Ночная фиалка

     - Валентина, ну чего ты раскисла! Тебе только пятьдесят пять. Ну, чуть-чуть за бальзаковский возраст! Я тут для тебя и женишка присмотрела. Есть у меня дальний родственник Андрей Алексеевич. Недавно похоронил свою жену. Ну, как недавно – прошло уже больше полугода…
     Так Наталья успокаивала или, вернее, утешала свою давнюю, ещё по институту, подругу. Та находилась уже на пределе отчаяния. А ведь как было! Наталья порой завидовала подруге – до чего легко той поначалу жилось. Валентина – первая красавица курса, хоть и закончила с трудом лечебный факультет, устроилась на видное место. Но привычка к праздной беспечной жизни, которая повелась ещё со студенчества, привела к краху. Из кресла заведующей отделением  - участковым врачом, а вот теперь уволили за прогулы уже как медсестру.
     Не задалась и семейная жизнь. Раз пять выходила замуж, но мужья надолго не задерживались и по-тихому сбегали.
     Ах, какая была лихая молодость! Природа щедро одарила Валентину красотой. Статная, в меру полненькая, с красивыми чертами лица и модной причёской она была украшением любой компании. Сколько вокруг неё, на зависть подругам, роем крутилось парней! Да и с возрастом Валентина мало изменилась - ни одной морщинки, ни единого седого волоса. А если сделает макияж да разоденется, хоть и в поношенное, всё равно больше тридцати не дают.
     И почему к ней время оказалось столь благосклонным? Она как-то попыталась сосчитать своих любовников, но на второй сотне сбилась, поймала себя на мысли, что стала повторяться, и бросила затею.
     После третьего десятка лет задумалась о ребёнке, но врачи вынесли приговор – забудь. Там у тебя всё омертвело, и даже искусственно оплодотворённой клетке не за что зацепиться. Вот она – расплата за беспутное и бессмысленное прожигание жизни.
Теперь нет ни кола, ни двора, ни единого родного или близкого человека. И она билась в истерике, всерьёз помышляя о суициде.
     - Да слушай сюда, - теребила Наталья ревущую белугой подругу, - он очень хороший человек. Ему ещё только пятьдесят восемь. Крепкий мужик, работает экскаваторщиком на угольном складе. Неплохо зарабатывает. У него в рабочем посёлке приличный дом, хозяйство. Дети давно выросли, разъехались. Будете вдвоём жить-не тужить.
     - Ага, хозяйство! Я ж никогда не жила в деревне, не вела никакого хозяйства. Бывало, приеду к тётке, отдохну дней пять, попью парного молочка, свежих сливок или сметанки, да и обратно. А вот что бы подоить корову или накормить свиней – ни-ни.
     - Да нет у него никакой живности – только огород. Представь себе: укроп, петрушка, лучок, огурчики, помидорчики. Будешь как сыр в масле кататься. Одним словом – деревенская благодать! Тебе ещё все завидовать будут, - убеждала подругу Наталья уверенным голосом бывшей комсомольской заводилы.
     - А как я к нему заявлюсь? Здравствуйте, это я, ваша невеста?
     - Не паникуй! Он добрый, нормальный мужик, правда, красавцем не назовёшь, но сейчас не это главное. Я напишу ему письмо и с тобой передам. Прочитает, глянет на тебя, нашу красавицу, где уж ему устоять.
     - Ладно, уговорила. Бог с тобой, пиши рекомендацию и адрес. Я тут закончу кое с кем свои дела и на следующей неделе отправлюсь к твоему протеже.
     Наталья бойко взялась писать…

     Андрей Алексеевич тяжёлой походкой уставшего человека вечером возвращался с работы. Открыл калитку, прошёл по тротуару к дому и остановился в недоумении. На ступеньках крыльца, прислонившись к брёвнам, сидела незнакомая яркая блондинка. Рядом стояла дорожная сумка, а в руках изящная сумочка. При его появлении она встала, отряхнула модную юбчонку, плащ и предстала перед ним во всём своём великолепии. Таких нарядно одетых дам он видел только на свадьбах или по телевизору, или ещё на глянцевых обложках гламурных журналов в киоске, когда покупал газеты.
     - Вы кто? – сдавленным от растерянности голосом спросил незнакомку.
     Валентина молча раскрыла сумочку и подала письмо. Взглянув на обратный адрес, догадался, что это пишет его дальняя родственница Наталья.
     - Что ж мы стоим, проходите в дом, - и он, открыв входную дверь, пригласил войти. Помог раздеться гостье, повесил её лёгкий плащ, подал стул, сел рядом, вскрыл конверт и принялся читать.
     Валентина внимательно осмотрелась кругом. Кухня, в которой они находились, выглядела достаточно уютно. В дальнем углу печь с вмонтированным обогревателем для отопления дома, в ближнем - раковина и тут же на стене посудный шкаф. Напротив газовая плита и большой импортный холодильник. Кругом чисто и опрятно, что удивило гостью. «А что, не дурно будет здесь», - подумала она, уже всерьёз примеряясь к возможному проживанию в деревне.
     Из прихожей одна дверь вела в зал, другая, очевидно, в спальню. В глубине зала был виден только большой плазменный телевизор, а в спальне уголок книжного шкафа. «А его уберём в зал, чтобы не собиралась пыль на книгах, а ещё лучше - выбросить».
     - Так Вы и есть та самая Валентина? – пряча лёгкую усмешку в усы, спросил хозяин.
     - Да-да, - пока ещё несмело ответила гостья.
     - Я предлагаю нам сразу перейти на «ты». Вы не против?
     - Нет, я только «за».
     - Тогда, Валя, давай вместе приготовим ужин. Умываться над раковиной.
     Валентина резала хлеб, солёные огурцы и помидоры, появившиеся из недр огромного холодильника, а Андрей хлопотал у плиты. Совсем скоро стол был накрыт. Жареная колбаса с яйцами, мелко нарезанное мороженое сало и в завершение всего – запотевшая бутылка водки.
     - Валентина, ты уж прости меня, холостяка, чем богат, то и рад на стол поставить. Садись, гостюшка, отметим знакомство!
     За столом разговорились. Да, конечно, Андрей не красавец, но для деревни умён, начитан, интересен, а главное - внимателен: чётко и быстро подливает, да и закуску споро подкладывает. Нет, не лукавила Наталья, расхваливая жениха! Напряжение спало, и беседа лилась легко и непринуждённо.
     - А я, Андрюша, всю дорогу волновалась, несколько раз уж хотела вернуться, но, памятуя наказ Натальи, решила довести дело до конца.
     - Валя, дорогая, - уже Андрей обнимал гостью за плечи, заглядывая ей в глазки, - ты поступила совершенно правильно. Как мне тут тебя не хватает!
     Последние слова отозвались нежной музыкой в душе Валентины.
     - Ах, какой тут воздух! Так бы дышала и дышала. Тут у вас уже всё цветёт, всё живёт началом лета. А что у тебя за домом? Ель или пихта?
     - Это, дорогая моя, кедрушки, с них осенью соберём шишки, и будут у нас на зиму орехи. Ты заметила, что во дворе растёт малина, виктория, смородина, крыжовник, даже виноградная лоза имеется? – как мог, расхваливал свой огород. Хотя мысли были совсем о другом.
     - Да не может того быть, - всплеснула руками Валентина. Подняла рюмку: - У меня тост - давай-ка, Андрюша, выпьем на брудершафт за нашу чудесную встречу.
     Его уже начинало потряхивать от предчувствия скорого обладания смазливой бабёнкой, нежданно-негаданно появившейся в доме.
     Они сплели руки, выпили, поцеловались…

     Утром Валентина вышла проводить Андрея на работу. Встретил их необыкновенный аромат цветов.
     - Что так может благоухать?
     - Это ночная фиалка. А смотри, вот они, - и он указал на цепочку цветов вдоль дома, - такие невзрачные на первый взгляд, а каков по ночам запах! Но встанет солнце, пригреет, и весь аромат истает, словно ничего и не было, - продолжил он.
     - Андрюша, приходи пораньше, а то я скучать буду, - и поцеловала в щёку своего жениха.
     - Да не дам я тебе скучать, - улыбнулся, - тут у тебя другая жизнь начинается. Вон видишь, у баньки грядка темнеет? Там у меня морковь посеяна. Всю травой затянуло. Прополи. Наноси воды в баньку, приду истоплю, помоемся-попаримся всласть. А к вечеру приготовь пельмени, по-царски и отпразднуем нашу помолвку. Фарш найдёшь в холодильнике, мука в кухонном столе. Не возражаешь? Нет? Ну и славненько, - он легонько хлопнул её ладонью ниже пояса, - а ты, девочка, чудная в постели, ну прям ночная фиалка, такой у меня ещё не было. - Взял чемоданчик с обедом и заторопился на работу.
     Проводив Андрея, Валентина обошла дом. Оказался он больше, чем ей представлялся вечером. Из зала была дверь ещё в одну комнату, где находился большой чулан со старой одеждой. В ней собралось много пыли, очевидно, хозяин не часто здесь бывает. Но в целом дом всё более и более нравился гостье - во всех комнатах на полу хорошие ковры и только в коридоре, где висела верхняя одежда, домотканая дорожка.
      Прошла на кухню, вымыла посуду после вчерашнего. Сварила кофе, взбодрившись, вернулась в кровать. Ах, какая благодать, какое блаженство! Поспав ещё пару часов, она встала, умылась, прибрала волосы, облачилась в свой спортивный костюм и вышла в огород. Ну что ж, разомнёмся малость! И рьяно взялась за грядку.
     Не прошло и получаса, как от непривычной работы в наклон разболелась спина. Она передохнула, затем присела на корточки и продолжила. И так её надолго не хватило - опустилась на колени, но и это не помогало. Боль в пояснице нарастала с каждой минутой. Хоть в межу ложись и ползком! Вспомнился анекдот: идёт путник и видит, как мужик сидя колет дрова. Спрашивает: «Поди, неудобно?» Тот в ответ: «Пробовал лёжа, ещё хуже».
     Поднявшись, она огляделась. Четверть грядки одолела, а как дальше? Передвигая затёкшие ноги, обошла весь участок. И тут ей стало не по себе. Огород соток десять сплошь зарос мелкой травой. Сколько ж времени у неё уйдёт на прополку всего участка? Хотя видно, кое-где хозяин поработал. Чистая грядка свёклы, чеснока, но вот всё остальное ждало её нежных женских ручек. Это ж, сколько придётся ей тут вваливать? А? И в ней стал нарастать внутренний протест и неприязнь к Андрею. Каким надо быть жлобом, чтобы насадить столько? Ему что, зарплаты не хватает, или ещё для кого-то выращивает? А ведь он её, может статься, и на сельский рынок отправит. И она представила, как стоит за прилавком с пучками лука, укропа или редиски, с ящиком свежих огурцов и помидоров. Да по сравнению с ней рабыня Изаура просто госпожа! Взяв себя в руки, вновь вернулась к грядке.
     - Здравствуй, красавица, ты кто будешь?
     Валентина с трудом выпрямилась. Перед ней стояло существо женского пола в рабочем рваном грязном халате, в калошах на босу ногу. На вид ей было лет под шестьдесят, возможно, даже ей ровня, со скуластым, смуглым, смешливым лицом. Худая, словно свитая из сухожилий. Взгляд острый, как бритва.
     - Я…, я двоюродная сестра Андрея, - растерялась Валентина.
     - А звать-то как?
     - Валентина.
     - Что-то я не припомню, чтобы он в разговоре упоминал тебя. А меня зовут Рая. Я его соседка.
     Она оглядела грядку, над которой Валентина лила пот, и вплеснула руками:
     - Милая, да что ж ты наделала?
     - А что такое? – не то удивилась, не то испугалась Валентина.
     - Ты же вместе с травой вырвала и морковь! Это ж надо такое сотворить! А? Оставила всходы укропа! Это потому, девка, что ты городская, работы деревенской не нюхала. Вот что, пойдём-ка в дом, я тебя переодену. Что ж ты такой красивый спортивный костюм так землёй уделала!
     Она уверенно, словно здесь всю жизнь и проживала, отыскала в доме Андрея рабочую одежду, переодела Валентину.
     - Ты не удивляйся, я часто захожу сюда помогать по хозяйству. Вот уж полгода он мается, бедолага, в одиночку. Нет, невесты-то к нему притыкались, но как-то не пришлись ко двору. Та ленивая, та горластая, та неразговорчивая и угрюмая, что поговорить не о чем. Честно сказать, капризничает мужичок, больно разборчив, но с ним жить можно. Я бы и сама к Андрею пошла, но у меня свой мужик, ничего плохого о нём не скажу. А ты, случаем, не его ли новая невеста? – неожиданно полюбопытствовала соседка.
     - Нет-нет, что ты, - как бы с испугом ответила кандидатка в жёны.
     - Ладно, поживём-увидим. А сейчас пошли, я тебе помогу прополоть грядку, а заодно увидишь, чем укроп отличается от морковки. А то ведь прогневается на тебя наш бобыль, - рассмеялась она.
     - Рая, скажи, где у вас продуктовый магазин и где можно набрать воды для бани?
     - Магазин здесь за углом, а вон у того большого столба - колонка с водой. Далековато, придётся походить.
     - А почему нет в водопроводе воды?
     - Зима была малоснежная, но морозная. У нас почти у всех перемёрзли водоводы. Обещали исправить, но ремонтники пока до нас не дошли.
     Взялась Валентина с соседкой снова за прополку. А Раиса всё трещала и трещала уже про свою жизнь, и Валентине это было на руку, что не о ней разговор. Зато она удивлялась, как ловко и быстро продвигается работа у неутомимой соседки. Казалось, что той вообще неведома усталость. Если Валентина выщипывала сорняки на шажок, то Раиса втрое проворней. Не прошло и часа, как с прополкой было покончено.
     - Ну, подружка, бывай и здравствуй. Передай привет Андрею. Мне нужно самой по хозяйству управиться. Свиней, гусей, кур накормить, очистить коровник, а то мы с тобой ещё б посудачили. Не страдай и не впадай в панику. Это на первых порах тяжко, а через месяц-другой втянешься. Схуднёшь, и за день пол-огорода осилишь, а то, вишь, какая пышная. - Она коснулась пальцем роскошной груди Валентины, и, как подхваченная ветром, улетучилась, словно не было и в помине.
     «Замечательная женщина, а работает-то как железный конь! - подумала Валентина. Прошла на кухню, умылась, переоделась и взглянула в зеркало. Лицо показалось ей уставшим и одутловатым: - Боже мой, что же будет со мной дальше? И зачем мне, дуре, это надо? Семейного очага захотелось? Нет, надо эту чашу испить до дна».
     Теперь дело за пельменями. Она, конечно, примерно знала, как они делаются, но сама никогда не готовила. Не готовила вообще ничего. У неё всегда то ресторан, то кафушка, то буфет. По утрам кофе, чай или, на худой конец, «роллтон» заварит. Да и то сказать, а для кого готовить-то? А тут команда – приготовь! Вот попала, так попала, как кур в ощип! Но как-то нужно выпутываться из этой ситуации. Может, выручит магазин?
     Купила килограмм пельменей, бутылочку кетчупа, водку. Решила, что остальное есть в доме. Вечером сварить, и все дела.
     Следующая задача – наносить воду в баню. Зашла, осмотрела предбанник, мойку, парилку. Везде чисто и приятно пахнет древесиной. Заглянула в печной котёл, в бак для холодной воды – пусто. У входа пустые вёдра, взяла два и направилась к колонке. Сделала три ходки, и только-только половина котла. А бак для холодной воды много больше! Руки уже онемели, и ощущение таково, словно они вытянулись до земли, как у орангутанга. Теперь она набирала неполные вёдра, решила, лучше дольше походить. Часа два с перерывами Валентина моталась от бани до колонки и обратно. Уже знала на тропинке каждый камешек, каждую травинку.
     Когда заполнила всё водой, у неё не осталось сил. Добрела на дрожащих ногах к крыльцу и рухнула на ступеньку. Боже ты мой, это что, каждый день так работать? И это деревенская благодать? «Зелень, петрушка, лучок, огурчики, помидорчики… Будешь как сыр в масле кататься», – вспомнились слова Натальи. Ей уже ничего не хотелось – ни бани, ни праздничного застолья, ни нового мужа, ни тем более секса. Одно желание - дотащиться до дивана. И всё! И провались всё пропадом!
     Зашла на кухню, умылась и в чём была, упала на диван. Через пару минут забылась мертвецким сном.

     Андрей закончил работу, очистил, смазал узлы и сдал сменщику экскаватор. Подошёл начальник склада и выразил недовольство его работой:
     -Ты что сегодня такой несобранный? Посмотри, сколько угля навалил на площадку.
     Андрей промолчал.
     - Слушай, напомни мне, с какого ты года? Да ладно уж, не напрягайся, это я шутя.
     - Шуточки тут у вас с намёками, а я потом ночами не сплю, и вот результат.
     Уже не одну волну сокращений ему пришлось пережить, но его пока не трогали, учитывая мастерскую работу и безупречную дисциплину. Ну не объяснять же начальнику, что у него была бурная бессонная ночь, вот и появилась некая заторможенность реакции при работе. То чуть раньше сбросит с ковша уголь, то позже, а перед концом смены не рассчитал высоты и ударил ковшом стенку углярки, чем серьёзно её повредил. Хорошо, что это была «вертушка», иначе крупного скандала не миновать. (Вертушка – состав из локомотива и вагонов, которые являются собственностью предприятия и перемещаются по замкнутому кругу: склад – обогатительная фабрика, и снова - склад).
     Если и дальше так дело пойдёт, то сокращения не миновать. Это как пить дать. А до пенсии ещё два года! Выход один – упорядочить ночную жизнь с Валентиной. Ах, какая сладкая женщина!

     Проснулась она от стука на крыльце. Андрей пришёл! Она, преодолевая усталость, встала встретить. Всё тело болело и ныло, словно били батогами. Но что делать – надо, Валя, надо!
     - Валюша, собирай на стол, а я двинул топить баню.
     - А я грядку прополола, - заикнулась та, думая, что хозяин этого не заметил.
     - Да видел-видел. Молодец! - как от назойливой мухи отмахнулся он, чем сильно обидел Валентину.
     Выпаренные, вымытые они сидели за столом и вели неторопливую беседу. После бани Валентина уже чувствовала себя много лучше.
     - Андрюша, а зачем ты столько выращиваешь овощей в огороде, неужели всё это одному? – задала мучающий её вопрос.
     - У нас всегда так было. И когда росли дети, тогда была большая семья, и когда мы остались вдвоём, и сейчас я не могу как-то сразу отказаться. Привык растить и консервировать в больших количествах. Для этого у меня есть всё: газовая печь, котлы для стерилизации и приготовления маринада или рассола. И меня это, тебе может показаться странным, приводит в восторг. Правда, сейчас иногда зову на помощь соседку. Старательная, работящая женщина. Ты с ней ещё познакомишься. Она моет банки, овощи, укладывает, а я всё остальное. Технология отработана до мелочей. Заметь, возьми любые банки – какой во всех замечательно одинаковый вкус! А теперь, представь, зараз десять или двадцать законсервированных банок! Красота! Лучшего натюрморта я себе не представляю. Теперь никого просить не буду, всё возьмёшь в свои руки!
     Валентина от такой перспективы совсем упала духом.
     - А куда всё это девать?
     - Часть отдам соседу, часть своим друзьям на корпоративы, большую часть передам на реализацию в овощную палатку другу. Так в дальнейшем и это может перейти к тебе.
     Сбывались её самые худшие опасения!
     - Ну, где наши пельмени, теперь в самый раз под водочку! - покончив с салатом, спросил Андрей.
     Бросив пельмень в рот, он пожевал-пожевал и, проглотив, спросил:
     - В магазине брала?
     - Да, - ответила робко.
     - А почему сама не сделала? – продолжил допрос хозяин.
     - Не умею, - Валентина низко опустила голову.
     - Это «творение» одной местной фирмы, а фарш готовят из обрези с голов крупного рогатого скота и свиней. Этот продукт, с вашего позволения, можно загнать в желудок только самогоном.
     - Я не знала.
     - А что ж ты, мой ночной ангел, знаешь и можешь? И что ты вообще умеешь? Как я понял, ты вместо сорняков в начале грядки выдрала морковь?
     - У меня никогда не было семьи, некому было готовить, не было никакого хозяйства. Что теперь с меня взять? Жила одиночкой, - чуть слышно лепетала в своё оправдание Валентина.
     - Но хоть что-то ты можешь?
     - Могу, - произнесла Валентина и после лёгкого замешательства прошептала, - могу ублажать тебя хоть всю ночь.
     - Значит, ночной работник, ночная бабочка?
     - ?!
     - Что с тобой? Ты, мой цветочек, словно завяла?
     - Андрей, я страшно устала. Меня добила вода.
     - Валюша дорогая, зачем же ты таскала до полных баков. Нам хватило и половины.
     - Ты дал команду…
     - Господи, ну нельзя же так буквально… - и он, подхватив её, сползающую на пол, отнёс в постель.

     Утром Валентина вновь вышла провожать Андрея на работу.
     - Вот что, Валечка, ты сегодня в огород не ходи, - сжалился он. – Будут у меня выходные, вдвоём и займёмся. Скажи-ка, а стирать-то ты умеешь?
     - Если, Андрей, ты хотел меня обидеть, то в этом преуспел. Конечно, могу.
     - Тогда, извини, сделай милость, постирай бельишко, в кладовой лежит. Вода в бане ещё тёплая, утром проверил. Если что, затопишь печь, подогреешь. На столе поварская книга – начни с простого - лапша по-флотски. В доме прибери. Если захочешь куда-нибудь прогуляться от скуки – вот ключи. Ну, пока-пока.
     - Хорошо, всё сделаю.
     Зашла в кладовку и обмерла. Там грязного белья видимо-невидимо. Наверно, с похорон жены никто не стирал. Это стало для неё последней каплей. Всё! Бежать и только бежать с этой добровольной каторги! Сама, сама дура, по собственной воле сунула голову в такое рабство! От вчерашнего ещё всё болит. В грядке свои роскошные ногти с маникюром похоронила. Пальцы от вёдер так свело, что едва разогнула. А что ещё ждёт меня впереди? А вдруг ему в голову взбредёт завести корову, свиней? Как раз во дворе есть и большая стайка. И зачем мне это всё надо? Тем более что мой последний поклонник, адвокат, обещал через суд восстановить на работе.
     Тут она и вспомнила Раису, превратившуюся из женщины в штакетину из морёного горбыля. Не хочу этого, не хочу быть такой! Прочь отсюда! Она быстренько собрала свои вещички и к соседке - отдать ключи.
    - Валюша, ты что, уже уезжаешь? - увидев сумку, всплеснула руками Раиса. - Ой, а я-то думала, что ты здесь жить останешься. Ты так мне уже люба стала!
     - Да, уезжаю. Это не для меня. Так круто изменить жизнь на склоне лет – небывалое дело! – И она решительно зашагала в сторону станции.
    «Да, не зря в народе говорят: ищи жену не в хороводе, а в огороде», - подумала Раиса, глядя вслед Валентине.

P.S.

     Прошёл год.
     Андрей женился на другой женщине, городской, но которая была на все руки мастер. Ещё через год он вышел на пенсию, и новая жена забрала его к себе в большой город. Их теперь можно было часто встретить в театрах на спектаклях, концертах, в музеях или храмах.
     Как говорили с завистью соседи – а у них жизнь удалась!