Выбор

      Однажды я в отчаянии стояла у края крыши, в проеме чердака  – ощущала сильнейшее нежелание жить. Сквозь шифер и подгнивающие доски пробивался, лучился, струился солнечный свет. Пылинки кружились и мелькали в нем, я думала так: «Да, я вижу эту жизнь, и кому-то она кажется прекрасной. Но я не хочу испытывать эту боль. И мне только что изменила любимая девушка – она счастлива с этим мальчиком. Смогу ли я спрыгнуть с крыши? Какие ужасные  мысли. Я очень близко к краю, а вдруг землетрясение – и я упаду с шестого этажа и разобьюсь. Мне страшно! Это что-то магическое. Как манит-тянет смерть. Надо отойти, зачем я играю с огнем. Неужели та девушка и все те, кто изменяли и будут изменять, стоят того, чтобы моя жизнь закончилась в этом молодом возрасте. Пусть даже впереди – полная беспросветность, радости в жизни не найти, любви не найти – Я БУДУ ЖИТЬ БЕЗ РАДОСТИ. Я просто буду жить. Я так решила еще в 14 лет: никогда в жизни не закончу жизнь самоубийством. И когда захочу это сделать – вспомню это решение.
      Я оторвала себя от края крыши, ухватилась, пошатываясь, за те самые подгнивающие доски чердака, держащие шифер крыши. Как я тогда была благодарна им – спасшим меня, им – презираемым мною деталям ветхого общежития. Меня спасло что-то твердое, это отрезвило меня, я ощутила поддержку. Я осталась жить. Как же я залезла на эту крышу? Страшно спускаться, и чего только не сделаешь в аффекте.
      Как говорит Веденеев, «когда ищешь вход, надо сразу искать выход». Тогда я об этом не думала. Стресс поглотил мои силы, я с трудом выбралась чердака, полного хлама и паутины. Уф-ф-ф, как хорошо в общежитии: чистые коридоры, линолеум лежит – почти не порванный, и гвозди из него почти не торчат. Ой, и люди ходят – девочки, мальчики, – все улыбаются. Что-то им видней. Ведь они не были только что на чердаке. Их чердак впереди…
      В последующей жизни до Веденеева ко мне как магнитом притягивало бывших суицидников – несостоявшихся самоубийц. Они, видно, чувствовали родственную душу и рассказывали свои случаи. Ничего страшного – только кто на всю жизнь испортил желудок, кого голой в ванной привязали ремнями  при родном сыне, чтобы привести в чувство.
      Потом я изучала подробно, откуда у человека берется нежелание жить. Оказывается, в тонком плане над головой человека висит змей в виде петли. Когда эта петля достигает шеи, человеку просто невыносимо, не хочется жить. Змей – это пьянство, алкогольно-суицидный синдром. У меня как раз такие в роду были. Жалко их…
      Веденеев объяснял, что все дело в православии, там приветствуется вино. Мой суицидный синдром заключался в жесточайшей печали. Я не спилась – организм не принимал спиртное. Но депрессия, нежелание жить, работать, радоваться отняли у меня лучшие годы жизни от 30 до 40 лет. Исцелил Веденеев.
      В поисках личного счастья под названием Любовь я досконально изучила астрологию, получила посвящение в карты Таро. Из книг по астрологии я узнала, что у человека оказывается есть выбор – идти по высокому пути развития или по низшему пути. А по высшему пути – это к Богу. Так получается, Бог есть, раз о нем в астрологических книжках пишут?
      Моя бабушка была православной христианкой. Когда мне было 2-3 года, меня оставляли лежать в ее кровати, в комнате, где она молилась перед иконами – и плакала, и кричала. Пахло свечами, стоял дым и гарь. Такая мрачнуха. Где же счастье? Где моя мама? Мама на работе. Бабушка молится.
      Я не верила в бабушкиного Бога. Нам октябрятам-пионерам, это запретили. А тут, в астрологии, – Бог. Надо разобраться. Что это за высший путь развития человека? Мне чуть больше 30. еще не все потеряно. Пойду и я.
      Астрология занимала место в моей жизни более 12 лет. До Веденеева. До сих пор еще она, уже автоматически, напоминает о себе. Мешает.