Клён

Больше всего Семён Антонович Лузгин, выйдя на заслуженную пенсию, любил пить чай,  сидя на балконе. Конечно, если погода позволяла. В зимние дни Семён Антонович глядел на заснеженный балкон и мечтал о лете, когда опять будет сидеть там с чашкой чая и глядеть на улицу. Балкон Семёна Антоновича, как и вся маленькая его квартирка, располагались на втором этаже пятиэтажки. Под балконом рос раскидистый клён. Летом тяжёлые ветви его ложились на балконные перила, и Семён Антонович, никогда не имевший дачи, представлял себя сидящим на балконе какого-нибудь загородного дома. Вообще Семён Антонович был расположен к мечтам. Жил он один, и среди жильцов дома слыл молчуном и затворником. Но соседи по лестничной клетке его уважали за тихий нрав. Даже на собрания жильцов приходил Семён Антонович и давал дельные предложения по благоустройству подъезда и двора. Помимо клёна, Семён Антонович видел с балкона тротуар у дома, и проезжую часть бульвара. Бывало, кто-нибудь из соседей, возвращаясь с работы, увидит Семёна Антоновича, сидящего на балконе с чашкой чая, и поздоровается. На что Семён Антонович отвечал всегда молчаливым кивком головы.
Семён Антонович очень любил весну и лето. Весной, с первым теплом, он глядел на градусник, висевший за окном кухни, словно поторапливая повышение температуры. Потом отворял балконную дверь и радостно глядел на темневший снег, местами уже обнажавший коричневую плитку балконного пола. А когда она совсем освобождалась от снега и наледи, Семён Антонович выходил на балкон с ведром горячей воды и тряпкой. И уничтожал остатки зимы. После чего выносил на балкон маленький столик и раскладное кресло со спинкой. И глядел на ветки клёна в ожидании первых, липких, узких и острых, листиков.
И вот однажды, весной, когда снег с балкона уже сошёл, Семён Антонович вынес из комнаты столик, кресло установил на обычное место. Потом чай заварил. Посидел недолго на кухне, предвкушая удовольствие балконного чаепития. Потом вышел на балкон, уселся удобно в креслице, чашку наполнил. Так бы и сидел, казалось ему, бесконечно. День весенний долог. Соседей видел, кивал им, как обычно. А день был, надо сказать, не очень тёплый. Солнышко пробивалось сквозь тучки, ветер дул прохладный. А Семён Антонович всё сидел и сидел на балконе, наслаждаясь весной. 
А на следующий день Семён Антонович на балкон не вышел. Спину прихватило, голова кружилась. Видно – простыл. Когда уж совсем плохо стало – неотложку вызвал. В больнице неделю пролежал. Выздоровел, казалось ему, точнее - по балкону своему соскучился, да и выписался раньше срока, по подписке. Подходя к дому, что-то кольнуло в сердце. Да не простуда. Глядя на дом, на балкон свой, Семён Антонович не увидел главного. Не было клёна. Пенёк от него остался, с белёсой стружкой вокруг. А балкон Семёна Антоновича торчал из фасада дома, словно одинокий гнилой зуб изо рта соседа-алкоголика Швалкина – ненужным и страшным. Серая плита, ржавое ограждение.
Как дальше сложилась жизнь Семёна Антоновича, честно скажу, не знаю. Как-то осенью, проходя мимо дома, видел, как на балконе второго этажа, том самом, но уже заваленном старыми покрышками от машины, стоял долговязый молодой человек и курил, бросая окурки на тротуар.