Законы Небесные...

 В храме молитвенно и тихо оплавлялись свечи...

 Люди их всё ставили и просили... просили о ближних, о дальних, о здоровье и благе. Все были едины в бедах и скорбях своих, столь похожие друг на друга в печали, но столь разные, одновременно, люди всё равно молили, лишь об одном... О спасении и помощи Божией.

 В дальнем углу у иконки Богородицы, в тени тускнеющих лампадок, но неустанно-сияющего лика какая-то женщина слёзно молила о здоровье матери, стоящая поодаль у " Неупиваемой Чаши " ставила свечушки, истово молилась и смиренно ложила поклоны, птьая надежды на избавление от пагубной страсти алкозависимости своего, спивающегося супруга. У иконы Серафима внучка молилась о здравии бабушки и о чём-то сокровенно-личном, только зарождавшемся в юном и трепетном сердечке..

 Ангел был рядом, очень близко, так близко, что касался своим светлым и пречистым дыханием каждого огонька свечи, и казалось сам слёзно оплывал по тончайшему, восковому древу.

 Он слышал всё... знал наперёд каждую просьбу, каждый вздох и чаяние, надежду, животрепещущую и всегда живую в людских сердцах. Он слышал и ждал, что люди услышат его тоже, хотя бы краешком души, капелькой чистого сознания, живущего внутри вас - незамутнённым осколком, от когда-то разбитого вдребезги и искажённого мировосприятия. Но он был кроток, терпелив и милосерден, ведь истинная Любовь долготерпит и милосердствует, именно поэтому, он всегда в уголке и сторонке просто тихо ждал...

 Пытался вразумить о справедливости всех наших испытаний, остановить в смирении внутренние диалоги и оценки всех просящих и вопрошающих.

 В настойчиво-слёзной молитве умная и скромная женщина просила о здоровье матери, а ведь мать сама хотела болеть. Именно тогда о ней вспоминали, дочь бросала бухгалтерские отчёты, внуки, всё время столь занятые, звонили бабушке, и пожилая женщина просто жила этими радостными мгновениями своей болезни и душевных недомоганий. Воск слёзно капал, а огонёк тихо подмигивал ей, наводя на беззвучные шорохи шепотков мысли... её ли или какого-то столь далёко-близкого голоса рядом? Никто не знал истинно, ответа на этот вопрос.

 Добрая, уже немолодая, но давно воцерковлённая женщина всё ставила и ставила тонкие стебельки свечушек, словно рассаживала щедрой рукой ковры рассады, молила слёзно и истово. Но муж всё пил, отец всё раздражался, видя неустроенность быта своей дочери. Свечи слёзно оплывали, Ангел шептал только неустанно, что время неумолимо и незнание тех или иных законов не освобождает наши души от ответственности.

 Отец её и сам попивал по молодости, поколачивал, любя и воспитания ради, свою супругу. Но к дочери такого отношения принять не мог, а сердце всё глуше и глуше, тихо так и ненавязчиво барахлило и барахлило, словно само призывало и провоцировало приступы аритмии, ведь тогда и зятёк немного приходил в разум и сознание да и беда общая, вроде, сплочала семью.

 Зять, и вправду, сам болел душевно только, 90-ые лихо подкосили. Он, тогда перспективный инженер был безжалостно скошен волной дефолта. Мутировать в серого хищника интеллигент и человек науки в третьем поколении просто не смог. Принципы морали, гуманности, альтруизм, и всё остальное в этом духе и русле философствования, всё больше склоняли к горлу бутылки надломленного и разочарованного в своих базовых идеалах человека. Заложенные ещё в детстве и взращенные на благодатной почве зёрна идеализма, ныне совсем не вписывались в рамки господствующих тенденций. И он просто тихо пил, пытаясь забыться, уйти в мир иллюзий, только бы отрешиться от мира диких волчьих стай.

 Был он мягок, как воск, но не слаб. Неровный, подкошенный, но всё ещё где-то в глубине души, мечтающий о внимании, но не презрении своей любимой супруги. О, если бы она не в молитве, быть может, но ему, ему призналась в своих чаяниях и надеждах, в своей, несмотря ни на что, искренней вере в него. Но её смирения и благости хватало лишь для дома Господнего, на свой дом сил не было да и желания уже давно тоже...

 Слёзы с оплавляемых болью свечей стекали ещё тише. Ангел смотрел сурово, но с величайшей и всепрощающей силой сострадания, воистину, всегда воскрешающей надежду на светлое будущее. Тихо проследовав за ней после службы, он молча плыл за ней до самого дома, молясь Богу не о здравии, но об успокоении и вразумлении души просящей.

 Девочка, да нет, уже, пожалуй, взрослеющая девушка каждый вечер ходила в храм, молила о бабушке всем сердечком, таким трепетным и наивным ещё, украдкой во время службы отвлекаясь на переписку с очередным поклонником. Бабушка всё знала, от этого и болела. Сострадание к её немощам и болезням останавливало ночные похождения и полёты молодой и пока ещё неискушённой души-мотылька на пламёна искушений и соблазнов. Чистый и непорочный цветок, она молилась у икон Серафима. Бабушка же дома, словно чутким и любящим эхом отзываясь ей, молилась в комнатушке их пред пречистыми ликами святых и Отца Небесного и Матушки о покровительстве и защите дорогого ей дитя.

 Всё вокруг заполнялось всё новыми и новыми свечами надежды, тысячи и миллионы огоньков возжигались Ангелом в сердцах и душах людей. Бог слышал всё и освещал пути и дороги, закрывая их порой страданиями, болезнями и немощами близких не из суровости и жестокосердия, но во имя высшего Милосердия, дабы с пути мы не сбились...

 Воск медленно оплывал и капал, и огоньки свечей освещали тени чьего-то еле уловимого крыла.

 Ангел всегда дышит в унисон нашим молитвам, долготерпит и милосердствует, как истинная любовь Господа. А мы всё просим и вопрошаем, столь часто далёкие в своём понимании истинной справедливости, равновесия и гармонии, заложенных в законах Небесных.

 Так умиротворёно тихо бывает, лишь в тишине понимания и всепрощения. Ангел понимал это, поэтому и был Ангелом - самым ближним помощником нашим, дарованным по великой любви и милосердию людям Небесами. Зная все причинно-следственные связи, все Законы Бытия и пространства миров дольних и Горних, Ангеле Господен всегда останется нашим незримым молитвенником, заступником, духовным проводником и помощником странствующей души...


26.12.2014 - 12.10.2016