Ветер

Он держал в руках ветер, и тот струился сквозь пальцы. Я видела белесые ниточки, плывущие в воздухе на северо-восток. Здесь хорошо летом. Темно-зеленая листва закрывает от солнца, людей здесь не бывает, и другие тоже заходят редко. Я закинула руки за голову и посмотрела на обрывок неба.
- Оно здесь всегда такое.
- Насыщенно-синее?
Он улыбнулся и посмотрел на клочок тумана в руках.
- Нет. Как с картинки, - сложив одну руку чашечкой и придерживая в ней свое сокровище, он указал другой на небо, - Смотри, вот это облако, видишь? Оно никогда не меняется.
Я прикрыла глаза, покрутила головой и снова посмотрела наверх.
- Но я же вижу, оно плывет.
Он снова улыбнулся.
- Ты не часто здесь бываешь, чтобы заметить.
Его улыбка печальным разрезом поползла по лицу.
- Ты скучаешь по ней?
Он свел брови, ветер в руках стал медленно таять.
- Зачем ты спрашиваешь, если знаешь ответ? - парень смотрел на меня, не мигая. Я пыталась пробраться в эти кобальтовые глаза, заглянуть между черных прожилок, но только отталкивалась от них, как пловец от борта бассейна, и отплывала в недоумении.
- Я не люблю твои глаза.
- Что? - он вопросительно поднял бровь и удивленно улыбнулся. Я собрала со скамейки карты и начала их тасовать.
- Они гонят меня, отталкивают.
Он виновато опустил голову. В руке он держал идеальный овал погибельно-черного цвета.
- Вот, я отдаю его тебе, - он протянул мне камень и на какое-то мгновение мне показалось, что пелена отрешенности спала с его лица.
- Ты.... – гадальные карты посыпались из рук, и я поспешила их собрать, пока подбиравшийся в наступившем сумраке ветер не отобрал у меня последнюю возможность заглянуть в будущее, - Что?
Он взял мою руку, расправил ладонь и положил на нее камень. Я медленно поднесла его к лицу и не могла насмотреться. Он был приятно-холодным, как вода в жаркий летний день, и легче перышка. Мне казалось, еще секунда, и эта капля расплывется по руке, обтекая ее и окрашивая в цвет полуночной мглы.
Я сглотнула.
- Сколько тебе лет?
- Ты знаешь, - он сидел прямо и смотрел перед собой. На коже проступили незаметные до того морщинки, а в голосе появился скрип, которым, наверное, по своей воле обладают лишь очень старые деревянные стулья.
- Ты…. уходишь? - слова срывались с языка и пропадали в море отчаяния, разлившемся между нами. Я не смогла сдержать слезы, они скопились во внутренних уголках глаз и отрывались по капле, как лепестки на умирающем цветке.
Он снова опустил голову и вздохнул.
- Сегодня ночью.
Я сжала в руке угольное сердце и спрятала его в сумочку.
- Нам приходится уходить.
Я вытерла слезы и обняла его, он обнял меня в ответ так крепко, что кости затрещали, но я промолчала.
- О, я так буду скучать по нашим вечерним встречам!
Я отстранилась и улыбнулась.
- Там, куда ты идешь, ты встретишься со своими родными и быстро забудешь обо мне.
- Не забуду.
Я не знала, а он не сказал в тот вечер, что все мифы и сказки об их загробной жизни - сплошная ерунда и пирамида из выдумок. Что, умирая, они пропадают в пустоту, и больше не помнят ни друзей, ни себя.
Я провожала его, уходящего к своему ангару, он остановился у лестницы, ведущей на крышу, и улыбнулся в последний раз.
"Нам приходится уходить", - прозвучали в голове его слова. Влезать в чужой разум было запрещено, и он знал, что не пройдет и десяти минут, как появятся стражники, но ему было больше нечего терять.
Он улыбнулся и прошептал мне одними губами "Беги".
Крадясь вдоль тонувших в сумраке зданий, я одной рукой касалась холодного замшелого кирпича, а другой прижимала к бедру висящую на плече сумку. Вертолеты пролетели у меня над головой мгновение назад, и я боялась обернуться, потому что знала, что увижу позади.... Он специально это сделал - вызвал стражу, привлек внимание, ведь они так много глупостей успевают натворить, пока умирают, так пусть лучше сразу схватят. Предсмертный рев огромного, великого зверя, последнего на десятки тысяч миль вокруг и первого для меня огласил небо. В последний раз я услышала его голос, когда, просвистев в воздухе, гарпун прострелил его грудь в месте, где должно быть сердце, и провалился в пустоту. Потому что его сердце я уносила с собой.

Декабрь 2014