Захари и Джесси. Темное пламя

"Я довольно вспыльчивая персона" - думал про себя Захари. 

Он сидел на кровати в своих холерических раздумьях, мысль его была беспокойна и сидел он как-то тоже ненормально, не так,  как сидят утром спросонья, вечно спешащие, вечно опаздывающие и, не соврать, даже более внешне нервные люди. Он - воробей, кроваь - словно жердочка и черт его знает, почему он жил здесь так долго, так часто убегая и снова возвращаясь. Его душа жаждала действий, не просто нормальных, а Деяний, но всё, чего он касался - выходило боком, а то и вовсе поворачивалось спиной, если не сказать грубее. Жизнь не била ключом, но беспощадно хлестала, если не его самого, то других и, конечно, хлыст  всегда находился в его руках. Эдакий садомазохизм - широко замахиваясь кнутом, рискуешь стегануть себя по спине.

В доме царила тишина, только мысли кричали вокруг и отразились бы в эхо, сотрясая стены, но мысли - они беззвучны.



Когда всё пошло не так? Может, с самого начала, с моего рождения? Вечно уступающий и подделывающийся под проложенный путь, я стал тем, кем являюсь сейчас : припадочным, истеричным. Чиню только препятствия и разрушаю всё вокруг, отравляя жизнь. Это моя натура, моя судьба - бесконечно падать в бездну. Что есть эта Бездна? Ощути я дно, ощутив, кхм, стабильность своего падения в одну из крайностей жизни, я бы остановился, ведь так? И Бездна не стала бы уже так бездонно, когда ты так твердо стоишь на ногах, в Аду ли, в Раю ли.

Бесчисленный поток вопросов и упреков обрушил на себя молодой человек, страстно разглядывая свою ладонь, надеясь увидеть в загадочных узорах ни то что ответ, хотя бы подсказку, намёк на происходящее.

- Я...сердца своего вампир. Я разучился улыбаться, хотя способен целый мир..заставить над собой смеяться... Mon chere, Bodler, почему ты умер так рано, отчего мы разминулись в веках? О, на славу бы покутили мы, восславили бы и запечатлели красоту и смерть на своих устах. Но...ты тогда, а я, похоже, только сейчас.

...



Призраки пляшут, обнимая нас за плечи. Они свободны от оков, даже не задумываются о том, что может причинить боль. Призраки танцуют вальс, не уловимо двигаясь под ноты, которых нет на нашей планете. Но их собственная боль неумолима. Кажется, они с ней в дуэте танцуют.

Джесси проснулась от телефонного звонка и не открывая глаз, ответила назойливому абоненту:
- Алло.
- Мисс Лоренс, доброе утро. Спешу напомнить, что ваша отсрочка интервью закончилась. Как обстоят успехи? - голос принадлежал ни кому иному, как Оливеру. Вот паршивый осел!
- Доброго утра,-выдыхаю и мысленно отправляю начальника на 9 круг ада,-к вечеру я привезу уже готовую статью для подтверждения. Вас устроит?
На другом конце провода долгое молчание, затем слышится шумное и тяжёлое дыхание, после чего Оливер удосуживается ответить:
- Да, разумеется.
Короткие гудки... Твою мать! Падаю на подушку, закрывая ладонями лицо. Я так и не взяла у Захари чёртово интервью. Рано или поздно придётся увидеть его снова. От этих мыслях внизу живота наполняется тепло, как хрустальный шар, из внутренних кристаллов смешанных чувств и ощущений. Я вспоминаю его серые глаза, волосы вечно непослушные и падающие на глаза. Идеальная форма губ, от которых я не могу оторвать глаз и конечно же, он всегда это замечает. Проницательный взгляд видит дальше, но губы не произносят мыслей и выводов. Да, Захари О'Конелл невероятно хорош собой. На моём лице появляется глупая ухмылка и я наконец покидаю свою обитель. Из кухни доносится потрясающий аромат выпечки и если не задумываться о реальности, как она есть, можно представить, что на кухне меня ждёт мама... Но когда я вхожу на кухню, передо мной стоит Софи, а на столе красуется двухъярусный торт с белоснежным кремом и шоколадными розами. Надо же, Софи умеет создавать кулинарные шедевры... Будет очень печально, если на вкус окажется на семьдесят процентов хуже внешнего вида.
- Доброе утро, дорогая. С днём рождения!-женщина улыбается и тянется обнять меня.
- Спасибо...я совсем забыла о дне рождения,-тон девушки звучал растерянным, но она ответила на объятия Софи.
-Конечно, с твоим образом жизни ты не только о собственном празднике забудешь... - говоря эти слова, она не прекращая улыбаться, отрезала кусочек торта.
- Знаешь что, торт действительно шикарный, я обещаю попробовать кусочек сразу, как вернусь. А сейчас меня ждет...работа. Пока!
Я не стала задерживаться и без того потеряла слишком много времени. Наспех принимаю душ, попутно обдумывая вопросы для интервью.
На улице светило солнце, дороги, дома, ветки деревьев были в снегу и мне безумно хотелось увидеть Захари. Я без труда нашла его адрес и в час дня стояла на пороге его дома, так и не решаясь нажать на кнопку звонка.

...

Захари бродил взад вперёд по комнате и предавался праздным думам. Гнёт мыслей одолевал его, но, похоже, где-то в глубине души ему нравилось это самобичевание. Он не переставая стегал себя, дали бы ему веник вместо кнута - он хлестал бы себя им и побагровев от этой "душевной бани", в нём проснулось нестерпимое желание выйти на улицу, вдохнуть свежий холодный зимний воздух, пасть глубоко в сугроб и забыться в этом согревающем снежном холоде. Не переодевшись, всё так же оставаясь в серо-голубой рубашке и джинсах он второпях спустился по лестницу, распахнул дверь и..встал как вкопанный, как снеговик, что слепили дети и оставили Санта Клаусу на Новый Год, не хватало только морковки вместо носа. Но внутри у него он чувствовал себя иначе, чем эти невинные дети представляют о снежных существах - внутри него что-то ёкнуло, что-то больно кольнуло его. Он стоял с минуту и смотрел своим шокированным взглядом почтившую его гостью.

Прежде, чем девушка успела нажать на кнопку, дверь распахнулась и перед ней стоял виновник всех ее новых внутренних переживаний. Джессика улыбнулась, обнажая свою радость ему и не смело спросила:
- Ты веришь в судьбу или случай?

Он продолжал смотреть на неё всё также удивленно. Захари совершенно не ожидал её увидеть здесь. Он вообще никогда не ожидал проявления инициативы от кого-то, кроме себя.
"Джессика.." - проговорил он в уме, а с уст как-то неуверенно, совершенно непохоже на него былого сошло:
- Разве мы не сами её строим?..

Девушка усмехнулась, но гордо произнесла:
- А что, если я и есть твоя судьба? - между этими двумя больше не было ничего:ни холодного пространства, ни нелепых прохожих, ни увядающих чувств, с которыми встретилась парочка юных душ в соседнем доме. Вот-вот оборвется их история, но все это так неважно;имело значение только их встреча.

Захари переменился в лице, "что-то" снова пробило брешь в барьере и начало прорываться в его разум с новой силой. Он не мог остановить этот мысленный поток, уже который день он не мог уснуть из-за этого, оставаясь всё также сидеть на кровати, впадая то в полузабытье, то в холеру. Пытаясь подавить этот словесный фонтан в голове, он выдавил из себя уже более живо:
- Но ты же почти ничего обо мне не знаешь?

"Прекрасно, сам направляет общение в нужное русло", - подумала девушка.
- Как раз за этим я и искала тебя. Может позволишь войти?

"Что за ошеломляющий день! Чёрт, нет, нет, нет, нет! Даже не думай, Джессика, ты не должна это видеть!"
- Войти? Куда? ....Сюда? - Захари запинался и озирался на свой дом - Там..там...там жуткий бардак! Там очень много пыли, Джесси, тебе нельзя этим дышать! Там, там...пауки..и...

- Ты что, совсем из ума выжил? Да что с тобой такое? Где тот самоуверенный Захари О'Конелл, с которым я познакомилась?

В одночасье, неожиданно теперь уже для себя самого, Захари возненавидел весь свой дом; всю ту рухлядь, что он оставил; всю пыльную старину и паутину...даже своих пауков. Он опустил взгляд в злобе на злополучный дом, перебрасывая все удары хлыстом на архитектуру, на всё возможное, безжалостно стегая дом и себя вместе с ним.
- Хорошо, Джессика - он поднял голову и посмотрел в её глаза. Без запинок и без ужимок, он даже не сделал вид, что сглотнул - уже давно проглотил комок всех тех ожидаемых им обвинений и разочарований. - "Сейчас или никогда" - подытожил он в уме, развернулся боком, и сделал жест рукой, придерживая дверь и позволяя войти в свой дом, не сводя взгляда ни на секунду, - воспаленного и больного взгляда, ожидающего все удары судьбы.

Джесси вошла внутрь дома и не удивилась беспорядку, напоминающий свалку. Не поворачиваясь к парню лицом, девушка спросила:
- А знал ли ты то, что внешний мир отражает внутренний мир людской?-не дожидаясь ответа, она продолжила:
- Зря смущаешься. Я не из тех изнеженных девиц, которые у тебя были.

"Изнеженных, ха! Надеюсь, ты никогда больше не встретишь эту "изнеженную девицу"...смелая, однако"
- Это место пустеет со мной уже долгое время - меланхолично произнёс он и осторожно закрыл дверь, без хлопка, но вместо того впустил взвизг зимнего ветра. Пока Джесси оглядываясь проходила по коридору, Захари оперся на дверь и сказал:
- Тебе нравится чай?

- Предпочитаю кофе,-ответила девушка, склонив голову набок. Она продолжала улыбаться и спросила его:
- У нас не так много времени, мне необходимо взять у тебя интервью. Ты не против?

Посмотрев на неё ещё раз, он направился на кухню за чаем.
- Кофе у меня нет - донесся оттуда его голос - есть зеленый чай. Ещё есть красный и, кажется, с розами.

Что? Розы - это интересно. Джесси последовала за ним и достав из сумочки портативный диктофон, спросила парня:
- Ты здесь один живёшь?

В этот момент Захари заваривал каркадэ и Эрл Грэй.
- Теперь, да. С сахаром, без?

- Без. Приступим?

Он сел за стол, так, что оказался сразу напротив неё и подвинул вторую чашку с каркадэ.
- Валяй

- С чего началась ваша история с группой?

- Когда мы... - Захари осекся - ...Я приехал из Лос-Анджелеса, то встретил ребят, с которыми мы захотели вылить все наши эмоции в мир и взорвать хоть кого-нибудь, вру - весь мир, конечно - Он отпивал чай и слегка улыбнулся, вспоминая.

- Расскажите об остальных ребятах в вашей бывшей группе?

- Бывшей группе, хех. Действительно, бывшей - усмешка сменилась холодным отстранением, Захари поставил чашку на стол, вскинул голову вверх и предавшись воспоминаниям заговорил:
- Нас было трое. Бог любит троицу. Но нас он проклял нашими же амбициями. Всех одинаково, но по-разному. Джек был проклят тем, что всегда боялся. Он всего до смерти боялся и, наверное, пуще всего - меня. В страхе рождалась агрессия, которую он выливал градом на барабаны. Именно он создавал тот металлический оттенок, что звучал в наших песнях. Это был наш страшный металлический каркас - рассмеялся Захари. - Густаво, он родом вообще не отсюда. Он из Бразилии и ему по наследству передалось эта вспыльчивость, может быть, даже страсть. Он был нашим гитаристом, создавал мелодию, создавал страстно, но в этих рифах таилось нечто совсем ни нежное, он скорее найти это пытался, но в итоге всё делал наоборот - получалось грубо и круто, так как нам и нужно было.

- Стало быть,вы были вокалистом? И тексты песен тоже были ваши?

- Да, я был этим проклятым голосом. И тексты были тоже мои. Нет, я конечно советовался с ними, но..видимо мало советовался - неблагодарные сукины дети.

- Вы помните свой дебют?

- О, это был отчаянный выход. Он был насильным.

- Подробней, пожалуйста.
А про себя девушка подумала:"Ну почему из тебя нужно вытягивать каждое слово?".

- Ну, мне надоело репетировать и я вытащил парней на улицу. У нас ничего не было запланировано, мы просто вышли ночью и начали играть посреди улицы. Громко со всем барахлом, что у нас было. Перебудили всех соседей, что те вызвали копов. Гм. Но, некоторым понравилось и не все тянулись за тревожной кнопкой, потом пошли приглашения в клубы. Я помню первую песню, я сочинил её как раз под этот случай - "Цветок из асфальта".

-Слава, деньги, фанатки, концерты...известно о том, что вы очень богаты в нашем городе. Слава и влияние развращает души?

- Mon chere, я был развращен задолго до этих.."дебютов" - О'Конелл произнес это слово с патетической насмешкой, словно имел некоторые выходы и ранее - Да и разбогател я по другим причинам - на счастье оборванных птенцов много денег не поднимешь, в отличии от горя других людей и смертей.

Он задумался на мгновение и продолжил.
- Души развращает нечто другое.

Джесси отключает диктофон и с недоумением смотрит на парня.
- Дурак, что ли? Не стоит распространятся о своих грешках, усек? И я не просто так общаюсь с тобой сейчас формально. Ни к чему знать в издательстве и о наших личных взаимоотношениях.

- Тебя так волнует, что подумают какие-то там издательства? Мне наплевать на их думы, мне своих хватает - он отпил чай и словно поразился новой мыслью - про какие такие грехи ты подумала?..

Джесси вздохнула и отвела взгляд, как бы собираясь с мыслями. Вся эта ситуация немного напрягала ее, не так все должно было происходить. Да и что, чёрт возьми, с ним происходило? Он казался потерянным, ослабшим и не таким, как раньше. Джесси хотела прекратить мучить его своими вынужденными вопросами, подойти и просто обнять его. Чтобы он почувствовал себя в безопасности, чтобы понял, как нужен ей и что жизнь без него не имеет смысла. Но что-то не позволяло ей этого сделать.
- Да пойми ты, это не безопасно. В первую очередь для тебя же. Я работаю, чтобы заботиться о себе и своих близких, в то время, как ты имеешь все, что хочешь и при этом сидишь и ничего не делаешь. Так что, будь добр, соберись и давай закончим это гребаное интервью.

Захари допивал чай и слушал её. Чай оказался крепким, он ощутил неприятную боль в шее и его глаза почернели от давления, но эти глаза скрывались за чашкой, наконец чаша опустела.
"Тьма повсюду. Тьма везде. Тьма вездесуща. Трижды тьма." - поток обрёл голос в его голове. - "Имею всё, что хочу...ты ничего обо мне не знаешь, Джессика Лоуренс."
Он на мгновение закрыл глаза, оставаясь внешне совершенно спокойным, как-то по-змеиному, отодвинул чашку и произнес:
- Мы закончили.

- Что? - не верю своим ушам. - Нет, О'Конелл, мы не закончили!

Захари ничего не ответил ей, сохраняя всё тоже выражение лица, он встал из-за стола и простоял так несколько секунд ни на что не обращая внимания.

Джесси тоже встала из-за стола и подошла к Захари, встав напротив него, произнесла:
- Посмотри на меня.

Разбитый взгляд до этого - теперь сфокусировался на её лице, взгляд удава. Взгляд девушки был взволнованным, она осторожно коснулась ладонью его лица.

- Что с тобой происходит?

"Тьма" - хотел было он сказать, но губы не подчинялись ему. Тело не подчинялось ему, ничто не подчинялось ему. Как тогда взбунтовались его друзья, теперь бунтовало его собственное тело. Он поднял свою правую руку и медленно коснулся её лба, посмотрев ей в глаза. Глаза Захари изменились, левый оставался черным, в отличии от правого, в котором чернота не могла поглотить всей голубизны. В конце концов, ведь не бывает исключительно серых глаз?
Резкий импульс в движении зрачков и они оба стали равны друг другу по своей черноте, контроль был окончательно потерян и он слегка отодвинув её левой рукой, двинулся вперёд, точно и ровно шагая, он открыл дверь и вышел на улицу в том, во что был одет.

Вот так вот, Джесси. Я ненавижу свои дни рождения. Это самый отвратный праздник, который только существует. С праздником, дорогая! Катись оно все к черту! И ты...Захари, иди к черту. Мы ещё встретимся...в аду, и нам будет что обсудить. Я собираю вещи и покидаю дом О'Конелла с намерением никогда больше здесь не появляться. Я не нужна тебе и так было с самого начала. Почему я всегда плачу болью в грудной клетке каждый раз, когда влюбляюсь? За что? Почему на сигаретах написано:"вредит вашему здоровью", на алкоголе:"становится причиной патологий в утробе", почему на мужчинах не написано:"беда вашей нервной системе"? Не справедливо ведь. Джесси шла, куда-не понимала она сама, а слезные потоки сами выбирали направления движения и не хотели останавливаться. Прохожие смотрели на неё, но как только встречались с расстроенной девушкой взглядами, то тут же делали вид, что не замечают ее. Она шла, пока не наткнулась на ещё одного одинокого прохожего. "Только этого мне не хватало" - пронеслось у неё в голове.
Передо мной стоял Октав, все такой же красивый и притягательный. Он был одет в чёрное пальто, чёрные джинсы, кожаные перчатки и тяжёлые ботинки на шнуровке. Парень усмехнулся, скрывая удивление.
- Мир тесен.
- Зато в аду необъятно.
- Дерзкая и прекрасная, как всегда.
- Что ты здесь делаешь?
Парень смотрел на неё внимательно, будто читая по лицу все, что с ней только что произошло.
- Ты плакала?- будто не слышала моего вопроса, спросил мой бывший любимый.
- Со мной все в порядке. Пройдемся? Если у тебя есть время, разумеется.
- Да, нам нужно поговорить.
Мы шли некоторое время молча, но он шел не так быстро, как раньше, эгоистично хмурясь, когда я за ним не успевала. Честно говоря, этот мерзавец умудрялся спешить во всем.
- О чем ты думаешь? - наконец произнёс парень.
- Не люблю, когда пытаются влезть мне в голову. Но я хочу спросить:зачем ты снова оттолкнул меня?
- Я не тот, кто тебе нужен. Джесси, ты за все время так и не поняла, что я - не герой-любовник, что не привязываюсь к людям и интересы у меня специфичные. Но,знаешь, в тебе есть нечто такое, что заставляет меня возвращаться к тебе снова и снова. Это сильней меня, но вместе нам не быть - он говорил, как всегда без эмоций, даже когда злился. Наоборот, тембр его голоса становился тише, заставляя вслушиваться в каждое слово и это было как влажным кнутом по обнажённой спине: боль адская.
- А я любила тебя. Любила так сильно, что прошла бы с тобой все. Только этого больше нет и через двадцать лет, когда мы снова случайно встретимся, я просто пройду мимо, потому что с этого дня-ты теряешь своё лицо и личность для меня.
Я разворачиваюсь и ухожу в другую сторону. Если сжигать мосты, то все и разом.