Все космонавты были готовы к старту

                ЛЕСНИКОВ  ВАСИЛИЙ  СЕРГЕЕВИЧ.   

               




                ВСЕ КОСМОНАВТЫ БЫЛИ ГОТОВЫ К СТАРТУ.
                \ пьеса \


               








   
               
                ВСТУПЛЕНИЕ.
   Вряд  ли эта пьеса найдет свое место на сцене театра. Она скорее для чтения теми, кого  интересует история  пилотируемой космонавтики.
   Пьеса о подготовке первого космического полета человека.
   Имеется продолжение – пьеса «Долг и Честь» о проблемах в последние годы жизни С. П. Королева и Ю.А. Гагарина.




                ДЕЙСТВУЮЩИЕ  ЛИЦА.

КОРОЛЕВ      - Главный конструктор космических кораблей.
КАМАНИН    - Руководитель подготовки космонавтов.
СЕКРЕТАРЬ    - Секретарь ЦК, куратор космической отрасли.
ПОМОЩНИК- Помощник Секретаря ЦК.
КАНДИДАТЫ В КОСМОНАВТЫ – Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Быковский, Нелюбов, Бондаренко.
ИВАНОВ       - Летчик-инструктор.
ТАНЯ             - Медсестра.
ВАЛЯ             - Жена Гагарина.
ДЕРГУНОВ    - Летчик.
УСАЧЕВ          - Инженер.
1 РАБОЧИЙ.
2 РАБОЧИЙ.
КОНСТРКУКТОР.
1 СОТРУДНИК.
2 СОТРУДНИК.
ДЕВОЧКА.
   
               

                ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ.
                СЦЕНА  1.
                Авансцена.
КАМАНИН. \выходит\. Вы пришли, не забыли. Спасибо за память…Я, надеюсь, не зря. Мы мечтали о встрече, чтобы все рассказать. Без утайки и честно. И, надеждой на то, что поймете вы здраво и рассудите. Я прошу об одном – настройтесь серьезно…Готовы?...Расскажу я о том, как готовились  в космос отправиться люди. Кто они? С чего начинали? О том, как росли, как взрослели. Работали, в общем. Вы ждете страстей?   Их, пожалуй, в избытке. Всех страшило одно – вдруг обратно отправят – в безвестность, в обыденность будней…И ребята старались…Вы ждете трагедий, опасной борьбы, коварной любви иль быть может убийства? …Спешу огорчить. Мой рассказ о простых, о безвестных…Безвестных тогда…до того…до апреля…Но я расскажу  обо всем. Вы уж сами судите. Вы – судьи эпохи! Да что там – Вселенной! Решайте – кто будет любим, а кто будет отвергнут. Кто был простаком, кто расчетлив. А  кто, как и все мы, работал в системе. Смотрите, слушайте, внимайте. Историй ушла вперед. Мы вместе с ней на месте не стояли. Но вы еще близко. Вот вам и судить! Вам решать, кто мы были! А я расскажу. Ждать недолго осталось. И я, и друзья, и коллеги по космосу боимся забвения. Боимся, что зря…Вам решать…
           \ Идет влево, навстречу Помощник\.
КАМАНИН. Вы хотели меня видеть?
ПОМОЩНИК. Да, генерал. Пришла пора показать результаты вашей работы.
 КАМАНИН. Разве мало моих отчетов? Или есть основания сомневаться в них?
ПОМОЩНИК. Нет, в ЦК довольны. Однако…вы сами четко знаете, кого будете рекомендовать для первого полета в космос?
КАМАНИН. Время еще есть. Разберемся и в этом. Думаю, что спешка в данном вопросе ни к чему. Кроме того…
ПОМОЩНИК. Ге-не-рал…Вы удачливый военный. Вы успешно пережили предвоенные, военные и даже послевоенные бури. Это говорит о том, что вы хороший дипломат. И это была главная причина вашего нынешнего назначения. Звание Героя, правда, вы получили еще до войны, но и во время нее карьера у вас была неплохой. Хотя, может быть и не такой стремительной, как вам бы хотелось. Но тут уж вы сами виноваты. Слишком осторожничали. Вот вас инстинкт самосохранения и подвел. Сейчас у вас второй шанс…ЦК должно точно знать, кто из ваших подопечных на все сто процентов не подведет. Учтите – на этом точно можно шею сломать….Если не угадаете.
КАМАНИН. Я думал, что время терпит.
ПОМОЩНИК. Оно торопит с момента рождения отряда космонавтов. И вы, как кадровый офицер, отвечаете за то, чтобы все его члены были достойными представителями  советского народа…В любую минуту!
По первому приказу!...Прошел почти год, а вы…У вас до сих пор есть беспартийные в отряде космонавтов!
КАМАНИН. Предварительный отбор проводил не я, так что…
ПОМОЩНИК. Не вы. Но именно вам мы отдали мощный партийно-политический аппарат – партия, комсомол, молодежные организации. Мы назначили вам в помощники опытнейших политработников. Если вам мало, добавим. Но где же результаты проводимой морально-политической и волевой подготовки?
КАМАНИН. Должен сказать, что именно с этих позиций, как главных, мы и отобрали первую шестерку кандидатов.
ПОМОЩНИК. И именно поэтому туда попали и беспартийный анархист  Быковский, вольнолюбец Нелюбов! Продолжать?! Или вы думаете, что в ЦК ничего не знают?
КАМАНИН. Но мы считали наиболее важными критериями будущую надежную профессиональную работу на орбите. При том дефиците времени на подготовку, у нас просто не было времени на решение других вопросов.
ПОМОЩНИК. Нет! Нет! И нет! Вам  не найти более важного критерия, чем верность идеям партии и народа! Подумайте еще раз над этим. Завтра в пятнадцать часов вас ждут на заседании Политбюро. Это ваш последний шанс. Смотрите. Не ошибитесь в предложениях. Иначе я вам не позавидую. \Хочет уйти, останавливается\. Кстати, мы ждем от вас ваших предложений, не пересказывания мыслей Королева по этому поводу. Они ведь тоже не бесспорны.
               \ Помощник уходит влево, справа подходит Королев/.
КОРОЛЕВ. Николай Петрович, добрый день.
КАМАНИН. Добрый день, Сергей Павлович.
КОРОЛЕВ. Как ваши орлы? Не скучают?
КАМАНИН. Некогда. Тем более сейчас. Они ведь тоже понимают, что времени осталось мало
КОРОЛЕВ. Да это так…Успеть бы сделать все…
КАМАНИН. Мы разве отстаем от плана?
КОРОЛЕВ. Формально – нет. По совести – могли бы сделать больше. Кто может утверждать, что все учтено в программе подготовки? Вдруг что-то упустил?... Вы обещали мне высказать свое мнение о первом кандидате. Готов вас слушать.
КАМАНИН. Немного страшновато. На фронте в пекло посылал людей. И это было в норме. Погибнет – вычеркнем из списков. Но то была война. А сейчас… Один. И в памяти у всех не на одно столетие останется лишь первый! Умрет или останется живым не важно! Дарить такое! …Я не могу. У вас на это больше прав. Да и привычней вам шагать в обнимку с историей. Она вас любит.
КОРОЛЕВ. Врут…И не обольщайтесь. Я сам не знаю где, когда и кто примет окончательное решение. Но повлиять на ситуацию, обосновать возможный и нужный нам выбор, мы можем.
КАМАНИН. Ну что ж…Давайте соберем отряд, расскажем правду. Ребята лучше знают друг друга. Разговор будет полезен. Я уверен
КОРОЛЕВ. Не нужен мне базар! Вы кто там – собиратель слухов?! Или…Вы действительно боитесь ответственности?...А впрочем. Это дело ваше…Дарю вам три часа. В пятнадцать жду. Достаточно?
КАМАНИН. Спасибо. Хватит. \ Хочет уйти\.
КОРОЛЕВ. Еще не все…Я слышал вы за малую программу – подпрыгнуть, сесть, а ж потом по кругу вокруг Земли?
КАМАНИН. Я всегда уважал совет мудрых – торопись неспеша.
КОРОЛЕВ. И сядете с таким советом в лужу! Грамотеи!  Сейчас ведь времена другие. Мы можем не успеть!...Я понял, генерал. Страхуетесь. А зря…Вперед! Только вперед! Нет у нас другого пути к победе! Нет! …К тому же, История Человечества, которой вы так боитесь, слюнтяев не любит. \Достает лист бумаги, пишет\. Держите. И не забывайте, кто у нас на хвосте сидит. Вернер фон Браун еще в 1945 году хотел запустить человека в космос. Наши солдаты ему помешали. И сейчас в своей Америке он тоже не спит.
КАМАНИН. \Читает\. Гарантирую – человек может работать и жить в космосе! Невесомость будет человеку другом!...Вот так же уверенно он назовет и своего кандидата на космический полет. И ведь наверняка кого-нибудь уже давно приметил…Угадать бы…А вдруг его мнение не совпадет с мнением ЦК? Не любят! Ох, как не любят там проявления независимости у нижних чинов. А Королев, похоже, не смотря на талант и могущество, так и не стал у них своим генералом. И что же в этой ситуации делать мне? Если не угадаю, то со всех сторон буду козлом отпущения. Удержаться на плаву я смогу только при одном условии – если угадаю…
       Затемнение. Затем освещается комната подготовки космонавтов. В углу группа лейтенантов играет в поддавки. Кто-то читает. Кто-то пишет.
БЫКОВСКИЙ. Эх! На аэродром бы сейчас! Я уже запах керосина стал забывать. Факт.
НИКОЛАЕВ. Сходи в дежурку. Там командир специально для таких как ты «Летучую мышь» держит.
БЫКОВСКИЙ. Я же о полетах, а не о фонарях. \Кто-то после удара в игре в поддавки отлетает на середину комнаты\. Эй, вы, поосторожнее. Костюм парадный испачкаете!
НЕЛЮБОВ \Хмуро\. На свидание собрался?
ТИТОВ. У него очередные смотрины. Теща будущая его никак не признает.
БОНДАРЕНКО. Мама, я летчика люблю…Его невеста сказала, что выйдет замуж только за настоящего летчика. А он сейчас ни то, ни се и даже на аэродроме бывает только в роли зрителя.
БЫКОВСКИЙ. Факт! Разве это полеты раз в полгода, да еще с инструктором! При погоде миллион на миллион. И руки только по швам. Не дай бог до чего-нибудь дотронуться. Сдохнуть можно!
НИКОЛАЕВ. Убежишь? Ради невесты в летчики вернешься?
ПОПОВИЧ. Прогадает невеста. Скоро будет так – космонавта полюбила, а он в космос улетел. Много-много обещает…Вот назад бы прилетел. Не горюй, Валера. Никуда она не денется. Будет ждать. И уверен – дождется….
БЫКОВСКИЙ. Да уж как-нибудь. Не вечно же будут нас книжками и таблетками пичкать. \Отходит с Николаевым к играющим\.
БОНДАРЕНКО. А ведь верно, мужики. Мы почти не летаем, а времени свободного почти нет. Я уже и забыл, как это можно вечером с друзьями за бутылкой пивка посидеть. Хотя…если честно признаться, я и мечтать не мог получить провозные  с такими инструкторами-летчиками! Что ни  инструктор, то живая легенда. Я с ними за один тренировочный полет будто весь академический курс высшего пилотажа проходил! Думал раньше, что что-то умею, а теперь…Разве до них дотянешься?!
НЕЛЮБОВ. Пацан! Пора бы от сиськи оторваться. Тебе даже не семнадцать лет!
БОНДАРЕНКО. При чем тут?...Да, я самый молодой в отряде. Но я ведь о летчиках! Они же испытатели! Каждое имя…
НЕЛЮБОВ. А я о самостоятельности! Паршивый из тебя, видать, был летчик, а космонавт…\Махнул рукой, отвернулся\.
БОНДАРЕНКО. Чего он? Я ведь…Он же …
ГАГАРИН. Ты не ответил ему на равных, Валентин – и ты проиграл. У нас ребята добрые, но суровые…Не смей прощать таких вещей, парень! Затопчу! Здесь идет тихая, но страшная война. Война личностей. Пора тебе это понять…Если хочешь чего-нибудь добиться.
БОНДАРЕНКО. Он старше…Меня учили…
ГАГАРИН. А разве ты кукла?   Но летаешь ты хорошо.
БОНДАРЕНКО. Правда? Мне …инструктор сам предложил повторить его действия. Я даже не просил и не надеялся.
ГАГАРИН. Все хорошо было, Валя. Очень!...Но на земле будь тверже с ребятами.
БОНАРЕНКО. Не могу я…Хоть и стараюсь…Знаешь, я ведь думал, что не попаду в отряд. После медкомиссии мужики потребовали поставить отходную. Я не смог отказать. А утром…В общем, выговор схлопотал я один. Отсидел сутки на гауптвахте. И даже не знаю до сих пор, почему меня не завернули.
ГАГАРИН. Может быть, посчитали, что ты получил хороший урок?
БОНДАРЕНКО. Не знаю…Только характер у меня остался прежний.
ГАГАРИН. Поправимо. У тебя все еще впереди. \Отходят\.
ПОПОВИЧ. \Нелюбову\. Эх, Гриша! Ас! Таких бы летунов как ты на выставке показывать, в кино…Я видел твой полет с заглохшим двигателем. Ты сильным был тогда. И смерти не боялся…
НЕЛБОВ Я и сейчас не боюсь! А тогда…Я помню только свист. Для чувств, эмоций, времени не оставалось. Я работал! Ясно вам – работал! Не то что здесь…
ПОПОВИЧ. Ты классно сел тогда на брюхо…А вот сейчас…Тебе бы извиниться…
НЕЛБОВ. За правду?!
ГАГАРИН. \Отошел\. За хамство. Грубость.
НЕЛЮБОВ. Нет. Пусть за науку мне спасибо скажет…Когда поймет. Да только вряд ли. Мелковат душонкой. Да и мозгов, что кот наплакал. « Так точно», » Никак нет». Другого не дано. Да не мужик он – баба!
ПОПОВИЧ. Не прав ты, Гриша. Надо извиниться. Всего одно лишь слово…
НЕЛЮБОВ. Перед тобой, изволь, я извинюсь, а перед ним…Я летчик! Понимаешь – Летчик!
ПОПОВИЧ. Пойми и ты. Ведь это для тебя скорее надо…Выходит все же «Нет». Похоже трус ты, Гриша…Сейчас…
НЕЛЮБОВ. Да пошли вы … Много чести! Устроили здесь детский сад! \Уходит\.
ПОПОВИЧ. Горяч уж больно.
ГАГАРИН. Нахал он. Это верно. И в моей деревне по роже схлопотал бы. За методу. А вот по сути он прав. В полет пойдет один человек, и помощи ему ни от кого не будет. Нужно привыкать работать без оглядки на авторитеты. Что сможешь сам, то и выпадет в результате. Нам это надо знать.
ТИТОВ. Земля! Центр управления полетом! Вся мощь научная Земли! Разве это не помощь, Юра?! Не будем мы там одни! Не будем!
ГАГАРИН. Все это так. Но где? Где будет  ЦУП, когда ты там, беспомощный, один будешь болтаться?! ЦУП – он поможет. Вот только заменить не сможет! Все надо делать ручками. Вот этими! Своими! И думать головой…Так что Григорий прав в своей основе. Пора. Пора нам всем забыть школярские привычки и прекратить трепетной, бездумное заглядывание в рот учителям, пусть даже самым знаменитым и прекрасным людям. \ Игравшие собрались вокруг Николаева\. Меня лично страшит одиночество. И боюсь, что даже те, кто прошел через сурдокамеру, не все правильно поняли. А если так, то и они не готовы к полету.
ПОПОВИЧ. Не рано ли пташка в дальний полет собралась.  Пусть крылья отрастут. Когда-нибудь потом – согласен. Обгоним мы учителей, но не сейчас. Рано нам еще играть в самостоятельность, изображать всезнайство. Кто знает, что нас ждет в полете? Я за разумное сомнение. И вообще, не нам решать.
ГАГАРИН. Не опоздать бы, засидевшись в девках. Мне кажется, мы делаем ошибку, строя свои планы только в расчете на один запланированный полет. Мы упустим время, если не будем думать о перспективе. И надо вполне серьезно заявить об этом нашим руководителям. Уж слишком упрощенно нас готовят.
ПОПОВИЧ. Успеем заявить. Кстати, о предстоящем полете. Что-то решится, и может быть даже сегодня. Ведь Каманин собрал всех до единого. Такое не часто бывает.
НИКОЛАЕВ.\Подходит\. Мужики, хватит о службе. Юра, нужен морской волк. Поможешь?
ГАГАРИН. Вот петухи. Разошлись…Ты лучше Романовича попроси. Сегодня он все может, все знает, всем помогает. Одним словом старшина и парторг в одном лице.
НИКОЛАЕВ. Зазнался? Или…
ПОПОВИЧ. Или темнит. Но ей богу в морских баталиях он разбирается. Это уж я точно знаю.
ТИТОВ. Да что вы, братцы! Морской бой, да еще во время скучной лекции – это да! Тут он мастер. Но, к сожалению все это в прошлом. Маленький втык от нашего многоуважаемого парторга, и  говорят, что теперь уже по уровню космических знаний, и особенно по настырности в их приобретении, нашего Гагарина можно будет назначать командиром крейсера «Космический голландец» в настоящем! А в будущем он уже сам запланировал себе порт приписки. Марс! А может быть Венера. В этом вопросе моя информация еще уточняется. Так как, Юра, сразимся?
БЫКОВСКИЙ. Эх, темнота. Ему не до Венеры. Ему бы разгадать, кто продал его в этом тайном морском деле. Уж больно дынька ему досталась крупноразмерная. Кстати, Юра, кто из вас тогда выиграл? Кому досталась марсианка? Герману?
ГАГАРИН. Пехота. \Смеется\. Любое дело низведут до уровня карикатуры. Я только и успел тогда два корабля по клеткам нарисовать. Тут он меня и…\Шепчет что-то стоящим рядом. Те хохочут\.
ПОПОВИЧ. Вот черти. Снова разошлись. Действительно похоже на детский сад. О чем ни начни разговор, все сведут  либо к бабам, либо к выпивке.
ТИТОВ. Так скучно же. Сидим без дела. Чего ждем, Романыч?
ПОПОВИЧ. Команды.
ТИТОВ. Время! Время теряем! Сбежались, а зачем? \Смотрит на часы\. Целый час!
ПОПОВИЧ. Ты с тренажера?
ТИТОВ. Откуда же еще? Сказали срочно. Вот я и примчался.\Смеется\. Прямо с орбиты. А тут…Ведь никто мне потерянного времени не вернет.
БЫКОВСКИЙ. Хватит плакаться. Небось от радости сиганул на землю на второй космической скорости, а тормозами ведь еще работать не научился. Ну-ка покажи пятки. \Титов шагнул к нему\. Все, все. \Поднял руки\. Рядовые члены комсомола никогда не спорят со своими руководителями. Факт. И заметь – не требующий доказательств.
ТИТОВ. Балабол. \Махнул рукой как бы в безнадежном отчаянии\.
                Входят Каманин и Нелюбов.
ПОПОВИЧ. Товарищи офицеры! \Все встают\.
КАМАНИН. Товарищи офицеры…Все собрались?
ПОПОВИЧ. По списку – туда и обратно – разницы нет.
ГАГАРИН. Какие новости, Николай Петрович?
КАМАНИН. Начальство не перебивают, товарищ Гагарин. Начальство слушают. Куда вы все торопитесь? Может быть, я просто пришел к вам в гости. Вот тянет старика к молодым. И все.
ПОПОВИЧ. Та вы ж ще добрый парубок! Я б вас у товарышы на гулянку взяв.
КАМАНИН. Так уж и взял бы?
ПОПОВИЧ. И думать нечего. Вот только…
БЫКОВСКИЙ. \Пародирует\. Дорогая Марыя Пэтровна, Марусечька, дозволь с хлопцямы на гулянку сбигать. Ведь не пустит без вас, Николай Петрович. Тут он прав. Хорошая маскировка.
НИКОЛАЕВ. Ох, строга. Я с такой и одного дня не выдержал бы.
ПОПОВИЧ. И вот так все время, Николай Петрович. Как только терплю не знаю. Хотя и понимаю их. Используют любую возможность для расслабления. Уж больно сильно зажали нас. Как новобранцев перед присягой.
КАМАНИН. Трудно?
ГАГАРИН. По всякому бывает.
БЫКОВСКИЙ. Если б знать, что финиш близко, если б знать победа ль ждет, если б знать…Долго ли еще, Николай Петрович?
КАМАНИН. Одни вопросы. Вот полетите и узнаете. А пока…У меня самого вопрос ко всем…Кого из своих товарищей вы отправили  бы в космический полет?...Сейчас! Немедленно! И почему именно его?
БЫКОВСКИЙ. Кажется, потеплело, братцы! Факт! Не знаю только как насчет доказательств.
ПОПОВИЧ. И что будет, если мы назовем одного? Его сразу и пошлют?
НЕЛЮБОВ. А если каждый назовет себя?
КАМАНИН. И такое может быть. Но надеюсь, что вы все будете решать по чести и совести. Так что расхождений больших вроде не предвидится.
ГАГАРИН. С кем? В чем?
КАМАНИН. С руководством конечно. В вопросах выбора кандидата на полет.
БЫКОВСКИЙ. Угадалочки-игрушки, сколько было вас у нас? Выручалочки частушки, успокойте, ради бога, нас…Ерунда все это. Каждому хочется лететь. Чего темнить?
КАМАНИН. А если это проверка уровня вашего мышления? Степени взрослости, например?
ГАГАРИН. Разве мы дети? По- моему, бессмысленно пользоваться в отряде принципами западных конкурсов красоты. Мы ведь можем и переругаться между собой.
БЫКОВСКИЙ. Факт, не требующий доказательств – руководство пытается уйти от личной ответственности в выборе первого кандидата. Или желает, чтобы мы предугадали мысли начальства.
КАМАНИН. Нет. Пока мы ищем оптимальный вариант.
ТИТОВ. И по каким же критериям?
КАМАНИН. Вот вы и предложите их. Мы хотели бы учесть и ваше мнение.
НЕЛЮБОВ. Хороший экзамен ля всех и никаких вопросов не будет. А лететь хочет каждый. И каждый в душе думает, что уж он то готов лучше всех! Так что никакие новые правила здесь не нужны.
КАМАНИН. Экзаменов у вас было достаточно. И все были молодцы. Так что…Решайте…Что же касается меня, то я изучаю ваши характеры самым внимательным образом. Даже сейчас.
ТИТОВ. Мама родная! Неужели мы до такой степени подопытные кролик?! Будет когда ни будь предел?! Неужели я и дома не могу снять штаны без медицинского контроля?
КАМАНИН. Вам действительно трудно?
ТИТОВ. Отвлекает. Мешает нормально работать. Я как голый на улице.
КАМАНИН. Авы терпите. Знали на какое дело идете! На орбите тоже помех будет достаточно. И самых неожиданных. Там не нужны будут психологические переживания.
ГАГАРИН. Николай Петрович, все дело в том, что нам всем хочется, чтобы все закончилось побыстрее и…поспокойнее. Понятно, что эти желания трудно совместить, и все же…очень хочется не тратить силы на пустое.
КАМАНИН. От вас тоже зависит срок полета…Ну ладно. Разминка закончена. Через полтора часа на этом столе должны лежать ваши предложения. Подписываться не обязательно. \Уходит\.
НЕЛЮБОВ. \Гагарину\. Юра, ты добрый. Уступи мне дорогу.
ГАГАРИН. \Серьезно\. Нет.
НЕЛЮБОВ. Ладно. Тогда будем писать.
ТИТОВ. О чем?
НЕЛЮБОВ. Тебе же растолковали как дитю – называй своего кандидата на космический полет и точка.
ТИТОВ. А через два часа мы с тобой врагами станем, если я не назову тебя.
НЕЛЮБОВ. \Серьезно\. Правильно. Вот и называй меня. Я в себе уверен.
ПОПОВИЧ. А ведь верно, ребята. Мы вроде знаем друг друга, а что каждый сейчас напишет я не знаю. Даже о себе не знаю. Неожиданно все как-то.
ГАГАРИН. Однако врать не буду.
БЫКОВСКИЙ. Время идет, а мы все топчемся на месте, мужики. Давайте решать. Может быть, проголосуем за одного? Чтобы потом в одну дуду играть.
ГАГАРИН. Это будет неправильно. Пусть каждый пишет сам и откровенно, предлагая своего кандидата. Но каждый должен под своим предложением поставить подпись. Анонимки нам ни к чему. А вечером соберемся у Романыча, как обычно делаем при обсуждении серьезных вопросов. Там и обсудим все варианты.
ГОЛОСА. Правильно…Верно…Нам темниловка не нужна.
НЕЛЮБОВ. Особенно если учесть, что образцы почерков каждого у командования есть. Начальству не сложно будет нас рассортировать. Но есть проблема…После так называемого откровенного разговора вечером, я не уверен в том, что кое-кто останется мне другом. Во всяком случае, если мы и не перегрыземся друг с другом, то зло затаим. Это точно. Герман прав.
ПОПОВИЧ. Не очень то ты нас уважаешь.
НЕЛЮБОВ. Я правду говорю. Лично я сегодня вечером буду занят. Это чтобы ни у кого не было недоразумений.
ПОПОВИЧ. Явка всех и не обязательна. Но это, похоже, будет и очередной проверкой на сплоченность нашего коллектива. Проверкой, не запланированной нашим начальством. А теперь все. Обсуждение заканчиваю в виду недостатка времени. Приступаем. И чтоб тихо! \Рассаживаются. Кто-то уходит\.
          Тишина. Медленно гаснет свет. Затем в свете прожектора остается Быковский, который выходит на авансцену\.
БЫКОВСКИЙ. Тоже мне стратеги! Да тут и решать нечего! Факт, на сто процентов не требующий доказательств! Нелюбов! Григорий Нелюбов! Других кандидатов нет. Это же не просто летчик! А как он работает на тренажере?! Ни одного замечания, вопроса! Все схватывает на лету. Все с улыбкой. Мы потом обиваемся в этом чертовом скафандре, а он выскакивает из него после тренировки, как свежий огурчик. Вроде и не работал. Такой с любой неожиданностью в полете справится. А это главное!...В термокамере я как-то его на спор пересидел. Это верно. Но только я знал чего мне это стоило. А по нему видно было, что он еще столько же просидит. Но ведь не стал повторно сидеть! Не стал…Да и Каманин, похоже, на стороне Нелюбова. Пусть случайно, но я был свидетелем его разговора с Королевым…
          Затемнение. Затем освещается заводской цех. У космического корабля «Восток» Каманин с космонавтами. У другого корабля работают двое рабочих. У третьего люк закрыт.
КАМАНИН. Смотрите. Нравятся коробочки? \Все смеются\. На них и полетите. А пока присмотритесь. \Уходит\.
ГАГАРИН. \Сразу обошел центральный шар, гладит обшивку\. Шершавая …\отошел в сторону, смотрит на всех. Обошел другие шары\.
БЫКОВСКИЙ. Гробик приличный. Загремишь – не услышат. Факт.
ПОПОВИЧ. Грации действительно не хватает. Бочка она и есть бочка. Истребитель бы сюда! Никакого сравнения!
НЕЛЮБОВ. Или ракету, чтоб до потолка. А на таком стыдно и летать. Хоть бы иллюминатор побольше сделали. Не видно ведь куда летишь!
ПОПОВИЧ. Предлагай. Может быть и примут удобный для тебя вариант.
НЕЛЮБОВ. Как же. Они мне всего лишь встречное предложение – не хотите ли, простите ли на повторную медкомиссию?  Что-то у вас с мозгами не в порядке…\Шумят, обсуждают. Гагарин подошел к рабочим\.
ГАГАРИН. Ваша штука скоро залетает?
2 РАБОЧИЙ. Эс Пэ спросите.
ГАГАРИН. Кого?
1 РАБОЧИЙ. Сергея Павловича …Королева.
ГАГАРИН. Понятно. А с тем шариком что? Запасной? В авиации на полетах всегда были запасные самолеты. \Подошел Быковский\.
2 РАБОЧИЙ. Там вашу жизнь проверяют.
БЫКОВСКИЙ. Чего ее проверять? Она при нас.
1 РАБОЧИЙ. Парень там сидит в скафандре. Вторые сутки. Даст добро, так и вы в таком же полетите…
ГАГАРИН. А можно на него взглянуть? Одним глазком…
2 РАБОЧИЙ. На скафандр или на парня?
1 РАБОЧИЙ. Нельзя отвлекать испытателя.
2 РАБОЧИЙ. Здоровые вы бычки. Таких бабы любят.
БЫКОВСКИЙ. Он видно успел за воротник заложить. Вот и смелый.
2 РАБОЧИЙ. Гляди?! Трепыхаются. Значит живы еще. Не очумели от собственной значимости.
ГАГАРИН. Жаль. Я знал других рабочих.
1 РАБОЧИЙ. Извините, ребята. Холостяк он. Молод. Нетерпелив. И считает, что рабочий класс нечестно обошли. При отборе в отряд конечно.
БЫКОВСКИЙ. Претензии не по адресу, папаша. Эс Пэ и спросите.
1 РАБОЧИЙ. Скажешь тоже…Кстати, у напарника моего вопрос к вам имеется. Да вот стесняется спросить.
БЫКОВСКИЙ. Да что вы говорите? И давно это у него?
ГАГАРИН. Угомонись. Так какой вопрос у вас, отец?
1 РАБОЧИЙ. Как все-таки вас отбирали в отряд?
БЫКОВСКИЙ. Зависть съедает? Так бы и сказал сразу.
ГАГАРИН. Я же сказал…Вы всерьез интересуетесь или так, для ликбеза?
1 РАБОЧИЙ. Он уже на пятом курсе института. Подал заявление к вам.
БЫКОВСКИЙ. \Иронично\. Студе-е-нт?!  Полетай сначала.
2 РАБОЧИЙ. Я так думаю, что космические полеты не частная лавочка.
Монополию на них вам никто не давал.

ГАГАРИН. В этом есть смысл…Серге й Павлович говорил, что очень скоро ему потребуются именно инженеры. Просто ваше время еще не пришло. Пока. Так что желаю вам в будущем успеха.
БЫКОВСКИЙ. Люблю упрямых. Дерзай. \Смеется\. Студент! \Отходят с Гагариным. Гагарину\. Сколько же их на одно мое единственное место претендует? \ Еще и выживут!
ГАГАРИН. Если спать будешь. Факт. Выживут.
БЫКОВСКИЙ.\Серьезно\. Факт.
            Входят КАМАНИН, КОРОЛЕВ, КОНСТРУКТОР.
КОРОЛЕВ. Разглядели, Орелики?!  Это и есть ваш будущий космический корабль. \Машет рукой. 1 Рабочий открывает люк\. Кто желает быть первым? Прошу.\Гагарин еще до последнего слова начал движение\.
ГАГАРИН. Разрешите?
КОРОЛЕВ. Пять минут.
ГАГАРИН. Есть пять минут.\Сел на пол у люка, стал снимать ботинки, подтянулся за скобу, легко вбросил свое тело в люк\.
         Все, не сговариваясь, бросились к люку, зашумели.
         Королев с Каманным и Конструктором отошли в сторону. Быковский рядом.
КОРОЛЕВ. Хорош. Такой и первым пойти может.
КАМАНИН. Рано. Есть покрепче и понадежнее ребята. Нелюбов, например. Настоящий летчик. \Быковский отходит к кораблю\.
КОРОЛЕВ. Ну, вам виднее…А хорошо он улыбается. Открыто. Такой не подведет…И в общественной работе, наверное, не последний? За словом в карман не полезет?
КАМАНИН. Детства еще много. Вы знаете, чем он занимался на занятиях по астроориентации?
КОРОЛЕВ. Любопытно. Я думаю – решал сложную навигационную задачу.
КАМАНИН. Играл с коллегой в морской бой.
КОРОЛЕВ. И вы его строго наказали?
КАМАНИН. Был разговор на партийном собрании.
КОРОЕВ. Врал?
КАМАНИН. Теленок. Краснел как мальчишка.
КОРОЛЕВ. \Конструктору\. Если лекторы допускают, чтобы на занятиях у них кто-то играл в морской бой, им нужно подавать в отставку!
КОНСТРУКТОР. За всеми не уследишь.
КОРОЛВ. И не надо следить. Это низко. Уверен – занятия были либо заумными, либо пустыми. Разберитесь.
КОНСТРУКТОР. Хорошо.
КОРОЛЕВ. А что вы сам скажете о Гагарине…после морских баталий?
КОНСТРУКТОР. Умен. Иногда ставит нас в тупик своими вопросами…А в общем, как все.
КОРОЛЕВ. Хороший парень. И горд…Посмотрите как искренне он обрадовался, что первым попадет в кабину. \Каманину\. Так говорите, что Нелюбов солиднее?
КАМАНИН. Летает как  настоящий ас. \Гагарин вышел из кабины. Идет обсуждение среди космонавтов\. Перерывы в полетах на нем не сказываются. Только злее становится.
КОРОЛЕВ. К работе?
КАМАНИН. К ней.
КОРОЛЕВ. \Размышляя\. Похвально. Навыки оператора, следовательно, будут устойчивыми. А вот что он за человек?...Каким будет после полета? Вот над чем надо подумать.
КОНСТРУКТОР. Инженерам больше нравится Бондаренко. У него инженерное мышление. Светлая голова…и скромен. Может быть потому, что моложе всех. Да и сами мы готовы к полету, Сергей Павлович. Сработали бы не хуже этих сопляков. Вы только разрешите!
КОРОЛЕВ. Мне это уже надоело. Да была б моя воля, я сам бы полетел! Но…не время еще.\Подошел к кораблю\.
ГАГАРИН. Разрешите доложить? Осмотр кабины произвел. Есть замечания.
КОРОЛЕА. Замечания?! И что же конкретно?
ГАГАРИН. Надо… Извините. Желательно изменить расположение двух приборов и ручки управления. Сейчас работать с ними неудобно…Для летчика непривычно.
КОРОЛЕВ. Существенное замечание. \Конструктору\. Соберите пожелания всех космонавтов. Завтра доложите мне их анализ. \Каманину\. Вашим питомцам по пять минут в корабле. \Всем\. Что ж, Орелики, хотелось бы пообщаться с вами подольше, но у меня тоже есть своя программа действий. Если у кого-нибудь возникнут вопросы лично ко мне, прошу обращаться в любое время. \ Смотрит на Гагарина\. До свидания. \Уходит с Конструктором\.
ГОЛОСА. До свидания.
КАМАНИН. Титов в корабль. \Титов разувается\. Следующий Николаев…
          \ Затемнение. Затем в луче прожектора на авансцене снова Быковский\.

БЫКОВСКИЙ. Почему я тогда не решился шагнуть первым? Ложная скромность? \Улыбается\. Болезнями подобного рода не страдаю с детства. Факт. Не требующий доказательств…Не успел опередить Гагарина?...Это факт. На всякий случай, для будущей жены оправдание. Когда предложили, я даже не дернулся…Счел предложение шуткой…Бред. Королев говорил улыбаясь, но достаточно весомо, чтобы предложение его восприняли всерьез…Да, надо признаться, что не ожидал я такого предложения. А Гагарин шагнул к шарику не раздумывая. Он был готов. Все качнулись вперед, а он уже ботинки снимает. Хоть бы долю секунды подождал!  И это не в первый раз он нас опережает. Кажется, он каким-то чувством умеет предугадывать ситуацию и действует на опережение. Это здорово раздражало…Мог же он иногда подзадержаться, чтобы и другие ребята показали себя! …И все-таки этого чувства мало. Нужен опыт. Четкое до автоматизма мастерство. И никаких эмоций в полете. Нужен Нелюбов! Гагарин мне ближе по возрасту, по уровню подготовки…И все же…Мне не будет обидно, если в полет уйдет Нелюбов. \Задумался. Подходит Николаев\.
НИКОЛАЕВ. Я искал тебя.
БЫКОВСКИЙ. Сейчас все чего-то или кого-то ищут...Факт.
НИКОЛАЕВ. Изреки.
БЫКОВСКИЙ. Себя ищут. Как бы половчей написать, что именно пишущий лучше всех готов к полету. Вот дурни. Ведь все решено.
НИКОЛАЕВ. ПРОРОК! И ты всех лучше? Так что ли написал?
БЫКОВСКИЙ. Андрюха!...Любопытен?! А как же тайна вклада? Совесть? \Николаев хочет уйти\. Все, все. Я…в общем, я написал Нелюбова. Совпадает с тобой?
НИКОЛАЕВ. Ну и дурак.
БЫКОВСКИЙ. Ты что – серьезно? …Да Нелюбов еще только в отряд пришел, как стало ясно – вот он единственный кандидат на первый полет в космос! Да Нелюбов это же…
НИКОЛАЕВ. Мало! Мало он тебя в дерьме валял!
БЫКОВСКИЙ. Учил. За что ему и благодарен. Эх, мне бы научиться летать так, как он летает!
НИКОЛАЕВ. А Юра?...Гагарин?
БЫКОВСКИЙ. Да что ты Гагарин, Гагарин?! Благополучный мальчик. Он же кругом ровный, благополучный мальчик. Не за что зацепить.
НИКОЛАВ. Опять дурак… Дать по башке или поймешь совами? Руководству, партии и правительству надо будет показать первого всему миру! Он речи произносить должен….Я лично этого не смогу…И Гриша не сможет. Это же не анекдоты травить. А так…и дураку ясно, что все мы одинаково готовы к полету.
БЫКОВСКИЙ. Хоть ты и друг, но это уже слишком…
НИКОЛАЕВ. Эх, ты. Григорию поверил – полубогу!  \Расстроен. Хочет уйти, возвращается\. Вспомни…Май 196о года. Москва и сообщение о старте первого беспилотного космического корабля-спутника. Мы все собрались тогда в классе. Стихийно, без вызовов…
            Затемнение. Затем в освещенном классе почти весь отряд космонавтов.
ТИТОВ. Три.
НЕЛЮБОВ. Месяц.
ТИТОВ. Три. Тебя еще учить надо.
НЕЛЮБОВ. На меня недели хватит.
ТИТОВ. И корабль посадить надо. Вдруг он сам месяц захочет летать.
ПОПОВИЧ. \Входит. Все смотрят на него\. Шарик?   Ничего нового. Летает. Но…посадить должны сегодня.
ГАГАРИН. Вот здоров!
НЕЛЮБОВ. Жаль, не знаем мы сейчас полную программу испытаний корабля. И все же, месяц. Ну, от силы два и кто-то из нас полетит. На весь мир заявили – корабль-спутник запущен с целью подготовки к полету человека в космос!
ГАГАРИН. А я не верю, что полет будет так скоро. Космический корабль не велосипед. Им управлять надо. А никто из нас даже не видел пока этот корабль. \Нелюбову\. Ты сколько готовился, чтобы управлять самолетом?
НЕЛЮБОВ. А кто сказал, что ты будешь управлять этим кораблем?
Посадят как жучку и выстрелят. А там уж как повезет. Жучка жива и ты вернешься. Одно преимущество – может быть в штаны не успеешь наложить!
ПОПОВИЧ. Примитив. Мы же договорились – без грубостей.
НЕЛЮБОВ. Правда еще никогда не была грубостью.
НИКОЛАЕВ. А если действительно произойдет авария?
ТИТОВ. Кораблем в полете я должен управлять сам! И управлять и сажать!
НЕЛЮБОВ. Вот нас и будут учить те-оре-ти-чес-ки! На тренажерах, которые нам еще не показали, и никто не знает, существуют ли они на самом деле. Во всяком случае, и это совершенно точно, тренировочных кораблей-спутников точно нет! И быть в принципе не может. Полет будет сразу и без всяких условностей.
БОНДАРЕНКО. Но ведь летчики-испытатели перед первым полетом нового самолета тысячи раз проигрывают возможные аварийные ситуации на тренажерах. А нам что – сразу с листа и в полет?
ГАГАРИН. Согласен. Наземный тренажер нужен. И, наверное, он будет. Как, впрочем, и учебе по полной программе. Те научно-популярные лекции, которые нам читают, это по- моему еще не учеба.
БЫКОВСКИЙ. Испытателей не учат. Ими становятся. А мы…
БОНДАРЕНКО. Верно. Почему среди нас нет летчиков-испытателей? Ведь с их опытом многое решалось бы гораздо проще.
НЕЛЮБОВ. С их опытом ты полетишь в космос в последнюю очередь. Согласен на такую перспективу?...Я разговаривал кое с кем из них. Им просто неинтересно то, чем занимаемся мы. Вот кто из вас может представить себе летчика-испытателя, несколько месяцев сидящего за партой? Без самостоятельных полетов! В ожидании какой-то призрачной надежды то ли на славу, то ли…на гроб…Похоже, мужики, обдурили нас здорово. А испытатели не дураки. Они придут, когда летать в космос станет интересно…После Жучек.
ТИТОВ. Я всегда говорил, что им кролики нужны, а не летчики!...Мы обязаны требовать полного цикла подготовки!
НЕЛЮБОВ. Ты думаешь, что среди нас нет рисковых ребят? Особенно если подумать о том, что ожидает космонавта после полета…
ТИТОВ. Может быть. Но есть тут еще одна проблема. Вы знаете, что человек отличается от собачек тем, что имеет развитую психику? Я беседовал с медиками и понял, что под обилием впечатлений любой человек может в космосе потерять контроль над своими действиями. Никто гарантий благополучного исхода не дает…Может быть и испытатели по этой причине в отряд не пошли. Они все раньше нас знали. И плакали тогда твои послеполетные премиальные, Гриша.
НЕЛЮБОВ. Не верь. Твоя психика железобетонная. Выдержит. Моя тоже. Помешательство это обычная перестраховка ученых. Цену себе набивают.
ТИТОВ. Может быть и так, но я все же полагаю, что разум человеческий должен готовиться к тому, чтобы уже в первом полете получить объем информации, позволяющий  вслед за первым сделать новый большой скачок в научных исследованиях. Если…если, конечно, наша психика выдержит. Но для этого потребуется время, и явно не собачий уровень профессиональной подготовки.
НЕЛЮБОВ. Коперник! Муж науки. Тебе мед, так сразу же и ложкой. Ладно. С психикой ясно. Тут дело темное, и только полет все решит. А вот с техникой?...В авиации как? И тут наши детишки, \Смотрит на Бондаренко\, кое в чем правы. Новый самолет сначала учат бегать по бетонке, потом отрыв от Земли, потом кружочек поменьше над аэродромом. И уж только потом дальше, быстрее, выше. Так что давайте выделим  для первого полета несколько минут. Нырнем в космос на несколько минут и обратно. А дальше видно будет. Во всяком случае, для этого управление кораблем не понадобится. Не успеешь и за ручку схватиться.
БОНДАРЕНКО. Я понял так по лекциям, что инженеры и не хотят, чтобы мы хватались за ручку.
БЫКОВСКИЙ. Да пусть для начала хоть так, лишь бы по бетонке зря не бегать! Скукотища! Факт. Надо хоть что-то сделать конкретное.
НЕЛЮБОВ. Вот именно. Маленький шажок. Потом побольше. А дальше можно и в припрыжку.
ГАГАРИН. Не согласен. Если и шагать, то уверенно, основательно. Мысль должна быть в голове.
ПОПОВИЧ. Что-то я не пойму чего каждый хочет. Нас здесь собрали ради космического полета, который нам планируют ученые? Или полет делают ради нас, ради нашего удобства? О чем вы, мужики?! Наше дело делать то, что прикажут. Или вы считаете, что уже лучше ученых разбираетесь в вопросах освоения космоса?!
НЕЛЮБОВ. Философ. Не хочешь лететь сейчас – откажись. Меньше будет кандидатов. Нам нельзя упускать время.
ПОПОВИЧ. Кто откажется от полета, а кто слетает, это по4ажет будущее!  Завтра Каманин объявит на программу подготовки. \Входит Иванов\. Вот и посмотрим тогда кто из вас лучший предсказатель. Остались сутки. Подождем. Поберегите нервы, мужики.
ИВАНОВ. Прошу внимания…Только что пришло сообщение – корабль-спутник посадить не удалось
БЫКОВСКИЙ. Сгорел?
ИВАНОВ. Нет…Может быть пока и цел. Не выполнил команду на посадку и уходит из сферы притяжения Земли.
НИКОЛАЕВ. Однако… А мы тут раскудахтались
БЫКОВСКИЙ. Выходит в гости собрался. К Солнышку. А мы тут – день, неделя, месяц…Оракулы!
ТИТОВ. Жарковато…Не укладывается…А если бы там был кто-то из нас?!
БЫКОВСКИЙ. Да…гробик неплохой получился бы. Верно…Без всяких фактов и теоретических исследований. Не ту кнопку нажал и превратился в пыль. Космическую! Навеки поселился в космосе. Грандиозная перспектива, мужики. Стоит подумать над этим…
НЕЛЮБОВ. Выходит, что с этим делом не все так просто, как обещали нам конструкторы! Они же гарантировали безопасность!
НИКОЛАВ. Да. Риск лететь велик…Пока. Давайте не будем торопиться.
НЕЛЮБОВ. Риск…В любом деле риск долен быть оправданным. И все же…как то неожиданно все это. Я был уверен…И все-равно, лучше грудь в крестах, чем…
НИКОЛАЕВ. Ну, хватит. Мы же все знаем, что есть норма, четкие условия…никто не может послать нас в космос после таких аварийных пусков. Ты что, Гриша, рискуешь с гарантией? Я тебя понимаю.
ПОПОВИЧ. Гарантии, что будешь жив, здоров и даже не чихнешь, никто никогда не даст. Одно знаю, без настоящего риска нам не обойтись.
БЫКОВСКИЙ. Конструктор самолета, прежде чем…
ТИТОВ. Он верит летчику, а летчик конструктору. Мы же с вами обыкновенные болтуны. То завтра же летим, а то…гарантий мало…
БЫКОВСКИЙ. Лично я, должен быт уверен, хоть в кочерге, хоть в бочке, если собрался на них лететь!
ГАГАРИН. Королев не отправит в космос человека без веры в корабль.
НЕЛЮБОВ. А срыв? Случайность? …Риск есть всегда. Тут должен испытатель решать. И я готов к принятию подобных решений.
ГАГАРИН. Верно. Но я лично верю тем, кто создает корабль.
БОНДАРЕНКО. Нельзя без веры. Иначе…дрогнуть можно в самый неподходящий момент.
НЕЛЮБОВ. Был пацаном ты, пацаном и остался. Конструктору нужны не вера, а испытатели, которые в случае необходимости могут пойти и на риск. Вот только…Испытатель самолетов всегда знает, что в случае осложнений у него всегда есть парашют. А что нам предлагают? Ну вот, хотя бы как с этим спутником?!...Должен признать – риск велик.
ГАГАРИН. Сейчас нам дали только одно право – право на полет.
НЕЛЮБОВ. Право категория юридическая. В свой профессионализм я верю, но пусть мне дадут хоть маленькую надежду выжить. Возможность рискнуть с удачным исходом! Но пока надежда только на удачу. На везуху…Кто из вас желает рискнуть? Я первый. Кто еще?
БЫКОВСКИЙ. Ну, вот опять. Смешались в кучу кони, люди…Вы совсем забыли о жизни, которая очень дорога в нашем социалистическом обществе.
ГАГАРИН. И кому она нужна, если ты не успел сделать ничего стоящего? Родился, попылил и сгнил. Я не животное. Я – ЧЕЛОВЕК! Мне мозги даны. Для чего? Человек движет историю. Так давайте ее хотя бы не тормозить!...Я не знаю, как надо поступать в подобных ситуациях. Все это пока наши теории. Если бы да ка бы.
ПОПОВИЧ. Стопроцентных гарантий не будет. Но отлично подготовиться к полету мы обязаны.
БЫКОВСКИЙ. И что – будем рисковать?
НЕЛЮБОВ. Кто не рискует, то не ест шашлык, Валера. Конечно будем.
ПОПОВИЧ. Не блуди словами, Гриша. Проиграешь. Мы в твоих оборонительных редутах давно разобрались. Ты ведь больше нашего боишься. И расчет твой верен. Без весомых гарантий никто нас в полет не пошлет. Но о твоей смелости к тому времени уже будут ходить легенды. Не выйдет, Гриша. Мы тебя знаем. Остынь.
НЕЛЮБОВ. Если бы ты не был старшиной отряда…
ГАГАРИН. Хватит вам. Мы все, так или иначе, думаем о полете. Лично мне бы хотелось стоять у истоков дела. Вероятно, следующий полет будет и сложнее и интересней. Тут Герман абсолютно прав. И все же – он будет вторым!
НЕЛЮБОВ. Ай да, Юра! Выходит, что все ты понимаешь…По зубам ли кусок?
ГАГАРИН. Да нет же, Гриша. Я хочу быть впереди, а не в хвосте колонны. Я хочу драться и побеждать! А не подбирать крохи со стола победителей. Вот цель для настоящей кропотливой и настойчивой работы! А прочее…
НЕЛЮБОВ. И все е стимул прежний –попасть в историю первым ?
ГАГАРИН. И снова промазал, Гриша. Я жить хочу сейчас! Жить весело, полезно, без оглядки, коль выбрала меня судьба, прислав сюда. Я сейчас должен сделать все, чтобы не стыдно было перед прошлым…будущим…перед детьми…А Слава…Что ж, я не против. Хотя говорят, что она вещь коварная. Я хотел бы сам ею управлять, а не подчиняться ее соблазнам.
ПОПОВИЧ. Согласен. И вот что еще скажу…
ДИКТОР ПО РАДИО. Внимание. Передаем сообщение ТАСС о полете в космос очередного корабля-спутника…
                Все замерли. Затихает голос диктора. Гаснет свет. Затем снова в лучах прожектора на авансцене Быковский и Николаев.
НИКОЛАЕВ. Так ты согласен со мной?
БЫКВСКИЙ. Нелюбов прочнее. Профессиональнее. За ним дела. А лозунги…Мне ближе факты. \Входит Иванов\. Вот, кстати, и инструктор. Вас можно спросить?
ИВАНОВ. Давай покороче. Каманин ждет.
БЫКОВСКИЙ. Кто на тренажере работает лучше всех?
ИВАНОВ. Пожалуй, Бондаренко… еще Нелюбов. Разницы мало.
БЫКОВСКИЙ. При чем здесь Бондаренко?! Ведь он салага даже по сравнению со мной. Другое дело Нелюбов! Фигура!
ИВАНОВ. Слишком красуется за пультом. У таких финал бывает некрасивым.
БЫКОВСКИЙ. Ошибок не делает?
ИВАНОВ. Грубых нет. Иногда даже инструктора поправляет. Но все дело в том…
БЫКОВСКИЙ. Вот-вот. Самолюбие задето. Но зачем же зря придираться к человеку?!
НИКОЛАВ. Вот и дай человеку высказать мысль.
БЫКОВСКИЙ. Опять пойдет песок…Я слушаю.
ИВАНОВ. Григорий пропадет, если до полета не почувствует всю горечь своих возможных ошибок. Он может утвердиться в мысли, что все для него ерунда, все несложно и просто. Надо заставить его работать с мыслью а не только автоматически действовать по заранее заданной  и легко усвоенной программе…Пока, ребята, он робот. Совершеннейший, но робот. Боюсь, что от обыкновенного этического вопроса у него может сгореть предохранитель.  И в космосе некому будет заменить эту деталь. Ведь то, что вы сейчас отрабатываете на тренажере, это всего лишь тысячная  часть возможных осложнений на орбите. Вы получаете базу знаний и навыков. А в полете нужно будет на этой базе провести анализ и только потом решать.
БЫКОВСКИЙ. Неправда. Он думает. И даже очень быстро…Мне не успеть за ним.
НИКОЛАЕВ. И смотрит за это на тебя презрительно. Победно. А сам всего лишь отработал очередную нештатную ситуацию на тренажере на пару секунд быстрее тебя. В этот момент даже я хочу избить его, или хотя бы встряхнуть так, чтобы ему стало страшно.
БЫКОВСКИЙ. Зависть страшная не есть хорошо, Андрюша.
ИВАНОВ. Еще раз повторюсь. \Посмотрел на часы\. Вы все отрабатываете стандартные аварийные ситуации, действия по которым разработали ученые и конструкторы. В реальном полете они могут быть совершенно другими. Важны не знания отлично заученные, а умение использовать эти знания  навык в совершенно иной обстановке. Пойми. Некоторые навыки, доведенные до автоматизма, если их использовать не в стандартных ситуациях, могут оказаться гибельными для оператора.
БЫКОВСКИЙ. И тут  Бондаренко, Гагарин и кто там еще… просто незаменимы. Детский сад.
ИВАНОВ. Что касается Бондаренко. Отрабатывая отказ в режиме спуска, он сознательно нарушил рекомендованный порядок действий, и потом доказал   их правильность. Он уже сейчас использовал свои знания для отработки новых, им самим придуманным, вводным. Похоже действует и Гагарин. Они не боятся даже сейчас брать на себя ответственность в принятии решений.
БЫКОВСКИЙ. Вы же сами требуете, чтобы в полете никто ни коим образом не нарушал инструкции, разработанные учеными. Вы просто вдалбливаете это нам в мозги.
ИВАНОВ. А он ее и не нарушал. Просто усложнил свою задачу и вышел из нее с честью. А инструкции…Их ведь тоже пишут люди. На орбите поздно будет их дополнять.
БЫКОВСКИЙ. Все-равно нарушил.
НИКОЛАЕВ. Не ершись. Ты же все прекрасно понял.
ИВАНОВ. Я уверен, что Гагарин и Бондаренко примут в нестандартной ситуации самое верное решение.
БЫКОВСКИЙ. И спасибо вам скажут. Хочется хоть чуточку славы урвать. Верно? А Юра он добрый. С кем хочешь поделится. Не то, что Нелюбов Он каждого на свой шесток посадит и не вякай. А вам это не нравится.
ИВАНОВ. Рожденный ползать, летать не может. Так что ли?
БЫКОВСКИЙ. В точку.
ИВАНОВ. Жаль мне вас. И спорить с вами, похоже, бесполезно. Вам ведь не совет нужен, а подтверждение вашего мнения. Вы из тех, кто делит людей на белых и черных. Знаю я таких. Тоже плохо кончали. Извините. \Уходит\.
НИКОЛАЕВ А ведь инструктор прав, Валера. Ну чего ты завелся? Я вот тоже думаю так, как он. Случись что на орбите, без помощи Земли не обойтись. Но окончательное решение все-таки придется принимать самому. А если связь с Землей пропадет? Мозги нужны всегда, Валера.
БЫКОВСКИЙ. Это исключительный факт.
НИКОЛАВ. Правильно. Только никто никогда не знает когда эта исключительность произойдет. Так что не завидую я первому. А Григорий…Я уверен, что он после первого полета ничего нам толком не расскажет. Разве что на коленках к нему приползем с униженной просьбой. Он козыри выкладывать не любит. А Юра ничего скрывать не будет.
БЫКОВСКИЙ. Возможно, в этом и есть доля истины. Но…с самим заданием все-таки лучше справится Нелюбов.
НИКОЛАЕВ. Опять за свое. С программой первого полета справится любой из нас. А что потом?...Ладно, пошли к ребятам. \Уходят\.
              Гаснет свет. Затем справа в свете прожектора  появляется Попович.
ПОПОВИЧ. Как же мне быть, черт возьми?...Я полететь не могу. Неудобно называть себя. Да и готов как все, но не лучше. Гриша Нелюбов, конечно, ас, но уж больно груб и заносчив…Бондаренко молод. Может сломаться. Вот разве Гагарин…Должен признать – ошеломил он тогда всех своим поступком. Признаться в собственной слабости, сознавая при этом, что тебя могут счесть трусом…И кому признаться?! Самому Королеву, о резкости которого ходят  легенды…У меня в первые месяцы подготовки тоже был момент – боялся совершать затяжные парашютные прыжки. Боялся! Но об этом знал только я!
А вот так как он…Бравада это или тонкий расчет? Мужество или…Как оценить? Он храбр до глупости или умеет спокойно рассчитывать свои варианты? Он карьерист или…Черт побери! Так хочется слетать, что начинаю поиски черноты уж слишком рьяно…И все же, Гагарин. Как же он тогда решился?...Было это в конце лета 1960 года. В то день мы как обычно работали каждый по своей программе. Одни заканчивали суточную программу по выживанию, пройдя добрый десяток километров в неуютном лесу. Другие закончили вращение на центрифуге. Кто-то успешно сдал зачеты по конструкции корабля…К концу дня, усталые и измотанные, все уже предвкушали кратковременный отдых в домашней обстановке, как вдруг последовала команда: «Собраться всем в классе». Собирались не охотно, не спеша.
           Гаснет свет. Затем освещается классная комната. У окна стоит Гагарин. Входят космонавты. Кто-то дремлет за столом. Входит Валя.
ВАЛЯ. Юра! Наконец-то. Еле нашла. Что ж ты, домой, сразу не пришел?
ГАГАРИН. Сбор объявили. Вот и пришлось сразу сюда. Что-то случилось?
ВАЛЯ. У нас все в порядке. \Подает письмо\. Папа заболел. Мама просит приехать.
ГАГАРИН. Езжай. Конечно, езжай. Разве может быть другое решение?
ВАЛЯ. А ты?...
ГАГАРИН. Я не могу…Не могу, Валюша. Пойми. Сейчас такая напряженная обстановка! Мне просто не позволят.
ВАЛЯ. А если я сама попрошу Каманина?...На три дня…
ГАГАРИН. Нет…Нельзя мне сейчас уезжать, Валя! Ну как тебе объяснить?!
ВАЛЯ. Мир расколется на части! Советский Союз завоюют американцы! И все это за три дня без тебя. Не смеши.
ГАГАРИН. Я просто отстану от ребят. Догнать их будет чрезвычайно трудно. А кое в чем и невозможно.
ВАЛЯ Мама пишет, что папа очень просит, Юра. Ну, хоть на день! Это же совсем рядом.
ГАГАРИН. Прости…Сейчас не могу. Отец твой поймет. Он ведь знает, что такое военная служба.
ВАЛЯ. В этом то и вся суть, что знает…Только он болен. Очень болен! Короче говоря,…Я уже говорила с  Каманиным. Он разрешает. А количество дней на твое усмотрение. Извини, но…я ведь знала, что ты ответишь, а отец…он очень ждет тебя, Юра!
ГАГАРИН. Нет…Каманин не приказал, а сам я не могу…Не имею права…\Подходит Попович\.
ППОВИЧ. Так ты уже здесь?  Тогда порядок. Здравствуй, Валюша. Ты тоже по срочному сбору?
ВАЛЯ. Нет. Я ухожу. Играйте в свои игры, Паша. А нам женщинам некогда.
ПОПОВИЧ. Он  тоже скоро будет. Думаю, что сбор, ненадолго. \Отходит к космонавтам\.
ВАЛЯ. Ладно, Юра, оставайся со своими принципами. Если тебе это так уж надо…\Махнула рукой\. Но не требуй и от меня трепетной заботы о твоих родителях в старости. Будем равными, Юра. Как и договаривались. У нас в семье никто не командует и не требует особого положения. Извини. Мне надо тропиться. \Уходит\.
ГАГАРИН. \Вслед\. Я не могу иначе…
ПОПОВИЧ.  \Поднимает руку, требуя внимания\. Кажется, собрались все. Каманин просил побыстрее.
НЕЛЮБОВ. Наверняка, с генеральским запасом. Кто желает в шахматишки? …Жаль. А то надрал бы.
БЫКОВСКИЙ. Как, Юра, у тебя в сурде? Похоже, две недели рай был? Ты успел даже побриться.
ГАГАРИН. Я бы поспал. Все-таки, в сурдокамере это не в доме отдыха. Хотя и делать почти ничего не заставляют.
БЫКОВСКИЙ. А борода тебе пошла бы. Зря не попугал начальство. Я три дня пугал. Каманин хмурился, а девушки были в восторге.
НИКОЛАЕВ. Уймись. Не видишь – устал человек.
ПОПОВИЧ. Скоро. Я слышал, ученые мужи заинтересовались им.
БЫКОВСКИЙ. Так я им и дался. Они ж черепушки сверлят,  вставляют какие- то штучки для контроля поведения. Не хочу.
НЕЛЮБОВ. А тебя никто и не спросит…Это называется…Ради науки. Ради прогресса. Ради Человечества. Ради светлого будущего Отечества. Попробуй, возрази.
ПОПОВИЧ. БР-р-р. Гадость какая. И придет же на ум такое. Да еще на ночь глядя.
ТИТОВ. И все же, медицину придется терпеть.
НЕЛЮБОВ. А куда ты денешься. Ради славы и не такое вытерпишь.
ПОПОВИЧ. Ты помешался на этой Славе. Надоело. Я шел сюда летать! Здесь дело новое, никем не проверенное. Я знаю, что если начну думать о Славе, выгоде, подохну как червяк. Еще до полета. А что будет потом?...Это как у кого судьба сложится. Свое приму как должное.
НЕЛЮБОВ. Красиво говоришь. А главное – правильно.
ГАГАРИН. А я с Романычем согласен. Лично у меня есть еще и долг. Долг перед другом, который погиб, но о полете в космос мечтал больше меня. Да что там. Я о космосе серьезно стал думать именно после его гибели. Если мне доведется работать в космосе, то в первую очередь буду работать за него, за его мечту. Я слово ему дал такое на могиле.
НЕЛЮБОВ. Многовато будет долгов. Ты ведь не забудешь тогда о тех, кто не прошел сито медицинских отборов? А тысячи других, которые подавали свои заявления в Академию Наук СССР с просьбой о космическом полете еще в 1957 году. Сразу после спутника…Они тогда уже были готовы лететь как собачки и даже без возвращения. Ради той самой голой науки…За них тоже прикажешь расплачиваться!?
ГАГАРИН. Наверное,…Не знаю. Я говорю о себе.
НЕЛЮБОВ. Чепуха все это. Ты видел хоть одно такое заявление? Нет. Вот и разберись, хотя бы сейчас, что это такое пропаганда.
БЫКОВСКИЙ. Все мы кому то и что-то должны. Я, например трешку Иванову. Факт. Никак не могу отдать.
НИКОЛАЕВ. Ну и достался же мне дружок. Пойдем. Я поделюсь с тобой рецептом отдачи долгов. \Отходит с Быковским\.
ПОПОВИЧ. Эти люди были, и они сильнее нас мечтали о полете в космос.
НЕЛЮБОВ. Чушь! Да поймите вы, что подобные мысли размягчают нашу волю, мешают сосредоточиться на качественной подготовке к полету! Вот кто слетает, тогда ради бога, его право, пусть вспоминает всех и платит по счетам. Существующим и вымышленным. Но не раньше. Раньше – это слабость, пустозвонство, красивые слова! Я им не верю.
ПОПОВИЧ. Ну, мужики, опять в дебри. Хватит. Я…\ Входят Каманин и Королев\. Товарищи офицеры. \ Шум, возгласы\.
КОРОЛЕВ. Тихо, тихо. Не орлы, а курицы. Раскудахтались
КАМАНИН. У них был трудный день.
КОРОЛЕВ. Устали? Или еще есть силенки?
ПОПОВИЧ. Есть малость…
КОРОЛЕВ. Тогда не будем терять время. Белка и Стрелка  успешно вернулись из суточного космического полета. Нам надо торопиться. Американцы не спят. Они отобрали кандидатов из числа летчиков-испытателей на полгода раньше нас. У них почти все готово к полету человека в космос. Но и я, как конструктор, теперь в своей системе уверен. Так вот. У меня ко всем вопрос…Сейчас. Сию минуту мне нужен человек для старта в космос. Старт, посадка и все. Мы должны опередить своих врагов. Кто готов к полету?!
ПОЧТИ ВСЕ. Я…Я.
НЕЛЮБОВ. И вся теория…Мы все готовы.
КОРОЛЕВ. Нет, так нельзя. Я должен видеть лицо каждого. Вот вы готовы лететь?
НИКОЛАЕВ. Если позволите…Да.
КОРОЛЕВ. Вы?
ТИТОВ. Готов
КОРОЛЕВ. Вы?
НЕЛЮБОВ. Я же сказал. Готов хоть сейчас, и был готов лететь, еще не приступив к прохождению медицинской комиссии. Не понимаю – зачем нужно было столько ждать!?
КОРОЛЕВ. Вы?
БЫКОВСКИЙ. Если Родина скажет, если мама прикажет…Конечно готов!
КОРОЛЕВ. Вы?
БОНДАРЕНКО. Я не из великолепной шестерки избранных. Но к полету готов.
КОРОЛЕВ. Спасибо! Молодцы! Другого я не ожидал. Пожалуй, хватит. Хотя…Николай Петрович, вы всех собрали? \ Увидел Гагарина\. А ваше мнение?
ГАГАРИН. Я бы лучше поспал в данный момент, Сергей Павлович.
КОРОЛЕВ. Вот как?  Вы всегда были впереди. Что случилось? Или не готовы к старту?
ГАГАРИН. К старту готов! К космическому полету нет!
КАМАНИН. Какая разница? Опять умника разыгрываете?
КОРОЛЕВ. Пусть говорит. Я ведь действительно спрашивал о старте.
ГАГАРИН. Я считаю. Я надеюсь, Сергей Павлович, что ваше предложение всего лишь шутка. Хотя ребята приняли ваше предложение всерьез.
КОРОЛЕВ. Нет…И все же…Почему вы не готовы к полету?
ГАГАРИН. Макакам, собачками мы, наверное, действительно все готовы лететь. Особенно, если предложение исходит от вас. Но ведь отправить пассажира, балласт вы могли еще в 1957 году. Выбор был большим. А вы не сделали это. Сейчас же, ни один из нас не овладел пока навыками управления кораблем в достаточной мере. А лететь без этого нельзя.
БЫКОВСКИЙ. Ну, ты даешь, Юрочка!
НЕЛЮБОВ. Не расписывайся за других.
КОРОЛЕВ. Я и не говорил, что требуется ваше профессиональное мастерство. Достаточно крепкого здоровья. На сегодняшний день мы имеем уже совершенные системы жизнеобеспечения, и, в отличие от 1957 года, мы можем с гарантией послать в космос даже человека. Просто человека. Проверить – может ли человек длительно работать в космосе?  Это тоже серьезный научный эксперимент, на котором настаивает Академия Наук. Ученые хотят постепенно осваивать космос, а не шагать семимильными шагами. Придет время и полету, в котором человек будет осознанно управлять кораблем. Пока мы к этому не готовы. Верно…Так вы готовы?
ПОПОВИ. Да готов он! Больше других готов!
ГАГАИН. Если науке угодно использовать меня только в качестве кролика…Нет, не согласен! Я все-таки человек и готов к большему.
КОРОЛЕВ. Если нужно будет использовать, используем…Меня тоже используют. И, как видите, жив.
БЫКОВСКИЙ. Юра, ты чего уперся?
ГАГАРИН. Не согласен…В 1957 году может быть и согласился бы. Даже на начально этапе нашей подготовки согласился бы. Но сейчас все мы совсем другие. И как люди, и как специалисты.
КОРОЛЕВ. Продолжайте. Я слушаю.
ГАГАРИН. Тогда, в начале нашей подготовки, я и не видел другого варианта. Сейчас он есть. Собаки выжили, и мы не умрем. Собаки отдают свою жизнь ради людей, а ради кого мы должны рисковать своей жизнью?
КОРОЛЕВ. Выходит, вы плохо слушали лекции медиков. Не знаете разницы между психикой людей и животных. Ученые все еще считают, что результат общения человека и невесомости пока неясен.
ГАГАРИН. Я не верю в помешательство человека.
КОРОЛЕВ. Мне вы тоже не верите? А может быть вашего энтузиазма  и хватило только на первый этап подготовки? Может быть, пора и уйти добровольно?! Решайте. Я препятствовать не буду. Честных людей я уважаю.
ГАГАРИН. Вам я верю. Но из отряда добровольно не уйду. Я привык мыслить самостоятельно и этого права никому не отдам.
КОРОЛЕВ. А если поступит приказ? …Обстановка сейчас сложная. Я же сказал – не мы одни готовимся к полету. Вы понимаете, что это такое оказаться в роли догоняющих?
ГАГАРИН. Нет…Американцы отстают от нас. Не на много, но отстают. Кроме того, они заявили, что их человек уже в первом полете будет управлять кораблем. Как же мы тогда будем выглядеть со своим первым человеком-собачкой? А вот если сразу один-два оборота сделать. Тогда другое дело. Пусть догоняют.
КОРОЛЕВ. Молодец! Вот за такой отпор хвалю. Главное – конкретные предложения…И, все ж…если подумать…
НЕЛЮБОВ. Тебе же сказали и про собак и про новую систему жизнеобеспечения…Из-за тебя могут сократить программу полетов на один старт!
ГАГАРИН. Я буду готов к космическому полету, если риск будет оправдан. Кстати, при прыжке в космос, человек будет в невесомости секунды. Возможность работы в таких условиях мы проверяли при  полетах на невесомость на самолетах. А один оборот это уже полтора часа невесомости.
КОРОЛЕВ. Что ж. Это не трусость. Это позиция. Хотя она и не совпадает на данном этапе с мнением ученых. \ Посмотрел на Каманина\...Но совпадает с моим мнением. Должен признать, что вы все меня порадовали. В космос, конечно, мы никого не пошлем без соответствующей подготовки и обеспечения гарантий безопасности. Но и слишком большого объема научных исследований в первом полете не обещаю. Первый он и есть первый…До свидания. \ Быстро уходит с Каманиным\.
НЕЛЮБОВ. Так ты герой или зануда? \ Гагарин пожал плечами, устало сел на стул, закрыл глаза. Общее волнение и шум перерастают в спор\.
                Затемнение. Затем в свете прожектора на авансцене Попович.
ПОПОВИЧ. А ведь он был прав. Если мы уважали себя, то лететь было нельзя. Мы морально были не готовы…И, если согласились все лететь на одном голом энтузиазме, бравируя своим геройством, то не были готовы лететь вдвойне – и морально, и профессионально. А Гагарин? Выходит, что он уже тогда был морально готов к полету и не позволил своей совести ни малейшего послабления…\ Подходит Титов\. Даже ради полета! И ведь он понимал, чем это может для него кончиться.
ТИТОВ. Романыч, неужто и ты мучаешься?
ПОПОВИЧ. Есть малость. Но в принципе, решил.
ТИТОВ. И кто же?
ПОПОВИЧ. Гагарин.
ТИТОВ. Согласен. Хотя очень хочется, самому слетать…Ты помнишь, в госпитале. Он ведь помог мне. Не побоялся пойти к врачу, объяснить причину моего невольного психологического срыва. Я тогда не понял его поступка. А ведь он мог запросто загреметь вместе со мной…А когда мой сын, едва родившийся, умер…Расслабился я тогда, захандрил. Каманин с Карповым знаешь, как к этому относятся. Они могли не только кровушки попортить, но и отчислить. И, никто иной как, Гагарин первым открыто стал на мою защиту…А ведь мы не были с ним дружны. Вот и выходит, что случись подобное с любым парнем из отряда, он поступил бы также.
ПОПОВИЧ. Да. Если бы тогда прошло предложение о замене тебя в шестерке, развалился бы наш отряд как гнилое дерево от слабого ветерка…Один за всех, и все за одного. Голосовали за это правило мы все, но…подтвердить это правило оказалось труднее…
ТИТОВ. За один этот поступок, Гагарин достоин быть первым.
ПОПОВИЧ. Выходит, что ты не хочешь оценивать профессиональные качества кандидатов?
ТИТОВ. Тут мы все равны. Программа первого полета не велика. Выживи и вся задача. А аварийное управление кораблем, по сути, доступно средней руки летчику. Главное, чтобы он не запаниковал.
ПОПОВИЧ. А первым полететь все-таки хочется…Я вспоминаю госпиталь. Уже тогда многое  можно было увидеть в нас.
             Затемнение. Затем в свете госпитальная палата. В палате в больничных халатах Нелюбов, Попович, Титов. Входит Таня.
ТАНЯ. К вам можно?
НЕЛЮБОВ. Татьяна! Милая Татьяна! Ты свет и радость, Солнце принесла! Желанный гость…
ТАНЯ. Вы, наверное, поэт?
НЕЛЮБОВ. Нет. Я прозой больше. Но и возвышенных полетов мысли не чураюсь.
ТАНЯ. Красиво получилось. А еще немножко?
НЕЛЮВ. Не стоит больше, Таня…Вы словно мотылек – стройна, легка, ну явно невесома. Волшебница. Вы дьявольски красивы.
ТАНЯ. Смеетесь. А я из деревни и от красоты лишь коса одна и осталась. Однако, за добрые слова спасибо.
НЕЛЮБОВ. Готов их повторить. Сейчас? В любое время дня и ночи!
ТАНЯ. Не надо повторять…Ведь я все понимаю. Куда мне до небес. У вас ведь просьба ко мне?
НЕЛЮБОВ. Я не хотел обидеть…Все дело в том…Блуждать в медицинских потемках для меня страшнее смерти. Ты можешь рассказать об особенностях предстоящих проверок?
ТАНЯ. Я с радость помогу. Но мои советы не всем помогают.
НЕЛЮБОВ. Мне помогут. Буду благодарен. \ Входят Николаев, Быковский, Бондаренко\.
БЫКОВСКИЙ. Опят по чью то душу?
ТАНЯ. Ой, что же это я. Нелюбов кто?
НЕЛЮВ. Так я и есть.
ТАНЯ. Вам направление. Кабинет пятнадцать. Психолог. Через двадцать минут.
НЕЛЮБОВ. Хорошо хоть не вчера.
ТАНЯ. До свидания. \ Хочет уйти, возвращается\. Не спорьте с психологом. Он этого не любит. Кое- кто уже пострадал. \ Уходит\.
НИКОЛА. Похоже, медики дорвались до своего любимого пирога. Не жалеют нашего брата.
БОНДАРЕНКО. А мне интересно... \ Входит Гагарин\. Еще новичок.
НЕЛЮБВ. Кандидат на сердце и корону.
БЫКОВСКИЙ. Красавец! Откуда?
ГАГАРИН. Из Заполярья….Юра…Гагарин.
БЫКОВСКИЙ. Валера. Факт, не требующий доказательств…А хлопец, вроде, ничего. Как, мужики, возьмем в кампашку?
НЕЛЮБОВ. Койка свободна рядом. Освободилась час назад. Лейтенант?
ГАГАРИН. Морской летчик.
НЕЛЮБОВ. Желторотик ты еще. И зачем только вас сюда нагнали?   Нелюбов Григорий. Капитан.
НИКОЛАЕВ. Андрей. Ты его уважай, но не воспринимай.
БЫКОВСКИЙ. Факт. Это он так о твоем здоровье беспокоится.
ПОПОВИЧ. Павел Партийный?
ГАГАРИН. Кандидат. А…это здесь очень важно?
ТИТОВ. Герман. Подсчитываем, кого в отряде больше будет – комсомольцев или партийных.
БОНДАРЕНКО. Пока нас больше. Комсомольцев. Бондаренко я. Валентин.
ГАГАРИН. Выходит, я центрист.
НИКОЛАЕВ. Это как?
ГАГАРИН. В партии мне еще не доверили право голоса, а в комсомоле уже лишили этой привилегии.
НИКОЛАЕВ. Балабол. Молодец. Нам такие здесь нужны.
НЕЛЮБОВ. Солдатский юмор в здоровом теле это хорошо. И прошу помнить, молодой человек, вы имеете дело с летчиком первого класса. Единственным среди этих нехристей.
ГАГАРИН. И только? Я подумал, что удостоился разговора с самим генералом…\ Входит Иванов\.
НЕЛЮБОВ. Ладно…Предлагаю  сообразить вечерком на беленькую…Я знаю как достать.
ГАГАРИН. А как же завтра? Пробы там, анализы?
НЕЛЮОВ. Ты что, забыл, как это в полку делается?  Расслабишься, и все пойдет легко и красиво.
БЫКОВСКИЙ. Да, встряска, что мордобой! Проверишься на сто процентов. И сразу в часть – на боковую.
ГАГАРИН. Я понял, братцы, но если говорить по правде, я трус…мне мама не велела…И медики, как я слышал, тут как звери.
НЕЛЮБОВ. Зачем же ты приехал?
НИКОЛАВ. Да шутит он. Отстань от парня.
ИВАНОВ. \ Нелюбову\. Я слышал, психолог что-то раскричался.
НЕЛЮБОВ. Черт! Связался с детским садом. \Убегает\.
ИВАНОВ. Не обижайся, парень. Всех так проверяют. На крепость.
БОНДАРЕНКО. У нас грустно. Вот иногда и зубоскалим.
ГАГАРИН. Я не в обиде. В полку бывало и похуже заводят. А хотите…выдам несколько пророчеств?...\ Николаеву\. Допустим, вам?
НИКОЛАЕВ. Не опозоришься?
ГАГАРИН. Цыганский род мне по наследству отдан, и сила волшебства всегда незримо рядом. Мне дан талант! …Мне продолжать?
БЫКОВСКИЙ. Неужто за тобою цыгане шумною толпою…рулюют там?  \Показывает на небо\. И служба без ЧП?
ГАГАРИН. Ты угадал. Вся сила волшебства мне на руку играет. Здесь тоже мне без тайн не обойтись.
НИКОЛАЕВ. Да, ладно уж, … выкладывай свои секреты.
ГАГАРИН. Секретов нет. А вас…ждет дальняя и скорая дорога…
НИКОЛАЕВ. \Зло\. Врешь, фокусник! Я выдержу! Прорвусь!
ГАГАРИН. Согласен. Извините. Я уточняю – дорога эта не земная…
НИКОЛАЕВ. Ну, если так…что ж, подождем  итог проверки.
БОНДАРЕНКО. А мне что пожелаешь?
ГАГАРИН. Тебе?...С тобой сложнее. Ты конкурент мне. Но все же…
ГОЛОС ПО ДИНАМИКУ. Первая группа к врачу.
БОНДАРЕНКО. Наш вызов. Жаль. Никак не ухвачу судьбу-злодейку за тонкий хвост.
ГАГАРИН. А я в надежду верю. Вот как Андрей. Ни пуха, ни пера вам.
ГОЛОСА. К черту…\ Уходят все кроме Гагарина и Иванова\.
ГАГАРИН. А вы?
ИВАНОВ. Я отстрелялся. И, похоже, плохо.
ГАГАРИН. Уезжаете?
ИВАНОВ. Еще нет, но…боюсь самого страшного…могут признать ограниченно годным к полетам. Кое-кто уже намекал об этом…Не думал о таком варианте?
ГАГАРИН. Нет. Никто не говорил.
ИВАНОВ. Тогда слушай…Мы всех предупреждаем. Не до всех, правда, доходит, но…Во время проверок не торопись и постоянно думай. Проверять будут по 12-14 часов в сутки. Рассчитывай силы. Вечерний треп может оказать плохую услугу. В общем,…будь самим собой. Тогда возможно твои надежды и оправдаются. И еще…не настраивай себя на стопроцентный успех. Это сковывает. Воспринимай все как увлекательную игру.
ГАГАРИН. Спасибо. \ Входит Таня\.
ТАНЯ. Иванов на выписку.
ИВАНОВ. Уже?...Вот и все, парень. \Тане\. Главное знаешь?
ТАНЯ. У вас ведь что-то было со спиной? …Но я слышала, что вам хотят сделать какое-то предложение. Учитывая ваш опыт.
ИВАНОВ. Ясно. Только мне теперь, Танечка, ничего не надо. Даже внеочередное воинское звание.
ТАНЯ. Посмотрим. \Уходит\.
ИВАНОВ. \Берет портфель\. Все мое богатство…А ты парень, видать, счастливый – сразу с ребятами общий язык нашел. Не каждому это удается. Может быть, и правда  цыганская звезда в твоей головушке?...Удачи тебе. Прощай. \ Быстро уходит. Гагарин трогает лоб, улыбается\.
       Затемнение. Затем полуосвещенная классная комната. У окна Гагарин. Входит Нелюбов.
НЕЛЮБОВ. Вот ты где.
ГАГАРИН. Ребята разбрелись. Да и мне захотелось побыть одному.
НЕЛЮБОВ. В общем так. Мы с тобой не девицы красные. И не дети сопливые. Вопрос прямой. Ты хочешь первым лететь в космос?
ГАГАРИН. Хочу, но не мне решать.
НЕЛЮБОВ. Не тебе. Верно. Но настроил ты всех основательно в свою пользу. Тихоня-тихоней, а как до пирога, так локти остренькими оказались. Не выйдет! Навязать всем свое личное мнение тебе не удастся!
ГАГАРИН. Никому я ничего не навязываю. Каждый сейчас сам решает. А у Романыча я свое мнение скажу. Ты не суетись, Гриша. Ребята у нас грамотные. Разберутся.
НЕЛЮБОВ. Ребята это масса. Пусть небольшой, но коллектив. А коллективом надо управлять. И можешь не сомневаться – им уже управляют. Так вот. Я не хочу быть пешкой. Хочу, чтобы меня заметили.
ГАГАРИН. Хочешь быть заводилой?
НЕЛЮБОВ. Лидером хочу быть…и чувствую в тебе скрытое сопротивление. Хочешь ты того или нет, но ты тоже лидер. Тихой сапой, но рвешься в передовики.
ГАГАРИН. Может быть, мы по- разному понимаем это слово?
НЕЛЮБОВ. Его все понимают одинаково. Только некоторые умеют прикидываться темными лошадками до определенного момента. Скажи, кто тебя толкает?
ГАГАРИН. Чудак. Не поверишь, но я никогда не хотел быть лидером в том смысле, какой ты вкладываешь  в это слово. Я всегда хотел как можно лучше выполнять свои обязанности, поручение, дело. Руководить, командовать никогда не рвался. И тех, кого толкали мохнатые руки, тоже не любил.
НЕЛЮБОВ. Врешь! Сам себе врешь! Человек всегда стремится к самоусовершенствованию. А это неизменно приводит в итоге к руководству другими. И без чужой помощи тут не обойтись.
ГАГАРИН. А как же токарь, писатель, художник, хлебороб? Нет предела их совершенству! Но они не командуют другими, не стремятся к этому. А руководитель, лидер – это тоже специальность. И очень трудная…Я же хочу летать! Выше! Дальше! Быстрее! Для этого я хочу совершенствовать свои знания, практические навыки. И, если когда-нибудь смогу кого-то научить, передать свой опыт, то такое лидерство мне нравится.
НЕЛЮБОВ. Не верю я тебе. Но, если ты действительно честен, и понимаешь, что я подготовлен лучше тебя, то уступи. Скажи об этом ребятам.
ГАГАРИН. Нет, Гриша, ты не понял. В своей профессии я всегда хотел быть первым. И ты знаешь,…в своей анкете я назвал первым другого.
НЕЛЮБОВ. Другого? Не себя? Не надо фокусов с психологией. Ты за или против меня!?
ГАГАРИН. Прости. Но я думал о другом.
НЕЛЮБОВ. О чем?
ГАГАРИН. О будущем. С кем мне летать, например, в экипаже…
НЕЛЮБОВ. Романтика! Фантастика!  Лететь должен сейчас и один человек!  А про экипажи у нас еще будет время поговорить.
ГАГАРИН. С тобой не полечу… Ты мастер! Ас! Но…ты думал когда-нибудь о других?
НЕЛЮБОВ. Другие сами о себе подумают, а ты салага мокрая! Я думаю о деле! Результате!
ГАГАРИН. О первенстве! О первенстве, Григорий! И ради этого готов на все. Ты эгоист. Талантливый, но ненадежный парень…Я все сказал. Пошли к ребятам.
НЕЛЮБОВ. Нет. Мы должны, обязаны договориться! Для дела это нужно. Для меня…Да и тебе…не помешает. Я знаю, что если мы с тобой не договоримся, то можем оба загреметь.
ГАГАРИН. Эх, Гриша, Гриша. Ведь я тебе толкую не о том.
КАМАНИН. \Войдя\. Вот вы- то мне и нужны. Как, по вашему мнению, будет происходить прием пищи в невесомости?
ГАГАРИН. Обычно. Глотай и переваривай. Далее по программе.
КАМАНИН. И никаких нюансов?
ГАГАРИН. Не вижу.
НЕЛЮБОВ. Я слышал, что в невесомости пища может пойти назад, так как какие-то там рецепторы не будут работать. Или будет бегать туда и обратно. Если рот не закрыть.
ГАГАРИН. Да не будет этого.
НЕЛЮБОВ. Будет. Похоже, как после перебора, когда ты ее туда, а она сволочь обратно. Вывод – не пошла.
КАМАНИН. Довольно красочно и наука присутствует. Выходи, что с вас Нелюбов и начнем.
НЕЛЮБОВ. Чего начнем?
КАМАНИН. Нам предложили в полетах на кратковременную невесомость проверить возможность приема пищи на орбите. Вы первый.
НЕЛЮБОВ. Да я же пошутил насчет перепоя.
КАМАНИН. А я серьезно. Некоторые ученые предполагают, что именно так и будет. Завтра с утра полеты. Дублер Гагарин. \Уходит\.
ГАГАРИН. Поздравляю…Может быть заменить.
НЕЛЮБОВ. Не дождешься. Справлюсь…А вдруг и вправду полезет обратно?
ГАГАРИН. Сделаем тебе тройной гигиенический пакет
НЕЛЮБОВ. Еще чего! Обойдусь.
ГАГАРИН. А вдруг раскроешь рот, а она родная по всей кабине, зальет глаза. Едучая, противная.
НЕЛЮБОВ. Ты же говорил, что…Ладно, обойдусь. \Уходит\.
ГАГАРИН. Назвать то я назвал другого, а червячок сомнения грызет. Я с чистой совестью могу сказать, что по уровню подготовки я не хуже других. А лететь, по моему твердому убеждению, должен лучший не только в профессиональной подготовке, но и как ЧЕЛОВЕК! Ведь по нему будут равняться. Он должен быть образцом!...Каким же простым и ясным казался мне этот вопрос в полку…
       Затемнение. Затем в свете прожектора на авансцене Гагарин. Подходит Дергунов. Оба лейтенанты.
ГАГАРИН. Юра?
ДЕРГУНОВ. Я. Чуть припоздал. Командир учил уму-разуму. Не пойму кто мог рассказать ему о нашей холостяцкой вечеринке…А как твоя лекция?
ГАГАРИН. Да так…считай, что посередке. Ты сам как, не считаешь, что пора завязывать с излишествами?
ДЕРГУНОВ. Какими, Юра? Мы просто весело живем – по холостяцки. А вот ты плохо выглядишь. Похуже любого из нашей компании…Выкладывай, чем недоволен?
ГАГАРИН. Собой…тобой. Разве непонятно?
ДЕРГУНОВ. Понятно. И думаю, что все поправимо. Теперь о главном. Что с лекцией? Ты понял, что там было главным?
ГАГАРИН. Не понял я из лекции, вообще, зачем нужны полеты в космос…Сплошные мечты, фантазии. Все это мне понятно. Сам грешен из-за тебя…Уж больно дорогое удовольствие, если все это только для души. А лектор именно на это и напирал.
ДЕРГУНОВ. Нашел о чем беспокоиться. Полет дорого стоит сейчас.  А представляешь какой будет космонавтика лет через десять?!  В 1968 году…Вот  тогда мы с тобой и поговорим об экономии средств.
ГАГАРИН. А мне сейчас нужна опора, понимание необходимости своих поступков. Понимаешь – сейчас! Ради чего рваться в этот космос? Отец всегда учил меня считать деньги не только в своем кармане. Это же народные деньги…
ДЕРГУНОВ. Да окупятся твои деньги. Многие открытия в самом начале казались бесполезными, и только через много лет находили себе практическое применение. Кто-то должен и рисковать…деньгами тоже.
ГАГАРИН. Я видел пацанов на лекции. Как глаза их горят!... Вот они слетают в космос. Это точно.
ДЕРГУНОВ. А в наш с тобой полет ты все еще не веришь?
ГАГАРИН. Верю. Вернее. Хочу верить.
ДЕРГУНОВ. Это уже кое-что.  А потому продолжим.  Вспомни - уже на втором спутнике Земли была собака! А очень скоро – я уверен – в космос пойдет третий спутник. И будет он огромных размеров.
ГАГАРИН. Так уж и огромных?
ДЕРГУНОВ. Ну, может быть чуть поменьше. Но в принципе на нем можно будет отправить в космос человека!
ГАГАРИН. Слишком быстро. Но все же допустим и такое. Мы- то с тобой где в этом процессе? Ведь даже настоящими летчиками мы с тобой до сих пор не стали. Даже минимум – третий класс нам с тобой не светит.
ДЕРГУНОВ. Вот это меня и беспокоит. Надо сделать что-то радикальное, чтобы попасть в русло процесса.
ГАГАРИН.  Допустим, полет будет. И тогда, я думаю, что выбирать кандидатов будут из летчиков. Скорее всего, из летчиков-испытателей. А нам туда пока хода нет – мало каши ели. Ведь так?
ДЕРГУНОВ. Голова! Только я мыслю, что все будет немножко не так. Иначе мы действительно можем не успеть.
ГАГАРИН. Если постараться…
ДЕРГУНОВ. Ты лучше послушай. Бахчиванджи поднял в воздух реактивный самолет через 60 лет после полета Можайского. Первый спутник стартовал в космос уже через 15 лет после полета Бахчиванджи! И, если следовать сложившейся прогрессии, то где-то через три год в осмос может полететь человек! Запомни – 1961 год! Теперь понял, почему у нас мало времени?
ГАГАРИН. Понял.
ДЕРГУНОВ. Да ничего ты не понял, если говоришь об этом так спокойно!
ГАГАРИН. Поспешишь, людей насмешишь.
ДЕРГУНОВ. Как ты не понимаешь! Если мы опоздаем, для меня это смерти подобно! Вдруг набор астролетов уже идет?!
ГАГАРИН. Не доны. Все-таки космос это выше, дальше, быстрее. Значит, мимо летчиков не пройдут. Узнаем. Если только…
ДЕРГУНОВ. А я как раз в этом и сомневаюсь. Обойти могут летчиков. Вед реактивный корабль для космоса и реактивный самолет совсем разные машины. Там невесомость! Понимаешь?! Там другая система управления, другие навыки. Ты замечал? Чем выше поднимаешься, тем иначе самолет реагирует на отклонения рулей. Вакуум. Понял? Воздуха самолету не хватает. Здесь все будет принципиально иным, и настолько сложным, что помочь нам смогут  только инженерные знания. Поэтому набор могут начать и среди инженеров.
ГАГАРИН. Ничего. Без нас в высоту никто не пойдет.
ДЕРГУНОВ. Да пойми. Там по звездам летать надо будет, а не по магнитному курсу. Из того, что мы учим сейчас, только и пригодится  крепкое здоровье, быстрая реакция да умение быстро четко работать в сложной обстановке. Остальное  все заново. Сравнивать летчика и будущего астролетчика или космолетчика это тоже, что сравнивать летчика и моряка…Думать надо, Юра. Крепко думать.
             Затемнение. Затем в классе Гагарин.
ГАГАРИН. Думать надо… Юра был умным и осторожным парнем. Он убедил меня в необходимости написать рапорт, с просьбой отправить нас для подготовки к полетам в космос. А отправить рапорта мы не успели. Глупая смерть Юры на мотоцикле и я остался один…А потом была отборочная комиссия. Тогда же я дал себе слово, другу дал на его могиле, сделать все, чтобы выполнить нашу общую мечту!
                Входит Попович и другие космонавты, складывают листки на стол.
ПОПОВИЧ. \ Гагарину\. Написал? Давай. \ Гагарин подал свой лист\. Кто не подписал лис своим именем?...Прекрасно. Анонимщиков среди нас нет.
НЕЛЮБОВ. А ты испугался?
ПОПОВИЧ. Нет. Но считаю, что у нас есть повод для откровенного разговора. Посиделки у меня отменяю. Обсуждение проведем сейчас. Сэкономим время. Партийно-комсомольское собрание отряда, как его парторг, считаю открытым. А самый молодой из нас отнесет рапорты Каманину. Мы в них заглядывать не будем. \ Подал рапорты Бондаренко. Тот вышел\. Кто желает высказаться первым? \ Все поднимают руки. Гаснет свет\.
                В освещенном кабинете за столом Королев. Входит Помощник Секретаря ЦК.
ПОМОЩНИК. Здравствуйте.
КОРОЛЕВ. Здравствуйте. Что-то случилось?
ПОМОЩНИК. Почему вы так решили?
КОРОЛЕВ. Обычно меня вызывали. А тут сами и без предупреждения.
ПОМОЩНИК. \ Подает листок\. Был у ваших соседей. Там и нашла меня информация. Вот и решил сразу разобраться. Это вы приказали уволить этих людей?
КОРОЛЕВ. О них мало пользы. Они даже мешают.
ПОМОЩНИК. Они  старые преданные коммунисты, и они очень нужны партии. Надеюсь, этого достаточно?
КОРОЛЕВ. А разве партия заинтересована в ослаблении нашей ракетной мощи?  На их должностях нужны знания и умение принимать верные технические решения.
ПОМОЩНИК. Ракеты это уже чисто ваши заботы. Для того вас и назначали. А меня беспокоят люди, коммунисты.
КОРОЛЕВ. Вот я и предлагаю им, соответствующую и х  знаниям и опыту, работу. Без хлеба не будут. И наука будет спасена.
ПОМОЩНИК. Хорошо. Начнем с другой стороны. Почему вы приняли на работу Усачева?
КОРОЛЕВ. А вот это уже…
ПОМОЩНИК. Он не специалист. Я знаю…Конечно в ссылке он вам помог. Верно. Даже от смерти вроде спас. Но это не дает вам права до такой степени нарушать инструкции. Потеря бдительности, это знаете ли…Леониду Ильичу пришлось лично вмешаться…Я вас понимаю и потому соответствующее дело не будет возбуждено. Итак…
КОРОЛЕВ. Эти люди у меня все-равно работать не будут.
ПОМОЩНИК. Смешной, вы право, человек Серей Павлович. Хотите, чтобы мы сами назначили их вашими заместителями? И даже не будем напоминать вам о партийной дисциплине. Вы же знаете правила. Кстати, сколько у вас заместителей?...Четыре?...Неужто все с гениальными способностями?
КОРЛЕВ. Других не держу.
ПОМОЩНИК. И кто из них способен заменить вас?
КОРОЛЕВ. Меня? Используйте любого.
ПОМОЩНИК. Нет пока надобности. Я лишь интересуюсь…Вы подготовились к докладу на Политбюро?...Вот и хорошо. И главное – побольше о перспективе. Ваш конкурент, Челомей, рвется вперед не пешком. У него прекрасное прикрытие. Все-таки сын Никиты Сергеевича в замах. А мы все не бессмертны. Можем и не успеть помочь. Вечна только партия! Учтите это.\ Уходит. Королев задумался. Входит Каманин\.
КАМАНИН. Разрешите, Сергей Павлович?
КОРОЛЕВ. Входи. Принес?
КАМАНИН. Все здесь. \Достает листки\.
КОРОЛЕВ. Сам смотрел?
КАМАНИН. Удержался. Хотел вместе.
КОРОЛЕВ. Бери бумагу. Пиши свою кандидатуру. Я тоже напишу. \Пишут оба\. Посмотрим, как мы с тобой знаем людей. Раскладывай. \ Каманин быстро просматривает листки, складывает их в одну стопку, кроме трех\. Не плохо. Кому же повезло?
КАМАНИН. Гагарину. Все анкеты подписаны авторами. Почти все объясняют, почему выбрали Гагарина, хотя этого никто не требовал.
КОРОЛЕВ. А эти?
КАМАНИН. Гагарин рекомендует Беляева. Не смотря на то, что то не вошел в первую шестерку.
КОРОЛЕВ. Упрямый парень. Прочти главное.
КАМАНИН. При выборе кандидатуры на первый полет нельзя пользоваться волчьими законами соперничества. Беляев самый уважаемый и авторитетный среди нас человек. Именно Человек! И именно качества человечности, по-моему, должны быть главными при выборе первого космонавта. Не думаю, что среди нас найдется хотя бы один, который плохо относился бы к своей технической и физической подготовке. В этом мы все практически равны. Сейчас больше нужно думать о будущем. Угадать человека, с которого все будут брать пример в работе, в жизни…
КОРОЛЕВ. Соображает. Стартом космического корабля будет решен вопрос создания новой профессии, и от первого космонавта во многом зависит ее будущее. Поэтому первым действительно должен стать достойный представитель Страны Советов. Нашего государства! Продолжайте.
КАМАНИН. С другой стороны, сейчас почти ничего не известно конкретно о влиянии космоса на человека. Может быть, действительно человек может сойти с ума под влиянием длительной невесомости. Только я в это не верю. Однако, с другой стороны любой отказ может произойти чисто случайно, и никто не может предсказать, что последует за этим. Получается, что сделав выбор, я могу отправить человек на гибель. Брать на себя такое решение…Как-то не задумывался раньше над тем, что конструкторы решают такие вопросы постоянно…Опасно…И, все-так, если бы в космос посылал человека я, то полет доверил бы только Беляеву. Именно доверил бы…
КОРОЛЕВ. Что замолчал?
КАМАНИН. Не удержался Гагарин. Помните разговор с вами? Пишет, что сам  в принципе готов к полету по любой программе.
КОРОЛЕВ. Второй Нелюбов?
КАМАНИН. Да. Нелюбов рекомендует сам себя. Быковский его поддерживает.
КОРОЛЕВ. Читай Нелюбова.
КАМАНИН. Считаю наиболее подготовленным к полету именно себя. Ведь важен результат полета! И особенно результат первого полета. А свою успешную работу на орбите я твердо гарантирую. Не подведу.
КОРОЛЕВ. Дай-ка сюда. \Просматривает\. Что ж, ради дела мне действительно нужен ас. Но если против все…Как думаешь, если летчики против асса, что это значит?...Политика, надежность корабля…Нам важно, не ошибиться в первом…Как я понимаю, ты хочешь проверить еще раз обоих. Но давай проверим всех. Приеду сам. Никого не предупреждай. Теперь наши записки. \Берет листки\. Гагарин…Нелюбов. Я так и думал. Почему Нелюбов?
КАМАНИН. Я летчик. А Гагарин еще мальчишка. Всего третий класс, да и то, похоже, для плана. А Григорий пришел с первым классом. Это опыт.
КОРОЛЕВ. Выходит, критерии морали вы отбрасываете? Беляев ведь тоже летчик опытный.
КАМАНИН. Я бы за него двумя руками. Но медики сейчас его не пропустят.
КОРОЛЕВ. Я, Николай Петрович, знаю и то, что ваша парторганизация будет рекомендовать на полет именно Гагарина. Конечно, политотдел может кое-кого и перенастроить, но при таком единстве это будет трудновато.
КАМАНИН. Знаю…Язык у него подвешен правильно. Кого хочешь заговорит . Но ведь мальчишка, Сергей Павлович!
КОРОЛЕВ. А, может быть, это и хорошо, что не старик…Ладно. Через три дня жди. До свидания.
КАМАНИН. До свидания. \ Уходит\.
КОРОЛЕВ. \По селектору\. Найдите Усачева и…я занят для всех.
            Затемнение. Затем на авансцене Королев Усачев.
КОРОЛЕВ. Придется тебе уходить на отдых, Миша.
УСАЧЕВ. Пристают?
КОРОЛЕВ. Еще немного и пришлось бы лишиться Лени Воскресенского. А без него я как без рук. С 1945 года. Ты знаешь…Не могу я сейчас пойти на конфликт. Сердце болит, Миша, а кое-кого удавил бы своими руками…Но главное сейчас это полет человека в космос. Затем укрепиться надо. Как ни странно, но мое положение слабовато. Никто ведь, кроме узкого круга лиц среди ученых, не знает даже моего настоящего имени. Скинут и ни одна собака в мою защиту не тявкнет. И податься некуда.
УСАЧЕВ. Зачем я им нужен?
КОРОЛЕВ. Да не ты…Им власть показать надо. Власть надо мной. Вот и держат меня под колпаком. Не дай бог, с твоей помощью скооперируюсь с зарубежными учеными. А то и тут что-нибудь соображу. Понимают, что организатор я не плохой. Вот каждый шаг мой и контролируют. Иногда так хочется сделаться маленьким, незаметным. Особенно, когда мысли приходят не стандартные.
УСАЧЕВ. Неужели и после полета человека в космос ничего не изменится?
КОРОЛЕВ. Многое зависит от того, что эти мальчики будут пропагандировать – советский образ жизни или необходимость освоения космического пространства…За державу обидно, Миша…Ну ладно. Начальник кадров все знает. Как устроишься, сразу позвони.
УСАЧЕВ. Зря ты затаился. Тебя ведь тоже все-равно скинут. Найдут подходящую замену и скинут.
КОРОЛЕВ. Может быть. Может быть. Только боюсь, что любая моя активность помешала бы делу. А это сейчас самое главное.
УСАЧЕВ. Как знаешь. Хватило бы времени.
КОРОЛЕВ. Я на мальчишек все-таки надеюсь. Они ведь ничего не знают. А когда станут всемирно известными, тогда можно будет их и просветить немного.
УСАЧЕВ. Если их к тому времени не сломают или не купят.
КОРОЛЕВ. Не надо, Миша. Мне и так тяжело…Иди. \ Обнял, подтолкнул. Усачев уходит\.
          Затемнение. Затем Королев в своем кабинете. Входит Конструктор.
КОНСТРУКТОР. Сергей Павлович, корабль-спутник…
КОРОЛЕВ. Не мямли! Говори.
КОНСТРУКТОР. Вошел в плотные слои атмосферы по нерасчетной траектории…
КОРОЛЕВ. Сгорел?! \  Сжал бумаги в руках\.
КОНСТУКТОР. Похоже, что так. Уточняем.
КОРОЛЕВ. Одно к одному…Но мы еще поборемся. \ В микрофон\. Ведущих конструкторов ко мне…Сейчас. Немедленно!  \ Заходил по кабинету стремительно, как глыба. Остановился на секунду и снова сорвался с места. Специалисты молча заполняю кабинет. \. Все? Тогда начнем.
            Затемнение. Затем в своем кабинете Секретарь ЦК. Входит Помощник.
СЕКРЕТАРЬ. Входи. Как там ударный пропагандистский отряд поживает?
ПОМОЩНИК. Бурлит. Почуяли, что кусочек будет лакомым. Каждому хочется побыстрее стать Героем Союза. И всего за несколько минут страха при старте и посадке.
СЕКРЕТАРЬ. Это хорошая новость. Надо будет в положение о космонавтах еще привилегий добавить.
ПОМОЩНИК. Да и так уж больше некуда. В орготделе смеются, что пора и им заявления подавать.
СЕКРЕТАРЬ. Ничего. Зато нам потом будет легче с ними справиться. А, если эти полеты действительно окажутся достаточно надежными и безопасными, то наши дети тоже будут нам благодарны…Что еще?
ПОМОЩНИК. Я только что сам читал представление на присвоение вам звания Героя Социалистического Труда за достижения в освоении космоса. Вот уж, действительно, сколько лет и сил вы этому делу отдали! Разрешите поздравить?
СЕКРЕТАРЬ. Спасибо. Надо только подождать до успешного старта. Теперь ты понял, Что космос это очень удачливая лошадь? И она должна нас вывезти еще не один раз. И главное – в международно масштабе. Вот где мы можем стать настоящими лидерами!
ПОМОЩНИК. Но ведь, Никита Сергеевич считает, что космос это его заслуга.
СЕКРЕТАРЬ. Заслуга, но не удел. А там посмотрим…Нам нельзя уступать первенство в этой области. Чего бы нам это не стоило!
ПОМОЩНИК. Да, американцы сидят у нас на пятках.
СЕКРЕТАРЬ. Я имел в виду не эту страну. Но это не важно... Так кто у нас предполагается на первый полет?
ПОМОЩНИК. Пока впереди Гагарин. Мальчишка. Сопляк. Однако, боюсь, что Королев его не уступит. Костьми ляжет.
СЕКРЕТАРЬ. Что так?
ПОМОЩНИК. Может быть мечта о непорочности, а может быть и что-то более серьезное…Действовать решительно?
СЕКРЕТАРЬ. Рано еще. Он нам нужен. И все же, попробуй побороться. Но тихо. За более управляемого кандидата…Даже если такого и нет.
ПОМОЩНИК. Понял.
СЕКРЕТАРЬ. Это полезно во всех случаях. Противодействие заставит Королева задуматься. Уж слишком он в одну сторону смотрит. Кстати, как успехи у Челомея?
ПОМОЩНИК. Ему дана зеленая улица, но успехи пока лишь в перспективе. Мы поздно обратили на него внимание. Королев умеет загонять в угол своих потенциальных конкурентов.
СЕКРЕТАРЬ. Вот видишь. Тем более Никита к нему благоволит. Ты не разобрался, кто из замов Королева смог бы его заменить?
ПОМОЩНИК. Они все талантливые ученые. И в этом Королев многим из них проигрывает. Но как организатор он превосходит их всех вместе взятых. Есть, правда, Воскресенский, но он тоже больше организатор и потом…Его считают цепным псом Королева.
СЕКРЕТАРЬ. Надо искать…Материал на Гагарина подобрал?
ПОМОЩНИК. Ребята уже всех шестерых кандидатов отработали. Скоро со всем отрядом закончат.
СЕКРЕТАРЬ. И как?
ПОМОЩНИК. Мандатные комиссии хорошо поработали…Какие-то они все слишком уж правильные…Кстати, у Гагарина друг разбился на мотоцикле при загадочных обстоятельствах. И, похоже, был под мухой. Так что мы можем это обстоятельство в любую сторону повернуть. Например. Разделенная или неразделенная любовь к жене друга…Нащупываем и еще кое-что.
СЕКРЕТАРЬ. Только не торопись. А вот насчет одинаковости…Разные они все. Разные. Кто хоть один раз рюмку водки выпил, на того уже можно заводить дело. А они все из авиации. На фронте ни одного трезвого не встречал. А по пьянке чего не сотворишь.
ПОМОЩНИК. Понял.
СЕКРЕТАРЬ. И вот еще что…Пусть в положение о космонавтах внесут пункт  о том, что Героя будем давать за каждый полет. Два полета – два Героя. Три полета – три Героя. Дух соревнования нужно поднимать не только на начальном этапе.
ПОМОЩНИК. Уж слишком лакомая приманка.
СЕКРЕТАРЬ. И поводок. Проследи, чтобы в отряде все узнали об этом. В нашем передовом рекламно-пропагандистском отряде должны быть только надежные, верные нам люди.
ПОМОЩНИК. Я постараюсь.
СЕКРЕТАРЬ. А на жен есть какой-нибудь негатив?
ПОМОЩНИК. Пока не докопались.
СЕКРЕТАРЬ. За что только твоим людям деньги платят? Что ж, эти дамочки и не влюблялись до замужества? Какое образование у Гагариной?
ПОМОЩНИК. Медсестра.
СЕКРЕТАРЬ. Жаль…Но я думаю, что после полета мужа  любой главврач  возьмет ее замом.
ПОМОЩНИК. Она не пойдет. Принципиально.
СЕКРЕТАРЬ. Вот как. А ты подумай как ее ублажить. Может быть орденом наградить за воспитание хорошего мужа…Жены это, знаешь, большая сила…А вот Королев…Сделаем так…Есть кажется решение о приземлении первого космонавта на парашюте? Так вот в прессе мы дадим сразу сообщение, что он приземлился в корабле.
ПОМОЩНИК. А Королев?
СЕКРЕТАРЬ. Я тебе о том и толкую. Он же сам утверждал, что характеристики корабля позволяют два варианта. И в программе  испытаний корабля, наверное, такой пункт имеется. Так что это ему самому на руку. Кажется, с этим связан и пункт признания полета международными организациями.
ПОМОЩНИК. Здоров! Промолчит. Это точно. Хорошая зацепочка будет.
СЕКРЕТАРЬ. Однако, варианта с посадкой мало. Надо еще чем-то их связать…Сообщите, что Гагарин, если он полетит, управлял космическим кораблем. Посмотрим, как он тут проявит свою принципиальность
ПОМОЩНИК. Проглотит. Я уже себе представляю ка это сделать. Не посмеет же он на пресс-конференции опровергать достижения нашей науки  и свои тоже!?
СЕКРЕТАРЬ. Не посмеет. А то, что он молод, может быть, нам и полезно. Мягкое тесто лепить легче.
ПОМОЩНИК. А почему вы такое значение придаете нейтрализации именно Гагарина? Мы можем и другого подобрать.
СЕКРЕТАРЬ. Можем. Поменять шило на мыло. Мы должны нейтрализовать влияние  Королева на любого кандидата. И Гагарин из всех мне представляется наиболее опасным. Святая простота с мировым именем  и такой монстр как Королев вместе, это чрезвычайно опасно для нас. Если из-за Гагарина нам придется раскрыть инкогнито Королева, вот тогда нам его точно не удержать в узде…Но ведь вы с Гагариным справитесь?
ПОМОЩНИК. Конечно. И не таких обламывали. Даже интересно.
СЕКРЕТАРЬ. Вот и прекрасно. Пока все. Я что-то устал. Пойду, отдохну. \Уходит в боковую дверь. Помощник уходит\.
                ЗАНАВЕС.

                ДЕЙСТВИЕ  ВТОРОЕ.
                На авансцене Каманин. Подходит Иванов.
ИВАНОВ. Звали?
КАМАНИН. Звал. Ты летчик, ты меня поймешь.
ИВАНОВ. Уж слишком вы высоко надо мной.
КАМАНИН. Тебя не взяли в отряд из-за анкеты. Слишком строптив был. Проблемы с позвоночником лишь удобный повод.
ИВАНОВ. Я догадывался.
КАМАНИН. Но я знаю, как ты летал…Мне нужен сейчас твой совет.
ИВАНОВ. Вряд ли наши мнения совпадут.
КАМАНИН. Почему?
ИВАНОВ. Вы давно уже не летчик. Вы начальник. Большой начальник. И вы не сможете нарушить правила игры.
КАМАНИН. А если цена слишком велика?
ИВАНОВ. Тем более. Вы же не захотите закончить свои дни…в лучшем случае  безвестным старикашкой.
КАМАНИН. Тебя не зря боялись. Что говорят в отряде о неудаче со спутником?
ИВАНОВ. Обсуждают. По- разному.
КАМАНИН. Через три дня Королев будет проверять первую шестерку. Я должен назвать ему первого кандидата. Твое мнение как инструктора?
ИВАНОВ. Не мое это дело…Все хороши одинаково.
КАМАНИН. И все же.
ИВАНОВ. Если вас это действительно интересует…
КАМАНИН. Для того и начал разговор.
ИВАНОВ. Бондаренко.
КАМАНИН. Да ты что, свихнулся! Он же сопляк. Самый молодой. Да и в шестерке его нет.
ИВАНОВ. Вы же спросили мое мнение…На последних тренировках именно он был лучшим. Очень прогрессирует.
КАМАНИН. А ты знаешь, что он единственный привез из полка взыскание за пьянку?
ИВАНОВ. Вы спрашивали о лучшем. А в полку…я тоже пил. Только наказывают всегда только молодых. Для науки.
КАМАНИН. Хватит о нем…Что скажешь о Нелюбове?
ИВАНОВ. У вас вся власть.
КАМАНИН. Почему по- твоему весь отряд назвал первым Гагарина?
ИВАНОВ. А почему вы взяли в жены именно свою супругу?
КАМАНИН. Сравнил тоже. Я любил ее.
ИВАНОВ. То-то оно.
КАМАНИН. Королеву Гагарин, похоже, тоже понравился.
ИВАНОВ. Ну и не мучайтесь. Все-равно ведь не вы, а Королев будет называть первого кандидата.
КАМАНИН. Я! Формально я должен назвать правительственной комиссии кандидатуру первого. Вернее, предложить.
ИВАНОВ. Понятно. Без согласия Королева ваше мнение не утвердят. В глупое положение попадать не хочется?
КАМАНИН. Не хочется…Ладно. Полчаса назад звонил зам. Королева. Главный очень переживает неудачу со спутником…Передай Поповичу – сбор отряда через тридцать минут в классе.
ИВАНОВ. Есть. Разрешите идти?
КАМАНИН. Иди. \ Иванов уходит\. С такими делами могут и полет перенести, а эта тянучка способна все жилы вытянуть. Надо что-то решать. \ Задумался\.
                Затемнение. Затем в свете кабинет Королева, который разговаривает по телефону.
КОРОЛЕВ. Да, понимаю…Я докладывал Центральному Комитету о том, что поставленную перед нами задачу, мы выполнили бы и в более короткие сроки. Но уж коль принято такое решение, я его не в праве отменять…Да. В этом нет никаких сомнений…Сложности есть, но они преодолимы…Нет…Уложимся в срок. \ Входит Каманин\. Обязательно передам. До свидания.
КАМАНИН. Разрешите, Сергей Павлович?  Добрый день
КОРОЛЕВ. Добрый?   Хорошо бы. Зачем пожаловал?
КАМАНИН. Да я, собственно…
КОРОЛЕВ. Я согласился принять тебя, если будешь выступать покороче. Время дорого.
КАМАНИН. Видите ли, мы тоже понимаем, что неудачи неизбежны…
КОРОЛЕВ. Нет, генерал. Это большие умники выдумали удобную формулировку для оправдания собственной лени, а то и элементарной безграмотности. Настоящий конструктор должен знать какую технику он создает. Иначе на кой черт заниматься этим делом.
КАМАНИН. Но это не исключает отказов техники.
КОРОЛЕВ. Не исключает. Отказ возможен, но он не может опорочить всю, правильно создаваемую, систему. Если это результат ошибки разработчика, тогда ему надо забыть о своей работе!!
КАМАНИН. Не волнуйтесь, Сергей Павлович.
КОНСТРУКТОР. \Входя\. Сергей Павлович, все-таки в сложившейся обстановке лететь должен инженер. Ребята горят желанием…
КОРОЛЕВ. Не сгорят. И хватит об этом. Если еще раз вспомнишь, выгоню. А ты, генерал, как договаривались, готовь своих к экзамену. Ничего не меняется, кроме сроков.
КАМАНИН. Да ребята вроде готовы. Как школьники в приемной сидят. Вся первая шестерка.
КОРОЛЕВ. Что!? Да, недооценил я тебя. \Конструктору\. Результаты анализа через два часа. \ Конструктор уходит\. Зови ребят.
                Каманин приглашает Гагарина, Титова, Нелюбова, Николаева, Попович, Быковского.
КАМАНИН. Мы постараемся вас не задержать.
КОРОЛЕВ. Выглядите вы неплохо.
ПОПОВИЧ. Товарищ Главный Конструктор, первая группа цикл подготовки к космическому полету завершила. Все здоровы. Готовы к выполнению задания. \ Королев здоровается со всеми космонавтами\.
КОРОЛЕВ. У Гагарина тоже нет возражений?
ГАГАРИН. Нет. К полету готов…В корабль верю.
КОРОЛЕВ. Это после вчерашней то аварии?
ГАГАРИН. Мы уверенны, Сергей Павлович, что, если бы на корабле был человек, он смог бы предотвратить аварию.
КОРОЛЕВ. Вот как?...Может быть, вы и правы.
ПОПОВИЧ. У нас нет сомнений в успехе предстоящего полета. Возможные действия в чрезвычайных обстоятельствах нами уже отработаны…\ Королев смотрит  на Гагарина, затем на Нелюбова\.
ГАГАРИН. Мы умеем управлять кораблем. Это главное.
НЕЛЮБОВ. Справимся, Сергей Павлович.
КОРОЛЕВ. Садитесь. \ Все рассаживаются\. Что ж.  Я рад, ребятки. Рад. О многом хочется поговорить с вами, но…Вы должны помнить, что ваша подготовка на этом далеко не заканчивается. Она будет продолжаться и до старта, и после приземления, и после других космических полетов. И все это время вы должны будете тренироваться и учиться. Тренироваться и учиться! Выполнение больших задач в будущем потребует и более обширных знаний.
ТИТОВ. Сергей Павлович, надоела нам эта канитель. Скорее бы в полет
КОРОЛЕВ. Ну вот. Я им про учебу, а они мне про скачки.
ТИТОВ. Сергей Павлович, учиться мы будем. Даже обговорили в отряде этот вопрос. Большинство высказалось за академию имени Жуковского.
КОРОЛЕВ. И учиться вы будете. И страх вам не ведом. Да вы, братцы, находка конструктора! Не много ли достоинств?
ТИТОВ. О недостатках говорить опасно.
КОРОЛЕВ. И все же ?
ТИТОВ. Мы много в своем кругу говорим об опасности, о страхе перед неведомым. Настолько много, что уже привыкли к ним,  порой кажется, что их и не существует. Но ведь они есть. И, наверное, когда реально встретятся в полете, нам будет труднее их преодолевать.
ГАГАРИН. Нужно признать, что наши преподаватели много и плодотворно пугали нас.
НИКОЛАЕВ. А вообще, Сергей Павлович, мы думали вас успокоить.
КОРОЛЕВ Меня?
БЫКОВСКИЙ. Хотели сказать, что мы не Жучки. Вас не подведем. В общем,…заверить и прочее.
КОРОЛЕВ. Ясно. Что ж. Будем считать, что обе стороны свои задачи выполнили…Я ведь тоже хотел вас успокоить…У вас есть ко мне вопросы?
НЕЛЮБОВ. У нас он всегда один – когда полетим? Говорят, что американцы готовят такой полет на декабрь нынешнего года.
ГАГАРИН. Неужто пропустим их вперед?
БЫКОВСКИЙ. Тем более что мы теперь уже все знаем, все умеем…
КОРОЛЕВ. Политики…Мы сами планировали полет на декабрь. Но рисковать человеком я не имею права. Есть и соответствующее решение Центрального Комитета. Так что месяца на три сдвинемся вправо…А насчет американцев…Неприятно будет, но я сам их поздравлю с успехом.
КАМАНИН. Первый спутник они тоже планировали запустить первыми.
КОРОЛЕВ. Вот именно. Кстати, для вас есть информация. На третьем корабле устанавливалась специальная аппаратура. Она зарегистрировала мощную вспышку на солнце. Полет в такой момент без защитных средств опасен. Но система защиты корабля для таких случаев разрабатывается и уже почти готова. Мы получили много и другой ценной информации.
КАМАНИН. Может быть, пришлете специалиста, который подробнее расскажет об этом.
КОРОЛЕВ. Завтра будет.
КАМАНИН. Спасибо.
КОРОЛЕВ. Спасибо и вам за визит. Я доволен вами и всегда рад видеть. Но сейчас…\ Все встают\. До свидания. \Прощается со всеми\.
ВСЕ. До свидания, Серей Павлович. \Уходят\.
             Затемнение. Затем на авансцене Каманин и Помощник.
ПОМОЩНИК. Что нового сказал на встрече Королев?
КАМАНИН. У него один разговор – о полете. Рад хорошей подготовке ребят.
ПОМОЩНИК. И никаких сомнений в выполнении программы?
КАМАНИН. Нет. Он готов, по- моему, и ускорить процесс.
ПОМОЩНИК. Ладно. Спустимся на грешную Землю. Я привез вам новую информацию. Правительство решило создать специальный стол заказов для космонавтов. И для летавших, и для не слетавших пока. Конечно, разница между ними есть, но это уж вы сами внутри  между собой разберетесь. А мы посмотрим, как вы это сделаете. Естественно после начала полетов.
КАМАНИН. А снабжение жителей будущего городка?
ПОМОЩНИК. Не надо забегать вперед. Городок пока в проекте.
КАМАНИН. В закрытом городке легче наводить порядок.
ПОМОЩНИК. А ведь вы правы. Мы подумаем, как ускорить решение данного вопроса…Продолжим. Летавшим космонавтам будет  дано дополнительное право заказывать по госцене все, что им, возможно, нужно будет для международного приема в своем доме. Будут же у них гости из-за рубежа. Конечно, им помогут в организации мероприятия, н кое-что они должны будут сделать сами. Пусть готовятся к международной деятельности. Если нужно, курс международного этикета прочтут специалисты из дипломатической академии.
КАМАНИН. Каким будет контроль?
ПОМОЩНИК. Разным. Но в основном полагаемся на вас и работников политического отдела. Я понимаю. Вы полностью доверяете своим летчикам, но выход на международную арену дело слишком тонкое. У нас не должно быть здесь разногласий.
КАМАНИН. У меня и в мыслях не было чего-нибудь подобного.
ПОМОЩНИК. Вот и хорошо. Кстати, вас мы приравниваем к летавшим космонавтам. Могу посоветовать – всегда заказывайте в три раза больше, чем надо. Ни продукты, ни вещи не пропадут. И еще. В будущем космонавтам предстоят частые зарубежные командировки. Соответствующие люди будут, конечно, всегда с ними рядом и помогут. Но основная забота ляжет на вас. Вы будете и нянька, и прокурор. Ну и все шишки на вас свалятся. А посему…
КАМАНИН. Я все понял.
ПОМОЩНИК. Я рад, что вы меня понимаете. Карпов не прошел вашей школы, и потому старайтесь особо его не привлекать к решению сложных  вопросов взаимоотношений людей. Он сделает свое дело и уйдет.
КАМАНИН. Он хороший специалист.
ПОМОЩНИК. Верно подмечено. Но он неудачный руководитель Центра подготовки космонавтов. В некотором роде он в спешке, случайно оказался на этой должности.
КАМАНИН. Значит, главным в решении всех вопросов будет мое мнение?
ПОМОЩНИК. Да. И мой откровенный разговор с вами подтверждает это. Я не думаю, что у нас с вами будут какие-нибудь разногласия. Кстати, как вы думаете – жена Гагарина, жены других космонавтов любят подарки?
КАМАНИН. Она идеалистка большая, чем он сам. А, в общем, все они разные, но обычные люди.
ПОМОЩНИК. Бедновато они одеты. А ведь будут поездки за рубеж, приемы…Подумайте над этим и приезжайте с предложениями. Всех взять на гособеспечение мы не сможем. Но подумать над этим нужно уже сейчас. Мы вас поддержим.
КАМАНИН. Хорошо.
ПОМОЩНИК. Да, чуть не забыл. В будущий список награжденных обязательно включите жену первого космонавта.
КАМАНИН. Но ведь неизвестно кто полетит.
ПОМОЩНИК. Потому и я фамилии не называю. Но орден, я думаю, она принять не откажется. А насчет первого…Королев выбрал уже своего кандидата?
КАМАНИН. На девяносто девять процентов.
ПОМОЩНИК. У вас есть возражения?
КАМАНИН. Я так понимаю, что их не будет.
ПОМОЩНИК. Вот и хорошо. Мы не хотим, чтобы вокруг этого вопроса была острая борьба. Нам это не нужно. Требуется единство взглядов.
КАМАНИН. Борьбы не будет. Можете считать этот вопрос решенным.
ПОМОЩНИК. И последнее. Надо озаботиться о  родственниках космонавтов. Напишите соответствующие письма в областные комитеты партии. Родина чтит не только  своих героев, но и их родителей.
                Затемнение. Затем на авансцене Королев. Он в тревожном ожидании. В глубине сцены строгий порядок предстартовой подготовки. Подходят сотрудники.
1 СОТРУДНИК. Сергей Павлович, ракета на старте. Все системы проверены.
КОРОЛЕВ. Хорошо.
2 СОТРУДНИК. Все пункты связи готовы отслеживать полет.
3 СОТРУДНИК. Москва запрашивает о состоянии здоровья космонавта.
КОРОЛЕВ. Передайте, что хорошее. \Сотрудники уходят\.
КАМАНИН. \Подходит\. Сергей Павлович, я настаиваю на том, чтобы Гагарину не сообщали предварительно тот набор цифр, или как у вас говорят логический замок, который ему предстоит набрать на пульте управления кораблем.
КОРОЛЕВ. Зачем же повторяться. Я знаю ваше мнение и мнение медиков. Но я не верю в сумасшествие космонавта на орбите!
КАМАНИН. Но большинство специалистов придерживается другого мнения.
КОРОЛЕВ. И ни один! Понимаешь – ни один не дал мне ни одного факта в подтверждение этой гипотезы…Ну, хорошо. Если ты так настаиваешь, мы с тобой принимаем решение, и даем команду прекратить подготовку к старту. И до тех пор, пока медики не дадут мне гарантий в безопасности полетов человека в космос, полета вообще не будет. Договорились?
КАМАНИН. Нет. Лететь необходимо, но соблюдая все возможные меры предосторожности.
КОРОЛЕВ. Ты боишься принять решение?
КАМАНИН. Это не мои вопросы.
КОРОЛЕВ. Вот и вопросы кода не твои. В конечном итоге за все буду отвечать я…Особенно в случае неудачи. Тут вы все как крысы разбежитесь.
КАМАНИН. Что ж. Я обязан был вас предупредить о своей позиции.
КОРОЛЕВ. Спасибо. \Каманин уходит. С другой стороны подходит Гагарин\.
ГАГАРИН. Я не опоздал, Сергей Павлович?
КОРОЛЕВ. Нет, сынок…О чем ты сейчас думаешь?
ГАГАРИН. О будущем…О настоящем…Во всех газетах утверждают, что главная цель космических полетов, это несомненная польза в развитии народного хозяйства…
КОРОЛЕВ. Ты сомневаешься в этом?
ГАГАРИН. Нет. Это уже даже сегодняшний день космонавтики. Но ведь скоро он станет вчерашним…Сергей Павлович, почему мы мало говорим о главном – о том, что ждет нас впереди?
КОРОЛЕВ. Мало?...А как ты сам определяешь это главное?
ГАГАРИН. Циолковский сказал, что человечество не останется вечно на Земле. Оно улетит к другим мирам. Разве это не гениальное предсказание!?
КОРОЛЕВ. Рад за тебя.
ГАГАРИН. Увеличение численности населения, истощение полезных ископаемых…ведь это тоже реальность!
КОРОЛЕВ. Ты. Я. Наш народ. Наша страна. Это тоже реальности нашего мира. Их много и каждую нужно учитывать во всех расчетах, Юра. Без хорошего фундамента не будет здания. Не торопишься ли ты строить здание будущего?
ГАГАРИН. Но ведь мысль всегда должна опережать свершения. К будущему надо готовиться сейчас, чтобы не опоздать.
КОРОЛЕВ. Это верно. Но сначала надо навести порядок на Земле в настоящем. Иначе с чем лететь в другие миры?
ГАГАРИН. А я думаю, что потомки осудят нашу неторопливость.
КОРОЛЕВ. Может быть, ты и прав…А сейчас скажи. Ты боишься чего-нибудь?
ГАГАРИН. И да, и нет…Боюсь господина случая…
КОРОЛЕВ. От этого не застрахован никто. Но запомни!  Что бы ни случилось, все силы нашего разума будут немедленно отданы тебе!...
ГАГАРИН. Я и не сомневался в этом, Сергей Павлович.
КОРОЛЕВ. Ты слетай, Юра. Спокойно слетай. И больше ни о чем не думай. Остальное потом сладится. А пока отдохни…
           Затемнение. Затем в свете комната отдыха в домике космонавтов. Входит Гагарин.
ГАГАРИН. Спать. Последний сон перед стартом…\осматривается\.Спать…\Идет к кровати. Задумался\.
                Затемнение. Затем в свете на авансцене Гагарин и Валя.
ГАГАРИН. До моего отъезда осталось полчаса…
ВАЛЯ. Ты не забыл ничего?
ГАГАРИН. Что? Ах да…твой подарок, вечное перо.
ВАЛЯ. Хорошая примета. Пусть подождет тебя дома.
ГАГАРИН. Еще неизвестно окончательно кто полетит.
ВАЛЯ. Я знаю…Лети спокойно…Мы выдержим…
ГАГАРИН. Ты торопишь меня?...
ВАЛЯ. Останься.
ГАГАРИН. Но ведь…Прости. Я глуп. Прости…
ВАЛЯ. А если я очень попрошу…\ Юрий удивлен\. Если будет возможность…Не рискуй понапрасну…
ГАГАРИН. Я…постараюсь.
ВАЛЯ. Валя…Бондаренко…Он умер в госпитале от ожогового шока
ГАГАРИН. Причины знаешь?
ВАЛЯ. Пока комиссия не может разораться.
ГАГАРИН. Выходит не спасли…Мне вчера по секрету сказали. Так что не переживай, что выдала тайну.
ВАЛЯ. Извини. Все берегут ваши нервы.
ГАГАРИН. Не волнуйся. Моя очередь придет в глубокой старости…Как его жена?
ВАЛЯ. Плачет…Но мы всегда рядом…За сыном присмотрим…У меня никогда не было седины. Даже когда умер папа…А вот сегодня нашла.
ГАГАРИН. Она украшает тебя.
ВАЛЯ. Враки. Враки, Юра. Она старит.
ГАГАРИН. Я люблю тебя.
ВАЛЯ. Ты не слушай меня и будь спокоен.
ГАГАРИН. У тебя не будет больше седин. Обещаю! Не будет! \ Обнимает Валю, прощаясь\.
ВАЛЯ. Удачи тебе.
                Затемнение. Затем в комнате отдыха Гагарин. Задумался. С разных сторон вместе и поочередно, з темноты выступают родные, знакомые, товарищи по учебе и службе. Все задают один и тот же вопрос.
ВОПРОС. Готов ли ты?...Готов ли ты?...
                Гаснет и загорается свет.
                В центре Гагарин. Он подтягивает стропы парашюта, откидывает защитное стекло гермошлема.
ГАГАРИН. Земля! Вот теперь все действительно позади! \ Подбегают женщина с девочкой\.
ДЕВОЧКА. Дяденька, вы космонавт? Это про вас по радио говорили?
ГАГАРИН. Космонавт. А вот насчет радио не слышал. Может быть и про меня. Как тебя зовут курносая? \ Слышны звуки автомобильных моторов\.
ДЕВОЧКА. Нюра.
ГАГАРИН. А телефон у вас далеко?
ДЕВОЧКА. Километров пять в сельсовете. \ Подбегают люди\.
КРИКИ. Ура!!... Вот это по нашему!...Качать его…
ГАГАРИН. Товарищи, мне срочно нужен телефон.
ГОЛОС. Васька, где твой мотоцикл? Человеку срочно надо. \ Появляются Королев, космонавты журналисты\.
ГАГАРИН. Сергей Павлович, все в порядке.
КОРОЛЕВ. Спасибо, сынок! Спасибо!
ГОЛОС. Москва! Москва передает сообщение ТАСС!
ГОЛОСА. Ура!!
ГАГАРИН. Спасибо вам, Сергей Павлович.
КОРОЛЕВ. Их благодари. Народ. Без них не было бы и нас с тобой! Спасибо вам, люди!
ГАГАРИН. Спасибо…Спасибо всем!
ГОЛОСА. Теперь на Луну…Даешь Марс…
КОРОЛЕВ. Ну, скажи – разве можно с таким народом ограничиваться  рамками Земли?! Ты прав, сынок, мы полетим к другим планетам.
ГАГАРИН. Человечество е останется вечно на Земле!!
              Стоят в радостном ожидании, всматриваясь в космос, Королев и Гагарин. А вокруг, разрастаясь , заполняет все пространство  марш космонавтов…Постепенно музыка стихает, уходят люди…Остаются Королев, Гагарин, Каманин, Титов.
КОРОЛЕВ. Что ж. Фанфары кончились. И времени у нас мало. Пора переходить к делу.
ГАГАРИН. Что-нибудь случилось, Сергей Павлович?
КОРОЛЕВ. Я пока сам еще не во всем разобрался. Но время действительно торопит. Генерал, начинайте.
КАМАНИН. Юрий Алексеевич, завтра у вас пресс-конференция по результатам полета. Вот в связи с этим нам надо кое- что уточнить
ГАГАРИН. Я все очень хорошо помню. Расскажу, как было, что видел, что чувствовал.
КАМАНИН. А вот этого как раз и не требуется. Надо прежде всего помнить об интересах страны, государственной тайне…
ГАГАРИН. Не понимаю.
КАМАНИН. Вы должны будете сообщить корреспондентам о том, что приземлялись в корабле, а не на парашюте…
КОРОЛВ. Вернее в спускаемом аппарате. Корабль как таковой прекратил свое существование на орбите.
ГАГАРИН. Но ведь в печати наверное уже говорилось о парашюте…А женщина с девочкой?...Они же видели!
КАМАНИН. Об этом не волнуйся. В газетах нет ничего. Женщине мы все объяснили. Вообще вся печать будет подкорректирована. Это не сложно.
ГАГАРИН. Слишком уж все неожиданно.
КАМАНИН. Пора привыкать, Юрий Алексеевич к большой политике. Давайте рассуждать здраво. Ведь теоретически вы же могли приземлиться в возвращаемом аппарате?
ГАГАРИН. Теоретически конечно мог.
КАМАНИН. Ну, вот видите. А мы должны думать о престиже страны. Вам ведь дали право выбирать способ приземления. И вы выбрали. А могли бы вам и приказать.
ГАГАРИН. И нашли бы отбивной бифштекс…
КОРОЛЕВ. Ну, право, Юрий Алексеевич. Там прекрасные амортизационные кресла.
ГАГАРИН. Я видел этот шарик после приземления. Это не самолет на живот посадить!
КОРОЛЕВ. Не думал, что с вами так трудно будет разговаривать. Это ведь я приказал показать вам шарик, чтобы вы все правильно поняли. Не скрывал…Почему не сказали о своих сомнениях перед стартом?
ГАГАРИН. Разве я не выполнил задание?  Я побеспокоился о себе? Хотя, как я понимаю, борьба за свою жизнь тоже одно из заданий испытателя.
КАМАНИН. Никто ни в чем вас не обвиняет.
ГАГАРИН. Тогда зачем завершать полет обманом?
КАМАНИН. Юра…Юрий Алексеевич!...Тут вот какое дело. Испытания посадки в шарике нам все-равно надо будет провести. Это дело ВВС. Если ты этого не сделал, то следующему это будет вменено в обязанность. А уж потом кто как захочет…Нам нужна бумажка.
ГАГАРИН. Выходит что…
КАМАНИН. Выходит что так, Юрий Алексеевич. Я не канибал. Отбивных человеческих мне не надо. Мы на весь мир прокукарекали о посадке человека в корабле. Так что не надо давать повод врагу позлорадствовать. Пусть о своих бедах думают.
ГАГАРИН. И садиться в корабле Герману?
КАМАНИН. Садиться.
ГАГАРИН. Или…соврать вместо меня?
КАМАНИН. Если побоится сесть. А приказ такой ему уже будет. Первому поверят сразу. Второго будут пытать.
ГАГАРИН. А ведь я все принял за чистую монету. Вы же сами мне рекомендовали воспользоваться парашютом, Сергей Павлович.
КОРОЛЕВ. Советовал. Я не убийца. Но и не самоубийца. На корабле нет еще двигателей мягкой посадки. Не успели. А амортизационные кресла помогают только манекену. Перед вами я это признаю честно. И я хочу, чтобы Герман Степанович и другие ваши товарищи были живы. Но тогда возникает вопрос о необходимости прервать программу полетов на некоторое время.
ГАГАРИН. Это единственная ваша просьба?
КОРОЛЕВ. К сожалению, нет. И поймите. Это не лично моя просьба или Никола Петровича. В дальнейшем никто с вами разговоров вести не будет. И ошибок никто не простит. Каждый разбор будет на уровне  Центрального Комитета. Вам придется много думать, прежде чем что-то сказать.
КАМАНИН. Мы любим вас, Юрий Алексеевич. Не хочется, чтобы с первых дней у вас лоб был в шишках. Пусть они достанутся другим.
ГАГАРИН. Хорошо. Я понимаю, что все это нужно для пользы общего дела.
КОРОЛЕВ. Вот и хорошо. Могу твердо сказать, что к следующей серии кораблей двигатели мягкой посадки будут. И еще…В печати уже сообщили, что все системы корабля от старта до посадки  работали без замечаний. На пресс-конференции это нужно будет подтвердить.
ГАГАРИН. И даже о тех двух минутах, когда я был между жизнью и смертью?! О минутах, когда запоздало разделение орбитального блока и спускаемого аппарата! Да я ведь с жизнью распрощался в эти минуты!...Я понимаю, что можно заткнуть рот одному журналисту. Но об этих минутах знали все, кто участвовал в обеспечении полета. Вы и их заставите врать?
КАМАНИН. Это не ваши проблемы, Юрий Алексеевич. Около семи тысяч человек представлены за ваш полет к награждению медалями и орденами. Если хотите, мы можем отозвать представления. Но право, люди заслужили свои награды. Зачем же из-за случайностей…К тому же мы и не заставляем вас врать Своим товарищам вы будете говорить только правду. Опыт надо передать в полном объеме. Правду должны знать и конструкторы, которые должны разобраться в ваших замечаниях. Есть же военная тайна, служебная тайна…Но мир должен жить спокойно и быть уверенным, что наша техника лучшая в мире…Ведь вы уверенны в том, что все замечания будут устранены?
ГАГАРИН. Уверен.
КОРОЛЕВ. Это главное. Да ивам легче. Не запутаетесь в каверзных журналистских вопросах. Нечего полоскать по миру наше, даже грязное, белье.
ГАГАРИН. Я все понял.
КАМАНИН. И последнее. В основе всех наших предложений лежат рекомендации  Центрального Комитета нашей партии и личные пожелания Никиты Сергеевича и Леонида Ильича.
ГАГАРИН. Я все понял, Николай Петрович.
КАМАНИН. Спасибо. О некоторых деталях тебе расскажет Герман. \ Обнимет Гагарина. Уходит с Королевым\.
ГАГАРИН. Ты знал обо всем?
ТИТОВ. С бумагами меня познакомили после твоего старта…Каманин до последнего рассчитывал предложить первым меня. Но Сергей Павлович оказался более прозорливым политиком. Учел даже твою улыбку.
ГАГАРИН. Да иди ты…
ТИТОВ. Я сначала обиделся, а потом понял, что они правы. Нервы у меня похуже твоих будут…
ГАГАРИН. О чем ты?
ТИТОВ. Думаешь меня зря пригласили на эту беседу?...Чтоб не мучиться повторным убеждением, если с тобой не все гладко пойдет. Зря старались. Я и так все условия выполнил бы. В нашей семье идея, верность партии были смыслом жизни. Я рано понял, что это такое, Юра.
ГАГАРИН. Не думал, что так будет.
ТИТОВ. Пай мальчик. А ты думаешь Королев не обидно, что о нем никто в мире не знает? А ты шпана смоленская, никто до сих пор по сути, за один час на весь мир засверкал. Ему тоже нелегко…Тебе действительно надо сейчас хорошо думать, прежде чем что-то сказать. И, прежде всего, познакомиться с официальными заявлениями правительства.
ГАГАРИН. Почему?
ТИТОВ. Я понял, что ты управлял кораблем. Даже совершал маневры.
ГАГАРИН. Да что они совсем…Это же только теоретические возможности.
ТИТОВ. Крест первого тебе нести всю жизнь.
ГАГАРИН. Умник. Настоял бы и сам полетел.
ТИТОВ. Со второй позиции легче на обгон идти. Дальше тебе будет еще труднее. Прошу – не торопись с принятием решений.
ГАГАРИН. Да уж куда теперь спешить.
ТИТОВ. Я думаю, что этот разговор был только началом. Лучше тебе кое-что узнать от меня. Ты много для меня сделал в трудную минуту. Другие могут те же факты преподнести тебе в гораздо более искаженном виде. Захотят сделать тебе больно.
ГАГАРИН. Да уж куда больнее!
ТИТОВ. Например. Твой рекорд высоты, дальности и скорости можно  зарегистрировать только в  луче посадки космонавта на Землю в корабле. Международная федерация при посадке с парашютом не зафиксирует космический полет как таковой. У американцев появился бы шанс.
ГАГАРИН. Вот оно что…И управление кораблем и научные эксперимент…это все оттуда же?
ТИТОВ. Почти. По плану у американцев через две-три недели старт. В программе управление космически кораблем и посадка в нем.
ГАГАРИН. Но ведь Сергей Павлович сказал, что это будет не скоро.
ТИТОВ. Он так хочет. А американцы  хотят другого. В хвосте плестись никто не хочет…Есть тут и много других причин. Я пока был на пункте управления полетом, многого наслушался. Все почему то откровенными стали. Эйфория успешного полета что ли. Но понял я очень многое из нашей кухни. Потом расскажу подробнее.
ГАГАРИН. Ты хочешь сказать, что это еще не все?
ТИТОВ. Не все.
ГАГАРИН. И ты готов приземлиться в корабле?
ТИТОВ. У меня небогатый выбор. Это ты у нас сейчас мировая величина. Ты представляешь, что меня ждет, если я откажусь от предложенной программы полета!?
ГАГАРИН. Извини. Вопрос решен и хватит об этом.
ТИТОВ. Договорились. Давай обсудим возможные варианты ответов.
                Титов протягивает руку Гагарину. Их рукопожатие снова сопровождается маршем космонавтов, который на этот раз звучит медленнее и с явным оттенком грусти.

                ЗАНАВЕС.


                ЛЕСНИКОВ  ВАСИЛИЙ СЕРГЕЕВИЧ.