Возможно, это кома

1.
Я видела, как курит моя мать. Но у неё астма. Если она начнет курить - начнут сужаться бронхи. Все мы знаем, к чему это приводит. Каждый день я слышу, как кошки напевают
Моцарта или Баха. Я беспокоюсь за свое самочувствие.
Я просила зеленый чай. Мне принесли черный. Тот, кто перепутал заказ подавится крошками хлеба завтра за завтраком. А если он не ест хлеб? Всё равно подавится. В последнее
время всё, что я говорю - исполняется.
Я стала слышать поющих кошек и принимать сны за реальность после того, как меня достали с того света.
9 октября 2011г. Утро.
Я была настолько ошеломлена вчерашними событиями, что идя не видела дороги. Но меня не сбила машина. Ни первая, ни третья, ни седьмая. Сегодня я первый раз надела каблуки и
закрутила волосы. Я чувствовала себя настолько безупречной, что готова была выйти за себя замуж. Восьмая, проезжающая мимо машина подхватила меня на капот. Я слезла,
отряхнулась и пошла дальше. В след я слышала крики разгневанного водителя. Сегодня слишком холодно, чтобы оборачиваться назад.
Я не знала, что ждет меня в школе. Не понимала эмоций, которые переполняют меня от и до. Я увидела, как он стоит на той стороне дороги и машет мне. Каких-то три-четыре метра отделяли
меня от него . В моё сердце словно воткнули кинжал. Всё вокруг стало чёрным. Я начала переходить дорогу. Острая боль охватила всё моё существо. Скрип колёс. Дальше
бездна. Провал в моей памяти.
1 января 2012г. Время суток-неизвестно.
Надо мной беленый потолок. Капельница. Я в реанимации.
12 февраля 2012г. Вечер.
Кажется, я пришла в себя. Всё моё тело ноет от боли. Ног я практически не чувствую. Все руки исколоты. На правую подключена капельница. Вся я в каких-то трубках и присосках,
под чисто-белым покрывалом, на чисто-белой простыне. Я мало, что помню и мало, что соображаю.
     Передо мной сидит моя мать. Она смотрит на меня глазами, которые жаждут продолжения моего "воскрешения".
    Я хочу что-то сказать. С каждой минутой я начинаю что-то чувствовать.
    -Мама.
    -Девочка моя.-она расплакалась, падая на мои ноги, затем целуя мою руку.-Я знала, что моя девочка не покинет меня.
    Она позвала врача. Он осмотрел меня и через тонкую трубку пустил какую-то жидкость мне в рот. Горько. Затем, через другую такую же трубку, напоил меня водой. Сон.
13 февраля 2012 г. День.
    Яркий свет освещает всю палату.
    Мне трудно разглядеть, кто сидит рядом со мной. Но это уже не только мама, но и кто-то еще.
Мне еще нужен покой. Я больна и немощна.
22 февраля 2012 г. Вечер.
    Я проснулась в своей комнате. Можно сказать, что я уже была вполне вминяемой. Мою руку кто-то крепко сжимал в своих руках. Это были мамины, нежные и тёплые, мамины руки. Их нельзя перепутать. Я попросила рассказать ее все, что связано с этим событием. Почему я попала в больницу. Из рассказа я узнала многое.
    Я пролежала в коме чуть больше трех месяцев. Меня сбила машина. Она скрылась с места преступления и до сих пор местонахождение водителя и машины не найдены. На смену маминым дежурствам переодически приходил парень, который и стал свидетелем этого происшествия.
   Кажется, я по-немногу начинаю воскрешать в своей памяти события того дня.
   -Как его звали?-мне показалось, что я говорю другим голосом. Он немного отвращает меня.
   -Альберт.
   Да, все так и есть. Шаг за шагом я вспоминаю все.
   -Ты всего три дня дома, а он уже навестил тебя четыре раза. Ах, да, кажется, он любит тебя.-она сказала это так, как-будто вовсе не хотела говорить.-Но это неважно, Сашенька. Всё это  неважно. Главное, что ты жива.
   -Боже, какие примитивные слова...
   -Как, как ты себя чувствуешь, милая?
Ужасная внутренняя боль давила на каждую клеточку моего тела. Я чувствовала ее даже больше, чем физическую.
   -Как новенькая.-внезапно я вспомнила про свой внешний вид.-Падай мне зеркало.
   Я приподнялась,  взяла в руку зеркало. Немного мешкаясь, не решаясь увидеть может быть "новую" Сашу, я все же посмотрела. Из без того будучи худенькой, я вовсе стала похожа на анорексичку. Бледная кожа (раньше она принимала розоватый оттенок), потрескавшиеся губы, шрам в половину моего лба, тусклые, но все еще светло-русые волосы. Я не узнавала себя.
   -Сейчас я принесу тебе ужин. Теперь у тебя свое питание, но это временно.
                2.
    Я прибывала в таком положении еще чуть больше месяца. Альберт регулярно навещал меня. Но я больше не чувствовала к нему того тепла, что чувствовала до аварии. Все изменилось.
    Я сижу за столиком и через силу пью зеленый чай. В последнее время чувствую непреодолимую тягу к девушкам. Альберт меня больше не интересует. Но я не знаю, как ему об этом сказать, поэтому он все еще числится моим парнем. Когда сегодня он в очередной раз придёт проводить меня, я планирую сказать ему, но что я могу ему сказать? Не знаю.
    Вчера, когда я заходила к нему домой и осталась на пару минут одна в комнате, взяла со стола книгу, как оказалось-его дневник, и машинально положила тетрадь в свою сумку. Сейчас хочу прочесть. Хотя бы пару страничек. Хотя бы половину его мыслей.
   Тетрадь в 488 страниц. Все страницы пронумерованы латинскими цифрами. Я открываю наугад: LXIX. Читаю: "Я обязательно скажу ей, что мечтаю иметь от нее детей. Я обязательно куплю ей путевку в новую любовь. Бред. Она неприступна, как горящий океан. Недосягаема, как солнце. Но что, если ее потушить?"
Я перелистываю пару страниц вперед: "Сегодня она рассказала мне, почему не отвечала на мои сообщения. И главное, я обнял ее. Я перешел на новый уровень. Новый уровень для себя".
    Неужели все это обо мне? Я хватаю тетрадь, свою сумку и бегу домой. Здесь не самое подходящее место для прочтения чужой души. Главное, не задохнуться от дыма сигарет. Главное не упасть, споткнувшись о брошенный окурок.
    По дороге я быстро звоню Альберту. Говорю, что сегодня не нужно меня провожать, говорю, что буду помогать маме с уборкой.
Дом, комната, моя комната, кровать, тускло горящий светильник. Я продолжаю открывать наугад странички его дневника и читаю: "Я так любил яблочный сок, теперь я люблю водку с лимоном." Я думаю, что хочу сожалеть. Нет, я думаю, что хочу любить его. Как тогда, когда не могла даже смотреть на него, тогда, когда он думал, что я к нему равнодушна. Перелистываю страницу: "Да! Да! Да!..Это все, что я сейчас могу сказать. Да! Да! Она написала мне, что я ей тоже нравлюсь! Сегодня воскресенье. Завтра школа. Завтра я скажу ей, что хочу, чтобы мы были вместе."
   По моей щеке невольно покатилась слеза. Я так и не почувствовала каково это, любить, любить его, быть его любимой. Но меня почему-то не тянет больше к парням. Не хочется их. Зато на девушек я смотрю как вкопанная.
    "Уже 04:13. Черкз четыре часа мы встретимся",-это последнее, что он написал. Я гляжу в окно и вижу, как в соседний дом вселяется новая семья. Сейчас уже темно, но я вижу, что там есть девушка. Завтра пойду и познакомлюсь.
      Утренний свет только начал освещать комнату, но я уже слышу, как кто-то звонит мне на мобильный. Это Аль. Я беру трубку и говорю, что еще сплю и сразу же нажимаю "отклонить вызов". Следом поступает еще пять вызывов. Я отклоняю. Приходит сообщение: "Саша. Зачем ты взяла мой дневник? В семь я приду к тебе, чтобы забрать". Я машинально хватаю дневник и бегу в ванную, чтобы спрятать его в грязное белье. Там он явно не станет искать. Я же не собираюсь сознаваться в содеянном.
    Направляясь из ванны обратно в комнату, я заметила, что родителей нет. Выхожу на улицу. Машины тоже нет. Уже собираясь заходить, я вижу, как моя новая соседка возвращается откуда-то потрепанная, с туфлями в одной руке и сигаретой в другой.
    Ее рыжие локоны обнимают плечи, а губы, медленно складывающиеся в трубочку, выдыхают табачный дым. Зеленое ситцевое платье колыхалось по ветру. Она была стройна, мила и ее лицо было ухоженно. Я смотрела на нее, как привороженная. Проводя ее взглядом до дома, я вернулась к себе и с нетерпением ждала Аля. Я невольно начала прокручивать момент нашего с ней знакомства и все, что за этим может последовать. Я так увлеклась своими мечтами, что не заметила, как в комнату вошел Альберт. Он был немного не в себе: разозлившийся и грустный.
     -Давай, моя хорошая, подай мне мой дневник.
У меня было мало времени, чтобы молчать. Я должна сказать ему, что наши отношения больше не могут продолжаться. Я должна сказать, что больше ничего не чувствую к нему. Что я, скорей всего, лезбиянка. Но он опередил меня. Вот сволочь.
   -Саша, наши отношения зашли в тупик...Я думаю, ты и сама видишь. Я долго шел к тебе навстречу, но я устал. Ты меня не любишь, не жалеешь.   
   -А ты то, ты хоть любишь?! Любишь меня, а?-кажется, я начала истерить. Черт знает с чего. Наверное, он задел мое самолюбие.
   -Эх ты. Я не думал, что ты так глупа. Неужели не видишь? Ты вправду так ничего и не поняла?   
   -Не ори на меня! Не ори! Не ори! Не ори! Не ори!..
   -Давай по-хорошему. Отдай мне дневник и я уйду.
Тут я не выдержала. Я подбежала к нему. Схватила его за руку и начала:
   -Я не виновата. Я и сама бы никогда не хотела, чтобы я стала такой. Как можно добровольно отречься от того, кого любишь? Я не знаю, что происходит, но меня тянет к девушкам. К этим невинным созданиям.
   -Что ты несешь?   
   -Раньше я любила парней, их сильные руки. До аварии я любила тебя. Но после...Теперь я желаю утопать в девичьих волосах.   
   -Это правда?
   -Да.
   -Чушь. Имей смелость просто сказать: я тебя не люблю. Дневник. -и он протянул мне свою ладонь. Я со всей силы шлепнула по ней своей ладонью, так, что мне показалось, будто я засунула ее в огонь, ну или в кипящую воду. Он со злостью развернулся и мгновенно покинул стены моего дом. Я рухнула плошмя на свою кровать. Так было не по себе.
   Я рыдала. Рыдала. Стук в дверь прервал мои страдания. Ничего не поделаешь. Нужно найти силы, встать и пойти открыть . Кто бы это не у своего был. Это была Мэйси, а тоесть просто Марина-моя подруга. Она только что прилетела. Из Чикаго. Она жила там у своего отца около полу года. И поэтому она пропустила все события. Но кто сказал, что она была не в курсе?
   -Сашенька, почему ты плакала?   
   Я рассказала ей все, что только можно было рассказать. Нельзя сказать, что она была не удивлена. За полтора часа болтовни, пустой болтовни, мы незаметно, по-крайней мере я не заметила, как мы поцеловались,. Спустя ещё минут пятнадцать, произошло то самое прекрасное чувство, которое я смею называть эйфорией. После я спросила у нее: неужели она тоже лезби? Нет, просто хотела сделать мне хорошо, да заодно проверить, каково это.  Вот, что она ответила мне.
   Чувство горечи и обиды отошли на второй план, но не ушло совсем. После ухода Мэйси я решила навести порядок на своем лице и своей голове, и пойти к рыженькой прелести по-соседству. Я была окрылена идеей пойти к ней, хоть крылья уже и были весьма  потрепанными.  Это не остановило меня.
   Я выбежала из дому. Выбежала из дому. Я шла по тропе, которая вела от двери до колитки. Я шла по тропе. И что я увидела?  эта рыженькая "прелесть" целуется с каким-то хмырем. Стоит и целуется. Прямо около моей ограды. Не знаю, можете ли вы представить себе, что я почувствовала в этот момент. Все самые плохие, ужасные, прискорбные чувства, желания, эмоции собрались во мне, как собираются люди у касс во время новогодних расспродаж.
   Я не стала долго смотреть на эту "чистку чужого рта" и пошла к себе в ванную. Все происходило так, будто запрограмированно. Я достала из корзины грязного белья дневник Альберта, написала на чистом листе большими буквами: "Единственное, что я хочу-это  чтобы ты запомнил меня такой, какой я была сегодня утром.
P/S: я не глупа, я просто двинулась."
   Я оставила дневник открытым на этой странице и положила около себя. Из шкафчика достала рапиру, в обиходе просто бритву. Снова села на холодный кафель, уперлась спиной о ванну.  Мне кажется, что кто-то должен меня понять. Рыдать каждую ночь-надоело тонуть в собственных соплях. Обратиться к психологу-лучше сразу пустить себе пулю в глотку.
   Если ты слаб, лучше размажь себя по стенке, чем скажи кому-нибудь. Скажешь, они будут тереть тебя об эту стенку каждый день.


              Из слов Мэйси (Марины Крафт):
Знаете, она всегда была душой любой компании. Хоть и, когда мы были один на один, выпускала достаточно желчи на происходящее. Уж не знаю, что там произошло с ее сознанием, пока она лежала в коме, но это ужасно. Я только месяца как два пришла в себя после случившегося. Ее нашли родители, прямо возле ванны. Она сидела с закатившимися глазами в луже собственной крови. Рядом: бритва и, наполовину окровавленный, дневник Альберта. Это ужасно.
Что было с родителями, да и что творится по сей день-кошмар.
Каждый раз, когда смотрю наши фото-мои глаза наполняют соленые слезы. Я подставляю блюдце и они льются туда. Потом я выпиваю это. Так становится легче.
А Альберт...Он был вторым свидетелем . Ему позвонила мать. Сразу. Не отходя. Когда он прочел, что она написала в его дневнике-начал драть волосы на своей голове . Еле остановили. Он целовал ее руки. Целовал. Целовал. От кончиков ногтей до предплечья. Все его руки были тоже в крови, рубашка, а его лицо и губы-кровь. Из этого следовало, что нашли ее примерно через пол часа после содеянного. Но она резала по правилу: "Если хочешь убить себя, а ни привлечь внимание,-режь по вене, а не поперек".
Аль теперь лежит в психиатрической больнице . Обвинил во всем себя и только. Я навещаю его по вторникам и пятницам. Он уже чувствует себя гораздо, гораздо лучше. Но стоит хотя бы упомянуть  имя "Саша",-нужно звать медсестру с дозой  морфия или бромида. Но это случалось редко. Поэтому его состояние можно считать относительно здоровым.