после окончания строительного техникума. Нина знала, что Борис был женатым, но это вовсе не помешало с ним завязать ни к чему не обязывающие отношения, и в этом они даже находили какое-то только им понятное удовольствие. И вот, когда она его увидела, Нина обрадовалась и первая заговорила, как с самым близким другом. В этот момент мимо проходила соседка и с любопытством посмотрела на мужчину. Нине почему-то того и нужно было, она знала, что тётка Аня обязательно передаст всё свекрови.
        Узнав, что невестка ведёт себя, с посторонними мужчинами свободно, Валентина Михайловна расценила её поступок как оскорбление сына. Правда, сказать ей об этом прямо и как следует отчитать, она пока воздержалась. Не дай бог сочтёт, что придирается к ней по пустякам, хотя это был вовсе не пустяк, на который можно закрыть глаза. Может, от того мужчины и родила, возникала мысль, но как докажешь? «При случае скажу Вите, – решила она, – только пусть потом не обижается». 
        А Виктор всё острей чувствовал отчуждение жены и переносил это с трудом. Хотелось ему объясниться с Ниной, но он не знал, как подойти к ней со своим разговором. Он стал замыкаться, с матерью отмалчивался, а если Валентина Михайловна сама вступала с ним в разговор, отвечал грубо и зло, мать закусывала язык, но потом, очухавшись, наступала:
         – Ну что ты на меня-то дуешься, я-то причём? Она виновата, а ты на мне своё зло срываешь. Хорош, ничего не скажешь! Сколько ему ни говоришь, а он не хочет верить матери, что она до последнего изведёт.
Виктор хлопнул дверью и ушёл, а Валентина Михайловна не притворно заплакала.
           Нине всё уже надоело, все домашние заботы опротивели, жить стало совсем не в радость. Обстановка в доме была до предела натянута. Виктор приходил с работы в плохом настроении. Он был зол на жену, мать, и в том числе на себя, что не может разобраться в отношениях с женой и матерью: за что они так друг друга ненавидят?
          Валентине Михайловне не терпелось высказать невестке всё и окончательно решить их дальнейшую судьбу, то есть, судьбу своего сына.
               
                * * *
           Однажды под воскресенье Нина получила срочную телеграмму о том, что тяжело заболела мать. Надо было ехать. И она отправилась одна, хотела взять сына, но свекровь отговорила, что она отпросится на пару дней и побудет с ним.
Валентине Михайловне приходили странные мысли, но она думала, что они правильные, о хорошем человеке так не подумала бы, и она высказывала сыну вслух:
          – Как она спешно собралась, не так к матери, небось, как погулять на свободе захотелось. Вот что я тебе скажу, и какая это жизнь, Витенька, вижу я сыночек, что не мил ты ей стал, зачем тогда жить так. Я бы на твоём месте давно сказала бы: иди и не мучь нас обоих. Вот что бы я сказала. А ты как тряпка перед ней, а ей это на руку, что хочет, то и делает.
           – Да если б ты не встревала! – выпалил яростно сын и хотел ещё что-то злое сказать матери, но мыслей было столько, что они, опережая друг друга, сталкивались и шли под откос, как спущенный с рельсов поезд и потом исчезали бесследно, но от этого злое буйство росла внутри. И хотел всё сразу сказать, а слов не было, и в досаде на себя, стал успокаиваться.
           –Я же, Витенька, тебе счастья хочу, – проговорила испуганно Валентина    Михайловна, увидев то, в каком гневе остановились на ней глаза сына. А потом вдруг он как-то враз  сник, и печально смотрел перед собой. И ей стало по-матерински его жалко,  и она бойко, не без укора, приговаривала: – Говорила я тебе: не женись, не женись, так не послушал – женился на свою голову.
           Виктор всё так же задумчиво молчал. Потом поднялся и ушёл. Мать посмотрела вслед и крикнула последнее:
         – Разведись, Витенька!
 
                * * *
        Но так случилось, в июле Виктора призвал военкомат на двухмесячную переподготовку. Дома он мог бывать только в выходные дни. В его отсутствие произошло то, чего добивалась Валентина Михайловна. Когда свекровь приходила с работы, Нина брала сына на руки и шла гулять на улицу.
         По соседству на лавочке собирались парни и девчата, бренчала гитара, тут же играли в теннис, в волейбол. Девчатам нравился Нинин ребёнок, который мог уже делать первые шаги и радостно улыбался. Они забавлялись им, а Нина этим временем играла с ребятами в волейбол. Валентине Михайловне и это не понравилось.
          Когда уже в сумерках Нина приходила домой, свекровь отчитывала за предоставленного чужим людям ребёнка, которого на улице тискали все, и могли чем-нибудь заразить. На следующий день невестка нарочно, с показным видом, демонстративно, проходила мимо свекрови и снова с сыном шла к молодёжи повеселиться и отдохнуть.
         Валентина Михайловна не стерпела, отчитала невестку за нескромное поведение, и за одно припомнила магазин:
        – Я тебе вот что скажу: не срами себя и Виктора, тебе ли замужней женщине быть у всех людей на виду с молодыми парнями? – выговаривала она с мудрой рассудительностью. – Не успел муж отлучиться, а ты уже слабину почувствовала? Ты это брось, если с Виктором жить собираешься, а нет, так уматывай и не позорь.
         – Я ничего предосудительного не делаю, – легко ответила Нина, – поиграть нельзя…
         – Как же не делаешь, люди говорят, возле магазина с каким-то стояла?    Да, и с кем?
         – А это не ваше дело, вы же говорите, что, кроме вашего сына, никому не нужна, и что вы за него беспокоитесь…
         – Ты меня на словах не лови! А если сумела выскочить замуж за хорошего парня, будь добра выполняй правила приличия, веди, как законная жена, а не как…
         – Что вы сказали: сумела? – Нина сделала угрожающий вид, побледнела вся. – Да, я сумела! Что вам от меня надо? Что вы всё тираните нас? Вы сами во всём виноваты; я всегда знала, что вы не хотели меня, что вы постоянно настраивали Виктора против меня. Но почему же он вас не послушал в самом начале?              Да потому что он любил меня, a ваш авторитет, как матери, рассыпался, – Нина гордо, иронично держала голову. – И я горжусь собой, что не я, а вы остались с носом! – полным достоинством и величием закончила она.       
         – Ах ты бесстыжая! Да ты настоящая уличная девка, вот таким и попадаются хорошие парни, из-за таких, непутёвых, как ты только и разводятся! И откуда ты только взялась на мою шею! – ткнула она в воздух пальцем и утихла, тяжело дыша.
          – А из-за таких как вы, мамаша, вы никогда не думали, что вы человек отживших понятий? Своим материнским эгоизмом, расчётом только портили и сейчас портите жизнь сыну. Это вы виновны в том, что я перестала любить Виктора. Да,  перестала! – с отчаянием крикнула Нина, чуть ли не плача.
           – Да ты побойся Бога, что ты несёшь? Какие отжившие понятия? Тебе ли о жизни судить, когда ты не жила ещё? Срамница бесстыжая, нет в тебе ни стыда, ни совести.
           Валентина Михайловна была сильно возбуждена после слов невестки, которая, задела всё её самолюбие, все её устои, сложившиеся за полвека её жизни. И теперь какая-то девка посмела посягнуть на них и обвинить её, что она неправильно жила. Валентина Михайловна мало-помалу успокоилась, но злоба ещё душила её и не давала свободно дышать, тогда она заговорила после вынужденного молчания  тише:
          – Вот что я тебе скажу: думала я, что переменится моё мнение о тебе, а не так вышло. Ты сама мои надежды развеяла. – Валентина Михайловна сделала паузу и продолжала: – Вот что голубушка, не буду молчать, я хочу, чтобы ты развелась с моим сыном, ты не думай, что это только моё желание, Виктор того же мнения, да не знает, как тебе сказать...
           – Ну что же, спасибо за откровенность! Рано или поздно всё бы выяснилось, я это уже чувствовала и хотела не дожидаться вашей подсказки. Спасибо, что вы вовремя это сделали, – и смеясь, и плача заключила Нина и ушла в спальню.
           Она принялась собирать свои вещи в чемоданы.
           В этот же день, в воскресенье, Нина вызвала такси. И поехала с сыном к деду, который жил в другом конце города, на окраине, возле речки.
        Проходя военную переподготовку, Виктор о многом передумал: когда вернётся домой, он объяснится с женой. И раз навсегда запретит матери произносить хоть одно слово о нём или о Нине. Он был полон решимости это сделать.

                * * *
         Но когда Виктор вернулся домой, Нины дома не было. Если бы мать объяснила в точности так, как всё случилось, а то во многом преувеличила то, что произошло на самом деле в его отсутствие. Хотя она не сказала сыну лишь одно то, из-за чего она выгнала невестку. Виктор не знал, нужно ли верить матери, он был в растерянности, и не ожидал такого исхода без него. И, видя это, Валентина Михайловна сумела всё-таки переубедить сына, переломить ход его мыслей, а это ей стоило большого труда.
          И когда она окончательно убедилась, что сын поверил, она с облегчением вздохнула, но не понимала, сколько она принесла за эти минуты своему сыну нравственных мук. Нелегко ему было отказаться от Нины. А как тяжело ему было думать, что его сын будет воспитываться без него.
           Виктор знал, что Нины был в городе родной дед и наверняка она теперь у него. Ему всё же хотелось её увидеть и убедиться, права ли мать, правда ли то, что она разлюбила его.
           Нину он застал за развешиванием постиранного белья.
           – Я вижу, ты не рада меня видеть? – спросил он, отмечая её равнодушие к нему, что он здесь появился.
           – А я уже забыла, что значит уметь радоваться! – ответила она как-то небрежно.
           – Сама виновата!
           – Чего? Я виновата? Ты что, пришёл за этим? Учти, я уже сыта сверх всякой меры придирками твоей мамаши, и ты тоже заявился за этим – меня отчитывать?
           – Не надо было поступать назло.
           – Знаешь что Витя, иди ты, откуда притопал. А развод я тебе дам, не беспокойся, как тебе советовала… И как ты сам решил!
          От удивительно спокойного тона жены у него забилось сердце.
           – Развод? Может, подумаем, как нам дальше жить, исправить положение…
           – Нечего думать, Витя, – печально произнесла она. –Ты разве не этого хочешь?
           – А сын?
          – А что сын, меня теперь и сын не удержит возле тебя, всё уже отрублено. Всё, Витенька, а  теперь ступай себе...
          Виктор стушевался и не мог тотчас же уйти, как будто земля сама держала его, чтобы он не уходил.
         Ступай своей дорогой, теперь у нас они разные, – напомнила она снова, но резче.
         – Значит, ты меня никогда не любила…
         – Если бы умел постоять, как мужчина, а ты, у мамаши, как бессловесная мебель, которую она передвигает, куда ей нужно. Вот и оставайся, а я, поверь, не пропаду…

                * * *
         Прошло три года. Нина давно уже работала, развелась с мужем. Получала алименты и не спешила устраивать свою жизнь, отдавая всё свободное время сыну Игорёчку, который ходил в садик.
       Однажды весенним днём Нина с сыном гуляла в парке и увидела Виктора в пяти шагах от себя, указала нарочно Игорьку на отца. И не понимала, что причиняла сыну боль. Виктор был с высокой и стройной белокурой девушкой. Ей хотелось подойти к нему и сказать при ней, что же он так и не навестил ни разу сына, от счастья забыл, что ли? Но воздержалась, Виктор прошёл – даже не заметил их. Хотя сын хотел окликнуть, позвать отца. Но Нина окриком запретила и быстро увела его. А мальчик, обернувшись, смотрел вслед грустными глазами и не понимал, почему его отец гуляет не с ними, а с чужой тётей…
        А потом встретила мастера Бориса, он пригласил к себе в гости. Но Нина сказала, что обязательно зайдёт к нему в следующий раз, только в том случае, если к тому времени он разведётся со своей женой. Они оба посмеялись и разошлись в разные стороны, уверенные в том, что их сближение произойдёт ещё не скоро. А может, и совсем никогда, так как Нина называла себя Лилией, это была такая женщина, которая жертвовала своей личной жизнью ради воспитания сына. И ей пока были не нужны мужчины… 
 
 1979 г.