Бармалей

Рис. Ирины Горбуновой

Третий рассказ из цикла "Поле битвы". Первый здесь: http://www.proza.ru/2014/12/10/2313


Нет, это просто свинство! До чего же наш мир беден событиями и чрезвычайными происшествиями! Уже четыре месяца я владею големом, могучим магическим существом, и до сих пор ни разу не нашёл ему достойного применения.
Когда Крис рассказал мне о возможностях голема, у меня дух захватило от открывающихся перспектив. Оказалось, он не только двигается в пять раз быстрее человека, но и телепортироваться может. Когда он гонялся за Крисом и искал непослушную девчонку, эта функция была просто отключена. И ещё Крис дал мне магический свисток, с помощью которого можно вызвать голема из любой точки, по крайней мере в пределах европейского континента. Это даже не Терминатор, а джинн какой-то! Ну, разве что любое желание не исполняет.   
Спрятать голема от посторонних глаз оказалось несложно. Чердак нашего дома, судя по ржавчине и пыли на ступеньках лестницы, ведущей туда, был местом необитаемым и редко посещаемым. Я приказал голему немедленно телепортироваться на чердак соседнего дома, если туда кто-нибудь всё-таки полезет.
В первые дни я пытался говорить с ним, как с человеком, но скоро понял, что он – просто машина, хоть и магическая. Когда я спросил, нравится ли ему в нашем мире, он ответил:
- Голему не может что-то нравиться или не нравиться. Голем не имеет желаний.
- А почему ты говоришь про себя «голем»? Если у тебя нет имени, ты мог бы говорить «я».
- Ты можешь дать голему имя, и голем будет на него отзываться. «Я» может говорить только человек, сознающий себя как личность. У голема нет личности, он не чувствует ни страха, ни боли, не знает ни любви, ни ненависти. Голем выполняет приказы хозяина.
Я назвал его Бармалеем. Зря, наверное. Не даём же мы имя машине, на которой ездим. Мы даём имена людям, собакам, кошкам, лошадям, а баранам и свиньям, предназначенным на съедение – нет. Почему? Наверное, потому, подумал я, что с тем, кому мы даём имя, можно подружиться. И как его потом есть?
А вот найти ему применение оказалось непросто. Я стал гораздо внимательнее присматриваться  к окружающим меня людям и ко всему, что происходит вокруг. Однажды увидел старушку, которая сидела на скамейке в сквере и тяжело дышала. Раньше, когда я не очень-то смотрел по сторонам, вряд ли заметил бы. А тут подошёл, спросил, не надо ли помочь чем. Она сказала, что у неё стенокардия разыгралась, и было бы хорошо, если бы кто-нибудь помог ей дойти до дому. Я уже полез в карман за свистком, но вовремя сообразил, что если сейчас прямо из воздуха перед старушкой возникнет голем, то лечиться ей придётся не от стенокардии, а от инфаркта. Упитанная оказалась старушка, и наваливалась на меня всю дорогу, еле довёл. Хорошо, до её дома недалеко было.
А потом, уже в декабре, пьяного мужика в подворотне нашёл, избитого и ограбленного. Лежал без сознания, замёрзнуть мог. Думал, разбужу его, узнаю, где его дом, а Бармалей дотащит. Но у него такой ужас в глазах был, когда очнулся и вспомнил, как его били, что я опять не решился вызывать голема.
Перед самым Новым Годом по дороге из школы столкнулся на углу с Васькой и Генкой из параллельного класса. Их у нас в школе все боялись, даже многие старшеклассники. Любимым их занятием было останавливать ребят на улице и вытряхивать деньги. Тех, кто не отдавал, жестоко били. Меня они тоже раньше пару раз прихватили, и оба раза я отдавал деньги, хотя потом было противно. Мысль о том, что деньги всё равно отобрали бы, набив предварительно морду, как-то не очень утешала.
В этот раз я поначалу даже обрадовался, представив себе, какие у них будут рожи, когда Бармалей повернёт их к себе задом и даст хорошего пинка. Но торопиться не стал, решил сначала их хорошенько позлить. Они не столько обозлились, сколько удивились, когда я отказался вывернуть карманы. Васька переглянулся с Генкой и спросил притворно ласковым голосом:
- Ты чё, совсем страх потерял?
- Я не девчонка, чтобы визжать от страха при виде пары крысёнышей, - ответил я, изобразив на лице выражение крайней брезгливости.
Вот тогда они разозлились и, сжав кулаки, пошли на меня. Пора было вызывать голема, но меня остановило внезапное воспоминание, вызванное моими же собственными словами. Учился у нас до четвёртого класса один неприятный тип. Фамилия у него была Красин, но мы его иначе как Крысин, или Крысёныш, не называли. Очень любил ко всем цепляться, а язык у него был хорошо подвешен, двумя-тремя словами мог привести в ярость кого угодно. Но если кто-то возражал, словом или кулаком, тут же, откуда ни возьмись, появлялся брат Крысёныша, здоровенный бугай на три года старше нас, и жестоко наказывал обидчика под издевательские реплики младшего брата. Если сейчас вызову Бармалея, чем я буду лучше Крысёныша?
Мне было не страшно. Странно как-то испытывать страх, если я могу в любой момент прекратить драку. Я отступил к стене и приготовился драться, решив про себя, что призову голема только если меня повалят и начнут бить ногами. На меня посыпался град ударов, и я с удивлением понял, что когда нет страха, то и боль от ударов вполне терпима, зубная боль, например, куда хуже. Я, конечно, защищался,  как мог, но не очень успешно. Зато меня охватил боевой азарт, и я вспомнил, что кулаки предназначены не только для защиты собственной физиономии. Смена тактики оказалась полной неожиданностью для противника. Первый же удар, в который я вложил всю силу, пришёлся Ваське в челюсть, и по тихому хрусту и боли в костяшках пальцев я понял, что он лишился как минимум одного зуба. Васька взвыл и отскочил назад, Генка на мгновение отвлёкся посмотреть, что случилось, и тут же получил  не такой уж сильный, но точный и кровопускательный удар в нос.
На том всё и закончилось. Генка посмотрел на меня и сказал Ваське:
- Ладно, пошли отсюда. Бешеный он сегодня какой-то. Мы ему и так хорошо морду начистили.
Дома зеркало в прихожей  убедительно показало, что он был прав. По фонарю под каждым глазом, распухшая губа, дорожка засохшей крови из носа – красавец, да и только!

В январе, в самом конце зимних каникул, мне, наконец, «повезло». В тот день мы с ребятами собрались покататься на лыжах. Поехали в Юкки – и близко, и горки там хорошие есть. Пока катались по лыжне, всё было прекрасно. Потом решили, что проторенные пути – не для нас, и нашли склон, где можно было скатиться по нетронутой снежной целине. Кончилось тем, что я налетел на присыпанный снегом пень и сломал лыжу. Ребята остались кататься, а я поплёлся к автобусу.
Автобус уже подъезжал к городу, когда перед очередной остановкой нас на большой скорости обогнал большой чёрный джип. Водитель явно не рассчитал расстояние до встречного грузовика, и ему пришлось резко свернуть вправо. На скользкой дороге джип занесло, перевернуло, и он улетел, кувыркаясь, в кювет, где и встретился с бетонным столбом. Сразу за автобусной остановкой.
Я выскочил из автобуса и подбежал к лежащей вверх колёсами машине. Корпус её был смят, двери перекосило и заклинило, и пассажиры, зажатые ремнями и подушками безопасности, тщетно пытались их открыть. А из-под капота уже валил дым и вырывались первые язычки пламени.
Я достал свисток, вызвал голема и приказал ему освободить пассажиров. Бармалей без видимых усилий обхватил машину и поставил на колёса. Затем деловито оторвал крышу и двери, оборвал ремни и извлёк из мешанины подушек и сидений четверых накачанных парней и одного пожилого мужчину, которому досталось больше всех: его голова была в крови, а рука сломана. Остальные отделались шишками и царапинами.
Под капотом раздался негромкий хлопок, и машину охватило жаркое пламя. Трое из спасённых парней проворно оттащили раненого в сторону, в то время как четвёртый быстро говорил что-то по телефону, искоса поглядывая то на меня, то на голема. Мне это не понравилось, и я жестом приказал голему убраться, а сам пошёл на остановку ждать следующего автобуса. Мой уже ушёл. 
- Слушай, парень, а кто это был с тобой? – послышался шёпот прямо над ухом. Я оглянулся. Сзади стоял тот, из машины, который только что говорил по телефону. Я пожал плечами:
- Почему – со мной? Я его в первый раз вижу.
- Да ладно! Я же видел, он всё на тебя смотрел.
- А тебя из горящей машины вытащил. Может, он с тобой?
Мне очень хотелось, чтобы автобус поскорее увёз меня от этого назойливого парня, но автобуса всё не было, а тот не отставал, задавал новые вопросы, в его голосе начали проскальзывать угрожающие нотки. Впрямую угрожать не решился, впечатлённый силой моего телохранителя, но намёки делал, и про семью спрашивал. Мне стало понятно, что он получил указания по телефону выведать всё, что возможно, и ни в коем случае не упускать меня из виду. Значит, и в автобус со мной сядет. Придётся выйти где-нибудь в безлюдном месте и позвать голема, чтобы вправил ему мозги.
Я ошибся. Автобус ещё не пришёл, когда мой собеседник внезапно прекратил допрос, хлопнул меня по плечу и направился к своим товарищам, которые уже грузили пострадавшего в карету «скорой помощи». Я проводил его взглядом, потом посмотрел на шоссе, откуда должен был появиться автобус. Посмотрел как раз вовремя, чтобы увидеть, как большой чёрный джип, копия того, что догорал в кювете, разворачивается на перекрёстке в сторону города. Когда он припарковался у обочины метрах в двухстах от остановки, я всё понял. За мной будут следить до самого дома, а потом ко мне на улице подойдёт человек и скажет, что если я не поделюсь тайной голема с уважаемыми людьми, то с моей сестрой или родителями может случиться несчастье. И я отдам им идеального грабителя, способного выдрать из стены банкомат, разорвать инкассаторскую машину или выломать дверь сейфа, а затем бесследно исчезнуть. «Каждое доброе дело должно быть наказуемо», - пошутил однажды папа, жестоко исцарапанный кошкой, которую пытался снять с дерева. Теперь я, кажется, до конца понял смысл этих слов.
Автобус наконец подошёл, и я влез в него с твёрдым решением не подходить близко к дому, пока не буду абсолютно уверен в том, что избавился от «хвоста».
Выскочив из автобуса в Озерках, я со всех ног бросился к станции метро, через пять ступенек пронёсся по эскалатору и остановился, чтобы поглядеть наверх. За мной никто не бежал. Я сел на первый поезд в центр, доехал до Невского проспекта, вышел на поверхность и смешался с толпой. Пробежал по галереям Гостиного двора, снова смешался с толпой на Садовой и так дошёл до Сенной площади. Всё это время я пристально наблюдал за прохожими и машинами, но ничего подозрительного не заметил. Спустился в метро и около часа катался по разным линиям. Вскакивал и выскакивал из вагонов в последний момент, внимательно следя, не повторит ли кто мой манёвр. Потом, уже в сумерках, вышел на «Политехнической» и по пустынным аллеям парка Политехнического университета добрался до Гражданского проспекта. Никто меня не преследовал. И я поехал домой.
Вероятность новой встречи с бандитами всё-таки нельзя было исключать, и я в тот же вечер вызвал Бармалея и задал ему несколько вопросов насчёт его неуязвимости и слабых мест. Оказалось, он сколько угодно может действовать под водой и выдерживает температуру от  - 150 до  +800 градусов благодаря магической оболочке. Пуля пробивает его насквозь, но не причиняет вреда, и нарушенная оболочка восстанавливается в течение нескольких секунд. Единственный, пожалуй, недостаток этой совершенной машины заключался в том, что материал, из которого она была сделана, за исключением оболочки, был горюч. Если нарушить оболочку и поднести к этому месту огонь раньше, чем она восстановится, голем сгорит меньше чем за минуту.
Пару недель после этого случая я ходил, озираясь, потом успокоился.  А в самом начале весны мне пришлось снова вызвать Бармалея. Перед этим я неделю болел, а когда температура спала и кашель прекратился, мне разрешили  немного погулять, тем более что день был чудесный: ни облачка на небе, лёгкий тёплый ветерок и яркое весеннее солнце. Я пробирался узкими, малолюдными в середине рабочего дня переулками Петроградской стороны в сторону Петровского стадиона. На очередном перекрёстке посмотрел, как нас учили ещё в первом классе, сначала налево, потом направо. Потом снова налево, только выше, потому что краем глаза увидел дым, ленивыми клубами выползавший из окна пятого этажа в квартале от меня. Я бросился туда. Дым шёл из верхней части окна, а на подоконнике, высунув головы наружу, чтобы не задохнуться в дыму, лежали мальчик и девочка. Они кричали и размахивали руками. Я дунул в свисток и приказал появившемуся голему:
- Вытащи их!
Бармалей мгновенно оказался у стальной двери в подъезд, вышиб её ударом ноги и пропал из виду. Не прошло и двадцати секунд, как дети в окне вдруг исчезли, а ещё через пятнадцать голем вышел из подъезда, держа под мышками по ребёнку. Они молча таращили глаза на своего спасителя, но когда голем поставил их на ноги, мальчик заплакал, а девочка взглянула вверх и закричала:
- Барсик! Там Барсик остался! – она схватила Бармалея за руку. – Спаси его!
- Вытащи кота, - сказал я.
На этот раз голем пропадал дольше – не так-то просто найти спрятавшегося кота в задымлённой квартире. Но минуты через три вышел, почерневший от дыма. В руке его отчаянно мяукал и царапался рыжий котёнок. Только мне уже было не до него. Я с тоской смотрел на большой чёрный джип, выруливший из-за угла и остановившийся метрах в пятидесяти от меня. И на четверых крепких парней, вылезающих из него. Двое мне были смутно знакомы. Я приказал голему убраться, хотя в этом уже не было никакого смысла. Вот если бы я мог с таким же успехом заставить исчезнуть этих четверых…
Каким же я был наивным идиотом, когда решил, что мне удалось оторваться от «хвоста»! Ведь наверняка существуют десятки , если не сотни, способов слежки, о которых я не имею ни малейшего понятия. Да хотя бы этот тип, который хлопнул меня по плечу там, на автобусной остановке, вполне мог прицепить мне незаметный «маячок».
Резкая боль в заломленной за спину руке заставила меня повернуться. А, вот и он, лёгок на помине. Быстрым движением вытащил у меня из кармана свисток, сунул в рот и дунул. И скомандовал появившемуся голему, указывая на стоящий посреди дороги серый «БМВ» с открытой дверцей и влючённым двигателем:
- В машину, быстро!
Его мысли читались в глазах так же ясно, как если бы были написаны большими буквами на лбу. Слышал, наверное, что-то про волшебную лампу Аладдина, и решил, что у кого свисток, тот и хозяин могучего джинна.  Подумал, бедняга, что в сказку попал, и решил кинуть своего босса с подельниками, а в воображении уже рисовал себе дворец из чистого золота на берегу лазурного моря… Ну, и всё остальное, что к этому дворцу прилагается.
Пришлось вернуть мечтателя из сказки в реальность.
- Подержи его, - приказал я Бармалею.
Пальцы гиганта мгновенно сомкнулись на запястьях бандита, а я залез к нему в карман и вытащил свисток, который он успел туда спрятать, а заодно массивную дорогую зажигалку.
- А теперь дай ему хорошего пинка.
Бармалей развернул несчастного задом к себе и пнул ногой, не в полную силу, конечно, поскольку приказа убить или покалечить не было. Но кувыркался тот по мостовой метров десять. Я подал голему свисток и зажигалку и указал на серый «БМВ»:
- Вырви  из машины бензобак, вылей на себя, разорви оболочку и подожги.
Это было незабываемое зрелище. Одним пальцем  Бармалей вспорол кузов машины, вырвал бензобак, оторвал горловину, поднял над головой и просто смял, как банку пива. Стоя в луже бензина, разорвал себе грудь и щёлкнул зажигалкой. Несколько секунд стоял посреди пламени без видимого вреда для себя, но внезапно из его груди вырвался сноп огня, и голем стал понемногу оседать, потом упал и рассыпался горсткой пепла. Интересно всё же утроен человек! Ведь знаю же, что это всего лишь бездушная машина, которая выполняет мой же  приказ на самоуничтожение, а перед глазами всё расплывается, и приходится вытирать их рукавом. Наверное, не надо было давать ему имя.
Резкий рывок за плечо развернул меня, и я увидел искажённое яростью лицо и занесённый кулак бандита, вернувшегося из полёта, в который отправил его голем.
- Дублон, ко мне! – раздался негромкий, но властный окрик с другой стороны улицы. И я в первый раз в жизни увидел, как быстро меняется лицо человека. Только что на нём была написана лютая злоба, а в следующее мгновение его покрыла смертельная бледность, на лбу выступил холодный пот,  и теперь  оно выражало дикий, животный страх. Втянув голову в плечи, он на нетвёрдых ногах поплёлся к только что подъехавшему чёрному «мерседесу», из которого вылезал пожилой человек с загипсованной рукой на перевязи и свежим шрамом на лбу. Тот самый, из сгоревшего джипа.
- И ты, Серёжа, подойди.
Глупо было бы удивляться, откуда они знают, как меня зовут. Они наверняка знают даже, с кем я сидел рядом на горшке в детском саду. Я подошёл.
- Серёжа, не думай, что мы тут все такие неблагодарные, - босс кивнул в сторону Дублона, который ещё больше вжал голову в плечи. – Я не забыл, что за мной должок. Говори, чего хочешь, я многое могу.
Надо же, какой благородный! Так я тебе и поверил, бандиту. Пока была надежда заполучить голема, о долге и не вспоминал, и убил бы, не задумываясь, если бы  по-другому договориться не удалось. А теперь можно и поиграть в справедливость, покрасоваться перед своими, показать, какой он добрый папа. Не надо мне от тебя ничего, оставайся должен, так мне спокойнее будет. Хотя… Почему бы и мне не поиграть в благородство?  Я кивнул на Дублона:
- Не убивай его. С кем не бывает?
Босс громко расхохотался:
- Гляди, Дублон, а мальчишка-то тебя с одного взгляда раскусил! Думаешь, я его глупее? А хочешь, фокус покажу?
Он достал из кармана небольшую чёрную коробочку и нажал кнопку на ней. В искорёженном сером «БМВ» что-то хлопнуло, и водительское сиденье, разорванное осколками, взлетело к потолку кабины. Я открыл рот. Ай да босс! Догадался, что Дублон задумал перехватить голема, и решил сам не рисковать, а посмотреть, что у того получится. А если бы получилось, нажал бы кнопочку, а потом повторил все действия покойного. Впрочем, что ж тут удивительного: был бы он дураком, не был бы боссом.
- По справедливости, надо бы тебя грохнуть, да я Сергею пообещал, ладно уж, живи. Только на глаза мне больше не попадайся. И не забудь, что этому пацану ты дважды обязан жизнью. Пошёл вон!
Босс снова обратился ко мне:
- Это не считается. Должок за мной. Если что, обращайся в любое время.
С этими словами он вытащил из бумажника визитку и сунул мне в нагрудный карман.
- Прощай! – сказал я, повернулся и пошёл прочь.
Наверное, я так и не узнаю, было ли произнесено в действительности это прошелестевшее вслед «до свидания», или мне послышалось.




Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2015/01/09/2348