Перстень мастера

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

I

Смеркалось на улицах Москвы, и Вадим зажёг в комнате свет, чтобы не сидеть в темноте.
- Вадим, пожалуйста, выключи общий свет и зажги лучше торшер. Я так люблю мягкий рассеянный свет, - сказала его гостья, милая и аристократичная Наталья Лучезарова.
Был выключен общий свет в комнате, и абажур ожил своим таинством.
- И всё-таки Булгаков не про твою душу, Вадик. Ах, боже мой, ты ещё такой юный, - сказала Наталья, допивая рюмочку французского коньяка и доставая из пачки длинную дамскую сигарету.
- Но отчего же Мастер не заслужил света, Наталья Дмитриевна? Это тайна не даёт мне покоя.
- Ах, милый мой, этого не разгадает никто и никогда.
Наталья закурила и подошла к раскрытому настежь окну.
- Как же в этот летний вечер хочется лю-бить! - мечтательно вытянула на два слога последнее слово Наталья и выпустила в окошко длинную струйку дыма.
Вадим сидел за празднично накрытым столом, подперев голову двумя руками, и отчетливо чеканя каждое слово, произнёс:
- Я в последние дни живу каким-то особенным чувством предощущения. Словно что-то настолько серьёзное должно случиться в моей жизни, что невозможно это не чувствовать.
Наталья обернулась. Лукаво прищурив глаза, она мягко сказала:
- Что может быть милее, чем делиться своей тайной с дамой, которая к тебе благоволит, мой милый.
- Мне кажется, что меня приведёт к Богу не священник в церкви, а именно, что дьявол, как у Булгакова. Понимаете меня, Наталья Дмитриевна?
- Ты ещё не слишком пьян, иначе ты звал бы меня по имени, как это было раньше. Но когда ты трезв, между нами словно вырастает стена, мой милый.
Наталья подошла к Вадиму и, встав за его спиной, стала взъерошивать его волосы. Он отстранил её руки и, поднявшись со стула, решительно сказал:
- Вы должны меня покинуть! Немедленно! Сейчас же! Время близится к полуночи, и должно произойти нечто такое, чего я ожидаю все эти последние три года.
Наталья явно этого не ожидала. На её лице читалась обида. Она рассчитывала на иное продолжение этого вечера и, глубоко уязвлённая, лишь коротко бросила:
- Глупо разбрасываться такими женщинами, как я.
О боже, как она была прекрасна! В элегантном длинном платье до пят, в каштановом свечении волос, с талией под стать лучшим балеринам мира, сочная в тех ожиданиях мужских глаз, что скользят по фигуре женщины, оценивая именно эти два великолепия, с лицом русалочной мечтательности и бархатистой дымкой серых глаз! О, она была обворожительна!
Но этот вечер был явно не предназначен для любви. После её ухода чувствовался лёгкий аромат французских духов. Но вот уже потянуло прохладой ночи, и было что-то таинственное во взоре удивительно красивого юноши, который внимательно и задумчиво вглядывался в эту летнюю московскую ночь.
И потом уже этот торжественный звон часов, полночь и мягкий шелест крыльев чёрной птицы, и взгляд восхищения, и шептание губ: «Сбывайся, сбывайся», и лёгкий ветерок, и ворон на столе, и белизна загадочного письма в клюве. «Сбывается!» - только и говорили глаза Вадима, когда он с волнением брал письмо из клюва чёрной птицы.
Он развернул письмо стремительно и впился в него глазами: «Сегодня же! Сегодня же! Маргарита ждёт Вас в том замке, что вырастет на окраине Москвы именно в эту ночь! В нём состоится бал загадочных масок, среди которых вы вольны угадать единственно верную вам! Поспешите! Карета ждёт вас!»
А потом ворон превратился в тысячи прозрачных шариков, которые разлетелись во все уголки комнаты и неожиданно превратились в ручейки чёрной краски, и затем уже слились в единую струю. И перед Вадимом неожиданно возникла дева в чёрном до пят изысканейшем платье и с чёрными, как сама бездна ада, волосами до плеч, которые обрамляли обольстительнейшее лицо восточной красавицы. «Вот оно, вот оно – чудо!» - только и сверкали, как бесконечная синева небес, голубые глаза Вадима.
- Тсс! - поднесла к губам палец дева. – Иди за мной! - произнесла она и повела Вадима на улицу.
Как и следовало ожидать, на улице стояла карета, и было удивительно видеть, что вся Москва словно вымерла, настолько были пустынны улицы.
- Изабель, - представилась дева, когда они уселись в карету.
- Ага, - только и нашёлся, что сказать ошеломлённый Вадим и добавил: - В том смысле, что вы знаете моё имя.
- Трогай, Винзор! – крикнула зычным голосом Изабель в раскрытую дверь кучеру.
И тут же послышалось:
- Ия-ха! Пошли, родимые!
Карета двинулась в путь.
- Мы сразу в этот самый замок? Но я не подобающе одет - пытался оправдаться Вадим за свой домашний вид.
- Окажешься в саду Ляйсан, не теряйся. Иначе всё пропало. Всё-таки, как никак, ты поэт, - сказала Изабель, даже не взглянув на Вадима.
Затем Изабель ловким движением взмахнула рукой, и внезапно в её руке веером расположились карты.
- Тяни карту, юноша, - сказала Изабель.
Вадим вытянул червового валета.
- Червовый… - облегчённо вздохнула Изабель.
И больше не промолвила ни слова до той минуты, пока карета не остановилась.
- Приехали, - сказала Изабель и показала на старинный храм. – Тебе сюда.
- А вы? – спросил Вадим.
- Моя миссия закончена, юноша. Иди смелее! Тебя там ждут.
Вадим зашёл в храм, освещаемый огромными люстрами и, пройдя до половины, увидел спешащего к нему карлика. В это время в храме звучала проникновенная музыка Баха. На органе играла прелестнейшая девушка с золотистыми русыми волосами до плеч, вся такая воздушная, словно она была соткана не из плоти, а из удивительнейших голубых хризантем.
- Червовый, червовый… - приговаривал карлик, потирая ладони.
Вадим поздоровался с карликом, и тот с особой нежностью в голосе сказал:
- Всё же удивительно играет Снежана! Не правда ли?
- Божественная музыка! - ответил Вадим. – Но почему в храме нет ни души?
- Сегодня особенная ночь – ночь Маргариты, - улыбаясь, ответил карлик.
И вот смолкла музыка. К карлику и Вадиму подошла Снежана и тихо сказала:
- Не каждому суждено увидеть, как в саду Ляйсан падают вишни.
- Почему? – спросил Вадим.
- Всё очень просто. Ляйсан входит в круг особо приближённых к Маргарите.
- Это, наверное, необычный сад?
- Всё верно. Всё именно так. В саду Ляйсан цветут необычные вишни. Дорожки, беседка, в которой она вас будет ждать, клумбы – всё из камня, даже фонари и те из камня. Ляйсан наполовину японка, наполовину арабских кровей. И запомните, Вадим, что сакура в саду цветёт триста шестьдесят четыре дня в году. Так пожелала сама Ляйсан. И только один раз в году лепестки сакуры опадают, и созревают вишни в течение одного дня, а ночью этого дня вишни падают на землю и превращаются в разноцветных бабочек, которые прилетают в беседку. Они со всех сторон облепляют беседку, в которой горит волшебный фонарь, и Ляйсан в эту ночь разгадывает сны поэтов.
- Так вот, значит, почему я здесь. Сегодня именно такая ночь, и Ляйсан сегодня будет видеть мой сокровенный сон?
- Совершенно верно, Вадим, - улыбнулась Снежана. - Вы готовы увидеть сад Ляйсан и встретиться с ней?
- Я даже и мечтать не мог об этом! - загорелись глаза Вадима.
- Тогда идёмте к чёрному выходу. Он ведёт в сад Ляйсан.
Они прошли через чёрный выход и оказались в мире камней и цветущей сакуры. Это был сад-шедевр. Драгоценные камни со всех сторон отражали лунный свет, а цветущая сакура, подсвеченная снизу фонариком из камней, усиливала сияние этого света, и в сочетании с пением райских птиц создавалось впечатление, будто ты находишься внутри такого искусственного мини-солнца, где понятие рай реалистичнее всех представлений о нём, которые только способна сотворить фантазия человека. Вдали виднелась беседка Ляйсан. И вот Снежана хлопнула в ладоши, и лепестки сакуры стали осыпаться на землю, напоминая снегопад. Когда она хлопнула во второй раз, то прямо на глазах стали созревать вишни. После третьего хлопка вишни упали на землю, и тысячи разноцветных бабочек полетели к беседке, превращая её в цветущий ковёр.
От изумления Вадим не знал, что и сказать. И вот он оказался внутри беседки и впервые в жизни столкнулся с красотой женщины, от которой можно ослепнуть, если смотреть на неё, не сводя глаз. Смоляные шелковисто-вьющиеся волосы в сочетании с атласной кожей и пронзающий свет чёрных, как ночь, глаз на утончённом лице заставили Вадима любоваться её красотой. В небесно-голубом платье с глубоким вырезом, она была невозможна без желания тотчас обладать ею.
- Не смотри слишком долго – ослепнешь! – сказала Ляйсан, выпуская колечки сизого дыма из чёрной инкрустированной маленькими бриллиантами курительной трубки. - Художник с даром небес, путник бесконечного пути, рыцарь любви без оной по имени Вадим, что, по-твоему, любовь?
- Любовь – это птица. Она так же хрупка, как птица. Она прилетает внезапно и способна улететь, если больше не чувствует тепла.
- Нет, художник. Любовь – это всегда дерево. У неё есть корни – как начало, ствол – как линия жизни, ветви – как направление, листья – как возраст. Она цветёт и благоухает во время расцвета и приносит плоды после того, как отцветает. Мне больше нравится сакура. Её плоды – алые вишни. Сорвёшь слишком рано – будет кисло, слишком поздно – горько, и сладко лишь тогда, когда вовремя.
- Умная женщина – это всегда пробуждение смысла, как свет и игра его на гранях бриллианта. Глупая женщина – это всегда скользящая за светом тень разочарования и скуки. Несомненно то, что вы очень умная женщина, Ляйсан.
Ляйсан улыбнулась, ей явно польстили эти слова.
- А с чем ты сравнил бы роковую женщину, художник?
- С ветром, достопочтенная. Когда нет ветра, жизнь упорядочена и спокойна, когда же налетает ветер, приходит беспокойство. Ветер всегда привносит в жизнь риск, как и появление роковой женщины. Холодный ветер несёт с собой холод, горячий ветер несёт с собой жажду. И то, и другое – это всегда риск и беспокойство.
- Умно! - покачала головой в знак согласия Ляйсан и предложила гостю присесть в кресло.
- Тебя ожидает встреча с Маргаритой, но перед этим тебя нужно как следует приодеть. Мне говорили, что ты немножко непутёвый. Это правда?
- Совершенная правда.
- Ты знаешь, что непутёвый художник с даром в сердце всегда интересен настоящей женщине?
- Знать женщину - значит, всегда видеть только закат и никогда не видеть рассвет. Я же предпочитаю видеть и то, и другое.
С лица Ляйсан не сходила улыбка.
- Теперь я понимаю, что ты умён. И твои глаза говорят об этом. Но слышишь… Слышишь мелодию?
Вадим прислушался. Действительно, кто-то играл на скрипке красивую мелодию.
- Это нетерпеливый Гармоника зовёт нас в свой магазинчик на берегу зеркального пруда.
- А кто такой Гармоника?
- Это чёрный кот. Один из верных пажей Маргариты. Идём за мной! – повелительным тоном сказала Ляйсан и повела Вадима по одной из тропинок к зеркальному пруду.
Они прошли по каменной тропинке вдоль всего сада и подошли к берегу пруда.
- Тебе следует снять обувь и преодолеть страх. Иди за мной! - сказала Ляйсан и, отбросив туфельки, пошла прямо по воде, ничуть не проваливаясь, словно шла по ковру.
- Но я не умею плавать! Я утону! - крикнул Вадим.
Ляйсан обернулась и сказала:
- Не бойся ни огня, ни воды, ни медных труб. Но всегда бойся сердца женщины, художник! Ступай смелее, искренний человек!
Вадим с величайшей опаской заставил себя сделать первый шаг по воде и, когда увидел, что нисколько не проваливается, шепнул себе: «Храни меня, Бог!». И уже смелее зашагал по зеркальной глади пруда. Преодолев пруд, он облегчённо перевёл дух. Перед ним стоял скромный деревянный магазинчик, совсем как из ковбойских фильмов. Ляйсан поманила его к себе, и они зашли внутрь. Ничего не подозревающий Гармоника продолжал играть на скрипке.
- Не думала, что коты так усердны, - сказала с оттенком лёгкой иронии Ляйсан.
- Да будет вам известно, госпожа, что коты самые совершенные божьи творенья, - чуть надувшись, ответил огромный чёрный кот, откладывая скрипку в сторону.
- О, избавь меня, Гармоника, от своего красноречия. У нас уже не осталось времени. Надо приодеть нашего героя. Он должен выглядеть на балу Маргариты безупречно.
- Минуточку, госпожа. Всё уже готово, - ответил кот и, подскочив к вешалке, где висели десятки фраков, снял один из них и протянул Вадиму. – Примерьте, юноша. Неотразимость гарантирую, - сказал кот, добавив к фраку белую сорочку, изящные чёрные кожаные туфли, бабочку, носовой платок и маску.
Вадим прошёл в примерочную, а когда вышел оттуда, то его было не узнать. Фрак сидел на нём идеально, и выглядел он, как английский лорд. Ляйсан аккуратно сложила носовой платок и бережно вложила его в карманчик на груди, чтобы был виден только уголок. Последний штрих был добавлен, и Ляйсан с Гармоникой откровенно любовались внешним видом Вадима.
- Клиент готов! - сказал кот.
Рассмеявшись, Ляйсан, обратилась к Вадиму:
- А теперь закрой руками глаза, Вадим, и считай вслух до десяти. Тебя ждёт бал Маргариты.
Вадим закрыл глаза руками и принялся считать до десяти. На счёте восемь он неожиданно услышал у самого уха звон колокольчика. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой красивую черноволосую девушку с голубыми глазами, одетую в плотно облегающее фигуру пурпурно-красное платье. В руках она держала колокольчик. Позади неё красовался огромный прекрасный замок.
- Вы тоже приглашены на бал? – спросила она, улыбаясь своими удивительными глазами.
- Да! – радостно ответил Вадим.
- Тогда побежали! Бал уже начался, - воскликнула девушка, увлекая его за собой.
Они вбежали в огромный зал и в волнении замерли возле дверей. Звучала мелодия Штрауса и сотни пар в самых разнообразных оригинальных масках и изящных туалетах кружились в вальсе.
- Ах, как я мечтаю подарить Маргарите свой скромный колокольчик, - сказала девушка.
В её глазах светилась неподдельная радость. И вся она излучала такой лучистый свет, что Вадим не сводил с неё глаз.
- А почему колокольчик?
И вдруг взгляд девушки изменился. Она неожиданно стала грустной.
- В нашем городе не слышен больше колокольный звон. Храм наш теперь закрыт.
- Что же это за город?
- Его нет ни на одной карте мира. Простите меня, но я не хочу о нём сейчас говорить. Это город грусти и печали. Во всяком случае - для меня.
- Значит, вы не москвичка?
- Нет, что вы, - вновь улыбнулась девушка. – Боже, мы заболтались с вами и забыли надеть маски.
Незнакомка проворно надела маску, Вадим последовал её примеру.
Зал, в котором проходил бал, был огромным, с паркетным полом и сводчатым потолком, расписанным захватывающими сценами из античной мифологии. Потолок поддерживался изящными колоннами, расположенными симметрично каждому окну вдоль стен. Сами окна были размером чуть ли не до потолка, а освещался зал огромными красивыми люстрами. Тысячи горящих свечей освещали зал настолько ярко, что было светло, как днём. В конце зала с двух сторон были лестницы, которые вели на балкон. А под балконом разевал свою пасть огромный камин, внутри которого пылал огонь. За камином располагались двери, ведущие во внутренний сад.
- Что это за камин? – спросил Вадим у незнакомки.
- Это тот самый камин. Помните, как на балу у Воланда? Сейчас закончится танец, и начнётся самое интересное. Мастер сам распознает того, кто заслуживает его благословения. Это должен быть лишь один человек из всех присутствующих. Понимаете, всего лишь один человек, но никто не знает, кто именно.
- А как все это узнают?
- Из огня должен вылететь голубь.
- А если человек не заслуживает благословения Мастера?
- Тогда вылетит ворон.
Действительно, всё так и произошло, как сказала незнакомка.
Закончился танец, и все отошли к окнам, застыв в ожидании. И вдруг к восторгу всех присутствующих прямо из пекла пламени огромного камина самым таинственным образом целым и невредимым вышел загадочный мужчина, облачённый соответственно торжественному случаю в строгий фрак. Зал буквально взорвался аплодисментами. Мужчина, видимо, ведущий вечера, спокойно дождался, когда смолкнут последние хлопки. И вот в зале всё затихло. Наступила абсолютная тишина. И только тогда мужчина торжественно сказал:
- Дамы и господа! Сейчас вам раздадут листки и ручки, и вы напишете знаменитую строчку из Фауста, в которой упоминается о дьяволе. А потом каждый желающий может испытать себя, бросив листок в камин. Помните, только один из вас заслуживает благословения Мастера. Маски нельзя снимать ни в коем случае! Никто не должен видеть лица избранного. Итак, приступаем.
Десятки мальчиков и девочек, появившихся откуда ни возьмись, раздали гостям листочки и ручки. И уже через несколько минут ведущий бала сказал:
- Ну, кто желает стать первым?
Самой храброй оказалась дама в изящной маске, первой бросившая листок в огонь. Зал замер в ожидании. Через минуту из камина вылетел ворон и устремился к самому потолку. Все ахнули, и даже послышались сдавленные смешки.
- Иди седьмым. Может быть, тогда тебе повезёт, и ты станешь избранным, - сказала незнакомка Вадиму.
После дамы к камину подошёл элегантный молодой человек в замысловатой маске и бросил листок в огонь. И опять секунды показались вечностью, но и в этот раз из камина вылетел ворон. В зале послышался вздох разочарования.
Вадим подошёл к камину седьмым. Дрожащей от волнения рукой он бросил листок. Прошла минута. Вадим закрыл глаза. И вдруг раздались оглушительные аплодисменты. Когда он открыл глаза, на его плече сидел голубь.
- Стойте на месте, юноша! - воскликнул ведущий.
Барабаны забили торжественную дробь.
- А теперь, дамы и господа, Её Величество Маргарита! - объявил ведущий.
И тотчас же вылетели из пламени десятки голубей, и из бушующего огня в камине величественной поступью вышла в зал Маргарита. Аплодисменты заглушили всё, даже голос ведущего. Когда они всё-таки стихли, воцарилась хрустальная тишина. И Маргарита сказала:
- Дорогие гости! Вы видели всё сами. Перед вами юноша, которого благословил Мастер. Я должна украсть его у вас на некоторое время. Ему будет поручена особая миссия.
Затем Маргарита подошла к Вадиму и сказала ему:
- Идите за мной, юноша. Я покажу вам кабинет Мастера. У меня к вам есть просьба и одновременно поручение, если, конечно, вы не откажетесь её выполнить.
- Что вы, как я могу отказаться! – промолвил Вадим.
О, боги небесные! Маргарита ничуть не изменилась. Она была всё той же очаровательной ведьмой, словно только что сошла со страниц легендарной книги. Она повела Вадима на второй этаж. Пройдя в конец коридора, они подошли к узорной дубовой двери. Только здесь Маргарита позволила Вадиму снять маску.
- Вот святая святых этого замка. Это кабинет Мастера. Заходите смелее, Вадим!
Убранство комнаты было простым и изящным. У окна располагался письменный стол. На нём были разбросаны какие-то бумаги, и стояла красивая настольная лампа. Рядом стояла кожаная кушетка дореволюционных времён, напротив – шкаф с книгами, два кресла с журнальным столиком – посередине, на стенах были развешаны картины знаменитых художников. Маргарита присела в кресло и пригласила Вадима сесть напротив.
- Здесь Мастер продолжает трудиться, как всегда по ночам и при свечах.
- И слушает Шуберта, и гуляет под вишнями?
- Совершенно верно, - улыбнулась Маргарита.
- Но что же за просьба у вас ко мне?
- У Мастера кто-то выкрал перстень с ясписом, который я ему однажды подарила. Я хочу вернуть ему этот перстень. Он был очень расстроен этой потерей.
- Камень, означающий веру… - задумчиво сказал Вадим.
- Именно так. Мы не знаем, кто мог это сделать, но кое-что нам удалось выяснить. Он находится в городе «Загадки» - городе дьявола.
- Вы подозреваете дьявола?
- Это вполне возможно, но у нас нет твёрдой уверенности. Я прошу вас найти этот перстень. Но это крайне сложно и даже опасно, так что ещё не поздно отказаться.
- Нет, что вы! Ни за что! Я верю, что могу вам помочь. Но где может находиться этот город?
- Мы с Мастером не знаем этого. Об этом городе упоминалось в одной старинной и редкой книге под названием «Алхимия чувств». Но где искать эту книгу, неизвестно. Мы знаем только, что книга в прошлые века находилась в Стамбуле.
- Я выясню всё! Я смогу, поверьте мне! Ведь вы же мне верите?
- Поэтому вы и здесь, - улыбнулась Маргарита.
- Но как я распознаю перстень?
- На нём выгравированы три буквы: «М и М».
- Мастер и Маргарита?
- Да. Поэтому он нам так дорог. Но никто не должен знать о нашем разговоре, даже та, в которую вы влюблены.
- Вы её видели? – вспыхнул Вадим.
- Нельзя не заметить такою элегантную девушку в пурпурно-красном платье с такими удивительными глазами. Идите же к ней! Она ждёт вас, и ей безумно хочется танцевать.
У Вадима перехватило дыхание. Ещё бы, ведь ему доверила поручение сама Маргарита! Он буквально вприпрыжку помчался в зал пригласить на танец ту, в которую был уже влюблён.
Она стояла на том же месте и как раз в этот момент брала в руки бокал шампанского, которое учтиво разносили по рядам официанты. Все уже сняли свои маски и вовсю кружились в вихре вальса. Она допивала шампанское, когда Вадим, пробравшись сквозь танцующие пары, подошёл к ней.
- Я хочу пригласить вас на танец, - сказал он.
- С удовольствием, - улыбнулась она.
Как было здорово, что он в своё время ходил в танцевальный кружок. Они кружились в таком упоении, словно им рукоплескал весь мир. И взгляды их… Эти взгляды! Нет, они не просто пересекались, они высекали из глаз друг друга искры огня, света, чего угодно, что сродни с любовью. О, как это было упоительно – чувствовать себя избранным самим Мастером и касаться талии такой прелестной девушки. И вот короткая передышка, чтобы отдышаться, - и снова танец, и снова передышка, танец, передышка… Но тем и замечательны два влюблённых сердца, что кроме веселья и музыки им просто необходимо обмолвиться друг с другом словом.
- Как тебя зовут? – спросила она.
- Вадим.
- А тебя?
- Лючия.
- Почему Лючия? Ты итальянка?
- Нет. Мама была влюблена в итальянскую оперу.
- Ах, вот в чём дело.
- Но что тебе сказала Маргарита?
- Она просила никому не говорить о нашем с ней разговоре.
- А, понимаю. Это тайна.
- Знаешь, я хотел бы увидеть тебя ещё раз, - сказал Вадим.
И вдруг Лючия неожиданно погрустнела и сказала с какой-то тихой печалью в голосе:
- Не влюбляйся в меня, прошу тебя.
- Ты не веришь в любовь с первого взгляда?
- Нет, просто нам всё равно не суждено быть вместе.
- Но почему? Ты замужем?
- Нет, просто я живу в городе, которого не существует.
- Как это не существует? О чём ты?
- Прости, я должна уйти, - сказала Лючия и побежала к двери, ведущей во внутренний сад.
Вадим на некоторое время опешил от её слов, а потом бросился за ней. Когда он выбежал в сад, то обнаружил, что замок на самом деле стоит на горном выступе, вокруг море, и Лючия бежит к обрыву. Он ринулся за ней и нагнал её, когда она остановилась у самого края обрыва.
- Не ищи меня! Прошу тебя! – кричала она, отходя всё ближе и ближе к выступу, под которым колыхалось море.
- Но я люблю тебя! – крикнул ей Вадим.
- «Любовь» для меня запретное слово! Прости меня! – кричала Лючия уже в полёте, бросившись в море, и эхо повторяло её слова.
- Чёрт возьми, я же не умею плавать! А, чёрт… – уже на лету крикнул Вадим последнюю фразу, бросившись вслед за Лючией.

II

Очнулся Вадим на палубе деревянного корабля, на мачте которого развевалось чёрное знамя с черепом, окруженный со всех сторон самыми настоящими пиратами.
Пираты увидели, что Вадим очнулся, и один из них крикнул:
- Эй, Жанета, посмотри, кого мы выловили в море. На невольничьем рынке нам должны хорошо за него заплатить.
К удивлению Вадима к нему подошла симпатичная женщина и склонилась над ним.
- Нет, много нам за него не заплатят. Слишком изнеженный, на воина не похож, и одет как-то странно. Бросьте его к Салиху. Вдвоём им там будет не скучно, а в Стамбуле, может, кто-то из купцов его купит.
Пираты так и сделали. Вадима подняли с пола и потащили на нижнюю палубу. Так Вадим оказался запертым в тёмном пространстве, на прочный засов в компании симпатичного араба. Как только за Вадимом закрылась дверь, араб сразу обратился к нему.
- Как тебя зовут? – спросил он по-английски.
- Вадим.
- На твой корабль тоже напали пираты?
- Нет. Я даже не помню, как я попал на этот корабль.
- Значит, твой корабль попал в шторм. Ай, ай, благодари Аллаха, что не утонул.
- А как зовут тебя, и как ты попал сюда? – спросил Вадим.
- Меня зовут Салих. Я был толмачом у одного богатого купца в Египте. Он взял меня с собой в Индию. У нас был свой корабль. В Индии мы закупили различных товаров и поплыли к берегам Греции, чтобы открыть там торговлю. На нас напали пираты, и теперь я здесь.
- А где все остальные с твоего корабля? – спросил Вадим.
- Всех перебили. Мне повезло, что я знаю языки. Толмача можно выгодно продать на невольничьем рынке, поэтому меня оставили в живых.
- А как ты выучил английский? - спросил Вадим.
- Я расскажу тебе, но вначале ответь мне: ты англичанин?
- Нет, я русский, но я учился в специальной школе с углублённым изучением английского.
- Русский!? Впервые вижу русского человека, - удивился Салих.
- Понимаешь, я ищу город «Загадки», - сказал Вадим.
- О, Аллах, какое совпадение, я тоже ищу город «Загадки»! - воскликнул Салих.
- Расскажи мне свою историю.
- Хорошо. Слушай мой рассказ.
Родился я в одном из племён бедуинов в Египте.
Из своего детства я только и помню, как моя мать проклинала свою жизнь. Она люто ненавидела отца моего – своего мужа и весь тот уклад жизни, что вели кочевники-бедуины в песках пустыни. Единственное, что было свято для матери, так это зарок ветров пустыни, что гласил: «Никогда не меняй своей веры на золотую монету». И вот однажды, устав кочевать по пустыне, она решила сбежать, прихватив меня, в один из городов Египта, который бедуины называли между собой городом «Голубой мечты». Украв одного из верблюдов, мы пустилась в далёкий путь, имея с собой достаточный запас воды до ближайшего колодца. Побег удался. Никто в племени не заметил нашего исчезновения в глухую ночь, и никто не бросился разыскивать. Но на беду мать не знала точной дороги. И вот когда запасы воды закончились, а колодца всё не было видно, она поняла, что попала в одну из ловушек пустыни. Мы были обречены на смерть, если бы на нашем пути не повстречался один загадочный человек. Не могу сказать точно, был ли это дьявол или кто другой из демонов, но он предложил матери сделку. Суть сделки заключалась в том, что моя мать должна была обменять свою веру на золотую монету, и тем самым нарушить зарок ветров пустыни. В обмен загадочный путник обещал матери, что она благополучно доберётся до города «Голубой мечты». Отчаявшаяся и потерявшая всякую надежду на спасение, она согласилась на сделку и приняла из рук загадочного незнакомца золотую монету. Вскоре мы благополучно добрались до цели. Однако мать на свою и мою беду забыла о том, что дала слово загадочному незнакомцу никогда не переступать порог мечети и отказаться от своей веры. Она стала посещать мечеть. И вот когда я подрос, и мне исполнилось шестнадцать лет, в мою мать словно вселился бес. Она стала бредить каким-то христианским городом в песках Аравии с огромным белым храмом на главной площади и колокольным звоном. В тот же год мать моя умерла, но, умирая, взяла с меня клятву, что я отыщу этот невидимый христианский город, который зовётся городом «Загадки». Мол, именно там я должен буду встретить свою единственную любовь. Так в шестнадцать лет я остался один с единственной золотой монетой в память о той сделке моей матери с загадочным незнакомцем. Я не знал, что мне делать и как мне жить дальше. И тогда я решил заплатить одному влиятельному мудрецу этой монетой, чтобы он пристроил меня на какую-нибудь работу. Вскоре я оказался в доме самого богатого торговца этого города, у которого был прекрасный сад. В городе поговаривали, что торговец этот заключил сделку с самим дьяволом, чтобы ветры приносили с собой раз в неделю священный для пустыни дождь только к его дому и ни к какому другому. Говорят, что сделал он это ради любви к своей красавице-жене, несравненной по красоте ни с кем в городе, черноокой Дилором. Что это был за сад – невозможно описать словами! Настоящий оазис в пустыне. Так я стал садовником в доме торговца Сулеймана. Я получил кров и возможность зарабатывать на хлеб. Я работал честно и усердно, и всё бы было ничего, но меня угораздило влюбиться в красавицу Дилором. Она же меня совсем не замечала и считала меня мальчишкой. Ей было тридцать, мне же – всего шестнадцать. С каждым днём моя любовь к Дилором становилась всё сильнее и сильнее, мысль обладать ею становилась всё навязчивее. Однажды я решил, что готов заложить душу дьяволу, только бы стать её любовником. И вот в один из дней я вдруг увидел в чайхане того загадочного незнакомца, который заключил с моей матерью сделку. И я решил, что только он может мне помочь. Я не ошибся. Выслушав меня, он пообещал мне помочь, но предложил в обмен сделку, что после того, как я стану любовником Дилором, я выполню клятву, данную матери, и отправлюсь на поиски города «Загадки». Я согласился. Мы ударили по рукам. Сделка состоялась. Незнакомец подарил мне очень красивый медальон и предупредил меня, что если я не выполню условия сделки, то однажды превращусь в тень.
- И что же было дальше? – спросил заинтригованный рассказом Салиха Вадим.
- Слушай дальше. Всё случилось так, как и пообещал мне тот загадочный господин. Однажды Дилором заинтересовалась моим медальоном и попросила меня показать его. И когда я с горящим взором протягивал ей медальон, мы впервые встретились взглядами. Именно тогда Дилором влюбилась в меня. В тот же вечер под придуманным предлогом она вышла из дома и пришла ко мне в беседку, что стояла в глубине сада, и в ту же ночь мы стали любовниками. Это была безумная страсть со стороны нас обоих, и вся прислуга в доме, презиравшая Сулеймана, желала нам только счастья. И клянусь, что Сулейман никогда ничего не узнал бы о нашей любви, если бы не один торговец, который был также влюблён в Дилором. В одну из ночей этот подлец тайком проник в сад и увидел, как мы ласкаем друг друга. Вскоре Сулейман всё узнал. Месть Сулеймана была ужасна. У арабов женщину, изменившую мужу, забивают камнями. Дилором не избежала этой участи. Мне же удалось бежать из города и пристроиться к одному учёному человеку, который и обучил меня различным языкам, в том числе и английскому. А потом я попал на торговый корабль толмачём.
- Да, пронзительная история, - сказал Вадим.
- И с тех пор я ищу город «Загадки».
- Знать бы, что нас теперь ждёт, - вздохнул Вадим.
- Я поделюсь с тобой одной тайной, - шёпотом заговорил Салих. – Я уговорил Жанету тайно освободить меня. Она устроит мне побег.
- Это та самая молодая женщина на корабле?
- Да, она подруга главаря всей этой шайки.
- Но как тебе это удалось?
- Жанета всегда по вечерам самолично приносит еду пленникам. И вот однажды я с ней разговорился и прочитал ей стихи на португальском. Это так тронуло её, что мы стали друзьями.
- Она родом из Португалии?
- В том то и дело. Она успела ко мне привязаться, потом стала жалеть меня и вот однажды предложила мне устроить побег в Стамбуле, по дороге на невольничий рынок. Только не говори об этом никому.
- Считай, что я – могила, Салих. Тебе повезло.
- Сегодня она тоже придёт, когда стемнеет и настанет час ужина. И я попробую уговорить её освободить и тебя.
- Я буду тебе очень признателен.
- Только я всё равно уже не верну Дилором.
- Знаешь, я тоже потерял свою любовь. Она бросилась со скалы и утонула.
- Как её звали?
- Лючия.
- Но почему она бросилась со скалы?
- Не знаю. Это случилось в самый первый день нашего знакомства. Всё было странно. Я признался ей в любви, а она сказала, что живёт в городе, которого не существует, и что «любовь» для неё запретное слово. А потом бросилась в море.
- Подожди, подожди! «Город, которого не существует», – так она сказала?
- Так.
- Но ведь и город «Загадки» реально не существует. Он невидим глазу.
- Что ты хочешь этим сказать?
- А вдруг твоя девушка из города «Загадки»?
- А может быть, - хлопнул себя по лбу Вадим. – Действительно, может быть.
- Что она тебе ещё говорила?
- Что в её городе не звучит колокольный звон, и храм в центре города закрыт.
- Точно. Моя мать говорила мне перед смертью, что чувствует, что в этот город может наведаться дьявол, и колокольный звон может перестать звучать.
- Значит, Лючия может быть жива, Салих?
- Да, конечно. Конечно, она жива и страдает в этом городе.
- Чтобы со мной не случилось, я должен найти этот город. А найти его можно только с помощью редкой книги «Алхимия чувств».
- Я ничего не слышал о такой книге, но теперь буду её искать.
- Мы теперь с тобой как братья, Салих.
- Да, это верно.
- Но где взять силы для надежды?..
- Может, мне удастся уговорить Жанету. Не грусти, Вадим. Не вешай нос!
Тем временем наступил вечер. Салих и Вадим лежали молча на деревянном полу, и каждый думал о своём, когда в двери открылось окошко, и женские руки протянули поднос с едой и питьём. Салих мгновенно оказался у двери.
- Жанета, наш уговор в силе? – шёпотом спросил он.
- Да, Салих, не переживай. Завтра ты будешь на свободе! - также шёпотом отозвалась Жанета.
- Жанета, а другу моему можно помочь?
- Даже не проси об этом, Салих. Здесь я бессильна, иначе вызову подозрения у Джека. Прости, я должна идти. Меня ждут наверху. Удачи тебе завтра!
Окошко закрылось. Жанета ушла. Салих с Вадимом набросились на еду.
- А кто такой Джек, Салих?
- Главарь всей этой банды. Ты его завтра узнаешь по повязке на лице. Он одноглазый, и пустой глаз скрывает повязка, - сказал Салих.
Тем временем наступила ночь. Укладываясь спать, Вадим спросил у Салиха:
- Неужели завтра мы будем в Стамбуле?
- Да, в этом нет сомнений, - ответил Салих.
Вскоре оба уснули. А рано утром на горизонте показался Стамбул. И штурвальный, не меняя курса, забил в колокол, поднимая всю команду на ноги. Первым на палубу вышел одноглазый Джек. За ним последовали все остальные.
Последней на палубу поднялась Жанета. Все сгрудились на носу корабля, разглядывая по очереди в подзорную трубу минареты Стамбула. Жанета подошла к Джеку и сказала:
- Джек, сегодня я сама повезу пленников на невольничий рынок, а ты займись продажей всех сокровищ. Мне хочется продать наших пленников подороже, а ты не умеешь торговаться.
- Сегодня у меня хорошее настроение, а значит, тебе позволено всё, птичка моя, - ответил одобрительно Джек, а своей команде крикнул: - Снимайте флаг! Вы же знаете, что никто не должен догадаться, что мы пираты.
Жанета многозначительно улыбнулась.
Прошло немного времени, и вот уже корабль причалил в порту Стамбула и первым на турецкую землю спустился одноглазый Джек.
Часть команды начала выносить на берег награбленные в пути сокровища, а Жанета с одним из разбойников вывела на палубу Салиха и Вадима, предварительно связав им руки. Именно в тот момент, как Салих оказался на палубе, Жанета незаметно сунула в его руку нож.
Жанета начала первой спускаться по трапу, за ней шёл Салих, затем Вадим, замыкал процессию разбойник в качестве конвоира с пистолетом на ремне.
По пути Салих шепнул Вадиму:
- Видимо, Жанета сама поведёт нас на невольничий рынок. Видишь, одноглазый Джек занялся сокровищами.
Вадим посмотрел вправо и увидел радостное лицо одноглазого Джека.
Невольничий рынок располагался рядом с портом, но с обратной стороны порта на базарной площади. Чтобы попасть на него, надо было выйти из порта и обогнуть его, пройдя по оживлённой улице несколько кварталов. Салих, пока они шли по территории порта, усиленно пытался незаметно перерезать верёвку и уже тогда, когда они выходили из ворот, он успел освободить руки. В этот момент Жанета обернулась, и Салих подмигнул ей. Жанета улыбнулась: она всё поняла. Теперь она должна была подать знак Салиху. Он притаился, терпеливо выжидая. Когда они вышли на оживлённую улицу, у Салиха сжалось сердце. Он шепнул Вадиму:
- Только постарайся не попасть на галеры. Иначе тебе конец.
Пройдя квартал, Жанета остановилась возле какой-то харчевни и сказала, обращаясь к конвоиру:
- Эй, Блэквуд, сгоняй принеси мне кружку пива, а я покараулю пленников. Мне что-то пить захотелось. Лови монету!
Она бросила монету Блэквуду, и он поплёлся в харчевню. Когда он скрылся за дверью, Жанета шепнула Салиху:
- Беги, другого шанса не будет. Удачи тебе!
Салих в ответ широко улыбнулся и растворился в толпе. И тут нервы у Вадима не выдержали. Он со связанными руками последовал за Салихом, но Жанета ловко подставила ему подножку, и Вадим упал. Жанета закричала:
- Блэквуд, чёрт тебя подери! Бегом сюда!
Блэквуд выскочил из харчевни на крик и увидел валяющегося на дороге Вадима, на спине которого сидела Жанета.
- Блэквуд, второй сбежал туда, - показала рукой Жанета в противоположную сторону.
Блэквуд побежал за Салихом в ложном направлении.
- А с тобой, дурачок, мы не договаривались. Так что держи язык за зубами, пока тебе его не вырвали, - прошипела Жанета в ухо Вадиму.
Вскоре Блэквуд вернулся, разводя руками.
- Жанета, я его не нашёл.
- Блэквуд, об этом ни слова Джеку! Молчок, Блэквуд!
- Я – могила, Жанета!
Блэквуд поднял Вадима на ноги, и вскоре они оказались на невольничьем рынке.
Десятки рабов ожидали своей участи на этом рынке. Иногда подходили покупатели, внимательно оглядывали каждого раба, заглядывали ему в зубы, торговались с хозяевами, и, договорившись, ударяли по рукам и уводили раба с собой.
И вот очередь дошла и до Вадима. К нему подошёл какой-то светловолосый мужчина в безукоризненном костюме с тросточкой в руке, рядом с ним стояла красивая белокурая молодая леди, по-видимому, его дочь и дворецкий – крепкий сильный мужчина. Мужчина осмотрел Вадима, заглянул ему в зубы, остался доволен и спросил у юной девушки на английском:
- Как тебе этот, Сьюзан?
- Он приятный.
Потом мужчина поторговался с Жанетой и протянул ей мешочек с монетами. Жанета пересчитала их, и с этой минуты Вадим оказался во власти этого господина.
Вскоре, проехав на карете через весь Стамбул, все они уже входили в богатый особняк, принадлежавший этому господину. Так Вадим оказался слугой в доме учёного астронома, англичанина по происхождению господина по фамилии Фарлоу.

III

Как только Вадим перешагнул порог дома Фарлоу, господин Фарлоу обратился к своему дворецкому:
- Эльчин, ознакомь нового слугу с домом и объясни ему его новые обязанности. Ты понял меня, Эльчин?
- Да, господин. Я всё понял.
Прежде всего, Эльчин повёл Вадима в ту часть дома, где жили слуги. Особняк состоял из трёх этажей, а комнаты слуг располагались на нижнем этаже, в правом крыле особняка. Эльчин показал Вадиму его комнату. Она была небольшой, но в ней было всё, что необходимо для жизни: умывальник с туалетными принадлежностями, кровать для отдыха, стол возле окна с двумя стульями, шкаф для хранения одежды и несколько комплектов одежды для исполнения обязанностей слуги.
- Умойся и переодевайся в новую одежду. Это будет твоя униформа. За ней ты будешь обязан следить сам. Потом я покажу тебе дом и объясню, что ты будешь обязан делать. И ещё: постоянно держи своё тело в чистоте, - сказал Эльчин и ушёл.
Вадим с великим удовольствием умылся и почувствовал облегчение. «А ведь я мог попасть на галеры. Всё сложилось, как нельзя лучше. Ну, что же будет дальше?» - подумал Вадим, когда переодевался в новый костюм чёрного цвета, свежую приятно пахнувшую белую сорочку и туфли чёрного цвета.
Эльчин не заставил себя ждать и повёл Вадима показать ему дом.
- В карете ты сказал хозяину, что знаешь английский язык. Через полгода я получу свободу и уйду от него. Хозяин так пожелал. Я заслужил это право за двадцать пять лет безупречной службы. Значит, ты в дальнейшем заменишь меня. Запоминай с завтрашнего дня всё, что я буду делать. Ты должен научиться делать это не хуже меня, - сказал Эльчин, пока они шли по коридору правого крыла особняка. - Никаких шашней со служанками, иначе отправишься на галеры. Ты должен быть безупречен во всём и оправдать доверие хозяина, господина Фарлоу. Тебе повезло – он вспыльчивый, но отходчивый. Но лучше его не злить. Ты всё запоминаешь?
- Всё, - ответил Вадим.
Из коридора они вышли через дубовые резные двери в просторную гостиную с многочисленными диванами, колоннами в готическом стиле, кофейными столиками и креслами.
- Это гостиная. Здесь хозяева принимают гостей. А дальше столовая. В твои обязанности входит сервировать стол, подавать блюда и прислуживать за столом. Идём дальше.
Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, и Эльчин повел Вадима в правое крыло особняка и показал на белую массивную дверь:
- Здесь комната госпожи Сьюзан. Эта дверь – комната её младшей сестры Бланш. Эти три двери – комнаты для гостей.
Они прошли в левое крыло особняка. Эльчин показал на одну из дверей и сказал таинственным голосом:
- Это обсерватория. Сюда вхожи только члены семьи и дворецкий, чтобы подать кофе хозяину по утрам и вечерам. А рядом находится личный кабинет господина Фарлоу. Пройдём туда, я должен тебе кое-что объяснить.
Эльчин собирался что-то сказать, как вдруг раздался звон колокольчика.
- Подожди меня здесь. Меня зовёт хозяин.
Эльчин вышел, а Вадим остался в кабинете один. Он огляделся. Одну из стен занимали стеллажи с книгами, стена напротив была увешана картинами. Рабочий стол был завален бумагами и какими-то картами. Обычный кабинет учёного. И вдруг посреди кабинетной тишины послышался скрип открываемой двери. К великому удивлению Вадима одна из частей стеллажа с книгами стала выдвигаться вперёд, как самая настоящая дверь. Ещё несколько мгновений, и показался проём. Из него высунулась кудрявая голова маленькой девчонки. Видимо, она посчитала, что в кабинете никого нет, не заметив Вадима, который, затаив дыхание, отступил к двери. Стеллаж полностью отворился, и из проёма выскочила девчонка лет двенадцати:
- Ой! – вырвалось у Вадима.
- Ой! – как эхо повторила девчонка.
- Ты кто? – одновременно выкрикнули они друг другу, и поскольку это вышло комично, оба принялись безудержно хохотать.
- Меня зовут Бланш. Я дочь хозяина дома, - сказала девчонка, когда приступ смеха прошёл.
- А я ваш новый слуга. Меня зовут Вадим.
- Только не говори отцу, что я без разрешения проникла в его кабинет. Я хочу взять что-нибудь почитать. Ты англичанин?
- Нет, я русский.
- Но ты свободно говоришь на английском, откуда ты знаешь язык?
- Я же не всю жизнь был слугой. Я родом из приличной семьи, просто попал в плен к пиратам.
- Грустная история…
- Да уж, весёлого мало.
- А глаза у тебя весёлые. Ты мне симпатичен. Не твоя вина, что ты попал в плен к пиратам. Давай я тебе покажу зимний сад. Иди за мной! - сказала Бланш и повела Вадима по винтовой деревянной лестнице вниз. - Это чёрный ход, а стеллаж открывается просто: надо нажать на левую сторону, как с той, так и с другой стороны, и он начнёт вращаться.
Они спустились вниз, и Вадим увидел дверь, ведущую в зимний сад, а напротив этой двери портрет женщины, похожей на гадалку, и старинные часы с боем над ней.
- Никто не знает, что значит эта картина и часы, кроме отца. Часы, кстати, не ходят. И хотя ключ от часов хранится у отца, но он никогда не заводит эти часы, - беззаботно болтала Бланш на ходу.
- Странно… - сказал Вадим.
- Очень странно, но мы уже привыкли. Ну что, пошли в сад?
- Пошли.
Вадиму и раньше доводилось видеть зимние сады, но этот сад поразил его воображение огромным количеством самых разнообразных деревьев, в основном карликовых, различных кустарников, экзотических растений и цветов всех видов.
- Слугам сюда вход запрещён. За садом ухаживает садовник и иногда или я, или Сьюзан.
- А если Эльчин меня отругает за то, что я сюда вошёл?
- Ничего. Это я тебя сюда пригласила, а значит, тебе ничего за это не будет. А вот здесь я читаю книги, - Бланш показала на гамак, подвешенный между двумя деревьями в уютном уголке, и с удовольствием плюхнулась на него.
Вадим тем временем осматривал участок, на котором были высажены красные и чёрные розы.
- Чёрные розы – это такая редкость, - зачарованно сказал он, с интересом оглядывая сад.
В этот момент в сад вошёл Эльчин.
- Вот ты где, а я ищу тебя по всему дому. Как ты здесь оказался? – сердито спросил он.
- Не ругай его, Эльчин. Это я его сюда привела через потайной ход, - заступилась за Вадима Бланш.
- Я надеюсь, вы объяснили Вадиму, что слугам сюда вход запрещён, госпожа Бланш?
- Разумеется.
- Идём, Вадим. Нам нужно сервировать стол. Скоро будет обед, и мы опаздываем.
Вадим вместе с Эльчином вернулся в гостиную через тот же потайной ход. По пути Эльчин сказал:
- Я не знаю, что тебе там наговорила госпожа Бланш, но ты, Вадим, ни в коем случае не должен больше пользоваться потайным ходом и бывать в зимнем саду без разрешения хозяина.
Затем в течение какого-то времени Эльчин сервировал стол, попутно объясняя Вадиму, как по правилам этикета должны располагаться столовые приборы, и, когда он закончил, наступило время обеда.
Первой к обеду вышла Сьюзан, за ней Бланш, и самым последним к столу вышел хозяин дома господин Фарлоу. На обед подавали черепаховый суп и рагу из крольчатины. Вадим почтительно стоял на расстоянии, жадно наблюдая за всеми движения Эльчина во время обеда.
После обеда Эльчин повёл Вадима показать конюшню. К удивлению Вадима за лошадьми присматривала молодая девушка по имени Гюльназ. Она была очень красива и при знакомстве довольно откровенно и с вызовом посмотрела Вадиму в глаза. Это обстоятельство не укрылось от глаз Эльчина. Когда они осмотрели лошадей и возвратились в дом, Эльчин сказал Вадиму:
- Будь осторожен. Похоже, Гюльназ положила на тебя глаз, а она девка боевая. Советую тебе не связываться с ней, потом хлопот не оберёшься. Ты понял меня, Вадим?
- Мне два раза повторять не надо, - ответил Вадим.
- В твои обязанности входит присматривать за работой всех слуг в доме. Ты должен заботиться, чтобы еду подавали вовремя, а также чтобы служанки каждый день наводили идеальную чистоту в доме, и прислуживать за столом во время завтрака, обеда и ужина. А также ты должен ездить на базар за покупками, что мы сейчас и сделаем.
- А кто вместе с нами поедет на базар?
- Ты, я, один кухонный рабочий и два охранника, - сказал Эльчин.
Почти до самого вечера Вадим с Эльчином закупали продукты для кухни, и лишь после этого у Вадима появилось полчаса отдохнуть и побыть в одиночестве.
Когда он лежал на кровати в своей комнате, в дверь кто-то постучался. Вадим открыл дверь, и в комнату зашла Бланш.
- Я зашла сказать тебе, Вадим, что с завтрашнего дня в послеобеденное время ты будешь играть со мной во все игры. Я об этом договорилась с папой.
- А как же мои обязанности? – удивился Вадим.
- Обязанности останутся на плечах Эльчина, а ты будешь моим гувернёром! - сказав это, Бланш улыбнулась и прошептала: - Будь сегодня осторожен на ужине. Сегодня на ужине ты увидишь одну из сестёр дьявола.
- Кого? Кого? – недоумённо спросил Вадим.
- Одну из сестёр дьявола! Самую младшую, - подмигнула Бланш и убежала, заливаясь смехом.

IV

Наступил вечер. В доме господина Фарлоу царила суета. Вадим с Эльчином сервировали стол к праздничному ужину, господин Фарлоу отдавал последние распоряжения на кухне, а Бланш и Сьюзан надели свои лучшие наряды по случаю визита в их дом знатной дамы Стамбула – красавицы Юнус. Вадиму особенно хотелось посмотреть на эту красавицу после того, как Бланш назвала её одной из сестёр дьявола. Вадим пытался что-то узнать о Юнус от Эльчина, но тот посоветовал Вадиму не совать свой нос, куда не следует, поэтому оставалось только дождаться окончания ужина и расспросить всё у Бланш.
И вот, когда на столе красовались различные салаты и вина, а горячие блюда в полной готовности дымились на кухне, в дом Фарлоу вошла долгожданная гостья. Она была красива, к тому же в ней с первого взгляда чувствовалась утончённая грация, элегантность и отменный вкус. Она была одета в изящное платье, её шею украшала нить жемчуга, а длинные серьги придавали лицу волшебное очарование. Задумчивые глаза говорили о глубоком уме и блистали недосказанностью коварной чертовки.
Встретил гостью, как и положено, хозяин дома. Вадим отметил про себя, что как только Юнус вошла в гостиную, атмосфера в доме словно наэлектризовалась от таившегося доселе скрытого напряжения. Мило улыбнувшись при встрече хозяину дома, Юнус надменно поздоровалась со Сьюзан и Бланш.
- Просим к столу нашу дорогую гостью! Просим, просим! Я велел приготовить ваши любимые блюда. По дороге вы, наверняка, проголодались, - всё суетился вокруг Юнус Фарлоу.
Юнус присела по левую руку от хозяина дома. И когда все уселись за стол, Фарлоу подал знак Эльчину, чтобы он накладывал в тарелки еду. Когда все приступили к трапезе, на некоторое время за столом воцарилось молчание, а затем первой заговорила Юнус:
- Сегодня прекрасная погода, господин Фарлоу, вы не находите?
- Да, замечательная.
- У меня, к сожалению мало времени, а нам надо поговорить о наших делах.
- Давайте перейдём в гостиную, госпожа Юнус.
Они прошли в гостиную, и Юнус сказала:
- Я предупреждала вас, господин Фарлоу, что приеду за вашим ответом. Это касается нашей с вами сделки. У вас было достаточно времени всё обдумать. Что вы скажете?
- Как вы знаете, у нашей семьи выгодная торговля в Стамбуле, но я уже давно отошёл от дел и в последнее время занимаюсь астрономией и составлением гороскопов. Моя старшая дочь хочет продолжить образование в Англии, да и младшую Бланш я тоже собираюсь отправить в Лондон, так что заниматься торговлей в нашей семье некому. Я согласен продать вам своё дело по той цене, которую мы с вами обговорили накануне.
Глаза Юнус загорелись и, выдержав паузу, она сказала:
- Ну, что же, деньги я вам пришлю завтра. И тогда же оформим купчую. А теперь я хотела бы узнать ответ, который меня особенно тревожит. Вам удалось что-нибудь узнать о том, как найти принца роз?
- Вы всё-таки хотите найти принца роз? – спросил, нахмурившись, Фарлоу.
- Многие хотели бы его найти. Только три загадочных слова разделяют меня от рукопожатия с господином «Теней», и эти три слова знает только принц роз.
- Увы, но, похоже, о том, где прячется принц роз, не знает никто, даже звёзды.
- Вы же знаете, я готова заплатить вам любые деньги, какие вы попросите. Неужели вы и в самом деле не знаете его приюта?
- Должен вас огорчить. Но эту загадку я пока не отгадал.
- Тогда угостите меня на прощание вином, и я должна буду ехать дальше по своим делам. А завтра вы получите деньги, как мы и договорились.
Они вернулись за стол, и Эльчин налил Юнус бокал вина. Она изящно отпила пару глотков и встала из-за стола, так и не притронувшись к еде. Фарлоу вызвался проводить Юнус до кареты.
Тем временем ужин подходил к концу. Сьюзан, не допив бокал вина, ушла в свою комнату, Фарлоу, проводив Юнус, удалился в свой кабинет, и только Бланш оставалась в гостиной. Вадиму жутко хотелось узнать, почему Бланш считает Юнус одной из сестёр дьявола. Выбрав подходящий момент, когда они с Бланш остались одни в гостиной, он шепнул ей на ушко:
- Мне нужно поговорить с тобой. Давай встретимся у пруда, когда я освобожусь.
Бланш в ответ кинула головой и выбежала во двор.
Когда со стола всё было убрано, Эльчин сказал Вадиму:
- Теперь ты можешь отдыхать.
Вадим кивнул головой и направился к пруду. Бланш уже поджидала его там, срывая с ромашки лепестки. Вадим подошёл к ней и, заглянув ей в глаза, тихо сказал:
- Понимаешь, Бланш, я случайно оказался слугой. На самом деле я очень образованный человек, просто попал в плен к пиратам. Мне необходимо найти одну древнюю книгу, чтобы попасть в загадочный христианский город и отыскать в нём старинный перстень моих друзей. Так вот, всё это связано с дьяволом. Помоги мне: расскажи, почему ты считаешь Юнус сестрой дьявола.
- А что это за древняя книга?
- Она называется «Алхимия чувств». И тот, кто её найдёт, попадёт в город Загадки. Вот и всё, что я знаю.
Глаза Бланш заблестели от любопытства. Было видно, что Вадиму удалось заинтриговать её. Она на минуту задумалась, а потом, видимо, решив помочь ему, сказала:
- Я расскажу, только поклянись, что ты никому не разболтаешь.
- Клянусь.
- Тогда слушай. Сестёр дьявола на самом деле четверо, но история началась с их отца. Его звали Бекнур. Он был в юности хорошим музыкантом, но очень бедным и мечтал вместо плохой, дешёвой скрипки приобрести скрипку настоящего мастера. Он много работал, чтобы собрать деньги на скрипку. Но скрипка стоила очень дорого, а скопить денег никак не удавалось. И тогда он пошёл за советом к Мудрецу. Мудрец спросил его:
- Когда ты играешь на скрипке, ты чувствуешь, что твоя музыка сливается с твоей кровью, или ты чувствуешь, что станешь великим музыкантом?
- Я чувствую, что стану великим музыкантом, - ответил он.
- Тогда ты никогда не приобретёшь хорошую скрипку и не станешь великим музыкантом. Довольствуйся тем, что ты имеешь.
Но Бекнур не послушал Мудреца и пошёл к гадалке.
- Что ты хочешь? - спросила гадалка.
- Хочу приобрести хорошую скрипку и стать великим скрипачом, - сказал Бекнур.
- Дай свою ладонь, - сказала гадалка.
Бекнур протянул ладонь. Гадалка внимательно осмотрела ладонь и сказала:
- У тебя нет великого таланта, но хорошую скрипку ты можешь приобрести, если обыграешь в карты самого дьявола. Ну, что будет после этого, может знать только дьявол. Скажу тебе только одно: у тебя будет четверо дочерей, и ни одна из них не познает, что такое любовь. Ты не боишься?
- Нет, не боюсь! – ответил Бекнур.
- Тогда вот тебе три карты, - сказала гадалка и протянула Бекнуру пиковую даму, пикового короля и пикового туза. - Во время игры незаметно подмени их на плохие, и ты выиграешь.
Гадалка устроила Бекнуру свидание с дьяволом, и Бекнур предложил дьяволу сыграть в карты на деньги. Дьявол согласился. И когда на кону была большая сумма, Бекнур подменил плохие карты на те, что дала ему цыганка, и сорвал весь банк. В тот вечер он купил у мастера хорошую скрипку. Засыпая, он видел себя великим скрипачом, а проснулся уже не музыкантом, а страстным торгашом, и на столе лежала не скрипка, а мешочек с золотыми монетами. Так сбылись слова Мудреца.
- А что было дальше? – спросил Вадим.
- А дальше Бекнур стал богатым торговцем, женился, и у него родились четыре дочери, но когда они выросли, они так и не смогли выйти замуж и не познали, что такое любовь, потому что были прокляты дьяволом. Я забыла тебе сказать, что гадалка дала Бекнуру ещё три карты, на обратной стороне которых были записаны три заветных слова, которые, если их произнести возле колодца счастья далеко в пустыне, способны снять проклятие дьявола с дочерей Бекнура. Но Бекнур отдал эти карты одному юноше, которого все звали принцем роз, и забыл эти слова. Так он и умер, не вспомнив слова. Поэтому дочери Бекнура ищут принца роз. Только где он обитает, не знает никто.
- А откуда вообще взялся этот принц роз?
- Об этом знает Сьюзан, но она никогда никому о принце роз ничего не рассказывает.
- Спасибо тебе, Бланш, за всё, что ты мне рассказала.
Бланш ушла, и Вадим остался один. Он никак не мог представить себе, как ему отыскать эту книгу «Алхимия чувств», и ему стало грустно. Решив больше не забивать себе голову тщетными мыслями, Вадим вернулся в свою комнату и вскоре уснул.

V

Ночью Вадим неожиданно проснулся. Он долго лежал с открытыми глазами, ни о чём не думая. В комнате было очень душно. Ему захотелось выпить вина и подышать свежим воздухом во дворе. Он тихо пробрался на кухню, взял бутылку вина и направился во двор. Проходя через гостиную, Вадим услышал тихий звук скрипки со второго этажа. Ему стало интересно, кто по ночам в этом доме может играть на этом инструменте. Он поднялся на второй этаж и прислушался. Звук скрипки раздавался с правого крыла, где располагались комнаты Бланш и Сьюзан. Он подошёл поближе и понял, что мелодия доносится из комнаты Сьюзан.
Дверь комнаты была чуть приоткрыта, и Вадиму всё было прекрасно слышно. Он решил немножко послушать грустную мелодию, и в этот момент неожиданно выронил бутылку из рук. Она с грохотом разбилась о каменный пол, и вино разлилось. Мелодия тут же стихла, и из комнаты выглянула Сьюзан.
- Вадим? – удивлённо произнесла она.
- Извините, я нечаянно. Я сейчас всё уберу.
- Что ты здесь делаешь? В такой час?
- Я просто проснулся среди ночи и долго не мог уснуть. Мне захотелось побродить во дворе. Случайно я услышал, как вы чудесно играете, и решил послушать.
- Чудесно?
- Да, чудесно!
- Тебе, правда, понравилось?
- Правда.
- Тебе понравилось, но только не тому, кому предназначалась эта мелодия.
- Вам грустно? – спросил Вадим.
- Грустно…
- И мне тоже.
- Я чувствую, что ты образованный молодой человек. Как же ты стал рабом?
- Да, вы угадали, я действительно хорошо образован, а на невольничий рынок я попал по воле пиратов, которые меня захватили, - сказал Вадим и посвятил Сьюзан в историю с перстнем и книгой «Алхимия чувств». – А теперь я здесь в качестве слуги. Вы не волнуйтесь: я сейчас всё уберу за собой и уйду.
- Не спеши. Меня очень тронула твоя история. Мне не хочется сейчас быть одной, побудь со мной.
Вадим растерялся, вспомнив слова Эльчина о поведении слуги в доме.
- Чего же ты ждёшь? Проходи в комнату! – пригласила Сьюзан.
Вадим отбросил сомнения и вошёл в комнату.
- Почему вы не спите в такой час? – спросил он.
- Ты никому не скажешь?
- Никому.
- Я вижу по твоим глазам, что тебе можно доверять. Я жду письма.
- Как! В такой час?
- Именно в этот час. Видишь: окно у меня распахнуто. Письмо должен доставить филин.
- Как это загадочно!
- Да, ты присаживайся на диван. Не будешь же ты всё время стоять, - сказала Сьюзан и приветливо улыбнулась.
Они оба присели, Вадим – на диван, а Сьюзан – в кресло напротив окна, и Сьюзан сказала:
- Я храню самую главную тайну Стамбула. Я должна с кем-то поделиться, иначе сойду с ума! Но я смертельно боюсь: если госпожа Юнус узнает о моей тайне, может погибнуть человек, которым я очень дорожу.
Сьюзан встала с кресла и принялась взволнованно ходить по комнате.
- Поверьте мне, я – человек чести. О, если б вы могли знать меня раньше, вы нисколько не сомневались бы в моей честности. Клянусь всем дорогим для меня, я вас не выдам! Но кто же этот человек?
- Так и быть, я тебе скажу: это принц роз.
- И вы ждёте от него послание?
- Да, сегодня я должна получить от него письмо.
- Расскажите мне о нём с самого начала.
- Изволь. Существует поверье, что тот, кто откроет новую звезду на небе, получит бессмертие и вечную любовь. Именно этой мечтой бредит сам дьявол, и этой мечтой однажды в юности заболел принц роз.
- Но ведь дьявол и так бессмертен, зачем ему новая звезда?
- Но у дьявола нет вечной любви. И ещё есть одно обстоятельство: тот, кто откроет звезду на небе, станет невидимым как человеческому глазу, так и глазу дьявола. Вот почему за принцем роз охотятся сёстры дьявола. Им важно снять с себя проклятие дьявола в обмен на тайну принца роз.
- Значит, принц роз – это человек-невидимка?
- Да, это так.
- Расскажите же мне о нём.
- Изволь. Отец принца роз Алишер был богатым торговцем, и однажды взял себе в компаньоны Бекнура.
- Это не тот Бекнур, который превратился из музыканта в торгаша из-за своей жадности? – спросил Вадим.
- Значит, ты слышал историю про Бекнура?
- Да, мне рассказала её Бланш.
- Это прекрасно, значит, тебе будет всё понятней. Алишер выделял Бекнуру деньги на все его идеи по части торговли, а тот втайне завидовал его богатству. У Алишера был прекрасный сад роз редчайшей окраски. Он был королём роз в Стамбуле, и потому его сына прозвали принцем роз. И вот у Бекнура созревает в голове коварный план. Он решает устранить компаньона после очередной сделки и завладеть его богатством. Он нанимает для этой цели бандитов и те убивают Алишера. И Бекнур завладевает в результате подлога всем его богатством и имуществом. Так принц роз из богатого наследника превращается в нищего. Долгое время он живёт в неведении, что убийство отца подстроил Бекнур. Принц роз воспитывается у дальней родственницы, которая в трудное время приютила его. Он мечтает стать лекарем. И вот когда ему исполняется шестнадцать лет, он узнаёт, что виновником смерти его отца является Бекнур и клянётся отомстить убийце. Проходит время. Принц роз становится известным в округе лекарем. Как раз в это время серьёзно заболевает Бекнур. Не помогают никакие заграничные врачи. Бекнур в беспамятстве и всё время бредит. Тогда его дочери вызывают в свой дом принца роз. Принц роз является, и вот тут-то он узнаёт из уст больного о его сделке с гадалкой, и в обмен на карты с заветными словами, спасающими дочерей Бекнура от проклятия дьявола, вылечивает его. А затем принц роз бросает медицину и попадает в наш дом. Так принц роз стал учеником моего отца, и в один прекрасный день, вернее, в одну прекрасную ночь он открывает новую звезду на небе. Все научные журналы публикуют его открытие. К нему приходит мировая слава, но принц роз бежит от этой славы, потому что чувствует, что его находкой интересуется сам дьявол. Он становится невидимым, как человеческому глазу, так и глазу дьявола. И с тех пор никто не знает, где он, даже я, хотя я с ним переписываюсь, - закончила свой рассказ Сьюзан.
- Но Бланш сказала мне, что Бекнура уже нет в живых, - сказал Вадим.
- Да, через несколько лет Бекнур действительно умер, а его дочери теперь стремятся заполучить в свои руки эти карты с заветными словами, которые освободят их от проклятия дьявола. Поэтому они и охотятся за принцем роз.
- Какая интересная история! - сказал Вадим. –Но, что это? Я слышу какой-то шум.
- Это Чарли! Филин принца роз! – воскликнула радостная Сьюзан и захлопала в ладоши.
И действительно, как только она произнесла эти слова, в комнату влетел филин. К нему было прикреплено письмо.
- Вот оно – письмо принца роз! – воскликнула Сьюзан.
Сьюзан взяла письмо в руки, развернула его и принялась читать вслух:
- «Милая Сьюзан! Я получил твоё письмо, где ты рассуждаешь об истине и боге, но позволь с тобой не согласиться. Я считаю, что тот, кто познает противоречия мира, – познает истину. Путь к богу – это не путь через истину, истину постичь невозможно. К нему можно прийти только через боль и страдания, отбросив равнодушие и созидая, превращаясь в луч света. Тот, кто станет для людей лучом света, и придёт однажды к богу, молитвами отгоняя от себя искушения, очищая каждого человека на пути от дьявольской плесени и не давая ей распространиться. В каждом встречном человеке надо разглядеть ребёнка и осветить душу его лучом света в виде единственной возможности познать правду о себе».
- И что вы ответите принцу роз? – спросил Вадим, когда Сьюзан дочитала письмо до конца.
- Ещё не знаю.
- А можно, я ему отвечу за вас?
- Ты тоже хочешь переписываться с принцем роз?
- Понимаете, Сьюзан, это письмо затронуло меня за живое. Ведь моя история, из-за которой я теперь здесь, началась с того, что я решил, что меня приведёт к богу не священник в церкви, а именно дьявол.
- Как ты мог так подумать?
- Я хочу понять, что это такое – путь к богу.
- И из-за этого ты здесь?
- Да. Из-за этого.
- Какой ты интересный человек, Вадим. Ну, что ж, раз ты хочешь ответить принцу роз, то изволь. Вот тебе перо с чернилами и бумага. А я отойду к окну, чтобы не мешать.
Вадим придвинул к себе листок бумаги, обмакнул перо в чернильницу и принялся писать:
«Уважаемый принц роз! Позвольте вам возразить. Может ли правда быть игрушкой в руках человека? И не есть ли путь к Богу – путь от правды каждого встречного к истине избранного? Истина познаётся через время, а правда сиюминутна, и человеческая жизнь сиюминутна, она лишь короткий отрезок в вечности, и человек так и умирает со своей сиюминутной правдой, не в силах отрешиться от повседневной жизни, чтобы познать вечность, а через неё истину. Не в силах ли того, кто осмелится считать себя лучом света, из сотен встреченных им правд соткать полотно истины, как паук создаёт свою паутину? Не является ли путь к Богу путём к единственно верной и неоспоримой истине? С уважением к вам, ваш друг».
Вадим закончил писать и задумался.
- Ты кончил писать? Я вижу, ты задумался, - сказала Сьюзан.
- Я должен идти к себе. Скоро утро, а с ним и новый день. Прочтите моё письмо и отправьте его принцу роз. Хотел бы я с ним однажды встретиться.
С этими словами Вадим встал из-за стола и вышел из комнаты. Он прибрал осколки разбившейся бутылки, вытер разлитое вино и отправился к себе спать. Остаток ночи он провёл в глубоком сне, а утром проснулся радостный и весёлый. Начинался новый день.

VI

Когда Вадим лежал с раскрытыми глазами, в дверь постучал Эльчин. Вадим мгновенно вскочил с постели и принялся умываться. Через полчаса он уже был в столовой. Две служанки чистили серебряные ложки и вилки и протирали посуду, а Эльчин что-то говорил им на турецком. Увидев Вадима, Эльчин сказал:
- Хозяин уже проснулся, пора подавать утренний кофе. Возьми поднос и отнеси хозяину в обсерваторию. Он сегодня там ночевал, всё звёзды свои разглядывал.
Когда Вадим с подносом вошёл в обсерваторию, господин Фарлоу в задумчивости сидел в кресле.
- Господин Фарлоу, ваш кофе, - сказал Вадим, поставив поднос на кофейный столик.
- А-а, наш новый слуга, - сказал Фарлоу. – Эльчин уже, наверное, испугал тебя своими рассказами о моём крутом нраве? Признайся, пугал?
- Я воспринял это как правду.
- Я, конечно, строг, но на галеры никого ещё не отправлял. Но если ты будешь служить также хорошо, как Эльчин, то в последствии займёшь его место. У меня такое чувство, что ты получил хорошее образование с детства. Это так?
- Да, это так. Я свободно говорю на английском и на русском.
- Это замечательно. Я как раз собираюсь написать книгу по астрономии, и ты мог бы мне пригодиться. Так что у тебя есть шанс стать впоследствии моим секретарём и даже получить вольную.
- Благодарю вас.
- А звёздами ты когда-нибудь интересовался?
- Нет, я всегда был далёк от этого.
Фарлоу поднялся с кресла, подошёл к столу, и внимательно посмотрев на Вадима, сказал:
- Я придумал новую теорию о звёздах - теорию о переселении человеческих душ. Врут буддисты, когда верят в переселение человеческих душ в животных или предметы. Человеческие души переселяются на звёзды. А у каждого человека на земле есть своя звезда на небе в качестве покровителя. Когда-нибудь я докажу это всему миру!
- Извините, господин Фарлоу, я должен вас покинуть. Меня ждут мои обязанности.
- Да, да, конечно. Но знайте, я докажу миру свою теорию!
Вадим вышел из обсерватории. В столовой тем временем две служанки - приветливые и жизнерадостные девушки-турчанки, накрывали стол к завтраку. Через несколько минут в столовую спустилась Бланш. Увидев Вадима, стоявшего недалеко от стола у шкафа с посудой, она подбежала к нему и сказала:
- После обеда мы с тобой совершим конную прогулку. Тебя ждёт сюрприз, Вадим.
Вадим в ответ улыбнулся. Бланш уселась за стол и принялась уплетать за обе щёки завтрак. Вскоре в столовую спустилась Сьюзан. Она приветливо и даже как-то заговорщически улыбнулась Вадиму, подошла к нему и тихо сказала:
- Я отправила письмо.
- Я благодарю вас за это.
- После завтрака ты едешь со мной за покупками. Мне нужно купить ковёр в качестве подарка.
Затем Сьюзан присела к столу и принялась за завтрак.
После завтрака Сьюзан велела кучеру запрягать карету и поднялась в свою комнату, чтобы переодеться.
Через полчаса Сьюзан с Вадимом уже садились в карету. Карета тронулась с места и выехала за ворота дома Фарлоу. Вадим молчал, не зная, о чём можно было бы говорить в данный момент со Сьюзан, а Сьюзан что-то напряжённо обдумывала. Наконец, Сьюзан первая нарушила молчание.
- Ты знаешь, Вадим, я скоро уеду в Лондон. Я решила продолжить учёбу в Лондоне. Но меня неотступно мучает один и тот же вопрос. Мне давно известно, что мой отец все эти долгие годы хранит зловещую тайну. Тайну семьи Фарлоу. Об этой тайне знает только он и одна женщина. Я не знаю, кто она такая, но мне кажется, она так или иначе связана с какой-то чёрной магией. Отец никогда и никому не рассказывал тайну семьи. Моя гувернантка мадемуазель Бинош однажды совершенно случайно подслушала разговор моего отца с каким-то загадочным ночным посетителем нашего дома и на следующее утро, когда мы прогуливались по Стамбулу, тихим голосом сказала мне: «Знайте, мадемуазель Фарлоу, ваш отец скрывает от вас страшную тайну». Вскоре мадемуазель Бинош взяла расчёт и куда-то уехала. С тех пор мы с Бланш больше никогда не видели её. Мне было тогда всего лишь двенадцать лет, но эти слова навсегда запали в мою душу. Все эти годы слова мадемуазель Бинош не дают мне покоя. И вот однажды ночью я по собственному капризу оказалась в зимнем саду и услышала, как за дверью чёрного хода, ведущего в кабинет моего отца, раздался бой старинных часов. Я осторожно приоткрыла дверь и к своему удивлению увидела, как отец заводит ключом старинные часы, что висят на стене напротив двери. Впрочем, что я тебе рассказываю, ты ведь никогда не спускался в зимний сад по чёрному ходу.
- Нет, нет, продолжайте – прошу вас! Я спускался из кабинета вашего отца по этой лестнице в зимний сад, - взмолился Вадим.
- Значит, ты должен был видеть под часами портрет гадалки.
- Да, я всё отлично помню. Под часами действительно висела на стене картина. Мне показала её Бланш.
- Значит, это Бланш провела тебя по чёрному ходу?
- Это случилось совершенно случайно.
- Неважно. Можешь ничего не объяснять. Только интересно ли тебе то, что я рассказываю?
- Прошу вас, Сьюзан, продолжайте. Я просто сгораю от любопытства.
- Так вот, как только раздался бой часов, мой отец спустился со складной лестницы, и через минуту-другую открылась дверь. Портрет гадалки – это дверь! Понимаешь, Вадим, - таинственная дверь!
Сказав последнюю фразу, Сьюзан задумалась, а Вадим, жаждущий узнать, что же было дальше, нетерпеливо спросил:
- Ну, что же это за дверь? Куда она ведёт?
- Этого я не знаю. Отец скрылся за дверью. Дверь закрылась, и мне ничего не  удалось выяснить, - ответила Сьюзан, оставаясь по-прежнему задумчивой.
- Значит, дверь открывается, когда заводишь часы? – спросил Вадим.
- Скорее всего, так, - ответила Сьюзан.
- Зачем вы мне всё это рассказали?
- Я просто хотела вас попросить, чтобы вы узнали тайну нашей семьи. Я боюсь об этом спрашивать у отца. Через неделю я уезжаю и  просто не смогу дальше жить с этим, если всё не узнаю до конца. Обещай мне, Вадим, если тебе всё же удастся узнать тайну нашей семьи, то ты непременно напишешь мне письмо и расскажешь обо всём, какой бы горькой не была эта тайна. Положи руку на сердце и поклянись прямо сейчас, что выполнишь мою просьбу.
- Клянусь, Сьюзан, что обязательно всё вам опишу в письме, если что-то удастся выяснить, - сказал Вадим, приложив руку к сердцу.
- Перед отъездом я оставлю тебе свой лондонский адрес и в свою очередь, в знак нашей дружбы постараюсь обеспечить тебе переписку с принцем роз. Ведь ты не откажешься переписываться с ним?
- Я могу только мечтать об этом.
Сьюзан улыбнулась, и в этот момент карета остановилась. Дверь кареты приоткрылась, и кучер объявил:
- Прибыли, мисс Фарлоу.
Сьюзан с Вадимом сошли на тротуар и направились к стоящему напротив двухэтажному зданию, в котором размещался торговый дом братьев Огиров, торговавших персидскими коврами.
- Я хочу сделать подарок одной своей подруге. Она турчанка из очень знатного рода и совсем недавно вышла замуж. Она приглашала меня на свадьбу, а я как назло была больна и не смогла прийти. Теперь я хочу  навестить её, а без подарка в этом случае совершать визит вежливости просто неприлично, - сказала Сьюзан, когда они вошли в магазин.
- Вы хотите сегодня же навестить свою подругу?
- Надеюсь, ты не откажешься сопровождать меня?
- Ну что вы, сопровождать вас повсюду для меня в радость.
На торговых прилавках были разложены в своём бесчисленном разнообразии изумительной красоты персидские ковры. Глаза разбегались от всего этого великолепия.
- Мы здесь не задержимся, Вадим. Я ещё неделю назад, до твоего появления в нашем доме, приметила один из ковров. Надо просто найти продавца, который предлагал мне этот ковёр. А вот и он! - сказала Сьюзан, заметив в конце торгового ряда того самого продавца.
Продавец оказался симпатичным юношей. Увидев в толпе покупателей Сьюзан, он призывно замахал ей руками, выкрикивая при этом:
- Госпожа! Госпожа! Прошу вас, сюда.
Сьюзан подошла к нему и обратилась, как обычно обращаются к давним знакомым при встрече:
- Как дела, Ахмет? Помнишь меня?
- Как вас не помнить, госпожа. Вы выбрали у меня самый лучший ковёр.
Юноша тотчас же скрылся в соседней маленькой комнате, которая, видимо, была в качестве подсобки, и принёс оттуда ковёр изумительной красоты.
- Ну, как тебе, Вадим, мой подарок? – спросила Сьюзан.
- По-моему, он просто великолепен!
Сьюзан достала из кармашка платья кошелёк, пересчитала деньги и протянула их Ахмету.
- Вот тебе, Ахмет, деньги за ковёр, доставь его в дом господина Гюнеша.
Ахмет любезно улыбнулся, приговаривая при этом:
Доставим сегодня же, госпожа, в наилучшем виде. Не беспокойтесь, госпожа, сделаем всё, как надо.
Когда с покупкой ковра всё было закончено, Сьюзан с Вадимом вернулись в карету, и Сьюзан крикнула кучеру:
- Вези нас к госпоже Гюнеш.
Карета тронулась с места, и Сьюзан сказала:
- Это совсем недалеко, Вадим. Вот увидишь, госпожа Гюнеш тебе понравится.
- А как её зовут?
- Её зовут Гюльнюз.
- Красивое имя.
- Она и сама очень красива. Однако я уверена, что она не любит своего мужа.
- Почему вы так думаете?
- Когда она сообщала мне о своей скорой свадьбе, она была очень грустной. Гюльнюз так и не смогла забыть свою первую любовь.
- Первая любовь запоминается надолго, - задумчиво сказал Вадим.
- Гюльнюз в юности преподавала музыку в бедных кварталах Стамбула. Её родителям это очень не нравилось, и они даже пытались ей это запретить, но Гюльнюз была непреклонна в своём желании. И вот на одном из занятий она встретилась с одним очень красивым юношей, который привёл обучаться музыке свою младшую сестрёнку.
- И что же было дальше?
- Между ними сразу же возникла взаимная симпатия. Они попросту влюбились друг в друга с первого взгляда. Это была настоящая любовь. Каждый день Джалиль дарил Гюльнюз семнадцать красных роз, ровно столько, сколько ей было лет. Цветы стоят очень дорого, а Джалиль был бедняком. Где он брал деньги на розы, Гюльнюз так и не узнала. Он ни разу не признался ей в этом. Чувства между ними были настолько глубокими, что они решили пожениться. Только на этом всё и закончилось. Когда Гюльнюз привела Джалиля в свой дом, чтобы познакомить его с родителями, те просто выставили Джалиля за порог и посадили Гюльнюз под домашний арест. Ни о какой свадьбе не могло быть и речи, ведь Джалиль был очень беден. После такого унижения Джалиль покончил с собой, а Гюльнюз до сих пор приходит на его могилу и приносит красные розы. Она так и не смогла его забыть. С тех пор прошло уже восемь лет. Со дня смерти Джалиля я больше ни разу не видела Гюльнюз весёлой. Её прекрасные глаза всегда грустны.
- Печальная история о красивой любви. Хотел бы и я однажды испытать такую любовь.
Карета тем временем медленно подъехала к дому госпожи Гюнеш. Когда Вадим вместе со Сьюзан оказался в доме Гюльнюз, то был поражён роскошеством дома. Каждый предмет в доме, каждая деталь в убранстве, подчёркивали, в какой роскоши живут хозяева. Слуга провёл Сьюзан и Вадима в гостиную и удалился доложить хозяйке дома. Не прошло и двух минут, как в гостиную стремительно вошла Гюльнюз. Было видно, как она вся светилась от радости, обнимая и целуя в щёчку Сьюзан.
- Сьюзан, как ты похорошела! Я просто не могу на тебя наглядеться, настолько ты хороша. Ты всё-таки не забываешь свою Гюльнюз. Однако ты не одна сегодня. Представь же мне своего друга.
- Знакомься, Гюльнюз, это Вадим.
Гюльнюз благосклонно протянула руку, и Вадим галантно её поцеловал.
- А чем вы занимаетесь, Вадим? - спросила Гюльнюз.
- Я гувернёр мисс Бланш.
- Как это прекрасно.
- Представь себе, Гюльнюз, Вадим родом из России.
- Как это загадочно звучит. Я никогда не бывала в России, - сказала Гюльнюз. - Ну, что же мы стоим. Пройдёмте же в столовую. Сейчас подадут обед. За обедом и обсудим все новости и поговорим.
Гюльнюз повела всех в столовую, в которой слуги уже накрывали на стол.

VII

Сбежав от пиратов по дороге на невольничий рынок и имея с собой записку Жанеты к Доницети, Салих, сам того не зная, попал в самое волчье логово воровского мира Стамбула. Дон Доницети был в воровском мире одним из самых влиятельных главарей. Обладая безошибочным чутьём на людей, он сразу же смекнул, присмотревшись к Салиху, что перед ним очень образованный и культурный молодой человек. Ясно понимая, что из юноши не слепить отменного вора или грабителя, дон Доницети тем не менее решил использовать Салиха в своих корыстных целях. И буквально через несколько дней такой случай предоставился. Дон Доницети давно планировал ограбить одного очень богатого и уважаемого в Стамбуле торговца ювелирными изделиями. Но просто так, голыми руками, этого торговца было не взять – слишком усиленно и чрезвычайно надёжно охранялась его ювелирная лавка. А самые дорогие ценности этот торговец по слухам хранил в собственном доме в секретном тайнике. И сам дом, и лавка были для воров и грабителей неприступной крепостью. Звали торговца паша Сулейман аль Джари Оглы, а в простонародье паша Сулейман-Лис. У дона Доницети имелся хитроумный план ограбления паши Сулеймана-Лиса, и требовался только подходящий для этого человек и подходящий случай. И вот час дона Доницети пробил. Удача сама плыла к нему в руки, и воспользоваться таким уникальным шансом было для дона Доницети делом чести.
Дон Доницети узнал, что Сулейман-Лис решил наладить переписку с самым влиятельным в мире на тот момент Лондонским ювелирным торговым домом братьев Кристоферов, относительно продажи этому торговому дому редчайшего по чистоте, голубого бриллианта под названием «Небесный ангелочек». Этот торговец для этой цели специально выписал к себе отменного писаря - каллиграфа аж из самого Египта. И вот буквально со дня на день этот писарь-каллиграф должен прибыть в Стамбул на одном английском торговом судне с рекомендательным письмом к Сулейману-Лису от богатейшего в Египте работорговца по имени Сиятельнейший Хазри Нумени аль-Джохадур, а в простонародье просто Джохадур Великий. Узнав об этой приятной для себя новости, дон Доницети приказал своему старому слуге привести к нему Салиха. Надо сказать, что дон Доницети жил в небольшом, уютном старинном замке на окраине Стамбула, всегда ходил в халате из дорогого шёлка, расшитого золотом, на голове носил неизменную чалму и не выпускал изо рта курительную трубку, из которой постоянно клубился сизый табачный дымок. Вскоре слуга привёл Салиха. Дон Доницети указал Салиху жестом руки на кресло и сам уселся напротив на позолоченный, инкрустированный драгоценными камнями трон.
Дон Доницети задумчиво молчал, покуривая трубку и выдерживая многозначительную паузу перед ответственным разговором. Затем он несколько раз дернул шнур колокольчика, что свисал над троном по правую руку, и тотчас явился его старый слуга.
- Махтор, принеси письмо Жанеты.
Через несколько минут слуга застыл с письмом в руках перед хозяином.
- Вот письмо, хозяин, - сказал старый слуга.
- А теперь дай его Салиху.
Салих взял письмо в руки, вопросительно глядя на дона Доницети, не смея ничего спросить.
- Читай, Салих, письмо вслух, - сказал дон Доницети, когда слуга ушёл.
Салих стал читать письмо:
- Доницети! Старый дьявол! Я шлю к тебе с письмом юношу по имени Салих. Он попал пленником на нашу «Розалинду», когда мы взяли на абордаж торговое судно из Египта. Всех, кто был на том судне, мы перебили, всё до нитки разграбили, и мне невероятных усилий стоило сохранить жизнь этому юноше. Я уговорила одноглазого Джека продать его в Стамбуле на невольничьем рынке, так как он толмач и знает несколько языков, в том числе английский. Но по пути в Стамбул я влюбилась в этого черноглазого. Я собираюсь устроить этому чернявому побег в Стамбуле, когда мы будем вести его на рынок рабов. Я прошу тебя, старый плут, приютить его и пристроить к какому-то благородному делу. К какому – решай сам. Только не спутай его со своими разбойниками, старый чёрт. Я хочу ещё увидеть его целым и невредимым. Через какое-то время мы снова будем в Стамбуле, и я обязательно навещу тебя, хитрая бестия. С приветом и наилучшими пожеланиями – твоя Жанета.
- Хитрющая лиса эта Жанета, но чудо как хороша девка! - сказал дон Доницети, когда Салих кончил читать письмо. – Что думаешь по этому поводу, Салих.
Салих ничего не ответил на вопрос, потупив взор, но при этом густо покраснел до кончиков ушей.
- Вижу, вижу, был бы не против приласкать эту демоницу. Ишь, как покраснел до ушей. Значит, получается – она тебе спасла жизнь, Салих?
- Получается так.
- Пристроила тебя ко мне и, видишь, даже просит меня определить тебе благородное занятие.
- Да, хозяин.
- Баба есть баба, когда к сердечку ключик подобран. Я тебя, Салих, по-отечески приютил, обогрел, накормил, напоил, обул, одел, а значит, жду от тебя благодарности и верной службы.
- Я выполню всё, что скажете, хозяин. Буду служить верой и правдой. Будь я проклят, если я вас хоть когда-нибудь подведу. Только прикажите – всё исполню.
- Всего я от тебя не требую, но кое-что сделать надо.
- Да, хозяин, я слушаю вас.
- В любом случае, теперь у тебя другого выхода нет, мой милый Салих. Не сделаешь, сам должен понимать, что тебя будет ждать. А сделаешь, будешь в моём царстве на особом положении.
- Всё сделаю, только прикажите! - сказал Салих.
- А теперь слушай меня, Салих. Слушай, что тебе предстоит сделать и запоминай, хорошенько запоминай, обратного пути у тебя нет.
- Слушаю, хозяин, внимательно слушаю.
- Есть в Стамбуле богатый торговец ювелирными изделиями. Очень богатый, даже сказочно богатый. И хранит он у себя дома бриллиант небесной чистоты весом в десять с половиной карат. Бриллиант этот фантастической цены из-за своей красоты. Так вот: бриллиант этот ты должен у этого торговца выкрасть и принести мне.
- Да как же я выкраду этот бриллиант? Я же воровству не обучался, - взмолился Салих.
- Слушай и не перебивай! Я не всё сказал. Бриллиант этот называют «Небесным ангелочком», а торговца этого зовут паша Сулейман аль-Джари Оглы. Повтори!
- Торговца зовут паша Сулейман аль-Джари Оглы, а бриллиант называют «Небесным ангелочком».
- Хорошенько всё запоминай, Салих. Я два раза повторять не люблю. Так вот, этот паша Сулейман аль-Джари Оглы по прозвищу Сулейман-Лис решил продать свой бриллиант Лондонскому ювелирному торговому дому братьев Кристоферов, для чего вначале вознамерился вступить с ними в деловую переписку. И для этой цели он выписал к себе из Египта одного очень знатного писаря-каллиграфа с рекомендательным письмом от богатейшего в Египте работорговца по имени Сиятельнейший Хазри Нумени аль-Джохадур по прозвищу Джохадур Великий.
- О, Аллах! Милостивый и всемогущий! Я много наслышан о Джаходуре Великом! О нём в Египте слагают легенды, - воскликнул Салих, услышав знакомое имя.
- Именно поэтому я выбрал тебя, Салих. Ведь ты, как я понимаю, жил в Египте?
- Да, я родом из Египта.
- А знаком ли ты, кроме английского, с каллиграфией?
- Я пять лет изучал каллиграфию в Египте.
- Так вот, Салих. Вместо этого каллиграфа в дом к Сулейману-Лису явишься ты с этим рекомендательным письмом от Джохадура Великого.
- Но как же вы добудете это письмо? И куда денется этот писарь, - спросил всё ещё недоумевающий Салих.
Дон Доницети, услышав вопрос, усмехнулся, отложил на инкрустированный столик курительную трубку, поднялся с трона и стал прохаживаться взад-вперёд перед изумлённым Салихом. Затем дон Доницети остановился, пристально посмотрел Салиху в глаза и сказал:
- Этот писарь исчезнет с лица земли, а вместо него писарем станешь ты. А как он исчезнет – это моя забота. Старый дон Доницети в таких делах промашек не делает.
- Всё понимаю. Всё понимаю, - тихо приговаривал потрясённый Салих, устремляя свой взор в пустоту перед собой.
- Ты попадёшь в дом к Сулейману-Лису с этим рекомендательным письмом, станешь его личным писарем, будешь служить ему и конце концов узнаешь, в каком тайнике хранит бриллиант этот торгаш. Потом тебе останется только выкрасть его. Теперь ты всё понял, Салих?
- Всё понял, хозяин.
- Ну, раз ты всё понял, то можешь идти в свою комнату. А я пока займусь важными делами, - сказал дон Доницети, набивая трубку табаком.

VIII

Вадим и Сьюзан вернулись из гостей ближе к вечеру. Гюльнюз произвела на Вадима впечатление очень доброжелательной радушной хозяйки. Он был очарован её красотой, глубоким умом, изящными манерами и её начитанностью. Когда они со Сьюзан только вышли кареты, их уже с нетерпением поджидала Бланш.
Она тут же подбежала к Вадиму и с лёгкой обидой в голосе принялась его корить:
- Вадим, как ты мог забыть, что после обеда нас ждёт конная прогулка?
- Прости меня, милая Бланш, но мы заехали в гости к близкой подруге Сьюзан и невольно задержались в гостях, - оправдывался Вадим, заметив в глазах Бланш особенное нетерпение и лёгкую обиду и пытаясь хоть как-то смягчить своё вынужденное невнимание к ней.
Бланш буквально вцепилась в Вадима, ухватившись за его руки, не впуская его в дом, продолжала наседать на него:
- Ты сейчас же обязан ехать со мной!
- Хорошо, хорошо, поедем, но позволь же мне хотя бы выпить чаю. Всю дорогу я испытывал жажду. Сегодня очень было жарко, милая Бланш.
Бланш повеселела, глаза её заискрились, и, переполненная радостью, она воскликнула:
- Я сама распоряжусь, чтобы подали чаю.
И тут же Бланш бросилась в дом, на ходу выкрикивая:
- Ляйля! Диляра! Немедленно подавайте чаю!
Вадиму оставалось только восторгаться той искренностью, которой было переполнено это юное очаровательное дитя.
После того, как был подан к столу чай с разными вкусностями, Бланш ушла к себе переодеться для конной прогулки, бросив на ходу:
- Вадим, передай Гюльназ, пусть седлает Персея и Афродиту.
Утолив жажду, Вадим отправился на конюшню.
Сидящая на скамейке Гюльназ задумчиво посмотрела на Вадима. Её чёрные шелковистые волосы до плеч были распущены, узкая талия и стройные формы тела подчёркивали её красоту, а карие глаза с поволокой и слегка сощуренный взгляд только и говорили о её неистребимом желании любить. Она встала со скамейки, подошла к Вадиму и неожиданно заговорила на английском:
- Не удивляйся, что я говорю по-английски. Ты, наверное, думал, что я какая-то тёмная рабыня, которая попала в этот богатый дом. Вижу по глазам, что так и думал. Так вот, я ассирийка самых благородных кровей из древнего, некогда царствующего рода в Персии. Я, как и ты, попала в плен к пиратам и была продана в этот дом, только в отличие от тебя, я клеймёная, и мне некуда теперь податься. Когда-то ты был бы мне не ровня. Я бы даже не взглянула в твою сторону, но теперь мы равны. Посмотри на меня – разве я не красива? Раньше, когда я была свободна и щеголяла в царских одеждах, тысячи мужчин мечтали хотя бы прикоснуться ко мне. У тебя давно не было женщин, Вадим? Разве ты не хочешь провести со мной ночь? По глазам вижу, что хочешь. Я сама приду к тебе этой ночью. Не запирай дверь в своей комнате! Дождись меня! Не пожалеешь. И ничего не бойся, никто ничего не узнает.
Вадим был обескуражен. Он не мог вымолвить ни слова. Но самое главное было то, что по мере того, что говорила Гюльназ, в нём просыпалось какое-то дьявольское, совершенно непреодолимое желание обладать ею. Его глаза вспыхнули, кровь забурлила, хотелось впиться губами в эти сладкие, сочные, пухлые губки черноволосой красавицы и, обнажив её тело, осыпать его поцелуями и ласками. От Гюльназ ничего не укрылось. Она взяла в свою руку ладонь Вадима и поднесла её к своей груди. Второй рукой она обняла Вадима за талию, прижалась к нему всем телом и прикоснулась своими губами к губам Вадима лёгким одурманивающим поцелуем. Вадим уже ничего не соображал. Всё в нём было подчинено только одному желанию – обладать этой красавицей, наслаждаться её прелестями и ни о чём больше не думать и не сожалеть. Его рука потянулась к телу Гюльназ, но в этот момент она неожиданно отстранилась от Вадима. Вадим уже дрожал от возбуждения, а Гюльназ игриво улыбалась.
- Дождись меня этой ночью, мой милый! - сказала она и вошла в конюшню.
Когда Гюльназ уже выводила лошадей из стойла конюшни во двор, появилась Бланш Она была одета для конной прогулки и выглядела очаровательным бесёнком со сверкающими от восторга серыми глазками перед предстоящей вылазкой.
Через несколько минут лошади были уже осёдланы, и Бланш, вскочив в седло Афродиты, воскликнула:
- Обещаю тебе, Вадим, незабываемый вечер.
Очень скоро они оказались за пределами города в небольшой рощице, на поляне, заполненной самым разным людом, перед которым устроили своё представление бродячие артисты. Уже вечерело, но ещё было достаточно светло, и летнее солнце уже не источало свой палящий зной. Представление только началось, и Бланш, первая спешившись с лошади и привязав Афродиту к дереву, устремилась в первые ряды зрителей. Вадим последовал за ней. Они уселись прямо перед артистами на мягкую зелёную травку, и Бланш прошептала Вадиму на ушко:
- Лицедейство – моя страсть. Пускай это противно богу, но я ничего не могу с собой поделать. Все артисты родом из Англии и выступают здесь под страхом тюремного заточения. Видите, специальный человек переводит все реплики с английского на турецкий. Смотрите, Вадим, это очень интересно.
Вадим, выслушав Бланш, сосредоточил всё своё внимание на игре артистов. Тем временем на импровизированной сцене артисты изображали слуг в доме какого-то очень знатного турецкого паши. Один из слуг, дряхлый старик говорил в этот момент молодой служанке:
- Ну, и что из того, что он англичанин? Ну и что из того, что он астроном и знатный учёный? Всё равно он несчастный человек.
Молодая служанка возражала старику:
- Как вы смеете, господин Фарлоу замечательный человек. У него две замечательных дочери – Сьюзан и Бланш. И он по-отечески относится к слугам. Не то, что наш Сулейман-Лис.
- По-отечески… замечательные дочери… Да что вы знаете об этом господине? Хоть я и ненавижу нашего Сулейман-Лиса, но даже он заслуживает большего уважения, чем господин Фарлоу, - возражал старик.
Вадим в этот момент посмотрел на Бланш. Было понятно, что каким-то непостижимым образом речь шла о ней, Сьюзан и об их отце, но Бланш продолжала внимательно смотреть на сцену, только щёки её залились густой красной краской. Они словно горели алым пламенем. Казалось, поднеси сейчас к ним спичку, и та вспыхнет ярким огнём.
- Я знаю, что ходят какие-то слухи в народе про господина Фарлоу, но я не верю ни единому слову о нём, - тем временем распалялась, как сковородка на печи, молодая служанка.
- Слухи! Нет, моя милая, это не слухи, и тому есть доказательства. Господин Фарлоу на самом деле тайно встречался с самим дьяволом ещё в молодости, когда была жива его молодая жена и не родилась его старшая дочь Сьюзан, и заключил с дьяволом неприемлемую для человеческой морали сделку, а потом поведал о ней одной загадочной гадалке по прозвищу «Хромая Бестия». Она-то и рассказала одной базарной торговке об этой сделке, а та растрезвонила об этом по всему Стамбулу. Говорят даже, что эта гадалка Хромая Бестия долгие годы шантажировала господина Фарлоу, выманивая у него большие деньги за обещание молчать. А потом господину Фарлоу надоело платить и он, пользуясь своими связями с могущественным Сулейманом-Лисом, хитростью заманил Хромую Бестию в западню и упрятал её от глаз людских навечно, - не сдавался в споре дряхлый старик.
Больше терпеть это было нельзя. Вадим ещё раз взглянул на Бланш. Та сидела, закрыв лицо руками и понурив голову, тихонько всхлипывала.
Только молодая служанка собиралась что-то возразить старому слуге, как Бланш не выдержала унижений, которые свалились в этот вечер на её голову. Вскочив с места, она закричала на всю поляну:
- Неправда! Всё неправда! Вы лжёте! Лжёте! Лжёте!
Её прекрасное личико было полно гнева и залито слезами. Она тут же разрыдалась и бросилась прочь от сцены. Вадим устремился вслед за ней, чтобы хоть как-то успокоить её, но тщетно. Бланш промчалась по поляне, как ветер, под изумлёнными взглядами зрителей и, подбежав к Афродите, судорожными движениями отвязала её, вскочила в седло и помчалась, куда глаза глядят. Вадим, проклиная всё на свете, бросился в погоню. Лишь через несколько миль Вадиму удалось нагнать Бланш. К этому моменту она, уже лёжа на земле, рыдала, а лошадь, получив неожиданную свободу, мирно паслась неподалёку. Вадим, соскочив с седла, бросился к Бланш и стал всячески её успокаивать, но Бланш продолжала рыдать. Тогда Вадим решил действовать иначе, он попытался пробудить в ней гордость:
- Бланш, прекрати истерику! Женщина должна сохранять достоинство в любой ситуации и никому не показывать своих слёз, тем более, когда речь идёт о юной девушке. Никто не должен видеть слёз юности.
И неожиданно Бланш затихла. Слова подействовали на неё. Она ещё долго лежала на земле ничком, приходя в себя, а Вадим сидел рядом, молчал и терпеливо ждал. Наконец, Бланш приподнялась. Глаза её распухли от слёз, пряди волос беспорядочно торчали из-под шляпки, она выглядела, как облезлая кошка. Вадим, посмотрев на неё, улыбнулся и тихо сказал:
- Поздно, Бланш. Нам пора возвращаться.
Всю обратную дорогу они скакали на огромной скорости. Бланш старалась в этой скорости растратить всю свою обиду, всю свою злость, и когда они на закате въезжали в ворота дома, она выглядела уже несколько умиротворённой и спокойной. Никому не давая объяснений, Бланш прошмыгнула в свою комнату. И обеспокоенная их долгим отсутствием Сьюзан стала расспрашивать Вадима. Вадим, как мог, успокоил Сьюзан, сказав, что они с Бланш совершали конную прогулку по окрестностям Стамбула и просто механически забыли о времени. Наконец, всё благополучно разрешилось, Сьюзан и господин Фарлоу успокоились, и в доме воцарились покой и тишина.
Когда в доме все заснули, Вадим долго лежал в своей кровати с открытыми глазами и думал о том, что услышал этим вечером. Для него было абсолютно ясно, что артисты не врали. Значит, Фарлоу действительно встречался с самим дьяволом ещё до рождения Сьюзан. Но, что это была за встреча? Об этом знала только эта старая гадалка Хромая Бестия. Но где теперь её искать? Фарлоу спрятал её от всех, наверняка, заточил её в какое-то подземелье, и теперь никто не знает, где она и что с ней. Вадим долго лежал, мучительно пытаясь предположить, где Фарлоу мог прятать от глаз людских Хромую Бестию, как в дверь кто-то тихонько постучался. Он зажёг свечу и отворил дверь. На пороге стояла Гюльназ. Вадим собирался было сказать ей, чтобы она немедленно уходила, но Гюльназ ловко прикрыла ему рукой рот. Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, она тихонько прошептала:
- Я же просила тебя: не закрывай дверь.
Вадим решил махнуть на всё рукой. Будь что будет, и почему бы этой ночью ему не любить красивую женщину. А потом жаркие губы Гюльназ воспламенили его, и он в порыве страсти позабыл обо всём на свете.

IX

Прошло три дня. Наступил тот самый день, когда в порт Стамбула должно было прибыть то самое английское торговое судно, на борту которого и находился писарь-каллиграф с рекомендательным письмом от Джохадура Великого к Сулейману-Лису. Перед доном Доницети стояла непростая задача – выкрасть писаря из-под носа могущественнейшего во всем Стамбуле Сулеймана-Лиса. С самого рассвета, когда ещё весь Стамбул спал, и первые лучи солнца только коснулись земли, дон Доницети вызвал к себе мошенника и вора цыгана Ласло Ганжи. Он давно был правой и самой верной рукой дона Доницети, и ни одна хитроумная мошенническая и воровская операция не обходились без его участия. В это утро Ласло Ганжи должен был рассказать план похищения писаря. Известно было, что писаря в порту будет лично встречать главный распорядитель дома Сулеймана-Лиса с личной охраной своего хозяина. И от Ласло Ганжи дон Доницети все эти дни требовал безошибочного и идеального плана похищения. И после долгих бессонных ночей, раздумий хитроумный, ловкий мошенник Ласло наконец-то придумал и подготовил идеальный и безошибочный план похищения, как того требовал дон Доницети. Долгое время Ласло считал, что похитить писаря днём в порту на глазах у многочисленной, до зубов вооруженной охраны Сулеймана-Лиса это просто безумие. И действительно, совершить налёт было невозможно. Сулейман-Лис был лично знаком с самим султаном Османской империи. И напасть на охрану Сулеймана-Лиса и его главного распорядителя означало, навлечь на себя гнев султана. Оставался только один шанс – сделать так, чтобы главный распорядитель Сулеймана-Лиса стал сообщником дона Доницети.
Но подкупить этого человека ещё раньше пытался сам дон Доницети, однако всё было бесполезно. Он оставался кристально честным и верным псом Сулеймана-Лиса. И тогда Ласло Ганжи решил для начала хоть что-то узнать об этом загадочном человеке. Вместе с тремя своими верными людьми, Ласло стал следить за домом Сулеймана-Лиса, и вскоре выяснилось, что каждый вечер из дома Сулеймана-Лиса отправляется гонец и не куда-нибудь, а во дворец турецкого султана и в тот же вечер возвращается обратно. Было непонятно, с какой целью гонец всякий раз скачет во дворец турецкого султана, но за два дня до прибытия писаря, Ласло, наконец-то, повезло. Ему со своими бандитами удалось перехватить на рынке молоденькую служанку из дома Сулеймана-Лиса, которая по неопытности и по недосмотру распорядителя дома вышла на рынок за продуктами одна без какой-либо охраны. Незаметно приставив нож к её спине, Ласло сумел развязать девчонке язык. Жутко испугавшись, что её зарежут прямо на базаре среди бела дня, девчонка разболтала всё, что слышала в доме про распорядителя. Выяснилось, что в Абдуллу влюблена одна знатная, красивая и влиятельная дама, и что Абдулла каждый вечер шлёт ей письма во дворец и в тот же вечер получает ответ. Услышав такую необычайно важную новость от служанки, Ласло крепко задумался и всё же в конце концов решил рискнуть и в один из вечеров перехватить гонца, чтобы выяснить суть переписки Абдуллы и этой загадочной дамы. Перехватить гонца не представляло никаких затруднений, но что, если в переписке нет ничего такого, за что можно было бы ухватиться и использовать в своих целях. Риск был огромный, но у Ласло больше не было ни единого шанса провернуть всю операцию с похищением. В том, что служанка будет молчать, как рыба, Ласло не сомневался, но оставался гонец. Оставалась только последняя надежда, что гонец позарится на хорошие деньги, и все письма будут проходить через руки Ласло.
В тот же вечер шайка Ласло перехватила гонца по пути во дворец турецкого султана и, как и заверяла служанка, обнаружила при нём письмо Абдуллы к некой придворной госпоже Лейле. Нюх не подвёл ловкого мошенника Ласло. Удача сама плыла к нему в руки. Мало того, что гонцом оказался бедный, жадный до денег честолюбивый юноша, который за хорошие деньги согласился доставлять письма вначале к Ласло, а потом уже к тем, кому они предназначались, так еще из переписки выяснилось, что Лейла была женой казначея царской казны, ненавидела своего дряхлого мужа, изменяла ему с Абдуллой и с помощью Абдуллы собиралась его отравить. В тот же вечер выяснилось, что Лейла планирует не только отравить своего мужа, но и сделать всё для того, чтобы её любимый Абдулла стал казначеем царской казны, вместо её внезапно скончавшегося супруга. И вот перед самым рассветом, в день прибытия незадачливого писаря-каллиграфа у Ласло возник в голове абсолютно идеальный план. Не кто-нибудь, а сам Абдулла поможет выкрасть каллиграфа и похитить у Сулеймана-Лиса его драгоценнейший бриллиант «Небесный ангелочек». Надо было только идеально точно подделать почерк Лейлы.
С этим планом Ласло и явился в дом хозяина. Дон Доницети, как всегда, внимательно выслушал Ласло, не вынимая изо рта курительной трубки и попыхивая ею. В конце рассказа дон Доницети пришёл в полный восторг. Сложилось так, что именно в этот день Абдулла на рассвете послал гонца к Лейле, и гонец ожидал, что скажет ему Ласло у ворот замка дона Доницети. Прибытие торгового судна с каллиграфом ожидалось со дня на день, так что ещё оставалось время до полного завершения задуманного замысла.
Дон Доницети немедленно дёрнул за шнур колокольчика. Тут же явился его верный старый слуга. Дон Доницети обратился к слуге:
- Махтор, приведи Салиха. Ему предстоит важное дело.
- Всё понял, хозяин, - сказал старый слуга и вышел из комнаты.
Вскоре явился Салих.
- Ласло, покажи Салиху письмо этой Лейлы, - сказал дон Доницети.
Ласло достал из-за пазухи письмо и протянул его Салиху.
- Посмотри на почерк, Салих. Ты сможешь его в точности подделать? – спросил дон Доницети.
Салих внимательно изучил почерк, а потом усмехнулся и сказал:
- Проще простого, хозяин.
- Тогда возьми бумагу, перо и чернильницу, и будем сочинять письмо Лейлы к Абдулле.
Салих вышел из комнаты, а Ласло спросил:
- Вы знаете, что писать, хозяин?
- Не беспокойся, Ласло, уж в этом я знаю толк.
Через минуту вернулся Салих со всем необходимым, сел за стол, обмакнул перо в чернила, и дон Доницети стал ему диктовать:
- «Мой милый, чтобы мы могли осуществить всё задуманное, тебе остаётся выполнить мою последнюю просьбу. Надо обязательно похитить у Сулеймана-Лиса его драгоценный бриллиант «Небесный ангелочек». От этого будут зависеть все наши с тобой дальнейшие отношения. Один ты с этим не справишься. Я подыскала тебе в помощь нужных людей. Тебе необходимо встретиться с ними сегодня в порту. Они сами тебе всё объяснят. Просто будь там, если хочешь быть казначеем во дворце султана. Со своей стороны я всё уже подготовила, но для завершения дела мне необходим этот бриллиант. Целую тебя, мой милый. Твоя Лейла».
Когда письмо было написано, дон Доницети стал сравнивать почерк письма с оригиналом. После прочтения подделки дон Доницети зловеще усмехнулся. Ласло стоял рядом, и ему так же не терпелось сличить два почерка. Наконец, дон Доницети протянул ему письмо и сказал:
- Великолепная работа, Салих! Ласло, ты только взгляни на оба почерка. Их невозможно различить. Тысяча чертей! Я буду не я, если не заполучу этот бриллиант.
Ласло взял письмо из рук Доницети и стал сравнивать почерки.
О, святая Мадонна! Да этот парень настоящий волшебник, хозяин, - воскликнул Ласло, убедившись, что почерки различить невозможно.
- Ласло, нельзя терять ни минуты. Отправляй гонца к Абдулле, а мы будем готовиться к встрече с ним. В то, что он клюнет на письмо, я ни секунды не сомневаюсь, - сказал дон Доницети.
Когда Ласло ушёл, дон Доницети вызвал своего слугу. Махтор явился незамедлительно.
- Махтор, нам надо одеть Салиха в самый лучший костюм. Теперь начнётся моя игра, Махтор. Ты знаешь толк в одежде. Отправляйся с Салихом в самую лучшую лавку, возьми с собой кого-нибудь из охраны и приодень Салиха так, будто он самый важный господин на свете.
Махтор улыбнулся всё понимающей улыбкой и, как всегда тихо, сказал:
- Всё сделаю в наилучшем виде, хозяин.
Дон Доницети в очередной раз закурил трубку, сияя, как весеннее солнце.
У входа в порт Ласло вместе с переодетым в самый дорогой костюм Салихом и несколькими бандитами появился незадолго до назначенного часа. Минуту за минутой вся шайка нетерпеливо дожидалась появления Абдуллы. Нюх не подвёл Ласло и на этот раз: Абдулла появился вовремя. Как и предполагалось, Абдулла был без охраны. Свидетели в таком деле ему были ни к чему. Когда Абдулла остановил своего скакуна, Ласло первым обратился к нему:
- Вы и есть тот самый Абдулла, о котором нам говорила Лейла-ханум?
- Да, я распорядитель дома Сулеймана-Лиса.
- По правую руку от меня тот самый юноша, который заменит каллиграфа с корабля. Его зовут Салихом, и он отменно владеет искусством писаря.
- Вы гарантируете, что настоящий писарь после того, как рекомендательное письмо попадёт к нам в руки, исчезнет бесследно?
- Об этом можете не беспокоиться. Мы знаем толк в таких делах. Главное, чтобы вы выкрали «Небесного ангелочка» у Сулеймана-Лиса.
- Это будет нелегко. За все годы, что я работаю у Сулеймана, я так и не узнал, где он хранит свой бриллиант.
- Я думаю, вместе нам удастся это сделать.
- Надеюсь на это. Теперь осталось дождаться корабля.
- Предлагаю подождать его в порту, чтобы не мозолить глаза случайным прохожим.
- Согласен с вами.
- Тогда оставим здесь наших скакунов, и да поможет нам Аллах!
Дон Доницети, Салих и Абдулла спрыгнули с лошадей и зашли в порт. Двое разбойников остались их дожидаться. Так, Салих волею судьбы оказался вовлечённым в хитроумную афёру дона Доницети.

Х

Наступил день отъезда Сьюзан. Накануне она вместе с Бланш и служанками весь вечер упаковывала в чемоданы свои вещи и ночью очень плохо спала: часто просыпалась, ворочалась с боку на бок, точно её что-то мучило. Утром она выглядела неважно. За завтраком была грустна и рассеяна, словно была погружена в какие-то глубокие раздумья.
Вадим и Эльчин стояли во время завтрака чуть поодаль от стола, ожидая распоряжений. Господин Фарлоу был в своей обсерватории и на завтрак ещё не спускался.
- А что, хозяин не будет завтракать? – шёпотом спросил Вадим Эльчина.
- Как же, пропустит он завтрак! Не дождёшься!
И тут же в подтверждение слов Эльчина со второго этажа раздался звук колокольчика.
- Ну, что я говорил. Подавай хозяину завтрак! – улыбнулся Эльчин.
Вадим понёс завтрак наверх.
Фарлоу был, как никогда, задумчив.
- Не выходит, не выходит ровным счётом ничего, - приговаривал он, сидя в своём излюбленном кожаном кресле и методично постукивая пальцами по подлокотнику.
- Осмелюсь поинтересоваться, что именно у вас не выходит? – спросил Вадим, ставя поднос на стол.
- Не получается увидеть звезду моего бывшего ученика. Звезду принца роз.
- Она так далеко?
- Она считается редчайшей звездой в Галактике. Принц роз назвал её Странницей.
-А почему Странницей?
- Считается, что она кочует время от времени с одного конца Галактики к другому. И вот когда она начинает кочевать, говорят, что принц роз снимает с себя завесу невидимости.
- А можно увидеть в телескоп, как она кочует?
- Конечно. Но сейчас утро, и звёзды не видны. Так что, вы приходите ко мне в обсерваторию вечером, когда стемнеет, может, вам удастся увидеть кочующую Странницу.
- Благодарю вас, господин Фарлоу. Для меня это большая честь. Я должен идти, но как стемнеет – я буду у вас.
Вадим спустился в гостиную, где его поджидала Сьюзан. Она выглядела слегка взволнованной.
- Вадим, нам надо поговорить. Это очень важно. Давай пройдёмся к пруду.
Они вышли во двор и неспешно направились к пруду.
- Я должна сказать тебе следующее. Как ты знаешь, сегодня после обеда я отплываю на корабле в Лондон. Но не это главное. Главное то, что сегодня ты получишь письмо от принца роз. Сегодня ночью ты должен незаметно проникнуть в мою комнату. Ровно в полночь, Вадим. Отвори окно, зажги свечу и жди. Прилетит Чарли с письмом от принца роз. На моём бюро ты найдёшь конверт с моим к тебе письмом и моим лондонским адресом. Я хотела сказать тебе всё сама, но у меня нет сил на это. Обязательно напиши мне в Лондон. И обещай мне, что не покинешь наш дом, пока не узнаешь тайну нашей семьи. Обещаешь?
- Обещаю, Сьюзан!
- Вот ключ от моей комнаты. Помни: в полночь ты должен быть уже там, - сказала Сьюзан и протянула Вадиму ключ.
- Неужели мы больше не увидимся, Сьюзан?
- Не знаю. Как распорядится судьба, так и будет. Ну, что же будем прощаться после обеда, а сейчас я хочу побыть одна.
Сьюзан ушла к себе. Вадим остался возле пруда, задумчиво разглядывая рыб в чистой воде, как вдруг неожиданно появилась Бланш. Она выглядела такой же весёлой, какой была прежде, словно не было этого театрального вечера в лесу. Было непонятно, притворяется она или нет. «Неужели слова актёров про её отца совсем не мучают её», - терялся в догадках Вадим, видя всё тот же озорной блеск в её глазах и уже привычную весёлость.
- Мы разыграем этот спектакль у нас в доме, - сказала Бланш, заглядывая в глаза Вадиму.
- Какой спектакль?
- Тот самый спектакль в лесу. Разве не помнишь?
И тут Вадиму всё стало ясно. Её нарочитая весёлость и блеск в глазах были реакцией на то выступление артистов. Она со свойственным юности максимализмом решила бросить вызов отцу.
- Ты с ума сошла! Как ты себе это представляешь, Бланш?
- Я всё продумала. Мы замаскируем все фразы, но намёк будет более чем понятен моему отцу. Я всё уже решила, Вадим.
- Но где ты возьмёшь артистов?
- Это моя забота. Не волнуйся. Всё пройдёт великолепно, - сказала Бланш с нотками тихой злости в голосе, а затем поднялась со скамейки и стремительным шагом направилась к дому.
Незаметно подкрался час расставания со Сьюзан. Вещи уже были вынесены во двор, и Эльчин аккуратно располагал и крепил их на заднике кареты. Все столпились вокруг кареты, ожидая, пока Сьюзан спустится вниз. Бланш была грустна и задумчива, Фарлоу от волнения даже закурил трубку. Вадиму тоже немножко взгрустнулось. Наконец, во двор вышла Сьюзан и сразу же подошла к Вадиму. Она была взволнована.
- Вот мы и расстаёмся, Вадим. Не знаю, увидимся ли когда-нибудь, но даже если и не суждено будет больше встретиться, я буду вспоминать о тебе, Вадим. Не забывай и ты меня.
- Ну, что вы такое говорите, Сьюзан, мы ведь ещё будем писать друг другу письма.
- Ах, боже мой, письма приходится ждать так долго! Ну, что ж, прощай, мой милый друг, и не забывай, о чём я сказала сегодня утром.
Бланш, Фарлоу и Эльчин уже сидели в карете, и Фарлоу выкрикнул из окошка:
- Сьюзан, поторопись, мы можем опоздать на корабль.
Сьюзан в последний раз улыбнулась Вадиму. Карета тронулась с места, и Вадим проводил её взглядом, пока она не скрылась за воротами.
Вскоре Фарлоу, Бланш и Эльчин вернулись, проводив на корабль Сьюзан, но тем не менее в доме до самого позднего вечера было непривычно тихо. Вадим находился в своей комнате, когда на улице уже начинало темнеть. Ещё днём он предупредил Гюльназ, чтобы этой ночью она к нему не приходила.
Вадима весь вечер занимали слова Сьюзан о письме принца роз. Ему было очень лестно, что этот загадочный человек захотел с ним переписываться. Вадим с нетерпением ждал наступления полуночи. Вдруг внезапно он вспомнил о Маргарите и Мастере и о том, ради чего он собственно оказался здесь. В последние дни он почти обо всём позабыл и теперь снова пытался воскресить в памяти черты лица Лючии. Он закрыл глаза, и вдруг её прекрасное лицо предстало веред ним так отчётливо, словно она была рядом с ним в этой комнате. «Где она теперь, эта прекрасная Лючия? - с грустью подумал Вадим. - И где искать эту странную книгу «Алхимия чувств», в которой указан путь к этому таинственному, скрытому от людских глаз христианскому городу «Загадки», в котором возможно отыскать перстень Маргариты». Всё по-прежнему оставалось для Вадима тайной за семью печатями.
Вдруг неожиданно Вадим вспомнил о том, что Фарлоу приглашал его вечером отыскать звезду принца роз, эту загадочную кочующую по Галактике Странницу. На улице уже было темно, и звёзды на небе можно было отчётливо рассмотреть в телескоп. Вадим поднялся с постели и решительно направился к Фарлоу, который в этот момент уже настраивал свой телескоп. На счастье небо было абсолютно чистым, без облаков и туч. Вадим спросил разрешения и вошёл в кабинет. Фарлоу был весь какой-то возбуждённый. Увидев Вадима, он бросил через плечо:
- Она должна приносить удачу тому, кто её увидит. Я чувствую, сегодня кто-то из нас двоих поймает за хвост эту жар-птицу.
- А вы не затаите на меня злобу, если я увижу эту звезду первым? – спросил Вадим, решив сразу в этом деле расставить все точки, памятуя о несовершенстве человеческой натуры.
Фарлоу обернулся и даже слегка призадумался, потом с лёгкой самоиронией произнёс:
- Я всегда был незадачливым астрономом, мой друг. Всю жизнь мечтал открыть в Галактике новую звезду, а это сделал мой ученик принц роз. И в этот раз я чувствую, что именно ты, мой друг, увидишь Странницу первым. Если сегодня нам вообще суждено будет её увидеть. Но хватит лирики! Пора браться за дело. Подойди к телескопу. Ну, смелее же!
Вадим подошёл к телескопу и впервые в жизни заглянул в небо через это удивительное приспособление. Никогда ещё в своей жизни он не видел такого неба. Всю жизнь он не мог понять этих чудаковатых астрономов. Не мог понять, почему их так влечёт это непостижимое небо и непонятные далёкие холодные звёзды. И вот теперь он понял всё. Он впервые увидел совершенно живое небо. Звёзды напоминали ему живых светлячков в голубом лесу, казалось, что они могут многое ему рассказать, но при этом они должны быть очень осторожны при встрече с незнакомцем.
- Ну, что, видишь Странницу? – спросил нетерпеливый Фарлоу, по лицу которого было видно, как он волнуется.
- Пока ещё нет.
- Крути эту ручку. Не держи телескоп на одном месте.
Фарлоу указал на ручку, и Вадим стал осторожно её вращать. И вдруг он увидел вначале маленькую, светящуюся точку, которая с каждой секундой всё увеличивалась и медленно плыла по бескрайнему небу. И в этот момент Вадим решил схитрить. Он подумал: «Зачем Фарлоу знать, что именно сейчас он видит перед собой Странницу и зачем ему знать, что в эту ночь принц роз решил снять с себя завесу невидимости и объявиться в Стамбуле?» А светящаяся точка тем временем уже превратилась в довольно большую звезду, всё так же плавно перемещавшуюся по небу. И вдруг Вадим разглядел, что звезда переливается всеми цветами радуги. Это было каким-то чудом, каким-то добрым знаком, так, во всяком случае, подумал Вадим. А Странница вдруг внезапно исчезла. В этот момент Фарлоу нетерпеливо отстранил Вадима рукой и сам уставился в телескоп, но он уже ничего не видел.
Вадим внутренне ликовал. У него было предчувствие, что он обязательно встретится с принцем роз.
Больше Вадиму нечего было делать в кабинете Фарлоу, и он, попрощавшись с хозяином дома, вернулся в свою комнату.
До полуночи оставалось каких-то полчаса. Вадим волновался, нервничал, поминутно прислушивался, не расхаживает ли кто-нибудь по дому. В доме было очень тихо. Это обнадёжило Вадима, ведь он помнил предостережение Сьюзан, что никто не должен видеть, как он проникнет в её комнату. В руке Вадим сжимал ключ от комнаты Сьюзан, когда часы в гостиной показывали без пяти двенадцать.
Вадим весь взмок от волнения, пока с превеликой осторожностью добирался до комнаты Сьюзан. Только он успел вставить ключ в замочную скважину, как из коридора, где жила прислуга, вдруг послышались чьи-то шаги. Вадим моментально вынул ключ и лёг на пол. И вдруг он услышал скрип дверцы буфета в гостиной. Вадим осторожно выглянул и увидел служанку Диляру в ночной сорочке. Та осторожно вытащила из буфета бутылочку вина, налила себе полный стакан, выпила его и быстренько убежала к себе. Даже бутылку забыла поставить на место. Вадиму вдруг стало смешно. От этой смиренной овечки подобного он не ожидал.
Через несколько секунд он уже был в комнате Сьюзан и сразу же бросился к окну. Только он успел его распахнуть, как в комнату влетел Чарли.
- Чарли! Ты всё-таки прилетел! – радостно воскликнул Вадим.
Сьюзан не ошиблась. Филин действительно доставил письмо. Вадим с нетерпением развернул его и с жадностью стал читать: «Милый друг! Мне и самому очень близко то, что волнует вас. Я решил, что должен встретиться с вами. В письме не выскажешь всего, что у тебя в душе и на сердце. Будьте завтра на городском рынке. У входа на рынок вы увидите слепого в очках, просящего милостыню. Это и буду я. Ваш друг, принц роз». Вадим был так взволнован, что напрочь забыл о письме Сьюзан. Положив письмо принца роз в карман, он поспешил к себе в комнату, даже позабыв запереть комнату Сьюзан на ключ. Счастливый и радостный, он сразу же лёг спать, сказав себе, что всё обдумает на рассвете.

XI

Наутро Вадиму повезло, как никогда. На рассвете Ильчин с Дилярой в сопровождении одного охранника собрались на рынок пополнить запасы съестного, и взяли Вадима с собой. И уже ровно в девять карета увозила их на городской рынок. Они долго бродили по торговым рядам, закупая всё необходимое. Вадиму удалось незаметно ускользнуть и появиться возле ворот рынка. Увидев нищего, просящего подаяние, Вадим подошёл к нему и сказал:
- Принц роз, я друг Сьюзан. Меня зовут Вадим.
- Отойдём в какое-нибудь укромное место, - тихо сказал принц роз.
Они удалились с глаз людских в тихий проулок, и Вадим впервые увидел этого человека-невидимку. Сказать, что он был красив, недостаточно: он излучал свет. От него необъяснимым образом исходило тепло, карие глаза его были задумчивы и грустны, словно он и хотел бы превратить всю планету в сад, но при этом понимал, что это не в его силах. Благородное лицо принца роз было наполнено решимостью. Вадим не смел промолвить ни слова.
- Я верю, что вам есть много что мне сказать, но пока ни слова. Слова это застывшая форма, пока они не обращены в действие. Вам же нужно пролить медь слов в искусный слепок, чтобы получить кувшин, в котором вы будете хранить огонь ваших дел и поступков. Идите за мной, Вадим, - сказал принц роз и повёл его по безлюдной улочке к неприметному дому, на дверях которого была надпись на белой дощечке: «Смех устремляется в небо, и птицы пением своим разносят его по земле, чтобы где-то несчастные люди могли верить в неизбежность счастья, а, значит, и покоя в душе. Слёзы проливаются в землю и превращаются в зёрна, разносимые ветром для рождения новой жизни. Когда люди смеются, они рождают в небесах новых птиц, которые наполняют землю верой в счастье. Когда люди плачут, они ещё хранят надежду на новую жизнь. И смех, и слёзы – это проявление божественного начала».
- В этом доме живёт мудрец, о котором на земле никто не знает, кроме меня. Он расплавит медь ваших слов, Вадим, и превратит их в кувшин. Затеплится ли в этом кувшине огонь, будет зависеть от вас, - сказал принц.
Они вошли в дом. Убранство дома было скромным – только самое необходимое для жизни. По всему было видно, что хозяин дома человек неприхотливый, как и положено мудрецу. Хозяин принял гостей с внешней сдержанностью, но в голосе и во взгляде чувствовалась неподдельная радость.
- Принц, - только и промолвил этот убелённый сединой старик, по-доброму улыбаясь. – Я и не мечтал о том, что ты когда-нибудь навестишь меня.
- Мудрость – это тот магнит, который притягивает к себе неразумные сердца, уважаемый Иммануил, - сказал принц роз, и они крепко обнялись, как отец и сын.
- Те немногие люди, которые знают меня, считают меня мудрецом. Я же ощущаю себя недостаточно умным, чтобы перечить им, но и недостаточно глупым, чтобы окончательно в это уверовать. Помнишь то изречение, которое я тебе часто повторял?
- «Я знаю, что я ничего не знаю», - сказал принц роз, улыбаясь, как могут улыбаться только дети и праведники, оказавшиеся в раю.
- Если ко мне приходят, значит, сердцу нужна надежда, душе – вера, а разуму – знание. Угадал ли я, принц?
- Угадал, Иммануил. Глаз у тебя орлиный – видишь всё насквозь. Только не мне нужна помощь, а спутнику моему.
- Как звать тебя, юноша?
- Вадим.
- И что же тебя волнует?
- Жил я когда-то далеко от этих мест совсем в другой стране и мечтал обрести бога в душе, но вокруг меня царило безверие, безбожие, словно дьявол лёг тенью на землю мою, и солнце перестало меня радовать, птицы перестали быть беззаботными, а на звёздах перестали жить ангелы. И подумалось мне однажды, что если священники на моей земле не способны привести меня к богу, то, значит, приведёт меня к богу однажды сам дьявол.
Иммануил задумчиво смотрел на Вадима, потом подошёл к окну, которое выходило на малолюдную тихую улочку, что приводила немногих страждущих к его дому. А потом Иммануил сказал:
- Я расскажу тебе, Вадим, историю про одного человека. А ты уж сам решай, поможет она тебе или нет. Был когда-то на земле один город-сад. И родился в этом городе однажды один мальчик. Он рос, как и все дети в этом городе. Был озорным, весёлым и любил всякие детские игры. Одним словом, ничем не отличался от других. А когда он чуть подрос, то узнал, что живёт на опушке леса один странный отшельник, которого в городе все сторонились. И этот мальчик решил, что обязательно придёт к отшельнику, чтобы узнать, чем он занимается и почему его все опасаются. И вот, когда мальчишке исполнилось шестнадцать лет, он исполнил своё детское желание. Отшельник сидел в это время на пне, напротив него стояла невысокая чаша, выточенная из камня, на которую поочерёдно садились самые разные птицы и что-то оживлённо щебетали ему. Какое-то время юноша не решался подойти к отшельнику и, стоя чуть поодаль от него и будучи незамеченным, наблюдал за ним. Затем он сказал себе: «А почему я не решаюсь подойти к нему, раз я всё-таки пришёл?». Тогда он подошёл и спросил:
- Кто ты и почему ты всё время слушаешь птиц?
Отшельник взглянул на юношу и сказал:
- Я Птицелов. Когда-то все эти птицы принадлежали мне, и я изучал их язык. И только научившись понимать язык птиц, я их отпустил на волю. И теперь они прилетают ко мне в гости и рассказывают об одной удивительной слепой девушке по имени Мария.
- Кто эта Мария, и почему она ослепла? – спросил юноша.
- Она родилась слепой, но она удивительная.
- Скажи, почему птицы рассказывают тебе о Марии?
- Это будет оставаться тайной, пока ты не раскроешь мне своё сердце и душу, - ответил птицелов.
- Я обыкновенный юноша, и зовут меня Джабраилом. Во мне бьётся сердце отважного воина, а душа моя – это орлиная песня моих предков.
Птицелов покачал головой и сказал:
- Извини, юноша, но рассказы моих птиц не для тебя.
- Но почему? – удивился юноша.
- Коли сердце твоё – сердце воина, а в душе – зов орлов, то тебе не понять мой сокровенный мир.
- Но, что мне делать, чтобы ты впустил меня в этот мир?
- Измениться.
- Но как?
- Ты знаешь караванную дорогу, что ведёт через всю пустыню к оазису арабов?
- Конечно, знаю. Ведь я сам араб.
- Помнишь тот колодец на этом пути, что засыпан песком?
- Его ещё называют голубым колодцем?
- Да, именно так. Ты должен возродить этот колодец, чтобы в нём появилась живительная вода. И ещё я дам тебе семя, чтобы ты из него вырастил дерево. Потом ты можешь снова прийти ко мне.
- А если я этого не сделаю?
- Тогда ты не узнаешь мой сокровенный мир.
Взыграла кровь в венах Джабраила, и решил он, что сделает это во что бы то ни стало. И отправился Джабраил на верблюде к этому колодцу. Семь дней и ночей длился этот долгий путь, пока Джабраил не увидел заброшенный колодец. Ещё семь дней и ночей Джабраил очищал колодец от песка. И вот, когда в колодце зажурчала вода, Джабраил собрался было высадить в землю семя дерева, как вдруг налетел ветер с песком и засыпал колодец.
Джабраил сделал вторую попытку, но всё повторилось. За второй попыткой последовала третья, за третьей – четвёртая и так повторялось до тех пор, пока упрямый Джабраил впервые не заплакал. Упрям был Джабраил, но ещё упрямее был злой ветер. И тогда ночью Джабраил обратил свой взор на луну и сказал:
- Я не знаю, что ещё можно сделать, но, если живут на звёздах ангелы и если они милосердны, может быть, они дадут мне совет.
Заснул Джабраил, и явился к нему во сне ангел и промолвил:
- Тебе нужна молитва, Джабраил.
Наутро Джабраил знал, что ему делать.
Он снова пришёл к Птицелову.
- Ну, что, ты сделал то, о чём я просил? – спросил Птицелов.
И тогда Джабраил всё ему рассказал. Улыбнулся Птицелов и научил Джабраила молитве. Джабраил вернулся к заброшенному колодцу воодушевлённым, и всё у него на этот раз получилось. Дни и ночи поливал Джабраил из колодца свои семена и молился, чтобы они дали всходы.
Прошло три года. Повзрослел и возмужал Джабраил. Он снова пришёл к Птицелову и сказал:
- Я сделал то, о чём ты мне говорил. Теперь ты откроешь мне свой сокровенный мир?
Улыбнулся Птицелов, покачал головой и сказал:
- Нет, Джабраил!
- Как же так! Ты обманул меня? – удивился Джабраил.
- Нет, не обманул, - по-прежнему улыбался Птицелов.
- Но тогда в чём же дело?
- Ты ещё не построил свой дом, Джабраил.
- Как? В пустыне? – удивился Джабраил.
- Именно там. Возле колодца и уже твоего деревца.
- А если я этого не сделаю? – спросил Джабраил.
- Тогда ты не узнаешь мой сокровенный мир! Не узнаешь, о чём мне рассказывают птицы.
По-прежнему ещё молод был Джабраил, и вновь в нём взыграла кровь.
Три года ушло у Джабраила на то, чтобы на верблюде перетаскать из города-сада камни для строительства дома. Пять лет он строил дом, но тот постоянно разваливался. Камни не желали слушаться Джабраила. Упрям был Джабраил, но ещё упрямее были камни. И заставили камни во второй раз заплакать Джабраила. И во второй раз обратил Джабраил свой взор на луну и сказал:
- В первый раз мне понадобилась молитва. Что же требуется знать в этот раз? Если ангел явился мне в первый раз, неужели я не заслужил, чтобы он явился ко мне во второй раз?
И явился ангел во сне к Джабраилу и промолвил:
- Одной молитвы для того, чтобы познать природу мира, недостаточно. Нужно самому проникнуться милосердием. Камень милосерден, когда милосерден ты.
Наутро Джабраил вернулся в город-сад и явился к Птицелову.
- Ну, что, построил дом? – спросил Птицелов.
Грустно покачал головой повзрослевший Джабраил и всё рассказал Птицелову.
Улыбнулся Птицелов, покачал головой и сказал:
- Милосердие познаётся через страдания других. Видеть страдание недостаточно, чтобы его понять, нужно прикоснуться к нему рукой. Отправляйся в лазарет и помогай врачам излечивать больных.
И отправился Джабраил в лазарет, так как очень хотел узнать, что рассказывают птицы Птицелову об удивительной слепой Марии, и в чём секрет сокровенного мира этого отшельника. Целый год трудился в лазарете Джабраил, помогая врачам излечивать больных. И когда на его руках умерла маленькая девочка, к которой он за этот год успел привязаться, он многое начал понимать в этой жизни и, стоя над её маленькой могилкой, заплакал в третий раз. Вот тогда он понял, что теперь построит дом, и вернулся к колодцу. Два года он строил дом, и у него всё получилось. Камни больше не сопротивлялись Джабраилу.
И тогда Джабраил пришёл к Птицелову и сказал:
- Я очистил колодец и вырастил дерево. Сейчас оно цветёт. Я построил дом. Теперь ты расскажешь мне о своём удивительном мире?
Улыбнулся Птицелов, покачал головой и сказал:
- Нет, Джабраил.
- Но почему же? Я сделал всё, что ты сказал. Неужели ты просто водишь меня за нос?
И опять улыбнулся Птицелов и сказал:
- Ещё рано, Джабраил. Ты ещё не знаешь языка птиц.
- Но зачем мне его знать? – возмутился Джабраил.
- Я хочу, чтобы птицы сами тебе всё рассказали, Джабраил.
- Но это твои птицы.
- Это свободные птицы.
- Так научи меня понимать язык этих свободных птиц.
- Я не в силах тебя этому научить, но сделай то, о чём я тебя попрошу. Научись созерцать этот мир. Сходи к роднику и целый день слушай, как он журчит, и наблюдай за его течением. А когда наступит ночь, разожги огонь и наблюдай за языками пламени.
- И это всё?
- Всё, - улыбнулся отшельник.
- А если я этого не сделаю?
- Тогда все твои усилия были напрасны.
Ещё молод был Джабраил, и вновь в нём взыграла кровь, и решил он во чтобы то ни стало добиться своего и узнать, что рассказывают птицы об удивительной Марии. Целый день он слушал журчание и следил за течением родника, а ночью наблюдал за пламенем костра. Только к утру он заснул. Возвращался к своему дому Джабраил в глубокой задумчивости. Он ничего не понимал, но у него уже был свой дом и дерево, о котором надо было заботиться, а когда он вернулся и наступила ночь, он обратил взор на луну и сказал:
- Я вернул колодец к жизни и вырастил дерево своими руками и молитвами, я построил каменный дом и научился быть милосердным. Я только учусь созерцать этот мир, но не знаю, как постичь язык свободных птиц, и если я заслуживаю совета твоего, ангел мой, то явишься ты ко мне.
С этими словами Джабраил заснул. И явился ангел во сне к Джабраилу и промолвил:
- Одного деревца мало, Джабраил. Нужен сад. Сад для птиц, что карнавал для людей. Птицы всегда слетаются в сад, как люди на праздник. Созерцая и возделывая свой сад, ты постигнешь язык свободных птиц.
Наутро Джабраил начал возделывать свой сад. Три года он его бережно растил и созерцал при закате солнца. И через три года сад зацвёл. Ангел не обманул Джабраила. В сад Джабраила стали слетаться птицы, и вскоре маленький мир Джабраила заполнился не только самыми разными яркими оттенками красок, но и разноголосым пением птиц. И впервые в один из вечеров Джабраил написал свой первый стих. Он так и не научился понимать, о чём щебечут птички, но ему это уже и не требовалось. Джабраил стал писать свою книгу. Книгу о любви. И когда книга была почти закончена, к нему явился тот самый Птицелов. Он смотрел на Джабраила, Джабраил на Птицелова, и оба они улыбались.
- Ты всё сочинил про язык птиц и про их рассказы о слепой, но удивительной Марии? Не так ли, Птицелов? – спросил Джабраил.
- Теперь я спокоен. Ты научился созерцать мир, раз твоя книга почти закончена. Не было никакой Марии. Мне просто нравилось слушать пение птиц. Прощай, Джабраил. Я знал, что ты однажды станешь человеком, - сказал Птицелов и ушёл.
- Вот такая история, - сказал Иммануил, закончив рассказ.
- А как называется книга, которую написал Джабраил? – спросил Вадим.
- «Алхимия чувств».
- Значит, книга «Алхимия чувств» действительно существует? – снова обратился с вопросом взволнованный Вадим.
- Конечно. А почему ты спрашиваешь?
- Я разыскиваю эту книгу.
И снова Иммануил задумчиво посмотрел на Вадима.
- Многие читали эту книгу, но затем она была повсюду запрещена. Где теперь эта книга, знает только Джабраил.
- Но как найти Джабраила? – спросил Вадим.
- Это будет непросто сделать. Об этом может поведать только гадалка по прозвищу Хромая бестия, - ответил Иммануил.
- Та самая Хромая бестия, которую Фарлоу когда-то упрятал от всех?
- Именно так, - сказал Иммануил.
- Вы многое мне разъяснили, Иммануил. Спасибо вам за это. Принц, не будем говорить друг другу «прощай», скажем – «до свидания».
- До свидания, Вадим, - тихо сказал принц.
Вадим покинул жилище Иммануила и в глубокой задумчивости вернулся в дом Фарлоу. Теперь многое для него прояснилось, но где искать гадалку, он совершенно не представлял себе.

XII

Они встретили корабль, и всё вышло именно так, как и задумал дон Доницети. Салих был принят в доме Сулеймана-Лиса в качестве писаря-каллиграфа, а настоящий каллиграф, прибывший на корабле, растворился в неизвестности.
Салиху отвели в доме Сулеймана маленькую комнату. Вечером ожидался праздничный ужин в честь дорогого гостя. Ну до вечера было ещё далеко, и Сулейман-Лис решил познакомиться с каллиграфом и побеседовать с глазу на глаз. В своём кабинете Сулейман предложил ему присесть в кресло и начал разговор:
- Ваши родители назвали вас красивым именем, уважаемый Салих. О вашем искусстве письма ходят легенды, поэтому я и пригласил вас. Понимаете, англичане упорно не желают заплатить мне за мой уникальный бриллиант ту цену, которая меня устроила бы. Я давно наслышан, что вы очень образованный человек и не раз помогали в торговых делах своему шейху Сиятельнейшему Джохадуру Великому. Что бы вы могли мне посоветовать?
- Может быть, написать англичанам, чтобы они прислали своего ювелира, дабы он оценил по достоинству ваш бриллиант? - предложил Салих.
- До сих пор англичане настаивали на том, чтобы я привёз в Лондон свой бриллиант, но я каждый раз отказывался. Так что вы, пожалуй, правы, уважаемый. Давайте же прямо сейчас и напишем письмо в Лондон.
- Я готов, уважаемый Сулейман.
Сулейман-Лис подозвал Салиха к бюро, на котором лежали бумага и чернила, и принялся диктовать текст письма. Когда Салих писал письмо, он обратил внимание на птичью клетку, которая была закрыта цветастой тканью. Салиху показалось это странным. И когда письмо было написано, Салих спросил об этом Сулеймана-Лиса:
- А, не обращайте внимания, Салих. Это говорящий попугай. Он всегда днём закрыт тканью, чтобы не мешать мне. Не то он будет нести всякую чушь. Ну, что ж, письмо написано, и теперь его можно будет отправить. И всё-таки ваш почерк впечатляет. Сразу видно, что вы мастер своего дела.
- Вы мне явно льстите, сиятельнейший Сулейман. Я просто делаю свою работу.
- Ну, что ж, теперь вы можете отдохнуть до самого вечера. Прогуляйтесь по моему саду. Такого сада вы не увидите и во дворце самого султана. А вечером вас ждёт ужин в вашу честь.
Салих откланялся хозяину дома и направился в сад. В саду его уже поджидал Абдулла.
- О чём вы говорили с Сулейманом? – спросил Абдулла.
- Я написал письмо англичанам, чтобы они прислали ювелира оценить бриллиант.
- Сулейман никому не доверяет и отправляет письма с особо проверенным человеком. Значит, англичане, скорее всего, через какое-то время окажутся здесь. Что будем делать, Салих?
- Не суетись, Абдулла. Сейчас пока всё неясно. Надо выжидать.
Абдулла задумался, что-то хотел сказать, но прибежал слуга и сказал ему, что его хочет видеть хозяин. Аблулла ушёл, и Салих остался в саду один. Сад был действительно прекрасен. Самые разные экзотические деревья и цветы наполняли сердце таким счастьем, словно ты оказался в раю. Вокруг щебетали птицы, и Салих ни о чём не думал, ему просто хотелось побыть в одиночестве и наслаждаться яркими красками цветов и пением птиц. Он прошёл в глубину сада и увидел огромный пруд, по которому плавали лебеди. На берегу стояла беседка, обвитая душистым хмелем.
Он направился к беседке и неожиданно столкнулся там нос к носу с прелестнейшей девушкой. Она была ослепительно красива и грациозна. Её гордая осанка подчёркивала в ней благородное происхождение. Она чуть отскочила от Салиха, а тот застыл на месте, как вкопанный.
- Кто вы? – спросила удивлённая девушка.
- Я писарь-каллиграф из Египта. Меня зовут Салих, - еле выдавил из себя Салих, потрясённый красотой девушки.
- Так, значит, вот вы какой! Я думала, приедет старичок, а вы такой молодой. А я Лейла, дочь Сулеймана, - улыбнулась девушка, раскрывая перед гостем свой дружелюбный нрав.
- Я очень рад такому знакомству. Вы очень красивы, Лейла. Человек всегда нуждается в красоте. Красота дарит человеку живительную энергию и рождает любовь.
- А вы философ, Салих. Приятно слышать такие слова.
Лейла продолжала улыбаться, а Салих не сводил с неё глаз.
- Мне кажется порой, что слова похожи на спасительный дождь. Они рождаются в нашей голове, как дождевые тучи на небе. Когда слов недостаточно, это засуха, а, значит, не будут цвести сады, но стоит словам хлынуть, как потоку долгожданного дождя, и вокруг всё оживает и рождается гармония.
- Как чудесно вы говорите, Салих. Никто никогда со мной так не говорил. Гармония – какое красивое слово. Я ещё никогда не любила, а мне уже девятнадцать.
- Мне всегда казалось, что любить можно только раз. Всё остальное – это уже эхо первой любви.
- Да, да! Это верно! Как это верно! Только раз, всего лишь один раз! А вы любили, Салих?
- Нет. Никогда не любил.
- А что для вас значило бы любить?
- Мне кажется, что любить – это каждый день открывать для себя новый мир, каждый день не переставать удивляться.
- Ах, как это верно, Салих! Как это верно! Я бы никогда до такого не додумалась. Но что же мы сидим, вы ещё не видели наш чудесный пруд и, я уверена, никогда не кормили из рук белых лебедей. Там на берегу есть лодка, пойдёмте!
- С удовольствием, Лейла.
Они медленным шагом прошли до пруда. Салих вытолкнул лодку на воду, они сели в неё и поплыли прямо к центру пруда, где важные лебеди по-королевски нежились в тёплой воде. Лебеди нисколько не боялись людей. У Лейлы был припасён кусочек хлеба, и она стала прямо из рук кормить птиц.
- Они у вас совсем ручные, - сказал Салих.
- Они мои любимчики. Я так привязалась к ним, что и дня без них себе не представляю. А вы долго пробудете у нас, Салих? – неожиданно спросила Лейла.
- На всё воля Аллаха, милая Лейла.
- Будет жаль, если вы не задержитесь у нас.
- И мне будет жаль.
Какое-то время они беззаботно катались на лодке по пруду, но вскоре Лейле пришлось вернуться в дом, а Салих весь день до вечера провёл в саду, наслаждаясь райской беззаботностью.
Ужин проходил в торжественной обстановке. Было много изысканных блюд, самое лучшее вино. Во время ужина Салих узнал, что Лейла - единственная дочь у Сулеймана, и что тот подыскивает ей знатного и богатого жениха. Это известие огорчило Салиха. Между ними успела завязаться в маленький узел тонкая нить взаимной симпатии, и по глазам обоих было видно, что они не хотели бы, чтобы этот узел кто-нибудь разрубил. Во время ужина Салих был представлен всем членам семьи Сулеймана. Горячий темперамент хозяина дома не давал никому заскучать. Но вскоре ужин закончился, и Салих вернулся в свою комнату, сознавая весь трагизм положения, в котором оказался. Но было теперь утешение, и имя ему – Лейла. «Сейчас главное – не изводить себя лишними мыслями», - решил Салих и, вдоволь помечтав о Лейле, заснул крепким сном.

XIII

Проснувшись на рассвете, когда весь дом спал, Салих написал письмо Абдулле от имени его возлюбленной с просьбой пока не писать ей писем во дворец. В письме он пояснил, что её муж о чём-то стал догадываться, и надо сейчас быть осторожными. Утром он незаметно вручил письмо гонцу. Теперь можно было не переживать, что Абдулла раскроет обман его переписки с возлюбленной, настоящие письма которой до него не доходили.
Затем Салих стал прогуливаться по саду, ни о чём не думая и желая только поскорее увидеть Лейлу. К нему подошёл Абдулла. Отведя Салиха в глубину сада, Абдулла тихо сказал:
- Я выкрал ключ от кабинета Сулеймана. Надо срочно сделать такой же. Через неделю Сулейман уедет из Стамбула по одному важному делу, и мы сможем осмотреть его кабинет. Я думаю, он прячет «Небесного ангелочка» именно там. Больше прятать бриллиант в доме негде. Вот тебе этот ключ. После обеда я выведу тебя из дома, чтобы якобы показать тебе город, и ты передашь ключ своим людям, чтобы они изготовили второй такой же ключ.
- А если бриллианта в кабинете не будет?
- Он должен прятать его в кабинете. Если мы не найдём его там, то я больше не знаю, где его искать.
Передав ключ Салиху, Абдулла вернулся в дом. Салих спрятал ключ в карман и задумался о своей судьбе. Он понимал, что надо бежать, но куда – не представлял себе. Возвращаться к дону Доницети, пусть даже с бриллиантом, не было никакого смысла. Доницети никогда не отпустит его. А вот если бы сбежать с этим бриллиантом и уплыть куда-нибудь далеко-далеко – в этом был смысл. Сейчас он и не вспоминал о клятве, которую однажды дал своей матери, - найти этот христианский город «Загадки» в арабской пустыне. Слишком это всё казалось нереальным. Единственным светлым лучом для него оставалась Лейла, но и она была всего лишь мечтой.
Салих в раздумьях добрёл до беседки в надежде, что туда придёт Лейла, и он не ошибся. Лейла действительно вскоре пришла к своему излюбленному месту. Она радостно поздоровалась с Салихом, но он заметил, что Лейла была чуть грустна. Салих отважился спросить:
- Почему вы грустны, Лейла?
- У нас девушки выходят замуж не по любви. Отец уже, наверное, подыскал мне жениха, и будет ужасно, если он окажется стариком. Через неделю отец поедет договариваться о калыме, который за меня заплатят. Я не хочу таким образом выходить замуж.
- А если бы мужчина, который понравился вам, решился однажды украсть вас, вы согласились бы пойти за ним?
- Я могу только мечтать о таком мужчине, - вздохнула Лейла.
Салих хотел было сказать, что такой мужчина перед ней, но решил благоразумно промолчать. Вместо этого он сказал:
- Я хочу нарисовать ваш портрет.
- Правда? – радостно воскликнула Лейла. – Вы ещё и художник?
- Надеюсь, хороший, - улыбнулся Салих.
- Тогда я принесу вам лист бумаги и краски.
Лейла, на лице которой светилась радость, бросилась со всех ног в дом, а Салих был задумчив, и на губах его блуждала улыбка.
Лейла позировала Салиху безупречно. Она всё время была неподвижна, не отвлекала внимание Салиха нисколько, и к обеду рисунок был готов. Лейла, посмотрев на рисунок, пришла в восторг и попросила Салиха научить её рисовать. Салих с удовольствием согласился.
После обеда Абдулла, как и обещал, повёз Салиха в карете осматривать город. Но стоило им выехать за пределы дома, как карета помчалась к дому дона Доницети. Дон Доницети обещал уже к вечеру изготовить подобный ключ, и Абдулла, наконец-то, смог свободно вздохнуть. Ведь к завтрашнему утру он должен был положить ключ на место.
И вот наступил вечер, и долгожданный ключ оказался в руках Абдуллы. Теперь Абдулле с Салихом оставалось только дождаться отъезда Сулеймана-Лиса.

XIV

В это утро Бланш энергично принялась приводить в реальность обещание, данное ранее Вадиму. Она умудрилась разыскать тех самых артистов, которые выступали на поляне в пригородной рощице и за несколько бессонных ночей написать небольшую пьесу. Весь дом Фарлоу был с самого утра взбудоражен и гудел, как пчелиный улей. Слуги таскали доски в ту часть двора, где располагался пруд, и сколачивали из них настоящую сцену. Служанки дошивали последние стежки на зелёной бархатной материи, которая должна была служить занавесом. Фарлоу прохаживался вдоль пруда, довольный тем, что затевается по его убеждению какое-то приятное зрелище, и с любопытством взирал на всю эту беготню.
Бланш в противоположном уголке двора проверяла готовность артистов сыграть свои роли в её пьесе. А Вадима разбирало любопытство, что же всё-таки придумала Бланш. Только красавица Гюльназ казалась равнодушной к затее Бланш и чему-то тихо улыбалась, сидя на скамеечке возле конюшни.
Но вот всё было подготовлено к началу спектакля. Бланш с артистами скрылась за занавесом, а слуги со служанками заняли свои скамейки. Фарлоу, Эльчин и Вадим сидели впереди.
Занавес открылся, и вышла девушка, одетая в простенькое платье, и объявила:
- Сейчас мы расскажем вам историю о том, как можно потерять свою душу. Итак, жил на свете один чудак. И любил этот чудак звёзды, так как верил, что души людей после смерти переселяются на звёзды к вечной жизни. И пришёл однажды этот чудак в город под названием «Мечта».
Сказав эти слова, девушка ушла, а на сцене появился молодой парень, который продолжил спектакль.
- Итак, я – чудак, - сказал парень и улыбнулся.
Слуги и служанки в этот момент захлопали, но Фарлоу сказал им:
- Тише! Ещё не время хлопать.
Все тотчас затихли.
- Я пришёл в город «Мечты», - продолжал парень, – в город, в котором люди мечтали после смерти превратиться в птиц, чтобы стать свободными, так как в жизни не могли достичь свободы из-за того, что все они были талантливы в чём-либо, а талант, по их мнению, был и вечным счастьем, и вечным несчастьем. Счастьем он был для них потому, что давал им цель в жизни, но когда они достигали своей цели, им хотелось покоя, а покоя не было, так как талант требовал от них двигаться дальше к каким-то ещё невиданным вершинам, а сил уже не хватало. И тогда люди ощущали себя несчастными, их терзала тревога, что они чего-то не успели достичь, и после смерти им не стать уже птицами. И тогда они проклинали свой талант, но никуда от своего таланта сбежать не могли. И вот моя первая встреча случилась с одним гончаром.
На сцену вышел пожилой мужчина в одеянии гончара. Между чудаком и гончаром завязалась беседа.
- Здравствуй, гончар! - сказал чудак.
- Здравствуй, мил человек! Как тебя называть?
- Зови меня чудаком.
- А правда, гончар, что ты талантлив?
- Ты не веришь, чудак? Так приходи в мою мастерскую, и ты увидишь кувшины, подобных которым по красоте нигде в мире не найдёшь.
- А правда ли, что ты мечтаешь о том дне, когда душа твоя превратится в свободную птицу?
- Правда, чудак.
- И ты счастлив, гончар?
- С восходом солнца, когда оно золотит мои кувшины, я счастлив, чудак. А на закате, когда я мечтаю о волшебном кувшине, я несчастлив.
- А что это за волшебный кувшин?
- Я мечтаю вылепить кувшин, который издавал бы мяуканье кошки, когда в него наливали бы молоко, и трели соловья, когда в него наливали бы вино, но вылепить такой кувшин я не в силах.
- Значит, ты не превратишься в птицу, когда сердце твоё уснёт?
- К сожалению, нет. А чего ты хочешь, чудак?
- Я люблю звёзды и мечтаю о волшебной трубе, в которой звёзды были бы видны, как на ладони. Тогда душа моя однажды поселилась бы на одной из этих звёзд.
- О такой трубе я никогда не слышал. Сходи к мастеру, что изготавливает скрипки. Может, он что-то слышал о такой трубе.
Гончар ушёл, и на сцене появился скрипичный мастер.
- Здравствуй, мастер скрипок! – сказал чудак.
- Здравствуй, незнакомец!
- Зови меня чудаком и ответь мне, что для тебя счастье?
- Счастье для меня это скрипка, которая звучала бы так, чтобы слетались отовсюду на её звук соловьи и плакали от зависти. Но у меня уже не хватит сил на такую скрипку, хотя инструменты мои самые лучшие на свете.
- А хотел бы ты иметь такую трубу, чтобы звёзды были бы у тебя, как на ладони? – спросил чудак
- Нет. Я хотел бы превратиться в птицу, когда сердце моё уснёт.
- А где найти такую трубу?
- Не знаю. Может быть, об этом знает сапожник.
Мастер скрипок ушёл со сцены.
- И долго я, чудак, ходил по городу «Мечты» в поисках подзорной трубы, в которую мог бы разглядывать звёзды, как если бы они были у меня словно на ладони, - продолжал парень на сцене. – Был и у сапожника, был и у кулинара, был и у хлебопёка, был и у портного, но никто ничего не слышал о такой подзорной трубе. И только алхимик, мечтавший превратить свинец в золото, посоветовал мне сходить к мудрецу. И вот я встретился с мудрецом.
На сцену вышел бородатый мудрец.
- Здравствуй, мудрец! – сказал чудак.
- Здравствуй, чудак!
- Откуда ты знаешь, что я чудак?
- Только чудакам на этом свете нужны мудрецы, - улыбнулся мудрец.
- Я люблю звёзды и хочу найти подзорную трубу, чтобы видеть звёзды, как если бы они были у меня на ладони.
- Иными словами, ты хочешь, чтобы душа твоя однажды поселилась на одной из звёзд?
- Очень хочу!
- Для этого нужно отдать свою тень дьяволу, тогда и получишь то, чего жаждешь. Но не страшно тебе будет тень свою подарить дьяволу, а затем и душу?
Подумаешь, лишиться тени, а душу дьявол у меня отобрать не сможет, - сказал чудак. - Мне лишь бы добыть подзорную трубу.
- Тогда дождись полуночи. Прилетит ворон, ты и откажись, глядя ему в глаза, от тени своей в обмен на подзорную трубу.
С этими словами мудрец ушёл со сцены.
Парень на сцене продолжил:
- И вот в полночь чудак выходит на площадь. Прилетает ворон, и кричит чудак ворону: «Отказываюсь от тени своей в обмен на подзорную трубу». Ворон улетает. Наступает утро. Чудак выходит на площадь, и вдруг тень его начинает шептать ему на ушко: «Ты в силах превратить людей в птиц, но при этом они должны отказаться от таланта своего. Сделай так – и подзорная труба твоя». И начинает чудак обходить весь город и предлагать им то, что шептала ему тень. И измученные талантом люди отказывались от таланта своего и исчезали, превращаясь в птиц, только не в тех птиц, о которых мечтали, а в ворон. И обезлюдел город «Мечты». Только вороны расхаживали по площади. А чудак получил подзорную трубу, о которой мечтал. И когда он увидел звёзды, то ужаснулся: на всех звёздах вороны клевали раненых голубей, и расхаживали по звёздам не ангелы, а призраки – тени. И взмолился чудак к небесам, прося их вернуть ему его тень, но было уже поздно. Тень не давала ему покоя, требуя его душу. И отдал душу дьяволу измученный чудак, превратившись в огромный камень как напоминание того, к чему может привести глупость человеческая.
Парень на сцене закончил говорить. Занавес опустился. Спектакль закончился. На сцену вышла радостная Бланш вместе с артистами, и все сидящие, за исключением Фарлоу, долго и дружно аплодировали.
По лицу Фарлоу можно было заметить, что пьеса задела его за живое. Какое-то время он был задумчив, но потом резко поднялся с места и поспешил в дом.
Бланш торжествовала. Она подбежала к Вадиму, вся сияя от удовольствия и гордости, и первым же делом спросила:
- Вадим, ну, как тебе моя пьеса?
- Это великолепно, Бланш. Неужели это ты сама всё написала?
- Конечно, сама!
- У тебя просто талант!
- Я не знаю, талант это или нет, но я рассчиталась с отцом за своё унижение в лесу.
Вадим, глядя на Бланш, призадумался. Ему давно хотелось спросить о том, о чём просила его перед отъездом Сьюзан, но он не решался. Он всячески гасил в себе порыв спросить об этом Бланш.
Бланш, заметив его задумчивость, спросила:
- О чём ты думаешь, Вадим?
- Так, ни о чём. Мне просто грустно без Сьюзан.
- Знаешь, я тоже по ней скучаю.
- Пожалуй, я пойду к себе, Бланш. Мне надо кое о чём подумать.
- Хорошо. А мне ещё надо расплатиться с артистами и проследить, чтобы разобрали сцену.
Вадим медленным шагом направился к дому, погружённый в свои мысли, и, когда он проходил мимо конюшни, даже не сразу услышал, как его окликнула Гюльназ. Наконец, обратив на неё внимание, он остановился, и Гюльназ, подойдя к нему с хитроватой улыбкой на лице, тихо сказала:
- У меня есть что-то важное для тебя в обмен на твою помощь.
- Выкладывай, что там у тебя.
Гюльназ оглянулась – вокруг никого не было – и негромко сказала:
- У меня есть ключ от потайной двери в доме.
Вадим не верил своим ушам, но вначале он осторожно спросил:
- От какой потайной двери?
- В этом доме только одна потайная дверь. Та, что на лестнице, которая ведёт из кабинета Фарлоу в зимний сад. Она скрывается за портретом гадалки. Если тебя интересует этот ключ, ты можешь его получить, но ты должен мне помочь сбежать этой ночью.
- Ты что, решила бежать?
- А ты думал, что я всю жизнь собираюсь провести в прислугах.
- И куда же ты сбежишь, тебя ведь поймают.
- Это не твоя печаль. Просто помоги мне оказаться за воротами дома – и ключ твой. Фарлоу скрывает свои тайны за этой дверью, и если поможешь мне, узнаешь его тайны.
- Мне надо обдумать, как всё это сделать. Не так просто вывести тебя за ворота дома.
- Когда придумаешь, приходи в мою комнату. Я буду у себя, - сказала Гюльназ и зашла в дом.
Теперь Вадиму стало окончательно ясно, что надо превратить Бланш в свою союзницу, ведь без её участия вывести Гюльназ за ворота дома не удастся, а, значит, надо всё ей рассказать, о чём просила Сьюзан. И именно сейчас был подходящий момент.
Вадим вернулся к пруду. Слуги уже заканчивали разбирать сцену. Вадим отвёл Бланш в сторону и сказал ей:
- Ты хочешь узнать тайну своей семьи?
- Тайну? – переспросила удивлённая Бланш.
- Ну, да, тайну. Ваш отец скрывает от тебя и Сьюзан страшную тайну.
- Откуда тебе это известно, Вадим?
- Ради бога, Бланш, тише! Перед своим отъездом мне рассказала об этом Сьюзан и попросила меня ни в коем случае не покидать ваш дом, пока я не узнаю тайну, которую хранит ваш отец. Когда-то в детстве об этом рассказала Сьюзан её гувернантка мадемуазель Бинош, которая однажды ночью подслушала разговор вашего отца с каким-то таинственным ночным гостем.
- Значит, это правда – то, что мы слышали в лесу! Значит, возможно, отец действительно когда-то упрятал от всех гадалку Хромую бестию! - сказала Бланш, широко выкатив глаза от ужаса и изумления.
- Я тоже так думаю, Бланш. Тот портрет гадалки на потайной лестнице – это таинственная дверь, за которой возможно твой отец прячет эту гадалку.
- Но как же туда проникнуть? – спросила поражённая Бланш, глаза которой светились от желания поскорее всё узнать.
- Удача сама идёт к нам в руки. У Гюльназ есть ключ от этой двери, но взамен она требует, чтобы мы помогли ей бежать.
- Бежать? – не переставала изумляться Бланш.
- Ну, да! Бежать! Надо просто вывести её за ворота дома.
- Это легко можно сделать прямо сейчас. Надо просто переодеть её в одну из актрис. Они сейчас уже собрались уезжать. В их кибитке охрана не разглядит, что это Гюльназ, - легко сообразила сметливая Бланш.
- Действительно это самый верный шанс. Я сейчас же позову Гюльназ, а ты пока попридержи артистов.
- Постой, Вадим. Пускай она у себя в комнате подготовится и не забудет повязать голову платком.
Бланш побежала к артистам, которые уже столпились у своей кибитки и готовились выехать за ворота, а Вадим бросился к Гюльназ. А через полчаса переодетая Гюльназ благополучно выехала за ворота дома, а Вадим держал в руках заветный ключ от часов в связке большого количества непонятных ключей, которые открывали таинственную дверь.
Вадим и Бланш решили предварительно запастись свечами и спичками, дождаться глубокой ночи и только потом проникнуть к потайной лестнице через рабочий кабинет, так как вход в зимний сад со двора был заперт. Они разошлись по своим комнатам и принялись ждать ночи.

XV

Как и было заранее задумано, в третьем часу ночи Вадим осторожно поднялся на второй этаж и негромко постучался в дверь комнаты Бланш. Взволнованная девушка уже дожидалась его и тут же открыла дверь. Она уже заготовила несколько свечек и спички на всякий случай. В этом авантюрном предприятии стали проявляться черты её деятельной натуры. Она тут же, как только Вадим заскочил в комнату, сказала:
- Кажется, все спят. Лучшего момента и не придумать. Пора приступать!
- А дверь рабочего кабинета не закрыта? – спросил Вадим.
- У меня есть запасной ключ от кабинета отца.
И только Бланш собралась выйти из комнаты, как послышался скрип лестницы. Кто-то осторожно крался на второй этаж. Бланш тут же прикрыла дверь.
- Кто-то поднимается по лестнице. Я сейчас посмотрю: кто это, - прошептала Бланш и тихонько приоткрыла дверь, чтобы выглянуть в щёлочку.
То, что она увидела, поразило её до глубины души. По лестнице крался  поварёнок Али, которому едва минуло шестнадцать. Он прокрался к рабочему кабинету, достал из-за пазухи какой-то ключ, открыл дверь и проник в святая-святых дома Фарлоу.
- Турчонок… Тихоня! Нет ну, что творится в доме по ночам! - шептала возмущённая Бланш.
- Что там? Да что там, в конце концов? – Вадим нетерпеливо теребил за плечо Бланш.
- Поварёнок Али проник в рабочий кабинет отца, - прошептала Бланш.
- Поварёнок Али? – переспросил изумлённый Вадим.
- Да! Этот тихоня! Ну, я ему позже покажу! Я ему покажу, как вечно улыбаться! Он у меня ещё поулыбается! – продолжала шипеть Бланш.
- Ну, что ему надо в рабочем кабинете?
- Тише! Он, кажется, выходит.
При лунном свете, который проникал в дом через окна гостиной, вначале бесшумно приоткрылась дверь, потом высунулась голова Али, а затем появился он сам, держа что-то в руке. Издалека Бланш не могла разглядеть, что за предмет в руке поварёнка. И вот как только Али собрался закрыть дверь на ключ, Бланш неожиданно чихнула, да так громко, что Али, как зайчонок, забыв про всё на свете, дал стрекача, бросив предмет на землю и так и не закрыв дверь. Секунда – и Али, как и не бывало. Всё это вышло так забавно, что Бланш, не выдержав, расхохоталась.
- Поварёнок… поварёнок… Ой, я не могу, с голой задницей по лестнице… Он одной рукой… за штанишки, а другой – махал, как будто шайтана увидел! Ой! Рассмешил, гадёныш, - хохотала Бланш.
Когда приступ смеха прошёл, Бланш с Вадимом прокрались к кабинету и увидели на полу книгу «Учение Аристотеля». Изумлённая Бланш стала трястись от распиравшего её смеха, с трудом приговаривая:
- Поварёнок… Поварёнок… Поварёнок-философ…
Её так трясло от смеха, что Вадим вынужден был рукой прикрыть ей рот, проклиная себя, что связался с этой смешливой девчонкой. Наконец, Бланш успокоилась. Они зашли в рабочий кабинет, и Бланш, нажав на створку шкафа, которая отворилась как дверь, проворно юркнула в открывшийся проход. Вадим последовал за ней. Они спустились по потайной лестнице вниз и оказались напротив портрета гадалки. Вадим поднялся на складную лестницу, стоявшую рядом, и ключом завёл часы.
Часовой механизм зажужжал, часы ожили, и спустя минуту-другую к восторгу Вадима и Бланш массивная дубовая дверь, замаскированная с лицевой стороны картиной, медленно открылась. За дверью была непроглядная темень. Вадим взял из рук Бланш свечу и зажёг её. Обнаружилось, что за дверью каменная лестница, которая ведёт вниз. Освещая себе путь, Вадим и Бланш стали спускаться по лестнице, гадая про себя, куда она может привести. Спустившись на несколько метров вниз, они оказались в длинном и узком каменном коридоре. И вдруг совсем рядом послышалось рычание дикого зверя.
- Ой, мамочки! Куда мы попали? – воскликнула перепугавшаяся Бланш.
И опять послышалось глухое рычание, причём отчётливо слышалось, что рычат два зверя.
- Похоже – это тигры, - сказал Вадим, цепенея от ужаса.
Рычание раздавалось совсем рядом в каком-то десятке шагов, но не было слышно, чтобы звери приближались к ним. Подняв свечу повыше над своей головой, Вадим осветил коридор на несколько шагов. Никого не было видно, но он по-прежнему не решался идти вперёд. И вдруг снова раздалось попеременное рычание. В том, что рычали тигры ни Бланш, ни Вадим уже не сомневались.
- Это тигры, и они совсем рядом, но почему они не напали на нас? – шёпотом спросил Вадим.
- А может, они боятся нас? – предположила Бланш.
- Зажги вторую свечу, - сказал Вадим.
Бланш зажгла вторую свечу и по примеру Вадима высоко подняла её над головой. Стало чуть светлее. Свеча метров на пять-шесть освещала коридор, но дальше толком ничего нельзя было разглядеть.
- Если бы тигры хотели, они давно напали бы на нас. Будь что будет, надо идти вперёд, - шепнул Вадим Бланш.
И они осторожно стали продвигаться на свой страх и риск. Метров через двадцать всё, наконец-то, прояснилось: сбоку в стену была встроена клетка, в которой метались возбуждённые появлением человека огромные тигры. Дверца в клетке была заперта на засов. Увидев Вадима и Бланш, тигры стали бросаться на них, но через железные прутья им было не дотянуться. Вадим и Бланш, потрясённые увиденным, держались от клетки на безопасном расстоянии.
- И я все эти годы ничего об этом не знала, - тихо промолвила поражённая Бланш.
- Смотри, кажется, это факел, - сказал Вадим, осветив пространство стены над клеткой.
И точно над клеткой к стене был прикреплён факел.
- Теперь нам будет легче, - сказал Вадим.
Подпрыгнув, он сбросил факел с древка, прикреплённого к стене, на пол. Вадим зажёг факел, и коридор ярко осветился, словно в это мрачное подземелье неожиданно проник солнечный свет.
- Так-то будет веселее, - сказал Вадим и подмигнул заметно ободрённой этим ярким светом Бланш.
Они пошли дальше уже увереннее. Вскоре последовало несколько поворотов, затем опять длинная прямая и, наконец, они уперлись в железную решётку, запертую на увесистый замок.
- Вот здесь, наверное, твой отец и держит Хромую бестию, - сказал Вадим и достал связку ключей.
Ключей в связке было много. Он пробовал один ключ за другим, но все они не подходили. И вдруг произошло то, чего они совсем не ожидали: послышалось ужасающее рычание тигров. Причём с каждой секундой это рычание становилось всё ближе и ближе. Стало понятно, что голодные тигры каким-то непостижимым образом выбрались из своей клетки.
- Давай ключи! Отбивайся от тигров огнём, а я постараюсь открыть дверцу! - сказала Бланш, выхватив ключи у Вадима, и стала подбирать из связки подходящий к замку ключ.
Тигры уже влетели в коридор и в несколько прыжков оказались возле них. И вот тогда Вадим понял, что значит быть гладиатором. Он стал отчаянно отбиваться от обезумевших хищников. Весь взмокший за несколько секунд от чудовищного напряжения Вадим стал лихорадочно тыкать горящим факелом тиграм прямо в пасти, но вконец оголодавших тигров это только подзадоривало. Они стали кидаться на Вадима попеременно, норовя могучими лапами выбить факел из его рук. Страх и ужас в крови Вадима перемешался с отчаянным инстинктом жизни, он уже не ощущал себя человеком, он словно переродился в огромного Кинг-Конга, вызвавшегося биться не на жизнь, а на смерть с безжалостными клыкастыми монстрами. Несколько раз изловчившись, эти огромные кошки с необычайной звериной ловкостью атаковали своими лапами факел, промахнувшись буквально на какие-то доли сантиметра, благодаря внезапно проснувшейся в Вадиме звериной реакции. Человек и не подозревает порой, как много в нём от животного. Схватка тем временем не затихала, и напор тигров не ослабевал, настолько они обезумели от голода и близости добычи.
Вадим, в очередной раз отбившись от тигров, истошно прокричал:
- Ну, скоро ты там, Бланш?
Это даже был не крик отчаянного безумца, который на время переродился в животное, чтобы спастись от животных, это был вопль разума, который вопиет на всю Вселенную, неожиданно обнаружив себя один на один с пустыней без единого глотка воды и признаков надежды на сотни миль с запада на восток и с юга на север. А Бланш, которой передалось состояние леденящего сердце ужаса, изрыгаемого пастью огромных полосатых кошек, с лихорадочной скоростью, с которой не сравнима даже скорость змеиного броска, примеряла к замку один ключ за другим. Осталось всего два непроверенных ключа, когда Вадим, пятясь назад под натиском полосатых убийц, ткнулся спиной в её бок и замер, вбирая в каждую свою клетку, в интуитивные движения рук остатки обезьяньей кингконговости. И когда плотина обороны уже начала хрипло трещать под натиском первобытной силы, Бланш взвизгнула, как пила на пилораме:
- Готово, Вадим! – и, распахнув дверцу клетки, с мышиной проворностью юркнула в спасительное пространство.
Вадим на долю секунды отвлёкся на её визг, и один из тигров в этот момент выбил у него из рук факел. Но чудо! Факел полетел прямо на тигров, и те отскочили на несколько метров. Этого хватило, чтобы Вадим успел заскочить в клетку и захлопнуть её на щеколду, перед тем, как тигры бросились на железные прутья.
Теперь можно было перевести дух. Когда Вадим и Бланш устало опустились на каменный пол клетки, из тёмного угла послышался старческий смех. Бланш зажгла свечу, и осветила угол. Там сидела абсолютно седая старуха в каких-то совершенно невообразимых лохмотьях и тихонько по-старушечьи посмеивалась, прикрывая рот маленькой ладонью.
- Вы гадалка Хромая бестия? – спросил Вадим, подойдя к ней поближе.
Старуха внезапно перестала смеяться.
- Уже не бестия, но так же хромаю, как и раньше. А вы как здесь оказались? Никто не знает, что я здесь.
- Мы случайно узнали, что Фарлоу скрывает ужасную тайну, о которой знаете только вы, и также случайно узнали, что он заточил вас подальше от людских глаз.
- Обратного хода у вас нет. Утром Фарлоу кинется вас искать и найдёт здесь. И вам не поздоровится.
- Но мы спустились сюда, чтобы узнать тайну Фарлоу, - сказал Вадим.
- Тайна Фарлоу! – воскликнула старуха и ехидно засмеялась. – Так я вам сразу и сказала! Вначале надо выбраться отсюда, тогда всё и узнаете.
- Но куда отсюда можно бежать? – недоумевал Вадим.
- Недалеко под домом Фарлоу в древности были прорыты катакомбы, которые ведут в старую заброшенную крепость на окраине Стамбула. Все эти годы я рыла тоннель. И всё-таки я добралась до катакомб! Но в самый последний момент случилось обрушение. И теперь, чтобы выбраться на волю, надо разобрать завал из камней, а у меня нет сил для этого. В углу есть вход в тоннель. Надо выбираться отсюда, - сказала старуха.
Вадим раскидал солому и увидел в углу лаз в тоннель.
- Спускайтесь в тоннель и разберите завал! К утру вы должны успеть.
Затем старуха замолчала, закрыв глаза, видимо, потеряв силы
Вадим и Бланш весь остаток ночи, сменяя друг друга, с остервенением разбирали завал, и к утру путь в катакомбы был освобождён.
Переведя дух после неистовых усилий, Вадим сказал:
- Надо вернуться за гадалкой. И если есть бог на земле, мы узнаем тайну твоего отца.
Они вернулись обратно в клетку и услышали едва доносившийся из угла голос Хромой бестии. Вадим и Бланш сразу же бросились к ней. Старуха очень тихим голосом обратилась к ним:
- Я скоро, быть может, помру, но перед смертью я хочу увидеть солнце и глотнуть свежего воздуха.
- Путь открыт! Вы ещё успеете насладиться свободой, - попыталась подбодрить старуху Бланш.
- Ты ласковая девочка, - улыбнулась старуха. – Ты, быть может, дочь Фарлоу?
- Да, я его младшая дочь Бланш.
- Страшную тайну хранит твой отец. Если хочешь её узнать, помоги мне увидеть солнце.
- Мы вас не бросим, - сказала Бланш.
Вадим и Бланш, осторожно приподняв старуху, спустили её в тоннель и, преодолевая все трудности, устремились к катакомбам. Вскоре все трое оказались на свободе. Старуха была еле жива, но на её лице была тихая улыбка счастья. Вадим усадил её на траву под кроной раскидистого могучего дерева, и та, оживившись, заговорила:
- Я умираю. Но перед тем, как уйти я должна открыть вам тайну Фарлоу. Он приехал сюда ещё в молодости вместе с одним своим другом из Индии, где они оба сказочно разбогатели. Фарлоу мечтал заниматься астрологией, а его друг мечтал стать философом. Это вскоре и произошло. Оба стали заниматься тем, чем хотели. Фарлоу женился, а его друг оставался холостым. Они часто навещали друг друга и были неразлучны. Фарлоу ещё тогда мечтал открыть новую звезду на небе, а его друг – открыть философскую школу. У Фарлоу ничего не получалось, а его друг добился своего. У него появились ученики, и самым талантливым из них был юноша Джабраил. Под влиянием своего учителя Джабраил построил в арабской пустыне дом из камней, развёл прекрасный сад и научился созерцать мир. А потом Джабраил написал удивительную книгу о любви «Алхимия чувств», в которой описывается христианский город вечной любви в пустыне. И вскоре слухи об этой удивительной книге разлетелись на весь мир. Люди со всего мира стали приезжать к Джабраилу, читать эту книгу и селиться рядом с ним. Они также строили дома, копали колодцы и разбивали вокруг себя удивительные сады. Вскоре в городе построили церковь, и все живущие в нём уверовали в христианские ценности книги Джабраила «Алхимия чувств». Но в книге говорилось, что тот, кто завоюет сердце этого города, тот завоюет весь мир. А сердце этого города должно принадлежать прекрасной девушке с не менее прекрасным именем. Но имя это хранилось в секрете, вместо имени было нарисовано только сердце. Тайну этого имени знал только Джабраил, но никогда даже под самыми страшными пытками он никому и никогда не раскрыл бы тайну этого женского имени, в котором хранилось сердце этого могущественного города. И вот наступил день, когда о тайне этого города и этой книги узнал дьявол. И проник однажды дьявол в город Джабраила, и пытался разными ухищрениями выведать у него эту тайну. Но всё было бесполезно. Секрет Джабраила был недоступен, как камень на дне океана. Но был слух в городе, что однажды Джабраил поведал тайну имени своему учителю. И тогда решил дьявол выведать тайну имени у учителя, но тот оказался таким же безмолвным камнем. И вот тогда решил дьявол с помощью его друга астролога Фарлоу узнать эту тайну. Однажды ночью он явился в дом Фарлоу и предложил ему заключить сделку. Пообещал дьявол, что Фарлоу откроет на небе новую звезду, и её назовут в его честь, а для этого он должен узнать у своего друга это загадочное имя девушки в христианском городе. Если он не сможет сделать это в течение года, то на одну ночь его молодая жена станет наложницей дьявола. Фарлоу думал, что он легко со всем справится, но у него ничего не получилось. Имени он так и не узнал. А вскоре жена Фарлоу родила от дьявола дочь Сьюзан, - закончила свой рассказ старуха.
- Так, значит, Сьюзан – дочь дьявола! – воскликнула с ужасом Бланш.
- Точно так, - прошептала старуха.
- А что случилось потом с этим городом? – спросила Сьюзан.
- Дьявол сделал его невидимым человеческому глазу, захватил в нём власть, но покорить его и узнать его тайну и могущество так и не смог.
- А что стало с Джабраилом? – спросил Вадим.
- Дьявол изгнал его из города, и теперь никто не знает, где Джабраил и его книга.
- Но меня уверял один человек, что вы знаете, где хранится книга «Алхимия чувств», - сказал Вадим.
- Ищи в Стамбуле слепого скрипача Мустафу. Только он знает, где хранится книга Джабраила, - сказала старуха и потом тихо добавила: Я ухожу со спокойным сердцем оттого, что моя тайна теперь не умрёт вместе со мной. Старая гадалка закрыла глаза и тихо умерла со счастливой улыбкой на лице.

XVI

Наступил день, когда Сулейман-Лис собрался уехать из дома по делам. Как только он отъехал за ворота, Абдулла сразу же нашёл в саду Салиха, который давал Лейле уроки живописи, и, отведя его в сторону, сказал:
- Салих, сегодня ночью надо пробраться в кабинет хозяина и полностью его осмотреть. Ты готов?
- Конечно! Я только жду этого случая.
- Тогда, как только все улягутся спать, я приду к тебе в комнату. Попробуем найти этот чёртов бриллиант!
После этого короткого разговора Абдулла ушёл заниматься своими делами, а Салих призадумался. И это не осталось незамеченным Лейлой, и она спросила:
- О чём вы задумались, Салих?
- Мне хочется быть счастливым, но получается так, как будто весь мир против меня. Мне хочется любить и быть любимым, но так выходит, что это недоступно мне.
- Но почему же? Почему же вы так думаете? – спросила Лейла, глядя ему прямо в глаза.
- Всё очень просто, Лейла. Вы очень нравитесь мне, но кто я, и что я для вашего отца – всего лишь писарь-каллиграф.
- Я должна признаться вам, Салих, что все эти дни, что вы находитесь у нас дома, с самой первой встречи с вами в саду я не перестаю думать о вас.
- Значит, и я вам нравлюсь? – обрадовался Салих.
- Да, нравитесь… – смущённо ответила Лейла.
- Ну, что же нам делать? Ваш отец скорее всего уехал договариваться о вашей свадьбе с женихом, которого вы даже никогда не видели.
- А если мы сбежим куда-нибудь далеко-далеко? - сказала Лейла, и её глаза засветились искорками радости.
- А действительно, почему бы и нет? Но я не смогу обеспечить вам такую же роскошную жизнь, как в доме вашего отца.
- Я знаю, что у отца есть драгоценный бриллиант, но не знаю, где он хранится. Он обеспечил бы нам безбедное существование на долгие годы.
- Вы предлагаете его выкрасть?
- А почему бы и нет! - обрадовалась Лейла, - У меня есть ключ от кабинета. Возможно именно там хранится бриллиант.
- А если мы ничего не найдём?
- Надо попробовать. Только вам нельзя идти со мной.
- Надо действовать прямо сейчас! - сказал Салих.
- Тогда ждите меня здесь! - решительно сказала Лейла и направилась в дом.
Салиху ничего не оставалось, как с тревогой ожидать Лейлу. Лейла тем временем проникла в святая святых своего отца.
Она спокойно и методично стала осматривать все шкафчики - всё, где можно было что-то спрятать. И через час своих поисков пришла в уныние. Бриллианта нигде не было. И в этот момент она посмотрела на клетку с попугаем, которая была прикрыта тканью. Лейла знала, что попугай говорящий, и только отец имел право с ним разговаривать. И вдруг её посетила догадка: а что если попугай знает все тайны отца. Она решительно сняла ткань с клетки, и попугай, до этого дремавший, радостно оживился и заговорил:
- Наконец-то! Наконец-то! Великий Сулейман!
- Скажи, ты знаешь, где бриллиант Сулеймана, - спросила Лейла у птицы.
- Бриллиант Сулеймана, тайна Сулеймана, - продолжала болтать птица.
- Где этот бриллиант?
- Клюв птицы… Тайна птицы… - болтал радостный попугай.
И тут до Лейлы дошло! Она обернулась назад и увидела на столе статую бронзовой птицы. Лейла попыталась раскрыть клюв бронзовой птицы, но всё было безрезультатно. И в этот момент попугай, глядевший на её неуклюжие попытки, проговорил:
- Глаза птицы… тайна. Клюв птицы… тайна.
Услышав это, Лейла дотронулась до глаза бронзовой птицы, и к её счастью клюв открылся, и из него выкатился бриллиант ослепительной красоты. Лейла схватила его и поспешила к Салиху.
Салих терпеливо ждал её в саду. Лейла подбежала к нему, радостная и возбуждённая, и, раскрыв кулачок, показала ему бриллиант.
- Смотрите! Вот он, бриллиант! – сказала Лейла, вся светясь от счастья.
- Нам надо бежать прямо сейчас, не дожидаясь, когда приедет ваш отец и обнаружит пропажу.
- Мы можем сесть на английское торговое судно и уехать в Англию, - предложила Лейла.
- Тогда чего же мы медлим? – спросил Салих.
- Ждите меня у ворот дома. Я объявлю всем, что мы решили прогуляться по Стамбулу, - сказала Лейла и побежала к дому.
А вскоре они вдвоём уже ехали в карете по направлению в порт.

XVII

Старая заброшенная крепость располагалась на берегу моря. Ярко светило солнце, летали чайки. Вадиму и Бланш нужно было обязательно отдохнуть, но гонимые страхом, что Фарлоу бросится в погоню, они решили покинуть старую крепость и добраться до города, где легко можно было затеряться. Пройдя по берегу моря достаточное расстояние, чтобы почувствовать себя в безопасности, они, окончательно обессилев, в изнеможении упали на песок и крепко заснули.
Проснулись они только, когда день стал клониться к вечеру. Бланш сказала, что очень хочет есть, да и Вадиму давно хотелось перекусить. Они оказались на окраине Стамбула, и им ничего не оставалось, как пройти к близлежащим домам, чтобы попросить у людей еды и ночлега. Это был квартал, где жила беднота, различные мелкие ремесленники и простые рабочие, которые жили в скудности и тесноте. Далеко не все были готовы их приютить и накормить. После долгих скитаний Вадиму и Бланш всё-таки повезло. Их впустила в свой дом пожилая женщина, которая напротив обрадовалась непрошенным гостям.
- Проходите, проходите! Я всегда рада любому гостю, если он не злодей. Грабить у меня нечего, так что и бояться мне некого, - приговаривала она, впуская Вадима и Бланш на порог дома.
- Мы не злодеи. Нам бы только что-нибудь поесть и переночевать, - сказала Бланш, осматривая комнату.
- А я вижу, что вы не злодеи, только вы перепачканы землёй по самые уши. Во дворе вы можете умыться, - сказала женщина и протянула Бланш полотенце.
Затем она достала из сундука простое платье, которое оказалось Бланш как раз в пору, а Вадиму предложила брюки с рубашкой и сказала:
- Это одежда моего сына Мустафы. Он скрипач, правда, слепой.
Вадим не верил своему везению. Вот так, что называется случайно, напороться на мать того скрипача, который знает, где искать книгу «Алхимия чувств»! Это было божественное провидение.
- Сейчас твоя сестрёнка умоется, а потом и ты сходи умойся! - сказала женщина, разжигая печь и доставая из шкафчика казан.
- Это моя знакомая, - пояснил Вадим.
- А мне неважно, сестрёнка, любовница или знакомая, я вижу, что вы люди добрые, а значит, я разогрею вам ужин. Сама я ем мало, так что с удовольствием вас покормлю.
Вскоре Вадим и Бланш, умылись, переоделись в чистое платье и вкусно и сытно отужинали. А когда Вадим прошептал Бланш на ушко, что эта женщина - мать того самого слепого скрипача Мустафы, то глаза Бланш загорелись, и она попросила хозяйку рассказать им о своём сыне.
Женщину, соскучившуюся по общению, не надо было  лишний раз тянуть за язык. Разливая душистый чай по пиалам, она начала свой рассказ:
- Мой сын с ранних лет полюбил музыку. Ещё будучи маленьким ребёнком, он часами мог слушать бродячих музыкантов. И когда я заметила в нём эту склонность, то отвела его к одному очень талантливому скрипачу. Он сначала посмотрел на пальцы моего сына, потом проверил слух и сказал:
- У вашего мальчика идеальные пальцы и абсолютный слух. Он может стать настоящим скрипачом.
После этого он стал давать моему сыну уроки музыки и даже подарил свою лучшую скрипку. С той поры мой мальчик целиком ушёл в музыку, а, став подростком, уже играл на всех праздниках, свадьбах и похоронах. И вот моему сыну исполнилось шестнадцать лет, и слава о нём как о самом искусном скрипаче в Стамбуле дошла до самого султана Османской империи. И тогда задумался султан: «А правда ли, что этот юноша искусней моего придворного скрипача Эль-Рияда?» И решил устроить между ними состязание. Но перед этим мой сын играл на базарной площади, и случайно его игру услышала одна из наложниц султана – его любимая француженка Далида. Их взгляды случайно встретились, и они пламенно влюбились друг в друга. А когда Далида ушла, мой сын поклялся, что отвоюет её у султана. И вот настал день, когда моего сына пригласил во дворец сам султан на состязание с его придворным скрипачом Эль-Риядом. И замер весь дворец. Целый день состязались друг с другом два скрипача, а к концу дня всем стало ясно, что Эль-Рияд проиграл сражение. И сказал султан: «Ты выиграл состязание, юноша! Хочешь – стань моим придворным скрипачом! Или проси, чего пожелаешь». И ответил мой сын: «Я свободная птица, султан, а птице полагается голубка. Отдай мне свою наложницу Далиду! Больше мне ничего не надо». И впервые смутился султан. Подобной дерзости от юноши он не ожидал, но, подумав немного, решил не отказываться от своих обещаний, чтобы не пасть лицом в грязь перед своими придворными. И в тот же вечер Мустафа увёл из дворца султана Далиду. И после этого они не расставались друг с другом ни на минуту. Но был при дворе султана один человек, который возненавидел моего сына. Это был визирь султана. А возненавидел визирь Мустафу за то, что увёл Мустафа Далиду. Был тайно влюблён визирь в красавицу Далиду, и поэтому решил он отомстить моему сыну. В один из вечеров слуги визиря убили Далиду. Утрата для Мустафы оказалось невосполнимой. Он долго горевал после похорон возлюбленной и, будучи в отчаянии, взобрался на крышу старой заброшенной крепости и воскликнул: «Аллах! Если ты меня слышишь, и если ты допустил такое, то ослепи меня, чтобы я больше не мог видеть красоту!» И Аллах исполнил волю Мустафы. Перед его глазами мелькнула яркая вспышка, и в тот же миг Мустафа ослеп. Вот так всё случилось.
- А можно встретиться с вашим сыном? – спросил Вадим.
- Конечно! Скоро он придёт домой. А вы пока отдохните с дороги.
Вадим и Бланш с удовольствием легли на мягкую постель и вскоре уснули. А через два часа хозяйка их разбудила, как и обещала, когда пришёл Мустафа.
Он встретил их сначала с недоверием, но, узнав, что они ищут книгу «Алхимия чувств», растрогался и рассказал им, что она находится в доме Солнца – в доме, где живёт Джабраил.
- А где этот дом Солнца? – спросил Вадим.
- Не знаю. Но на рассвете ко мне зайдёт один мой друг кукольщик Хасан. У него самодельный театр кукол, и ему нужны помощники. Он  колесит по разным уголкам Турции, а в конце остановится в селении под названием «Белый аист», там его родина. Поезжайте с ним, может, вы что-то и узнаете о доме Солнца Джабраила.
Так Вадим и Бланш на рассвете отправились вместе с кукольным театром по городам и весям Османской империи.

XVIII

Был уже сентябрь-месяц, когда телега Хасана въехала в селение «Белый аист» и остановилась рядом с местным базарчиком.
- Вот здесь и разместим наш театр. Отсюда я уже ни ногой, - сказал Хасан Вадиму.
- А как же мы? Как же наши поиски дома Солнца Джабраила? – спросил Вадим.
- Меня это не волнует. Хотите найти дом Солнца этого Джабраила – идите сами, куда хотите. Мы объездили всю Турцию, и никто не слышал ни о каком доме Солнца. Нет вашего Джабраила! Нет! Он испарился.
- Нет! Он есть! – сказала Бланш. – Бессовестный! Два месяца мы помогали тебе зарабатывать деньги, а тебе плевать на нас. Заплати нам, и мы уйдём!
- Ну, куда вы пойдёте? Куда? Вам некуда больше идти. Мы объездили всю округу.
- Мы найдём, куда пойти, - сказал Вадим.
- Ну, ещё десять концертов, пока я не найду новых помощников, и проваливайте, куда хотите. Так и быть, вы получите расчёт.
- Десять концертов. Ловлю тебя на слове, Хасан, - сказала Бланш. – Договорились?
- Так и быть – договорились! – сказал Хасан, и они с Вадимом ударили по рукам.
До обеда они возводили сцену, а после обеда зазывали людей на вечернее представление кукол Хасана, хотя ребятишки уже разнесли по всему селению, что к ним приехал театр.
И вот наступил вечер. Бланш встречала взрослых с детьми и собирала с них деньги в то время, как Хасан с Вадимом настраивались на очередной спектакль.
И вдруг появилась белокурая девочка лет пяти с васильковыми глазами и сказала:
- Пропустите меня на представление, у меня денежек нет.
Бланш просто остолбенела. Она не понимала, откуда в турецком селении могла появиться такая белокурая девочка. С первого взгляда Бланш влюбилась в эту девочку. Она отвела и усадила её в первый ряд совершенно бесплатно, а потом спросила:
- Хасан, ты всё-таки из этих мест. Откуда здесь могла взяться белокурая девочка с голубыми глазами?
- Хоть я и не был здесь последние пять лет, но думаю, что это дочка христианских проповедников. Их начали преследовать, вот они и сбежали, а дочку, видимо, потеряли.
- Так, значит, она совсем одна здесь?
- Выходит, что так.
- А как же она живёт?
- Этого я не знаю.
Бланш решила, что после спектакля обязательно поближе познакомится с девочкой и всё про неё узнает. Во время спектакля белокурая девочка смеялась громче всех. Бланш, наблюдавшая за ней, полюбила её ещё сильнее.
Но вот спектакль кончился, и все стали расходиться, довольные представлением. Бланш выбрала момент, подбежала к девочке и сказала:
- Давай знакомиться! Меня зовут Бланш. А тебя как?
- А меня Симона.
- А ты здесь одна живёшь?
- Одна.
- А пригласишь меня в гости?
- Приглашу, но только не сегодня. Мне бабушка Сулима сказала, чтобы я незнакомым не доверяла.
- А кто такая бабушка Сулима?
- Это моя бабушка. Она присматривает за мной.
- А куда ты сейчас пойдёшь?
- Я… на море. Играть со своей куклой.
- А можно мне с тобой?
- Можно. Будем вместе играть?
- Будем, - сказала Бланш и взяла Симону за руку, и они вместе пошли к морю.
Море встретило их тёплым лёгким бризом, и Симона сразу же побежала к скалам, где находился её тайник. Она вытащила оттуда большую куклу и стала её знакомить с Бланш. А потом Бланш, наученная в театре Хасана, стала разыгрывать пред Симоной с куклой разные весёлые истории. Они долго смеялись и были абсолютно счастливы друг с другом. Но потом стало темнеть, и Бланш проводила Симону до её дома, и они договорились встретиться завтра в театре.
Ночь пролетела быстро. Бланш крепко спала, ей приснилась Симона. Утром Бланш проснулась с ощущением счастья: она поняла, что нужна этому маленькому несмышлёному белокурому созданию.
И вот наступил вечер, и Симона пришла на спектакль, как и обещала. И снова после спектакля они были вместе. А после третьего спектакля Бланш побывала у Симоны дома и узнала, что она доит по утрам свою козочку и продаёт молоко. На эти гроши Симона и жила, и ещё ей помогала одинокая старушка Сулима то хлебушком, то яйцами, то маслом. Сердце Бланш сжалось от жалости к малышке, при виде той нищеты, в которой жил пятилетний ребёнок.
В тот вечер Симона рассказала Бланш, что у неё есть ангел, и что возможно ангел заберёт её к себе. Но как Бланш не пыталась узнать, что это за ангел, Симона упорно молчала.
И вдруг однажды Симона не пришла на спектакль. Бланш забеспокоилась, что с Симоной что-то случилось. Она бросила спектакль и побежала к Симоне домой, но дома её не оказалось. И Бланш побежала к Сулиме. Старушка только улыбнулась и сказала, что Симона, наверное, ушла в горы к своему ангелу.
- А как найти этого ангела? – прокричала на ухо глуховатой старухе Бланш.
И только услышав вопрос, Сулима объяснила, куда нужно идти.
Целых два часа карабкалась в гору Бланш, испытывая ужас, что её ангелочка заберёт к себе какой-то там, невесть откуда взявшийся ангел. И когда она забралась наверх, увидела ветхий домишко. Она бросилась к нему и увидела, что за столом сидит бородатый мужчина лет пятидесяти и кормит Симону мясом. Бланш была готова заплакать от радости, что её девочка нашлась. Так Бланш, сама того не ведая, нашла дом Солнца Джабраила.

ХIХ

Когда Бланш полностью убедилась, что это и есть тот самый Джабраил и его дом Солнца, который они так долго искали, она бросилась к Вадиму. И через несколько часов Вадим уже пожимал руку Джабраилу. Вадим всё рассказал Джабраилу: зачем ему нужна книга «Алхимия чувств», что намеревается найти в городе «Загадки» перстень Мастера и Маргариты и свою любовь – ту самую девушку Лючию, о которой не забывал всё это время.
Джабраил внимательно выслушал Вадима и сказал, что через неделю произойдёт солнечное затмение. Тот, кто успеет за это время попасть в то место, где находятся ворота в город Загадки, попадёт в этот город, кто не успеет, тому придётся ждать ещё много лет такого шанса. Вадим опечалился, ведь он не знал пути в город Загадки, но Джабраил его успокоил:
- Сегодня ночью мимо нас по лунной тропе пройдёт караван с двадцатью верующими, именно у этого каравана есть все шансы попасть в город Загадки в день солнечного затмения. Готов ли ты, Вадим, отправиться в дальний путь вместе с этим караваном?
- Готов! – ответил Вадим.
- А девушка, что пришла вместе с тобой?
И тут Бланш удивила Вадима, ответив:
- Нет! Я хочу вернуться домой вместе с Симоной. Не сердись, Вадим.
Вадим посмотрел на неё с грустью и сказал:
- Мне будет тебя не хватать!
- Мне тоже будет тебя не хватать, Вадим, - ответила Бланш.
На том и решили. Джабраил дал Вадиму свою книгу «Алхимия чувств» и сказал:
- Когда отправишься в путь, то читай её при лунном свете. Она тебе ещё пригодится.
Вадим с благодарностью принял книгу и сказал:
- Я обязательно её прочитаю!
И когда наступила ночь, Джабраил вывел Вадима на лунную тропу, на которой они прождали появление каравана три долгих часа.
- Караван ведёт мой ученик, и он тоже оставил свою любовь в городе «Загадки», поэтому я верю, что он успеет, привести караван к назначенному часу, - сказал Джабраил на прощание, когда Вадим садился на верблюда.
- Не будем говорить друг другу: «прощай», Джабраил, скажем: «до скорой встречи», - улыбнулся Вадим.
- До скорой встречи! – улыбнулся в ответ Джабраил.
И караван тронулся в путь в далёкую пустыню. Днём караван отдыхал, а путники прятались от жары в шатрах, а ночью возобновляли свой путь, делая нечастые привалы. И вот на одном из привалов Вадим вдруг в одном из спутников узнал Салиха, который сидел у соседнего костра и воскликнул:
- Салих! Салих – это ты?
Путник поднял на него глаза и обрадовано воскликнул:
- Вадим? Я так рад тебя видеть!
Они бросились друг к другу и крепко обнялись.
- Сколько же мы не виделись, Салих?
- Очень долго, Вадим.
- Что же с тобой приключилось, Салих, после бегства?
- Я тебе всё расскажу. А как ты? Я вижу: ты не попал на галеры, – улыбался Салих.
В эту ночь они ехали на одном верблюде и всю ночь не могли наговориться.
- Значит, мы всё-таки вместе, и мы будем вместе в городе Загадки, - всё не уставал твердить Вадим.
- Ты же знаешь: это цель всей моей жизни, Вадим, - сказал Салих.
- И моей! – добавил Вадим.
Тем временем наступили третьи сутки пути. Сразу после того, как солнце взошло над горизонтом высоко в небе, караван остановился на отдых. Вадим расположился в шатре вместе с Салихом и двумя путниками. Только сегодня Вадим заметил, что у Салиха печальные глаза.
- Почему ты грустишь, Салих? – спросил Вадим.
- Знаешь, жаль Лейлу. Когда мы с ней сбежали от её отца Сулеймана-Лиса, мы хотели уплыть в Англию, но нас не взяли ни на один корабль, и тогда мы решили уехать куда угодно, а тут подвернулся этот караван. Только Лейла умерла в пути. Скончалась от какой-то неизвестной болезни. Ничего не помогло.
- Не грусти, Салих. Зато мы на пути к цели нашей жизни.
- Это верно, Вадим, - сказал Салих.
А ночью караван снова тронулся в путь. Луна светила особенно ярко, и Вадим начал читать книгу Джабраила «Алхимия чувств». Он открыл первую страницу и углубился в чтение: «Путник, черпающий знания из книг, дарующих человечеству чувства и укрепляющие их, освещает себе дорогу. Он должен верить в предназначение своего пути. Вера – это крылья, она поднимает тебя над землёй, и ты паришь, взмахивая этими крыльями, и ощущаешь, что ты можешь прикоснуться к счастью, как прикасаешься к каплям дождя, подставляя потоку воды свою ладонь. Если Надежда - это хрупкий луч, то Вера – это негасимый свет, дарящий тепло и силу тому, кто превозмогает трудности в пути и сеет зёрна мудрости в землю, чтобы из них прорастали цветы радости и счастья. И Путник – это посланник Бога на этой Земле, как Бог играет со словом, так и Путник меряет эту землю шагами памяти, оставляя в каждом своём шаге познание мудрости Земли, и её тайны заменяет разгадками тому, кто будет идти за ним следом. Так иди, Путник, и ничего не бойся, ибо дорогу осилит идущий!»
Вадим закрыл первую прочитанную страницу и задумался над прочитанными словами. И тут он вспомнил Лючию. Где она сейчас, и что с ней? Действительно ли она живёт в городе «Загадки»? И счастлива ли она? Вадим старался представить себе этот город, но у него ничего не получалось.
Тем временем по всем признакам небо предвещало зловещую песчаную бурю. Об этом передал по цепочке погонщик, тот самый ученик Джабраила – единственный, кто знал дорогу в город Загадки. Он хранил на лице гордую решимость в каждой складке своего лица, и взгляд его – взгляд орла, уверенного, что добыча от него не уйдёт - оставался всё таким же решительным, как и в начале пути.
Поднялся ветер. С каждым часом он усиливался, поднимая в воздух легчайшие песчинки. Погонщик по цепочке передал, чтобы никто не двигался, когда начнётся буря. Тот, кто двинется, погибнет.
- Началась буря! - сказал погонщик.
Караван остановился, и Вадиму стало тревожно. А ветер всё усиливался и усиливался. Через час не стало видно луны. Буря накрыла небесное светило песчаной пеленой. Вадим уже не видел ни того, кто был сзади, ни того, кто был впереди. У него пересохло горло, и он вспомнил, что во флажке ещё оставалась вода, но ветер хлестал в лицо свирепым потоком песка так, что перехватывало дыхание. Вадим всячески старался удержаться под напором ветра и прятал лицо, но нигде не находил спасения. Вскоре всё пространство превратилось в непроглядную пелену, состоящую из песка. Вадим припал к шее верблюда, перед этим перекрестившись, и закрыл глаза. В какую-то секунду Вадим ощутил, что проваливается в какую-то бездну, отдавшись на волю судьбы.
Когда буря закончилась, и Вадим остался в одиночестве, его спасло то, что верблюд, на котором он ехал, знал дорогу к спасительному оазису – к городу Загадки. Неизвестно, сколько времени Вадим провёл без сознания, но когда он открыл глаза, то обнаружил, что лежит на какой-то площади, а рядом стоит его верблюд. И какой-то молодой мужчина в одежде бедуина наклоняется к Вадиму и спрашивает:
- Ты веришь в Аллаха?
Обессиленный Вадим только и мог, что отрицательно покачать головой. Бедуин в гневе крикнул:
- Нет бога, кроме Аллаха, неверный! Да, сожрёт тебя шайтан!
Как только бедуин сказал эти слова, между ним и Вадимом внезапно возник самый настоящий чёрт. А молодой бедуин прямо на глазах стал превращаться в старика. Вадим от ужаса снова потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что он лежит на кровати в какой-то маленькой комнате, а рядом сидит молодая девушка, очень похожая на Лючию.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ

I

Вадим был настолько обессилен, что едва различал лицо девушки, но ему казалось, что перед ним действительно сидит Лючия. Он не ошибся. Это была именно та самая Лючия, которую он встретил на балу Маргариты.
- Лючия, я нашёл тебя, - с трудом прошептал Вадим и закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Когда он проснулся, в комнате уже никого не было. Вадим, пересиливая боль во всём теле, поднялся с постели и огляделся. Это была обычная небольшая комната семьи, живущей в бедности. На столе стоял кувшинчик с молоком и ломоть хлеба. Кто-то позаботился о Вадиме в то время, когда он спал. В углу комнаты стоял умывальник, и Вадим первым делом умылся, а потом с жадностью набросился на еду. Когда он покончил с едой, в комнату вошла Лючия. Увидев её, он тихо сказал:
- Лючия! Я глазам не верю! Лючия, это ты?
- Вадим! – воскликнула Лючия.
И они бросились в объятия друг друга.
- Лючия, я верил, что найду тебя.
- И я верила, что ещё увижу тебя!
Они смотрели в глаза друг другу и тихонько смеялись. И вдруг Вадим сказал:
- Лючия, я не знаю, показалось ли мне или нет, но когда я очнулся на площади, ко мне подошёл молодой араб и спросил, верю ли я в Аллаха. Когда я ответил, что не верю, он гневно выругался, а потом неожиданно появился между нами чёрт, и араб стал стремительно превращаться в старика. Что происходит в вашем городе, Лючия?
Лючия, услышав вопрос, неожиданно стала серьёзной и взволнованно сказала:
- Это проклятие дьявола, которое он ниспослал на наш город. Каждый, кто хамит, сквернословит или оскорбляет достоинство другого человека, немедленно превращается в старика или старуху. А хамов у нас в городе слишком много. Хамство у наших людей в крови. Я боюсь, что настанет день, и в городе будут жить только старики и старухи. Впрочем, ты завтра всё увидишь сам, а сейчас тебе надо поспать – ночь на дворе. Я пойду к себе. Завтра увидимся и поговорим. В эту ночь взволнованный Вадим долго не мог уснуть.
Утром он поднялся с постели, умылся, и тут в комнату вошёл мальчик лет десяти-двенадцати. Мальчишка оказался бойким и сразу же с порога спросил:
- Как тебя зовут?
- Меня зовут Вадим. А тебя как зовут?
- Руслан.
- А, ты – братишка Лючии?
- Угадал. А тебе нужна Лючия?
- Да, я хотел бы её увидеть.
- Она ушла в библиотеку. Есть старая легенда, что какая-то древняя книга спасёт город от проклятия дьявола, иначе все превратятся в стариков и старух в нашем городе.
- А ты мог бы проводить меня в библиотеку, Руслан?
- Конечно. Только должен предупредить тебя: ни в коем случае никого не оскорбляй, не обзывай и ни с кем не ругайся. Иначе превратишься в старика. Обещаешь?
- Обещаю!
- Тогда пошли!
Они вышли из дома на узкую улочку, состоящую из внешне добротных одноэтажных домов, и направились в сторону главной площади. Мальчишка шёл молча, и Вадим не старался его разговорить, сохраняя молчание. Метрах в пятидесяти от них стояли двое юношей с мётлами, очевидно, работающие в городе дворниками, и громко на всю улицу ругались. И вот один из них обозвал другого, второй не остался в долгу, и вдруг оба стали прямо на глазах превращаться в стариков. Стремительно состарившиеся оба дворника сразу же забыли о ссоре и, схватившись за голову, стали выть от постигшей их участи. Затем они сели на тротуар и заплакали от свалившегося на них горя.
- Не жалей их! Уже поздно что-то исправить. Теперь это обычная картина. Город медленно превращается в город стариков и старух, - сказал Руслан, и они быстрым шагом прошли мимо стариков.
Проходя мимо магазина, Руслан вспомнил, что Лючия попросила его купить хлеб, и они с Вадимом заскочили в этот маленький продовольственный магазинчик, но продавщица лет сорока на вид только развела руками, сказав им, что хлеба с утра не завозили. Стоявшая рядом женщина тут же сообщила всем неприятную новость:
- Разве вы не знаете: все пекари в городе превратились в стариков, и хлеба в городе теперь не будет.
- А вы не сочиняйте, чего не знаете! – сказала продавщица этой женщине.
- Я не знаю! Да я лучше всех об этом знаю! Сидите здесь в своей будке, хоть бы глаза разули!
- Я сижу в будке!? Ах, ты дрянь поганая! Да я вас всех обслуживаю на этой улице, и ты ещё мне хамишь!
- Сама ты дрянь! Змея подколодная! Думаешь, я не знаю, сколько у тебя было любовников? Шлюха!
Вадим с ужасом наблюдал за перепалкой, ожидая, что женщины, ещё далеко не старые, сейчас превратятся в беспомощных старух. И проклятие дьявола не заставило себя долго ждать! Обе женщины, как и ожидалось, превратились в старух.
Вадим с Русланом поспешили скорее уйти из магазина.
- Видишь, что происходит в городе? – спросил Руслан.
- Жуткая картина.
- Лючия хочет спасти город, но пока не знает, как. Поэтому и верит в эту легенду о древней книге.
- Неужели это происходит по всему городу и со всеми?
- Абсолютно так!
Дальше путь лежал через футбольное поле, на котором один из мальчишек нечаянно ударил другого по ноге. Тот выругался, и его товарищ по команде, подбежав к обидчику и обозвав его «гадом», залепил ему пощёчину. Постепенно все играющие ввязались в драку с криками и оскорблениями. И Вадим с ужасом ждал, чем же всё закончится, застыв на месте у бровки поля. А кончилось всё тем, что все мальчишки превратились в немощных стариков, которые, роняя слёзы, потихоньку стали расходиться с поля восвояси.
- Тебе не жутко всё это видеть? – спросил Вадим Руслана.
- Жутко! А что я могу сделать?
- Ну, это же ненормально! – воскликнул Вадим.
- Согласен, но пока никто не знает, как спасти город.
- А вы разговаривали с другими людьми в городе по поводу того, что происходит?
- Пока нет. Мы только в своей семье обсуждали это.
- Надо что-то делать. Иначе все погибнут.
- Надо, но кто возьмётся за это. Все только равнодушно наблюдают, считая, что их это не коснётся.
Вадим был ошарашен увиденным. Не зная, что и сказать больше, он теперь шёл молча, обдумывая увиденное.
Вскоре показалась старая площадь. Это была маленькая площадь, с одной стороны к которой примыкал сквер, а с другой – небольшая церковь, запертая на большой амбарный замок и заколоченная досками. Напротив церкви находилось запущенное обветшалое здание городской библиотеки.
Подходя к библиотеке, Вадим обернулся на всеми забытую церковь, и сердце его сжалось от боли.
В библиотеке в полном одиночестве сидела в читальном зале Лючия и листала какую-то книгу. На соседних столах в просторном читальном зале лежали запылённые брошенные кем-то многочисленные книги, и было от этого зрелища очень неуютно на душе. Лючия сидела, сосредоточенная, углубившись в чтение, и даже поначалу не обратила внимания на вошедших в зал Руслана и Вадима. Лишь когда Руслан окликнул её по имени, подойдя к ней вплотную, Лючия обернулась и, увидев Вадима, тихо спросила его:
- Ты уже увидел ужас нашего городка?
- Да, - также тихо и печально ответил Вадим.
- Давай выйдем на улицу, мне здесь не по себе от такой мёртвой тишины.
Они вышли на площадь и услышали мальчишеский голос разносчика газет:
- Читайте в свежем номере! Типография опустела! Все её работники сегодня переругались и превратились в стариков! Это последний выпуск газеты! Читайте в последнем выпуске! Пекари превратились в стариков! Больше некому выпекать хлеб!
- Дай-ка сюда газету, - сказала, вытаскивая кошелёк, Лючия и, заплатив мальчишке, взяла из его рук газету.
- Полюбуйся, Вадим. Наш город с этого дня остался без хлеба и газет. В типографии работала моя подружка Диана. Я должна её немедленно увидеть, чтобы узнать причину, по которой люди в типографии переругались друг с другом, - сказала Лючия, мельком пробежав по заглавию статей. – Ты пойдёшь со мной?
- Конечно! – сказал Вадим.
И они, отослав Руслана домой, направились в типографию.
Их встретил старик-сторож, который был очень встревожен.
- В типографии никого нет! Все были молодыми и полными сил, а, переругавшись, в миг состарились! И разошлись по домам… - печально сказал он.
- Пойдём к Диане домой! – решительно сказала Лючия.
Они прошли несколько улиц и постучались в дверь довольно добротного дома.
Дверь открыла незнакомая старуха.
- Нам нужна Диана, - сказала Лючия.
- Лючия, ты меня не узнаешь? Это я – Диана, - промолвила старуха.
- Ты?! - опешила Лючия. – Ты превратилась в старуху?
- Всё произошло по глупости. Я поругалась с одним рабочим и назвала его идиотом, он в ответ ударил меня по лицу. За меня заступился мой парень. Завязалась драка. Дружки этого хама стали обзывать меня и ругаться со мной. Товарищи моего парня стали защищать меня, и вскоре все они превратились в дряхлых стариков, а я, как ты видишь, в дряхлую старуху.
- Но ты же знала, чем всё это грозит! Как же ты не сдержала себя? – спросила поражённая увиденным Лючия.
- В гневе всё забывается, Лючиюшка.
Домой Лючия с Вадимом возвращались настолько опечаленные увиденным, что всю дорогу молчали. У самого дома их встретил один из друзей Лючии Стефан и сообщил:
- Марк собирает всех наших на экстренное собрание. Надо что-то решать, Лючия! Наш город погибает!
- Да, надо что-то делать! - сказала Лючия.
По дороге к дому Марка произошло нечто настолько неожиданное, что мгновенно изменило планы Лючии. Она увидела старуху, одетую во всё чёрное, словно та несла траур по усопшему из близких её сердцу. Внимание Лючии привлёк медальон на груди старухи. Он был необычным – в форме пятиконечной звезды, позолоченный, в центре него была изображена чёрная роза. Лючия остолбенела, увидев этот медальон, она не в силах была произнести хотя бы слово. С горделивой осанкой царицы старуха безмолвно прошествовала мимо них, держа в руках красную розу.
- Что с тобой, Лючия? – спросил Стефан.
Но Лючия только заворожённо смотрела вслед удаляющейся старухи. Наконец, она опомнилась и сказала:
- Иди, один Стефан. У нас с Вадимом срочное дело.
- Но что может быть более срочным, чем наше собрание? – возмутился Стефан.
- Ты сейчас не поймёшь. Я тебе потом всё объясню, - только и успела сказать Лючия и, схватив за руку ничего не понимающего Вадима, потащила его за собой, устремившись вслед за старухой.
- Что случилось, Лючия? – спросил удивлённый Вадим.
Старуха уже успела к этому моменту уйти довольно далеко.
- Знак на медальоне… Понимаешь, Вадим, это знак будущего, о котором я прочитала в одной древней книге, которую я всё-таки отыскала в библиотеке.
Лючия выглядела возбуждённой и ускорила шаг, стремясь нагнать старуху. Вадим едва поспевал за ней.
- Что за знак? О чём ты говоришь? Я ничего не понимаю.
- Понимаешь, в древней книге одного алхимика описывается, что тот, кто распознаёт знаки, тот управляет своей судьбой и может узнать будущее. Золотистая пятиконечная звезда с изображением чёрной розы в середине – это магический знак будущего. Кто обладает им, тот способен видеть будущее.
- Ты уверена в этом? – спросил Вадим.
- Абсолютно! В книге об этом написано очень подробно.
Лючия ещё прибавила шагу, но нагнать старуху никак не удавалось. Лючия с Вадимом перешли на бег, но как быстро они не бежали, дистанция между ними и старухой никак не сокращалась.
Тем временем старуха завернула за угол и исчезла из виду. Когда Лючия с Вадимом добежали до поворота, её и след простыл. Вокруг был пустырь, а впереди стоял одинокий невзрачный домишко.
- Ну и куда теперь? – спросил Вадим.
- Давай зайдём в дом и спросим, может быть, кто-то видел, куда она подевалась.
Они подошли к домику и постучали в ворота, но никто не отозвался.
- Может быть, в доме никого нет? – предположил Вадим.
- А может быть, просто нас не слышат. Давай постучимся в дверь, - предложила Лючия.
- Давай, чем чёрт не шутит.
Они отворили калитку, прошли к входной двери и постучались. На стук никто не ответил. Лючия настойчиво постучала во второй раз - опять тишина. В третий раз она уже барабанила по двери, но результат был тот же: за дверью никто не откликался. И тогда она нажала на дверь, и та неожиданно приоткрылась.
- А если нас примут за воров? - спросил Вадим.
Но Лючия, решительно толкнув дверь, вошла внутрь.

II

Вадимом и Лючия оказались в довольно просторной и мило обставленной комнате. Во всю стену комнаты располагался стеллаж с большим количеством книг, напротив него была клетка с весело поющими разноголосыми канарейками, пол был устлан дорогими персидскими коврами. Огромное во всю стену окно, через которое яркие солнечные лучи щедро освещали комнату, смотрелось особенно эффектно, напротив окна располагался большой кожаный диван. Вся комната была заполнена дорогими безделушками. В середине комнаты стояло огромное зеркало, рядом с которым мирно спал чёрный кот с золотой цепочкой.
- Странная комната. Зеркало почему-то стоит в середине комнаты, - сказала Лючия, осматривая одну из дорогих безделиц.
- Да, действительно странно, что зеркало стоит в середине комнаты, - согласился с Лючией Вадим.
Канарейки тем временем при виде чужих людей распелись на все лады. Они были такие забавные, что Лючии захотелось выпустить их на волю.
- Знаешь, Вадим, я ненавижу, когда птиц запирают в клетки. В этом есть что-то противоестественное. Давай выпустим их на волю.
- Как хочешь. Я уже начинаю привыкать к твоим странностям. Ты этим мне ещё больше нравишься.
- Да, я всегда была хулиганкой!
Лючия предварительно открыла настежь створки окна, а потом отворила дверцу клетки. Птички стали вылетать из клетки одна за другой, но странное дело: они не стремились улететь в окно, а стайкой кружились вокруг зеркала, словно желая разбудить в мирно дремавшем коте хищника. Кот очнулся от гвалта нагло летающих над ним пташек, мгновенно оживился и изловчившись стал прыгать, стараясь поймать в этой яркой стайке хоть одну из них. Но и пташки были начеку, словно специально заигрывая с котом, старались всё сильнее его раззадорить.
-Смотри! Смотри! Они играют с котом, словно со смертью! – воскликнула взволнованная увиденным Лючия.
Но, видимо, птахам надоело играть со смертью, они взвились к высокому потолку, а затем устремились прямо в зеркало, словно желали испытать его лобовым тараном. К ещё пущему восторгу Лючии они не разбились, влетев прямо в зеркало, а словно пронзили его насквозь, растворившись в нём.
- Ты видел, Вадим? Видел? Они растворились в зеркале! – восторженно крикнула Лючия.
Но когда и кот прыгнул в зеркало вслед за птичками и растворился в нём, Лючия от переполнивших её чувств захлопала в ладоши.
- Это непростое зеркало! И это волшебное зеркало, Вадим! Вот где исчезла эта таинственная старуха!
- Зеркало – проводник в потусторонний мир, Лючия, - задумчиво сказал Вадим.
- Ты боишься? Мы должны шагнуть в это зеркало, чтобы спасти город от проклятия дьявола! Ну смелее, Вадим?
- Дьявол мне нужен ещё больше, чем тебе, Лючия. Я должен вернуть Маргарите перстень Мастера.
- Перстень Мастера?! – изумилась Лючия.
- Маргарита предполагает, что дьявол выкрал у Мастера перстень, который она подарила своему любимому.
- Вот это новость! Как это интересно, Вадим! Значит, на раз, два, три?
- Отсчитывай, красавица! Этим балом правишь ты! – воскликнул Вадим, глаза которого пылали огнём.
- Eins, zwei, drei ! – закричала Лючия.
И, взявшись за руки, они вместе бесстрашно шагнули в зеркало и так же бесследно растворились в нём.

III

Шагнув в зеркало, Вадим и Лючия оказались в полутёмном коридоре, по обе стороны которого были огромные окна, а сам коридор тускло освещался горящими факелами, прикреплёнными под самым потолком специальными держателями. И всё было бы ничего, если бы не неизвестность и тот ужасающий диковинный мир, который открывался взору через стёкла по обе стороны коридора. То бесчисленные стаи ворон стучались в стёкла своими крыльями, каркая и кружась за стеклом, то громадные клыкастые кабаны со всего разбега бились в стёкла, словно намереваясь их разбить и, вырвавшись в коридор, затоптать двух растерянных путников, медленно в ужасе шедших в неизвестность, то саблезубые тигры и огромные львы с устрашающим рычанием бросались на стекло, стремясь достать своих жертв, то стаи агрессивных горилл за стеклом со злобным шипением воинственно кидались на Лючию и Вадима.
Вадим не смотря ни на что мужественно тащил за собой Лючию, которая была едва жива от страха. Дальше стало ещё тяжелее. Уже не дикие звери и птицы, а самые настоящие уроды, каких свет ещё не видывал, пялились на них сквозь стекло, выкрикивая всевозможные проклятия в их адрес. Были среди них карлики с рогами, перекошенными ртами и свиными носами. Были одноглазые циклопы и вампиры всех мастей. Были кентавры, отвратительные до жути, были мертвецы с горящими, как у волков, красными глазами и уродливыми мохнатыми лапами. И вся эта мерзость в обстановке замкнутого полутёмного пространства внушала трясущимся Вадиму и Лючии такой первобытный ужас, что Лючия каждый раз отчаянно и пронзительно кричала, когда какое-то животное или монстр пытались пробить стекло и добраться до них.
- Вадим, что это? Куда ведёт этот коридор? Я сейчас свалюсь без сил от страха, - кричала насмерть перепуганная Лючия, продолжая тем не менее со скоростью черепахи плестись за Вадимом, которого тошнило от всего увиденного и который весь взмок от предельного напряжения сил, сжав свою волю, как сжимают тугую непокорную пружину до отказа.
- Закрой глаза, Лючия! – сквозь вой, крик, свист, рычание, улюлюканье, хрюканье прокричал Вадим во весь голос, насколько позволяли лёгкие.
Лючия закрыла глаза, и медленно, шаг за шагом они прошли этот ужасный коридор и оказались на узкой тропинке, уходящей глубоко вниз, вглубь огромного и необычайно красивого каньона. На тропинке их встретила та самая старуха в чёрном с той же пятиконечной звездой на груди и красной розой в руках.
- Вы искали меня, не так ли? – обратилась с вопросом старуха к Лючии и Вадиму.
- Именно вас. Я читала о знаке, который несёт в себе ваш медальон, - ответила Лючия.
- И что же означает мой медальон? – спросила старуха.
- Ваш медальон – это магический знак будущего, - сказала Лючия.
- Вам хочется спасти город? – в третий раз спросила старуха.
- Как вы узнали? – удивилась Лючия.
- Иначе вы не оказались бы здесь. Вам повезло, что вы встретили меня. Так и быть, я поведу вас в обитель «Истины», где вы найдёте ответы на свои вопросы. Идите за мной! – сказала старуха и повела их по тропинке вниз, на самое дно каньона.
Спустившись вниз, они оказались у прелестного пруда, за которым виднелся прекрасный сад и какой-то красивый замок. К берегу пруда была причалена лодка с вёслами, и старуха, сев в лодку, пригласила последовать за ней Вадима с Лючией. Вадим сел на вёсла, Лючия – между старухой и Вадимом, и лодка отчалила от берега.
Вскоре троица уже шла по саду, разбитому на квадраты асфальтовыми дорожками, по которым гуляли многочисленные молодые люди – кто по двое, кто по трое – и громко обсуждали между собой различные книги. Вадиму с Лючией стало любопытно, и они прислушались к этим разговорам. Рядом как раз проходила молодая парочка – парень с девушкой. И парень восхищённо говорил:
- Достоевский настоящий пророк, и пускай тебе нравится Набоков, Светлана, но Набокова даже близко нельзя ставить в один ряд с Достоевским.
- Нет, ты ошибаешься, Артур. Набоков – икона литературного стиля.
- А Бунин? Ты так ничего и не поняла в литературе.
Рядом с ними проходил уже зрелый мужчина, видимо, со своим другом и говорил:
- Нет, вы подумайте! Было время, когда я не знал поэзию Цветаевой!
- А я открыл для себя Гумилёва. Да, представьте себе, мне понравился Гумилёв с его экзотикой и поиском потерянного рая.
Вадим изумлялся всё больше и больше, Лючия тоже шла широко раскрыв рот.
То тут, то там постоянно слышалось:
- Нет, вы должны прочитать Вальтера Скотта, сколько в нём необузданности…
- Да, перестаньте, мой дорогой, неужели вы не читали ещё Фицджеральда и его «Великого Гэтсби»…
- Нет, дорогая, Бёрнс – самый великий поэт мира!
- Да перестаньте мне твердить про Шиллера, всё равно я люблю Гёте…
- Пойми, мой мальчик, ты должен выучить стишок Маршака сегодня на ночь, иначе вновь превратишься в старичка…
И вот тут Лючия стала догадываться и сказала Вадиму:
- Все эти люди когда-то превратились в стариков, и кажется, с помощью книг вновь вернули себе молодость и детство.
- Как ты себе это представляешь? – спросил Вадим.
- Пока не знаю, - пожала плечами Лючия.
Вскоре сад закончился, и старуха повела их к замку. Когда они подошли к замку, то увидели огромную очередь из стариков и старух, которые напряжённо читали книги и ждали своего часа войти в парадную дверь.
- Что это? – спросила Лючия.
- Экзамен по литературе на молодость души и тела, - улыбнулась старуха.
- А судьи кто? – спросил Вадим.
- О, это профессор Макинрой по прозвищу «Всезнайка». Хотите поприсутствовать?
- Конечно! – сказала Лючия.
- Тогда мы зайдём с запасного входа.
Они обогнули дом и вошли в замок через чёрную дверь. В просторном зале с колоннами возвышался трон из слоновой кости. К трону от парадной двери на мозаичном полу была выстлана красная ковровая дорожка, и на ней стоял перед троном претендент на молодость души и тела с книжкой в руках. Страшно робея, старик краснел и жутко волновался. Профессор грозно спросил старика:
- Ваше имя?
- Уильям Смит.
- Ваше злодеяние?
- Обозвал жену «старой шлюхой».
- Понятно. Что прочитали?
- Шекспира. Ромео и, как её там, ага… Джульетта
- Понравилось?
- Понравилось, ваше преподобие.
- Что поняли?
- Любовь, ваше преподобие.
- Что конкретно поняли?
- Так любовь, ваше преподобие.
- А ещё конкретнее?
- Любовь… - еле промямлил старик, скисая от грозного взгляда профессора.
- Что вы заладили: любовь, любовь. Что мне с вами делать, Уильям? Опять отправить вас читать книги?
- Так любовь, ваше преподобие…
- Любовь зла – полюбишь и козла! Где сейчас ваша жена, Уильям?
- Так в саду, она сдала экзамен.
- И присматривает себе нового мужа? Не так ли, Уильям?
- Так точно! Зараза она! Не любит меня.
- А вы согласны на развод, Уильям?
- Никак нет!
- Кругом, Уильям! Шагом марш!
- Так любовь, ваше преподобие…
- Шагом марш, Уильям! Читать книги, пока не поумнеете!
И бедный Уильям поплёлся к выходу, поникший и несчастный, сжимая в руках томик Шекспира.
Лючии стало жалко его, а Вадим буквально трясся от смеха.
- Почему ты смеёшься, Вадим? – спросила Лючия.
- Мне просто смешно, вот я и смеюсь.
- А мне совсем не смешно. Мне хочется плакать.
- Прости, Лючия, если обидел тебя, - сказал Вадим, мгновенно став серьёзным.
Они стояли на балкончике замка и наблюдали за всё новыми претендентами на молодость души и тела. На их глазах какие-то старухи и старики вновь превращались в молодых людей, сдав экзамен преподобному профессору Макинрою, и с радостным визгом, пританцовывая, бежали в сад пополнять ряды счастливчиков, обретших молодость, а кто-то, как старик Уильям, плёлся обратно к выходу, проклиная свой неосторожный рот, из которого когда-то вылетели нехорошие слова и обрекли его или её на старость. Так продолжалось до вечера, но вот парадные двери в замок заперли, очередь разбрелась по домам, чтобы назавтра вновь попытаться обрести молодость. А старуха с медальоном проводила Вадима и Лючию в смежные спальни отдохнуть и набраться сил до следующего утра.
Вскоре Вадим и Лючия уснули в своих спальнях. Ночью Вадим проснулся от звука скрипки. Он вышел из спальни, подошёл к балкончику и увидел, как какой-то незнакомец в чёрном плаще с капюшоном, прикрывавшем его лицо, сидел на троне и играл на скрипке пронзительно грустную мелодию, напоминавшую завывания восточного ветра в пустыне. Вадима охватило любопытство. Он опустился вниз и осторожно подошёл к трону. Внезапно незнакомец бросил играть, отложил скрипку и отбросил со лба капюшон. Вадим ахнул: один глаз незнакомца был мёртвым, а другой светился лиловым светом, словно из романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Вадим понял, что перед ним сидит сам Сатана. С минуту оба молчали. Наконец, дьявол заговорил.
- Ты не передумал пройти путь к Богу, юноша? – слегка усмехнулся дьявол.
- Иначе меня бы здесь не было.
- И ты хочешь спасти этот христианский город от моего проклятия?
- В этом городе моя жизнь и моя любовь.
- Ну, что же, попробуй – и получишь перстень Мастера.
- Значит, перстень у Вас?
- Мастер сам виноват, что на один вечер расстался с ним. Перстень, означающий веру. А я так нуждался в ней. Но речь сейчас о другом. Помнишь ли ты, как в Священном писании Сатана ведёт Иисуса Христа на высокую гору и искушает его самыми сладостными соблазнами?
- Помню.
- Этот путь предстоит пройти и тебе, Вадим. Это единственный из возможных путей к Богу. Выдержишь, значит, заслужишь и Бога, и перстень. Не сдюжишь, значит, душа твоя будет принадлежать мне. Согласен ли ты на это испытание? Подумай хорошенько. Это будет нелегко: слишком велики соблазны.
- Долгими вечерами я обдумывал встречу с Вами. И сейчас решится моя судьба, и я хочу бросить ей вызов!
- Ну, что ж, так тому и быть, - сказал дьявол и хлопнул в ладоши.
Погас свет, и они оказались у подножия высокой горы.

IV

- На пути к богу тебе встретятся три шатра, и три соблазнительные женщины могут предложить тебе то, о чём тайно мечтает твоя душа. Выберешь то, что тебе предложат, и будешь жить сладкой жизнью до конца дней своих, - сказал дьявол, обращаясь к Вадиму.
- Зато душа моя будет гореть в аду после смерти.
- Такая ли это большая плата за сладкую жизнь? Подумай об этом, Вадим.
- Я давно всё решил, но о решении своём вам не скажу.
- В таком случае: счастливого пути! – сказал дьявол и исчез из виду.
К вершине горы вела тропинка, и Вадим, перекрестившись на всякий случай, пустился в путь. Дойдя до поворота, он увидел старика, который сидел на коврике и задумчиво глядел вдаль. По левую руку от старика сидел чёрный кот, а справа стояла клетка с попугаем.
- Купи у меня кота и попугая, молодой человек! – сказал старик, когда Вадим остановился рядом.
- А что я буду делать с котом и попугаем?
- Когда ты ослепнешь, кот станет твоими глазами, когда оглохнешь -попугай станет твоими ушами.
- А когда потеряю веру?
- Твоя любовь вернёт тебе её. Один золотой – и кот с попугаем ваши. Путь к богу не близок.
Вадим подумал, подумал и, достав золотой из кармана, отдал его старику, взамен приобретя кота и попугая. Кота Вадим усадил на плечо, а клетку с попугаем закинул за плечи и продолжил путь.
Через день пути он встретил первый шатёр. Вадим зашёл внутрь и увидел в глубине шатра ослепительно красивую женщину. Она сидела на ковре, по-турецки скрестив ноги. Увидев Вадима, она заговорила с ним:
- Путник долгого пути, безграничной веры и упорства, убеждённый в том, что навсегда поселится в доме вечном, разве не так? – улыбнулась красавица.
- Откуда вы это знаете?
- По вашим глазам, юноша. И в то же время в минуты слабости вы втайне мечтаете о другом: отбросить свои принципы, плыть по течению, любить красивых женщин. Много любить, сладко любить… И это ваша правда?
- Вы смущаете меня.
- Потому что очень красива? Не так ли? И заглянула в тайники вашей души?
- Путь к вере очень сложен…
- Тсс! Не говорите больше ни слова! - сказала красавица, приложив палец к губам. – Бог внемлет всем вашим желаниям, а я исполняю желания бога. И потому эта музыка, и танец, и вино для вас.
Красавица взяла бокал, налила вино, быстро подошла к Вадиму и вручила ему бокал, затем обвила его шею руками. И полилась тончайшая мелодия, что способна была перевернуть душу. Вино обжигало Вадима. Красавица заглянула ему в глаза, и блеск её глаз ослепил его. А музыка всё набирала ритм, и вскоре уже не было ничего, кроме кружения её многоцветного индийского платья и волос, что развевались в разные стороны, словно от дуновения ветра. Вадим силился держать себя в руках, но мелодия проникала в каждую клетку, сводя его с ума от желания обладать этой женщиной немедленно, сейчас же.
- Хочешь, я попрошу у Бога, чтобы ты правил этим христианским городом вместо него, - раздавался голос красавицы в его ушах.
И всё ближе и ближе были её губы.
- Хочу, - только и шептал ослеплённый красотой женщины Вадим.
И они уже летели в пропасть на крыльях любви, и до поцелуя оставался миг, но неожиданно кот как завопит человеческим голосом:
- Не сметь! Не сметь, Вадим! Вспомни о боге! Вспомни о Лючии!
Кот так громко завопил, что Вадим мгновенно опомнился и, обнаружив в своих объятиях полуобнажённую красавицу, оттолкнул её и бросился вон из шатра.
К концу второго дня пути Вадим увидел второй шатёр. С ним уже не было кота, но был попугай.
- Ну, что ж, уши мои, зайдём? – спросил он попугая.
Попугай в знак согласия кивнул головой. Вадим зашёл внутрь. Его встретила красавица, ещё ослепительнее первой.
- Путник долгого пути, верующий в бога и справедливость. Путник, мечтающий о настоящей любви, не так ли? – сказала красавица, подмигнув ему.
- Как вы догадались? – удивился Вадим.
- Знать ваши желания и предугадывать их моя страсть. Но каким бы верным не было ваше сердце, втайне вы мечтаете о власти. Повелевать судьбами других людей и любить женщин, много любить, сладко любить – не в этом ли ваша глубоко запрятанная страсть?
- Мне никогда не быть царём, - смущённо ответил Вадим.
- Это вам только кажется. Сегодняшняя ночь – ночь ваших тайных желаний. Хотели бы вы править Россией девятнадцатого века? О, ничего не говорите. Вижу, как загорелись ваши глаза.
Красавица поднесла Вадиму вино и стала танцевать. Лилась в шатре сладчайшая музыка Востока. И Вадим от усталости стал закрывать глаза, убаюканный мелодией и ласковыми прикосновениями красавицы.
- Быть тебе царём, Вадим! – крикнула красавица, поцеловав руку Вадима.
Вадим, открыв глаза, увидел себя на троне в Зимнем дворце Санкт-Петербурга в окружении знатных вельмож.
- Царь, царица пожаловала, – сказал один из вельмож.
Вадим оглянулся вокруг. Клетка с попугаем стояла рядом, а вельможи стали покидать царскую приёмную. Но вот открылись двери, и в зал вошла царица. С трепетом Вадим признал в царице ту красавицу, что встречала его в шатре. Она подошла к нему, поздоровалась с ним, а потом, сладко приговаривая: «Милый, милый…», потянулась к его губам.
И в этот момент, когда до поцелуя оставался миг, попугай как завопит человеческим голосом, да так громко:
- Не сметь! Не сметь, Вадим! Вспомни о боге! Вспомни о Лючии!
Так громко завопил попугай, что Вадим мгновенно опомнился и, обнаружив себя в объятиях красавицы, оттолкнул её и бросился вон из дворца.
На третий день пути Вадим вновь увидел того старика, который повстречался ему в начале пути.
- Купи канарейку, - предложил ему старик. – Всего лишь один золотой.
- Я покупал у тебя кота, и кот оказался моими глазами. Я покупал у тебя попугая, и попугай оказался моими ушами. А чем же станет для меня канарейка?
- Не близок путь к Богу, поэтому купи канарейку, она станет твоей совестью.
Подумал, подумал Вадим, затем достал из кармана золотой и купил канарейку.
К концу третьего дня пути Вадим увидел третий шатёр.
- Ну, что, моя совесть, зайдём? – спросил Вадим канарейку.
Вадим зашёл внутрь и ахнул. Внутри шатра кружились белые ангелы. И одна из девушек, вылитый ангел, подошла к нему и сказала:
- Путник долгого пути и неиссякаемой веры, безгранично верующий в бога, мечтаешь ли ты о боге в душе?
- Как вы узнали моё сокровенное желание? – удивился Вадим.
- Разве я не ангел? – засмеялась девушка ангельским смехом. – Но вы же втайне мечтаете и сами стать богом, повторить его путь и занять его место. Не так ли?
- Это всё равно невозможно, - смутился Вадим.
- В этом шатре нет ничего невозможного, - сказала она.
Лицо девушки осветила лучезарная улыбка, и тут же защебетали райские птицы, и хор детских голосов запел одну из церковных песен.
- Выпей вино, путник! Быть богом нелегко, согрей вначале душу! – улыбнулась она.
Вадим выпил вино, и словно у него выросли крылья, словно он взмыл в небо и превратился не то в бога, не то в птицу. Он только слышал пение райских птиц в небесном саду, сидя на троне из роз, и райские птицы несли в своих клювах ему в руки письма людей с земли. А вот и подлетела к нему та девушка-ангел из шатра и сказала:
- Теперь вы - бог, Вадим! Так пожелал Иисус. Он устал от забот и доверился вам. Поцелуйте же меня! Разве я не достойна любви?
- Но богу чужда земная любовь, - возразил Вадим.
- Это было с Иисусом, но вы новый бог.
- Не могу поверить своим глазам: неужели я распорядитель всего земного?
- Вы сомневаетесь? – спросила она.
- Сомневаюсь.
- В ваших силах воскресить любого человека, - улыбнулась девушка.
- Тогда пусть это будет мой друг, погибший в катастрофе.
- Одно ваше желание чудес, Вадим, - и друг будет воскрешён, - подлетела она к нему с зеркалом в руках.
И Вадим увидел своего друга в зеркале живым и здоровым. Он безмятежно шёл куда-то по одной из московских улиц.
- Чудеса! – только и прошептал Вадим.
- Целуйте же меня, Вадим, - сказала девушка, подставляя ему свои губы.
Губы Вадима потянулись к губам ангела, и когда до поцелуя оставался миг, канарейка как завопит человеческим голосом, да так громко:
- Не сметь, Вадим! Вспомни о дьяволе, вспомни о Лючии!
Вадим в ту же секунду опомнился и, увидев себя в объятиях полуобнаженного ангела, оттолкнул ее и бросился вон.
Очнулся он на вершине горы. Его встретил дьявол, как всегда, недобро ухмыляясь.
- Ты всё-таки сумел избежать соблазнов, юноша, и оказался на вершине горы, но осталось последнее «но». Ты можешь получить перстень Мастера и спать писателем с мировым именем, но в этом случае ты расстанешься с Лючией навсегда. Или ты откажешься от блистательной писательской карьеры и перстня Мастера, и всю жизнь будешь с Лючией. Но в этом случае тебя ждёт самая заурядная жизнь. Что ты выбираешь? – спросил дьявол.
- Я хочу и перстень, и любовь Лючии!
- Это невозможно. Либо перстень и слава писателя, либо Лючия – одно из двух.
- Предложение из ваших уст разбивает мне сердце напополам. Я не могу ответить вот так сразу. Мне нужно подумать.
- Путь к богу не близок. Не так ли, юноша? Если бы Бог уже поселился в твоей душе, ты сделал бы выбор незамедлительно. И я даже знаю - какой. Ну, что ж, будь по-твоему. Запомни этот день. Сегодня воскресенье. Встретимся в городе Загадки через месяц возле церкви. И ты дашь свой ответ, - ухмыльнулся дьявол и через секунду исчез.

V

Вадим с Лючией вновь оказались в городе «Загадки». Вадим был задумчив и рассеян, не находя в себе сил забыть встречу с дьяволом. Лючия же, напротив, была как никогда весела и мечтала вслух, как скоро они освободят её любимый город от проклятия дьявола.
- Ты подумай, Вадим. Мы теперь знаем решение. Надо просто пробудить интерес к книгам, и люди снова начнут превращаться в прежних, какими они были когда-то. Правда, все книги в городе превратились в ворон, а все типографщики – в выживших из ума стариков. Некому снова печатать книги. Но самое главное – мы знаем решение. Книги! – мечтательно выдохнула Лючия последнее слово, и её ослепительно голубые глаза зажглись такой синевой, словно небо после летнего дождя.
Но Вадим её не слышал. Карьера мирового писателя туманила разум. Он грустно смотрел на Лючию, на её иссиня-чёрные шелковистые до плеч волосы и голубые глаза и не мог себе представить дальнейшую жизнь без неё. 
- Но ведь мы и сами можем научиться печатать книги. Как ты думаешь, Вадим? – спросила Лючия и только тут заметила, что он витает в облаках.
Они сидели в уютном кафе и потихоньку потягивали дорогое вино из изящных полукруглых бокалов.
- Ты меня не слышишь, Вадим? – обиженным голосом спросила Лючия.
Да, он её не слышал. Он представлял себя властителем дум в ареоле всемирной славы и любви, эдаким любимцем читательской публики в окружении достойнейших красивейших женщин самого благородного происхождения. О, сколько женщин он ещё мог бы любить!
Только когда Лючия тронула его за плечо, Вадим опомнился. И всё же! Всё же! Когда Лючия так смотрела на него, слегка улыбаясь и дурашливо хмурясь, ему казалось, что он готов совершить ради неё все, что угодно, не задумываясь. Она была для него весной, готовой расцвести в лучезарное солнечное лето. Но дьявол так ловко подмешал в его хмельную кровь толику горького перца, который разъедал его сердце отравой размышлений. Что значило для него лето любви? Прогулки под луной и приятные ласки, дурманящие кровь, и потом ночи страстей, заплетённые в косы ненасытного наслаждения, а после покой, когда отдыхает душа и тело. И брызги фонтанов под возгласы сумасшедшей радости, и полеты во сне и наяву, и прогулки в неспешность, и поедание солнечной неги, и сиятельная радуга ослепительного «мы»!
Но мечты! Мечты! Мечты! Они уплывали бы как легчайшие облака из последнего августовского плена безрассудства в хмурую сентябрьскую повседневность и блёкли бы пожелтелыми листьями, как утомлённые шедевры живописи блёкнут пленниками в запасниках великих музеев. Мечты! Как много в этом слове радости и надежд! И, казалось бы, они ярко светятся солнечными зайчиками в голубых глазах Лючии, но приговор дьявола спускает ночь в её очи. И лунный блеск обещает только дожди осени, метели зимы, беспутицу весны и маету лета. И надежды вычёркиваются из глаз Лючии последними журавлями, вера догорает последним огарком свечи, и остаётся только память. Седая память! Память об упущенных возможностях! Но следовало жить. И ждать того часа, когда сердце твоё сделает свой окончательный выбор. А пока… Неразрешённость и туманность в розовых тонах и героический блеск в глазах Лючии.
- Да, мы сами сможем печатать книги, - сказала Лючия, допивая вино. – Идём к моему знакомому. Он когда-то работал наборщиком в типографии. Он даст нам совет.
Они пошли к знакомому Лючии. Тот оказался выжившим из ума стариком, впрочем, как и все типографщики в городе «Загадки». Старикашка оказался вредным и встретил их на пороге дома недовольным ворчанием.
- Пришли посмотреть на последнего пророка этого христианского мира. Так любуйтесь, гады ненасытные! – закричал он, чем напугал Лючию.
Но Лючия не собиралась так быстро сдаваться.
- Скажите: вы помните меня? - спросила она старика.
- Ты дочь Сатаны! Бесстыжая шлюха! – кричал старик, махая руками.
- Старик спятил! Пойдём отсюда, Вадим, - сказала Лючия.
До вечера они успели обойти всех типографщиков, но только последний из них, Пётр, оказался в здравом уме. Именно он и вручил Лючии последнюю уцелевшую книгу о книгопечатании. Пётр сохранил её только потому, что постоянно прижимал к сердцу, опасаясь, что потеряет её. А когда ложился спать, клал её под подушку. Лючия была счастлива. Она шла по улице и бережно прижимала книгу к сердцу, когда они с Вадимом возвращались домой.

VI

Проштудировав книгу, Лючия с Вадимом проникли в типографию вместе со своими друзьями и стали осваивать печатное дело. Два месяца у них ничего не получалось, но когда в типографию пришёл тот самый старик Пётр, последний уцелевший типографщик, дела пошли в гору. Но вот незадача! Стоило им напечатать книгу, как она немедленно превращалась в ворону. По городу прошёл слух, что Лючия печатает в типографии ворон. И вскоре безжалостные старики и старухи стали обзывать на улицах города Лючию вороной. Лючии оставалось только мужественно сносить насмешки. Но старик Пётр оказался настоящим кудесником. Именно он рекомендовал Лючии одного мудреца, про которого в городе, кроме Петра, никто не знал, ибо не желал мудрец славы.
И вот когда Лючия встретилась с мудрецом и пожаловалась ему, что все книги превращаются в ворон, мудрец, сидя в своём кресле и задумчиво куря трубку сказал:
- Книги превращаются в ворон, потому что останавливается время. Попробуйте повернуть время к себе лицом. Совершайте каждый день добрые поступки, и книги станут книгами.
И начался для Лючии период добрых дел. Первым делом она начисто подмела все улицы города и убрала с улиц весь скопившийся хлам. И к удивлению Лючии книги сразу же перестали превращаться в ворон. Это событие окрылило её. Вадим же в это время вместе с друзьями вовсю печатал книги.
Потом стало известно, что в городской больнице требуется санитарка. Лючия не раздумывая пошла в больницу. Целую неделю она драила полы в больнице, мыла посуду и помогала медсёстрам ухаживать за больными.
Потом Лючия узнала, что требуется разносчица обедов и ужинов больным и немощным одиноким старикам. Она тут же села на свой велосипед и стала развозить обеды и ужины по домам.
Вскоре по городу разнёсся слух, что Лючия волшебница, и она в силах избавить город от проклятия дьявола. Все полюбили Лючию и стали подражать ей. Вскоре абсолютное большинство горожан стало творить добрые дела. А Вадим с друзьями ударными темпами снабжал город книгами.
И вот настал день, когда город был полностью обеспечен книгами, и люди в городе благодаря Лючии изменились к лучшему. Все стремились творить добрые дела, и это движение души горожан приобрело воистину всеобщий масштаб. Но люди по-прежнему мечтали избавиться от свалившейся на них старости и смотрели с надеждой на Лючию, осыпая её благодарностями, где бы она не появлялась. И вот тогда Лючия решилась напечатать листовки, в которых рассказывалось, что есть средство избавления от старости – просто нужно читать хорошие книги. Когда листовки были напечатаны и разошлись по городу, это сработало. Люди бросились покупать книги и жадно читать. Читали повсюду. На всех скамейках в парках и скверах, и даже в очередях теперь можно было увидеть старых людей, которые, уткнувшись в книгу, уже не расставались с этим кладезем знаний. Зараза чтения вскоре распространилась и на молодёжь. И вскоре книги вытеснили все новости и сплетни.
И случилось чудо! Можно было увидеть двух старушек, которые, прогуливаясь вечером, обсуждали «Анну Каренину» и вдруг неожиданно превратились в юных девушек, а в очереди два старика обсуждали «Дон Кихота» и вдруг обрели молодость.
И тут началось! Повсюду старики и старухи превращались в молодых людей и детей. И даже после превращения они уже не расставались с книгами. Лючия была на седьмом небе от счастья. Она вся светилась, как солнышко, и улыбка не сходила с её лица. Вадим же напротив был постоянно задумчив. Ему не давало покоя предложение дьявола.
Теперь, когда город был освобождён от проклятия дьявола, Лючия и Вадим, наконец-то, были предоставлены сами себе. Вадим мучился. Он не представлял, как можно расстаться с Лючией, и в то же время не мог смириться с тем, что ему уготована жизнь заурядного человека. К тому же он дал слово Маргарите, что вернёт ей перстень. Он не знал, как поступить.
Лючия же напротив – цвела всеми красками весны и этим разрывала сердце Вадима на две части, одна из которых страстно желала Лючию, другая - требовала забыть её и познать, наконец, настоящую жизнь. До встречи с дьяволом оставалась одна неделя.

VII

И были милостивы небеса к мольбе влюблённого женского сердца, и искра, та искра, вырывавшаяся из глаз Лючии, когда она загадочно смотрела в глаза Вадима, разжигала пожар, тот самый пожар, что заменяет разум на желание, взвешенность – на порыв, осторожность – на безрассудство, благоразумие – на страсть! Где ты обитаешь, страсть? Где? На каких небесах? И не всё ли равно женщине, на каких именно небесах, когда она влюблена и она уже не искра, а пламя, то самое пламя любви, что отменяет на свете все войны и сражения! И все загадки планеты блуждают игривыми огоньками в глазах женщины, когда она страстно желает обладать сердцем мужчины, заставив его забыть своё гордое «я» и променять его на тихий шёпот «ты» в своих объятиях!
Страсть! Какое сладкое слово! Какое первобытное слово! И какая же неистовая в нём сила! О, тысяча чертей! Да сбудется эта ночь страсти! И пусть случится сто бед и одна такая ночь, сто невзгод и одна такая ночь, сто поражений и одна такая ночь!
Да длится эта ночь вечно! Вечно! Вечно и навсегда! В эту ночь Вадим любил Лючию. Любил с медвежьей ненасытностью, словно лакомился женской лаской и телом, как медведь мёдом в последний раз в жизни. И тихонько стонала Лючия, когда Вадим, вонзаясь в её обитель нежности, опустошал её волю и заставлял её гибнуть и воскресать, воскресать и гибнуть и просить немыми губами повторять всё ещё и ещё раз и только не останавливаться, только не останавливаться в этом сумасшедшем ритме вхождения мужского зверя в женскую ловушку. О, да! В эту ночь они любили друг друга! Любили друг друга по-звериному, ненасытно, с первобытной силой проникая друг в друга! И не было на свете ничего слаще этих проникновений, и ночь отступала перед ними, даря напоследок послевкусье сласти под названием страсть.
И слава всему живому! Ибо только живое и имеет смысл и значение и рождает страсть. Эта хрупкая инстанция обращает свой взор туда, где вот-вот из нежнейших лепестков страстных поцелуев, прикосновений и взаимопроникновений должно родиться вечное, как сама нежность, чувство под названием Любовь. И вот уже страсть преклоняет одно колено, а затем и вовсе опускается на колени перед её величеством Любовью. Как луч солнца пронзает темноту, так любовь пронзает сердце. И химия чувст да послаще будет самого сладкого вина!
Ночь отступила, и наступил день. День шаловливых стрел Амура, когда «я» и «ты» превращаются в гордое «мы» и уже не мыслят утреннюю прохладу без скреплённых ладонь в ладонь двух миров, двух планет, двух мироощущений, готовых брать друг друга штурмом и отступать друг перед другом, поочерёдно сдаваясь друг другу в плен.
И были тишайшие шаги средь утренней прохлады, когда первоначальное смущение перед только что случившимся отступило перед торжеством невольной улыбки, которая бикфордовым шнуром разжигалась в шаловливость и безудержный смех взаимной влюблённости. И был азарт накручивания велосипедных педалей и полёт скорости в солнечную щедрость и беззастенчивость взглядов, когда платье мчавшейся на велосипеде Лючии развевалось ветром, обнажая интимную прелесть белья, и было ощущение вечности в круговращении чувств, когда всего себя или всю себя хочется отдать за щепотку нежности взаимной привязанности.
Его глаза желали покорять, её же глаза жаждали привязать. О, эта медовая сладость первых свиданий! И было Солнце у них над головами! И звон карусельного вращения веселил им щёки алым румянцем, и поедание лакомств на базарной площади сочеталось с попеременными взглядами взаимного обожания, и облако нежности окутывало их, привнося в их сердца необузданность новых ощущений этого ещё не истаявшего дня.
И было томление вечера в летнем саду под музыку вальса. И вздох Лючии, что день закончился так быстро, и её же радость в глазах, что звериная ночь вновь повторится и обессилит её тело до потери последних сил нежнейшими ласками, переходящими в неистовые. И вожделение в каждой клетке тела Вадима перед погружением на дно наслаждений, что случится так скоро.
Вечер в глазах влюблённых так дивен. Глаза жаждут увидеть закат, что как обещание бездонного счастья, которое можно было бы черпать кувшинами страсти и напиваться из них допьяна, чтобы никогда не трезветь. Они сидели на скамейке в летнем саду и блаженно молчали, вслушиваясь в тишину, как вслушиваются в звучанье соловьиных трелей. Наконец, Лючия прервала молчание и спросила:
- Вадим, о чём ты говорил с дьяволом?
- Я не могу тебе это сказать.
- Но я прошу тебя! Расскажи!
- Даже не проси! Особенно сейчас. Придёт время и, может быть, мы окажемся с тобой в Москве, и вот тогда я всё тебе расскажу.
Лючия больше ни о чём не спрашивала, и Вадиму сейчас не хотелось думать ни о чём, а только любить, любить и любить. Он встал со скамейки и сказал:
- Пойдём спать!
Лючия улыбнулась. Она давно ждала этих слов. Вечер закрывал свои очи. И ночь вступала в свои права, чтобы любовь под её покровительством, наконец-то, обрела крылья и унеслась в те горизонты, за которыми она будет счастливой вечно.

VIII

Средь ночи Вадим неожиданно проснулся. Лючия в это время крепко спала, прижавшись к нему всем телом. Осторожно, стараясь её не разбудить, Вадим поднялся с постели и, одевшись, тихонько на цыпочках вышел из дома.
Ночь была звёздная и тихая. Вадим направился в летний сад, чтобы хорошенько обдумать предложение дьявола и сердцем или разумом сделать свой выбор. В саду при лунном свете он увидел седого старика, который тихонько сидел на скамейке и о чём-то думал. Вадим подошёл к старику, присел рядом на скамейку и спросил:
- Кто ты, старик?
- Я философ, - гордо ответил старик.
- Если ты философ, значит, ты очень мудрый. Скажи, как мне поступить? – спросил Вадим и рассказал старику разговор с дьяволом.
Покачал головой старик и ответил:
- Каждый поступает так, как велит ему либо сердце, либо разум. Я расскажу тебе легенду о разуме и сердце – историю одного художника, который жил много веков назад, а ты поступай, как хочешь. Так вот слушай!
Жил-был на свете юный художник. И исполнилось ему шестнадцать, когда задумал он покорить мир. И для этого заперся художник в своей мастерской на два года и за это время нарисовал множество чудеснейших картин. А когда исполнилось ему восемнадцать, женился он на прелестной девушке Марии, которую безумно любил, и которая безумно любила его. Но как покорить мир, художник не знал. И однажды пришёл за советом к мудрецу. И спросил художник мудреца: «Скажи мудрец, как мне покорить мир, ведь у меня столько чудесных картин?» И ответил мудрец художнику: «Чтобы покорить мир надо отправиться в этот мир. Поколеси по миру и продавай свои картины. Только помни одно: талант твой в сердце твоей женщины. Не предавай свою любовь к ней. Живи сердцем, живи по совести и никогда не ходи к гадалкам, ибо в душе гадалки живёт душа ведьмы».
Послушался художник мудреца и решил отправиться в мир. Погрузил он свои картины на телегу и начал колесить по миру. И вот прибыл художник в город самых искусных гончаров и устроил выставку картин своих прямо на центральной площади. Однако не учёл художник, что гончары – народ простой и в картинах не разбираются. Собрался народ на площади поглазеть на картины, но прошёл день, неделя, вторая, месяц, но никто не купил ни одну картину. Опечалился художник, но решил и дальше следовать совету мудреца. И вот он оказался в городе самых искусных каменотёсов и также устроил выставку картин своих на центральной площади. И вновь собрался народ, но прошла неделя, вторая, месяц, другой, но опять же никто не купил ни одной картины. И вновь опечалился художник, но решил не сдаваться. А потом был город самых искусных портных, самых искусных ювелиров, самых искусных кузнецов, хлебопёков, и так далее, и так далее, но никто не покупал его картины. И не забывал художник из каждого города посылать своей любимой Марии письма, полные надежд.
Но печаль, которая с каждый днём накапливалась в сердце, однажды надломила в нём веру, и решил художник в следующем городе изменить совету мудреца и сходить к гадалке. И вот оказался художник в городе самых богатых купцов, но, не показав свои картины никому, сразу отправился к гадалке. И рассказал художник гадалке о разговоре с мудрецом и спросил её: «Как мне покорить мир? Я слушал мудреца, жил сердцем и совестью, но никто не покупает мои картины». Ухмыльнулась гадалка и сказала: «Жить надо не сердцем, а разумом, и не совестью, а расчётом, и только тогда покоришь мир!» «Это как?» - удивился художник. «Хочешь встретиться с дьяволом? Он поможет тебе покорить весь мир» - «Хочу!»
И устроила гадалка художнику встречу с дьяволом. И рассказал художник дьяволу о разговоре с мудрецом. И, рассмеявшись, сказал дьявол: «Обманул тебя мудрец. Не может сердце женщины хранить твой талант. Забудь про Марию, забудь свою любовь, и я помогу тебе покорить весь мир». И послушался художник дьявола, и перестал посылать письма Марии. И все купцы бросились покупать картины художника, и вскоре слава о его картинах облетела весь мир. Стал знаменит художник, стал богат и пустился во все тяжкие. Стал гулять по кабакам, путаться с продажными женщинами и совсем забыл о Марии, живя в своё удовольствие. Но однажды, приступая к работе над очередной картиной, вдруг увидел художник на своём столе своего любимого домашнего голубя с голубым ошейником. Голубь принёс записку из дома. В ней сообщалось, что Мария умерла от тоски. И вдруг почувствовал художник, как сжалось от боли сердце, а рука сама стала выписывать портрет Марии по памяти. И каждый день рисовал художник, пока были силы, всё новый и новый портрет Марии и больше ничего рисовать не мог. А его сердце с каждый днём постепенно превращалось в камень. И когда сердце его окончательно превратилось в камень, покинул художника талант. Сбылось пророчество мудреца. Сердце Марии больше не хранило талант художника, так как умерла Мария от горя. И стал художник самым несчастным человеком на свете. Богатство постепенно испарилось. И стал художник нищим, и слава его померкла, и все от него отвернулись. И тогда взмолился художник к небесам и стал просить у бога смерти и свидания на том свете с Марией. И сжалился бог над художником и оказался тот в раю, и встретился с Марией. И спросила его Мария: «Что бы ты теперь выбрал, мой милый, когда уже познал и славу, и богатство: сердце или разум, совесть или расчёт?» И ответил художник своей возлюбленной: «Никакая слава не заменит счастье таланта, и никакой разум не заменит сердце!» И жили счастливо в раю художник и Мария. И рисовал художник в раю всё новые и новые картины одну удивительнее другой. И ангелы разносили эти картины по всему свету, и люди, восхищаясь этими картинами, говорили про них: «Они написаны сердцем, ибо только сердце хранит талант!»
- Вот такая легенда, - сказал философ.
И Вадим тихо произнёс:
- Красивая легенда. Только сердце хранит талант, как красиво сказано.
- Хочешь стать знаменитым на весь мир писателем? – неожиданно спросил философ.
- Хочу! – загорелись глаза у Вадима.
Философ достал из нагрудного кармана рубахи ручку с гусиным пером и сказал:
- Дарю тебе золотое перо. Им ты напишешь самые удивительные рассказы на свете. Только никогда не теряй это перо, иначе все твои рассказы сгорят и исчезнут из твоей памяти. А если всё же ты однажды потеряешь перо и окажешься на дне отчаяния и одиночества, и вдруг прилетит голубь с голубым ошейником и запиской, знай, что к тебе прилетела надежда. Прочти записку и последуй её совету. Это и будет твоим спасением. Ты всё запомнил?
- Всё, - ответил Вадим, и глаза его продолжали пылать, когда философ вручил ему золотое перо.
На этом Вадим расстался с пророком и, вернувшись домой счастливым, сразу же уснул спокойным сном.
А потом начались удивительные дни для Вадима и Лючии. Каждое утро садился Вадим за письменный стол у окна и писал до самого вечера свои удивительные рассказы. А Лючия в это время занималась домашними делами. И были они счастливы.
Вадим уже мечтал о мировой славе и знал, что ответит дьяволу при встрече, которая ожидалась со дня на день. Знал Вадим, что откажется от перстня Маргариты и выберет любовь Лючии, ведь у него теперь было волшебное золотое перо. Но накануне дня встречи с дьяволом случилось непредвиденное. С утра Вадим решил прогуляться, чтобы потом писать рассказы до глубокого вечера. Но был недобрый знак в этот день – ворон, сидевший напротив окна на ветке сирени. Лючия решила проветрить комнату, в которой Вадим работал. И, как только она открыла ставни, в комнату ворвался ветер, и золотое перо взметнулось вверх, медленно уплывая в раскрытое окно. Лючия пыталась поймать его, но всё оказалось тщетно. А ворон только этого и ждал. Как только перо вылетело в окно, он взлетел, схватил его клювом и растворился в неизвестном направлении. И тотчас загорелись все листы с рассказами Вадима. Лючия бросилась на кухню за водой, но, когда она вернулась в комнату с кувшином воды, от рассказов остался только пепел. У Лючии накатились слёзы на глаза. А когда Вадим вернулся, и она всё ему рассказала, он так презрительно посмотрел на неё, что Лючия в тот момент поняла, что теперь он уйдёт.
Не было никакого прощания, Вадим сказал только одну фразу:
- Ты уничтожила меня.
А потом он ушёл от Лючии и снял комнату у одной старушки на другом конце города. Всю ночь он пил горькую и плакал до самого утра. Теперь он знал, что откажется от любви Лючии и выберет в полночь перстень Маргариты и мировую славу писателя. А с Лючией он больше никогда не увидится.
Утром он заснул и проспал до самого вечера, а когда проснулся, то сразу вспомнил, что в полночь ему предстоит встреча с дьяволом.
Вадим открыл окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и тут в комнату влетел голубь с голубым ошейником и запиской. «Мудрец-философ не забыл обо мне!» - мелькнула в голове Вадима мысль, когда он разворачивал записку. В ней было написано следующее: «Ровно за час до полуночи приходи в летний сад. Тебя ожидает сюрприз».
Это была надежда – хрупкая надежда. Вадим так и поступил. За час до полуночи он пришёл в летний сад и услышал льющуюся из беседки нежную мелодию флейты. Вадим подошёл ближе и к своему удивлению увидел, что в беседке сидит та самая обворожительная Ляйсан, на этот раз в золотистом платье и играет на флейте. Вадим, увидев ее, остолбенел от изумления.
- Не смотри долго – ослепнешь, художник, - очаровательно улыбнулась Ляйсан.
- Ляйсан, что вы здесь делаете? – спросил всё ещё не пришедший в себя Вадим.
- Тс-с-с! - приложила палец к губам Ляйсан. – Узнаешь чуть позже, а теперь слушай: должны прозвучать три удара колокола.
И действительно прозвучали три удара колокола.
- Иди за мной! – властно сказала Ляйсан и повела Вадима к церкви.
Когда они вошли в церковь, Вадим увидел Снежану и того карлика, которых повстречал в том самом волшебном храме в Москве.
- Червовый, червовый, - приговаривал карлик, потирая руки, спеша на встречу к Вадиму.
Вадим поздоровался с карликом и только потом сказал:
- Здравствуйте, Снежана! Не ожидал вас встретить здесь.
- Здравствуйте, Вадим! – тихо сказала Снежана.
- Снежана, объясни, что ждёт нашего героя, - сказала Ляйсан, раскуривая свою дорогую трубку.
- Вадим, в прошлый раз вы так и не дотанцевали на балу у Маргариты, так что бал ждёт вас.
- Бал Маргариты! Вот так чудеса! – воскликнул Вадим. – Но я совсем не одет для этого случая.
И здесь появился откуда ни возьмись чёрный кот Гармоника.
- Eins, zwei, drei! – крикнул Гармоника.
И неожиданно Вадим обнаружил себя в изумительном чёрном фраке, белой рубашке с бабочкой и дорогих блестящих чёрных туфлях.
- Ай, да чудеса! – только и воскликнул радостный Вадим.
- Идите, Вадим! Снежана проведёт вас, - сказала Ляйсан, попыхивая трубкой.
Снежана повела Вадима к чёрному ходу, и, когда он открыл дверь, то оказался в том же волшебном дворце Мастера и Маргариты, который возник в ту незабываемую ночь в Москве. И сразу же Вадим увидел Лючию. Она была одета в то же самое пурпурно-красное платье и была обворожительна, как никогда. И они вновь протянули друг другу руки и закружились абсолютно счастливые в вихрях вальса. Но ближе к полуночи Вадим сказал Лючии, что хочет увидеть Маргариту, чтобы объяснить ей, что не сможет вернуть ей перстень Мастера. Они вместе с Лючией поднялись по лестнице на второй этаж и осмотрели все комнаты. Но Маргариты нигде не было.
Тем временем наступила полночь. Вадим выбежал через заднюю дверь в сад, Лючия – вслед за ним. И на краю пропасти Вадим увидел дьявола. Дьявол уже ожидал его. Когда Вадим подошёл вплотную, дьявол спросил:
- Ну, что же, юноша, желаете ли вы получить перстень Мастера и мировую карьеру писателя? Или любовь Лючии вам дороже?
Вадим уже хотел было сказать, что намерен вернуть Маргарите перстень Мастера, как вдруг раздался голос Лючии.
- Вадим! – что было силы, крикнула она.
Вадим обернулся и увидел рядом с Лючией Ляйсан, Снежану, карлика и даже кота Гармонику, и у него не хватило духа предать этих людей.
И он тихо сказал:
- Выбираю любовь Лючии.
- Громче! – сказал дьявол.
- Выбираю Любовь! – что есть силы, закричал Вадим, и тут же потерял сознание.
Очнулся он в своей московской квартире. За окном было солнечно. И Вадиму показалось, что всё случившееся – это всего лишь сон. Он оглядел себя в зеркале и увидел, что на нём был тот же фрак, рубашка, и туфли, как на балу у Маргариты. «Что же это было?» – подумал он. И тут распахнулось окно, и в комнату влетел голубь с голубым ошейником и конвертом. Вадим бросился к конверту, вскрыл его и с удивлением увидел, как из конверта выпало золотое перо, драгоценный перстень с инициалами «М и М», а также коротенькое письмо: «Мой милый друг, вы победили! Восторгаюсь вашей силой любви и считаю своим долгом вернуть вам перстень Мастера. Знайте, что Лючия будет ждать вас сегодня в восемнадцать часов на Патриарших прудах».
Письмо не было подписано, но Вадим понял, от кого оно. Вадим улыбнулся и тихо сказал:
- Прав был философ: только сердце хранит талант!