Зраствуй

-- Я скоро вернусь. Обещаю.
-- Так далеко...Я буду скучать...
-- Как бы далеко я не был, я рядом.
Взметнулись над землею крылья лайнера, и небо приняло его в свои объятия, как большую птицу.Киев-Берлин, и небо между...
А здесь работа, дом, быт. Всё по кругу, так банально и обыденно.Время тянется жвачкой, ничего не меняется, осень хлопает в желтые ладоши над землею, разбрасывая листья по асфальту. Кружатся над городом черные тучи воронья со зловещим криком, и холодные капельки стучатся в окно тоненькими пальчиками. Одиночество...Так близко, что можно коснуться рукой. Что скажет ей редкий звонок, или парочка на скорую руку набранных им сообщений в контакте? Он занят, работа...А она? Не занята разве? И все же вспоминает, думает, и грустно смотрит на глупую строчку "...был в сети вчера в 14:30..."И ночью, прижавшись к плюшевому мишкиному тельцу смотрит широко-распахнутыми глазами в темноту, и смахивает с ресниц непрошенные слезы.Ждет...Считает дни, отмечает в календаре, и тоскливо наблюдает за не зачеркнутыми еще квадратиками. Так долго ещё.
А вокруг только толпа, которой до неё никакого дела. И так грустно идти одной по хмурому городу,видеть парочки, держащиеся за руки, и, ссутулившись, обходить их стороной.А придя домой смотреть в зеркало и видеть потухший взгляд, будто перегорела лампочка внутри неё.Даже красивой побыть не для кого. А так хочется. Как вон та девушка, в белом пальто, с розами в руках и румянцем счастья на щеках. Одного взгляда на неё достаточно, что б понять -- она счастлива.Даже слегка завидно...И на работе неловко отнекиваться от предложений посидеть где-нибудь, и на вопрос "что ты делаешь сегодня вечером?" врать каждый день о другом.
Усталость давит на плечи все больше с каждым днем. И они опускаются всё ниже и ниже.А в мыслях "Я скоро вернусь. Обещаю..."И все горше по ночам слезы, и всё крепче прижимает к себе мишку...А скучает ли он так же?
Да нет.Скучал бы, вспоминал бы чаше. Звонил бы больше, писал бы ярче...Что если...Звонит, и пишет, но не ей...Да нет, он не такой...Или?...
И мысль эта назойливой мухой жужжит в мыслях всё громче.Впутывается в воспоминания о его взгляде, и начинает медленно, но верно, перерастать в обиду.А может и в злобу...Надоело...Надоело ждать!Надоело быть одной!
-- Прилетай...
-- Сейчас не могу...
И с яростью отброшена трубка. И слезы жгучие, а не горькие.И внутри злость, а не тоска.И вечером не отказывается "где-нибудь посидеть...
А он страдал, как раньше никогда. И ночью еле доживал до утра, тоскуя. И не мог звонить, голос её был солью на рану его печали. И кусал губы до крови, видя в сообщении "...так соскучилась...". И сжимал кулаки, что бы не заплакать.А время жестоко...И ход его медленный, когда молишься, что б оно прошло скорее.Имя её выжжено на его губах.Любовь его ядом по венам. Сочится сквозь кожу. Отравляет душу. Лишает силы.
И вот он, долгожданный день. И скомкан и выброшен календарь, весь зачеркнутый красным. Билеты в дрожащей руке, глаза авиалиний и голос полета. Закрывает глаза от радости при долгожданной встрече с небом.
А в Киеве уже снег. И красные розы как кровь на его фоне.Утро склонилось над городом седыми тучами, полными снега. Такси засыпает в пробке, терзая взвинченные нервы.Смотрит сонно знакомый дом темными окнами, и дверь будто ждет, когда в неё постучат.
Она открывает дверь...Сонный взгляд просыпается мгновенно. Спутанные кудри , в которых мечтают утонуть руки. Припухшие губы, манящие и зовущие к поцелуям. Синие глаза, наполненные слезами радости. Тонкая футболка, удерживающая тепло шелковой кожи...А его сердце, как сумасшедшее, вот сейчас оно разломает прутья грудной клетки, и бросится к ней...
-- Ты кофе будешь?
..................
Удар. Выдох. Время остановилось...Она обернулась на мужской голос в глубине квартиры...И снова посмотрела га него, уже готовая оправдываться...А его сердце пропустило не один удар.
Порой неизвестно откуда берется сила...Прорезавшаяся сквозь адскую боль...
Он протянул ей розы, и тепло улыбнулся, не выдав крови на теле своей любви.
-- Здравствуй.
И не обернулся на голос за спиной. С ножом в спине он вышел из подъезда. Истекая кровью бросился в объятия неба...
И только вечность между...