Легенды Эйола 5 Колодец в бездну

В туманные серые годы разрухи и беспорядка, которые обрушились словно проклятие с черных небес на город Олдар, что стоит на берегу Быстрой реки у подножия Темных гор, ужас пришел на землю. Старый правитель Гайсонии, чьей столицей и главным городом был испокон веков Олдар, обезумел. Он перестал радоваться жизни и всем ее проявлениям, отрекся от общения и покинул свой народ. Он скрылся в своем дворце и заперся, отгородившись от всех, в одной из самых высоких башен. Мрачные стены каменного цилиндра вздымались высоко к небу, а на самом верху было одно единственное окно, больше похожее на узкую бойницу. И с тех пор каждую ночь жители города видели, как темно-багровый свет вырывается из него, и жуткие тени кружатся над башней, призраками мрака паря в вышине, и хохот незримых тварей раздается из темноты, внушая страх, доводя до паники, сжигая разум.   
Каждую ночь испуганные жители запирались на множество крепких засовов, замков да еще подпирали двери тяжеленным сундуком. Окна давно уже вышли из моды и были тщательно заколочены или заложены кирпичом. Люди боялись, и страх перед нависшим над городом куполом Тьмы не давал  им долго уснуть, терзая мозг, извращая их сны и медленно убивая саму жизнь. Вечно жить в страхе не может ни одно живое существо. И чем дольше этот период, тем быстрее дорога к неминуемой смерти.      
А по ночам странные существа стали бродить по пустынным улицам Олдара. Жители страстно молились своим богам, прося у них помощи и защиты. И забивались в страхе в дальний угол под кровать, стоило им только заслышать на улице тихую крадущуюся поступь. А тех, кто не успел до захода солнца найти себе убежище на ночь, ждала лишь обагренная кровью дорога в ад, ибо слуги смерти вовсю главенствовали на ночных улицах Олдара. И поутру не выспавшиеся жители, протирая сонные глаза и широко зевая, часто обнаруживали в темных углах улиц разорванные, недоеденные останки очередного бедняги. И лужа крови ярким пятном, как печать смерти, блестела в напоминание на грязных камнях мостовой.
Многие обитатели столицы, не выдержав одуряющего напряжения и еще способные сохранить свой рассудок, бежали из города прочь. Кто-то к своим родным в соседние города и села, кто-то на чужбину, кто-то отчаявшись, бросив все имущество, в известном лишь ему направлении, лишь бы подальше от этого кошмара.
Город опустел уже на две трети. Лишь воины – личная охрана правителя – да городская стража отважились еще большими отрядами ходить по улицам, и то только днем при свете яркого солнца. А ночь уже была временем демонов, и каждый раз утро освещало лучами новую жертву – и страшной участи не миновали ни женщины, ни дети, ни старики. Всех их мололи жернова Мрака и Темных сил.
Лишь в черной башне все также мерцал колдовской огонь, и облака дыма курений медленно вырывались из окна, улетая безучастно в небеса… 

*     *     *

Все началось сорок лет назад, когда не молодой уже правитель Олдара вознамерился укрепить свою и так незыблемую власть…   
За всю свою жизнь у него было более тридцати жен - любимых и желанных, обманом выданных замуж или украденных в набегах на соседние королевства. И все было бы хорошо, но только никто из них не смог долго выдерживать тех унижений и издевательств, граничащих с сумасшествием, что придумывал для них, уроженок известных родов и фамилий, сам правитель. И гибли его жены одна за другой, накладывая на себя руки. Но ни разу слезы горя не омрачили чело владыки. Женщины, как и все люди в стране, были для него лишь необходимыми для жизни вещами, которые он использовал, как хотел ради своих целей.
И принесли эти жены ему восемнадцать сыновей и восемь дочерей каждая в свое время. Девочек, едва им исполнялось двенадцать, правитель дарил в знак уважения и расположения владыкам соседних стран, намереваясь таким способом расширить торговые маршруты и укрепить политические отношения. Из сыновей же он возмечтал вырастить свою собственную армию личных защитников, верных преданно только ему одному, привязанных к этому делу не только цепями закона, но и узами крови.   
Долгие годы обучения и тренировок воспитали в юношах настоящих воинов. И учителя различных боевых школ, призванные для зтого в столицу, были ими довольны и восхищались их успехами, по крайней мере, до поры, пока топор палача не лишал их жизни. Правитель тщательно скрывал все следы, ведущие к истокам обучения телохранителей, и сам лично контролировал все их желания и потребности. И не мог он не нарадоваться, глядя на своих охранников, грозно вышагивающих у него за спиной или сопровождающих его на приемы и церемонии. Но радость его была преждевременной.
Один из младших сынов-воинов, принц Арджун, был очень сильно привязан к своей родной матери. Он любил ее всем сердцем, даже больше чем отца, которого должен был почитать почти как бога. И поэтому он не смог простить ему, когда тот повелел заточить мать в храм Хатри, демонов Хаоса, коим поклонялось кровожадное племя муджангов, обитающее на границе пустыни у черного капища. Там юная еще по годам женщина, не выдержав жестоких пыток, умерла, так больше и не увидев свое единственное дитя. Тело бедняжки бросили псам и больше о ней, как и об остальных умерших женах правителя, не вспоминали.
Но Арджун все же узнал о произошедшем и в гневе не стерпел, как его братья, склонившиеся перед несправедливостью. Он первым воспротивился воле отца.
В то время страшный голод гулял по стране, целыми деревнями погибал народ, задыхаясь в пыли на полях, сажая скудные крохи запасов в твердую мертвую землю, а воины владыки, объезжающие села и деревни, все повышали процент сбора налогов. Они ездили по стране, избивая, калеча и губя измученных ослабленных людей, отбирая последнее, что у них было. И даже проезжая по мертвым селениям, где остались лишь трупы умерших жуткой смертью жителей, воины лишь смеялись и плевали мертвым в лицо.
Все лето не было ни капли дождя и безжалостное солнце уничтожило и до того скудный урожай. И голод полностью воцарился в стране. Но это была не последняя беда. За засухой пришли, наконец, долгожданные дожди, тяжелые тучи скрыли небо, и холодная вода стеной полилась с небес. Дороги размокли, улицы наполнились мутными бурлящими потоками - сточные системы давно засорились и совсем не ремонтировались. Гибель грозила королевству, а правитель лишь знай нежится в тепле да гоняет слуг по комнатам, раздавая пинки и тумаки.
И вот тогда кара в лице Арджуна нависла над его головой. Словно Перст Судьбы встал мститель за спиной обманщика и предателя. Но удача была не на его стороне. Арджун не смог убить отца, а лишь глубоко оцарапал его тощую грудь острым мечом, наследием подло убитых наставников. И тут его схватили джуры – дворцовая гвардия правителя, состоящая из детей высокородных людей города, патрулировавшие тронный зал. И страх тогда прокрался в душу владыки, и с ужасом смотрел он на беснующегося и исходящего пеной сына у своих ног, придавленного к полу закованными в черную броню телами, и видел в его глазах свою смерть. И так укоренился этот страх в нем, что ничто не в силах было его оттуда изгнать.   
Арджуна казнили на рассвете, отрубив голову и выставив ее на всеобщее обозрение у восточных ворот дворца. Но что самое страшное – владыка видимо так сильно испугался в ту ночь, что умер в душе как человек окончательно. Вместе с предателем он казнил и всех его братьев, ни в чем неповинных своих сыновей, стойко принявших верную смерть. Следом последовали все их учителя, наставники, прислуга. Огромная гора трупов высилась у южной стены площади казней и дождь ласкал их мертвые тела, плача по невиновным.
И с тех пор прошло долгих шесть лет, голод отступил, истощенная земля вновь воспрянула, наливались соком растения и животные жирели на пастбищах, но горожане больше не видели своего правителя. Проливные дожди прекратились, вновь ясное солнце, уже не несущее гибель, сияло на чистом небосводе, но мрак и смерть медленно просочились в город, еще не отошедший от пребывания в нем призрака голода. И новые беды одна за другой, как молнии с небес во время яростной грозы, сыпались на головы измученных людей.

*     *     *

Небольшой зал на самом верху самой высокой башни города был все также освещен багровым насыщенным светом. Свет этот исходил от странных камней насыпанных горстями в чаши из черного металла, стоявшие на каменных подставках и на треножниках у стен. Камни не дымились, и, казалось, что таинственный свет, переливаясь, исходит прямо изнутри их. Легкий колдовской туман низко стелился по черному мрамору пола, замирая у стен, выложенных плитами, испещренными странными письменами и рисунками.   
Пять тонких витых колон по периметру поддерживали конусообразную крышу, покрытую коричневой черепицей. Из вершины конуса вниз спускался на цепи странный отливающий металлическим блеском шар, усеянный множеством тонких, острых, как иглы, шипов. Шар таинственно блестел в багровом свете, медленно покачиваясь над темным провалом, что был расположен ровно по центру комнаты. Дым испарений вырывался из его недр, смешиваясь с туманом, и холодный ветер гудел где-то во мраке.
Напротив окна, единственного во всем помещении, украшенного резными окантовками из камня, возвышался золотой трон, укрытый черным бархатом. Подлокотники его были выполнены в форме вьющихся цветов и растений, а края спинки украшали замершие, зыркающие в пустоту орлы. Дверей в зале не было.      
На троне, нарядившись в темные одежды, укутавшись в меховую мантию, восседал, скрючившись, сам правитель Олдара. Он очень исхудал за все это время, лицо осунулось, пошло складками и морщинами, руки заметно дрожат, в глазах туманная пелена. Он очень осторожно, стараясь не повредить ветхие страницы, листал древний толстенный фолиант в переплете из кожи девственниц, написанный кровью выпотрошенных младенцев. Пыльные сухие листы противно шелестели в теплом воздухе. Иные звуки не тревожили тишину зала, было словно ночью в склепе, даже странный кисловатый запашок напоминал об этом, но старик, казалось, ничего не замечал вокруг. 
Вот на главной башне города заговорили механические часы, подарок цеха мастеров родному городу, отбивая полночь, и человек встрепенулся.
Он закрыл книгу и, кряхтя, опустил ее на пол с краю, не удержал, и толстый фолиант грохнулся на плиты, породив странный вибрирующий звук, заметавшийся в этой темнице в поисках выхода да так и затихший на каменном полу. Закашлявшись, правитель выудил из внутреннего кармана мантии небольшой золотистый шарик размером с ноготь большого пальца мужчины. Он крепко зажал его в кулаке и, закрыв глаза, что-то тихо и страстно зашептал, а затем встал с трона и приблизился к провалу, взглянув во мрак. Вот он вытянул руку и уронил шар в бездну. Тот сразу же исчез во мраке, и после этого вроде бы ничего не произошло, все осталось, как есть, но старик чего-то ждал, напряженно всматриваясь в глубину колодца. Вот он будто бы уловил какой-то звук, дернулся, словно очнувшись от сна, и юркнул обратно на трон, где, теребя пальцы, стал ждать дальше.      
Вот туман с силой выплеснулся из провала, закручиваясь в голубые спирали. Красные искры снопом вырвались из бездны, закружились в воздухе и медленно осели на пол, потеряв свой цвет.
Но это было еще не все. Странное ярко-розовое существо, больше похожее на очень длинную змею, перемахнуло через край колодца и соскользнуло к трону владыки. Тот не испугался увиденного, скорее обрадовался такой долгожданной встрече. Яркая змея, светящаяся изнутри, словно все ее органы составляли жгуты и полосы фосфора, нежно обвилась вокруг трона несколько раз, свернувшись тремя кольцами, а после обтекла весь зал, оставив одно самое большое кольцо своего тела по периметру стен. Старик же лишь счастливо смотрел на нее и в глазах его плескались огоньки радости.
Змея, сделав свое дело, приблизилась к человеку и осторожно положила голову ему на плечо, закрыв пронзительные желтые глаза. И тут бледный розовый свет охватил куполом весь зал, блокировав стены, пол и крышу от чужого воздействия розоватой стеной. Это была своеобразная защита, через это поле никому не пройти незаметно и в целости, сохранив свое тело и душу. И ради такой защиты старик готов был уничтожить все, что имел, ибо страх, что укоренился в его сердце, был сильнее самой жизни.
Правитель уже не замечал ничего вокруг, он нежно обнял источающее тепло тело гада и заснул, закутавшись в теплый мех.
Но ни он, ни змей не заметили тени, что за миг до активации защитного экрана просочилась через окно в залитый багрянцем зал…   

*     *     *

Отец умер у него на руках. Младшие братья погибли десятью днями ранее вместе с матерью, не успев добежать до укрытия ночью. Он слышал их безумные крики на улице, но уже ничем не мог помочь. Они умирали растерзанные нечистью всего в нескольких шагах от спасения. Их истерзанные трупы хоронили утром, и никто не мог сдержать слез. А вот теперь и отец ушел в мир иной вслед за ними, не выдержав боли разлуки и тягот несчастной жизни. Он вновь с теми, кого так любил и ценил…
Юноша похоронил его в саду на задворках нищего дома рядом с матерью и братьями под теряющим листья старым вязом. Простившись с ними, он покинул отчий дом, так ничего больше и не тронув в обители смерти и печали. Он вышел за ворота и одиноко стоял на узкой улочке, смотрел, как яркое солнце медленно опускается за горизонт. Совсем скоро ночь вновь раскроет свои объятия, наполненные страхом и страданиями.  И нечисть заполнит город.   
Но он не боялся смерти. Нет, теперь ему уже нечего было терять. И только боль терзала его грудь и душу щемила не выносимая тоска. Но возможно еще попытаться хоть что-то изменить. Не растратить остатки времени впустую.
Странная мысль тогда мелькнула в его голове. Он развернулся, уверенный в своих силах, и взглянул вверх, туда, где в сумраке черной полосой выделялась ось башни, где наверху все также мирно до поры горел багровый свет. Там источник всех бед, там засел самый жестокий и безжалостный враг города. Там и должно свершиться возмездие.
И решимость выполнить то, что задумал, все сильнее грела его душу. Ну вот и все, обратно пути больше нет, ни для кого. Вооружившись кинжалами, что когда-то подарил ему отец, юноша устремился по погружающемуся во мрак городу навстречу своей судьбе.

*     *     *

Узкие улочки, заполняющиеся вязкой тьмой, неприветливо встретили позднего путника, а ведь это был его родной, с детства знакомый город. Юноша уже не узнавал его, тьма и силы, что таятся за ее пеленой, уничтожили все краски да и саму жизнь здесь. Не многие остались, чтобы бороться, еще меньше тех, кто что-то может сделать, но боится. Большинство же это те, у кого просто нет иного выхода, кроме как жаться по укромным углам в ожидании страшной расправы.
Юноша тенью скользил меж домов, петляя по заваленным грязью и мусором переулкам. Вот и площадь Рассвета, одинокий фонтан заросший сорняком и наполненный черной водой давно уже молчит, и синие струи чистой воды не стремятся в небо; все мертво, прогнило и занесено прахом смерти. Лишь ветер еще еле-еле играет опавшей с деревьев листвой, гоняя ее по дорожным плитам.
За очередным поворотом узкая улочка переросла в небольшую аллею и вывела прямо к стене дворца. Справа виднелись кованые ворота, и юноша смело направился прямо к ним, осматриваясь в поисках опасности по сторонам. Мрак уже наполнил собой весь город, нигде не горел ни один лучик света, и монстры, таящиеся во мраке, уже спешили на охоту.
Ворота были распахнуты настежь – их давно уже не запирали, не от кого было охранять обитель владыки. С наступлением ночи все бегут по домам, а стража отправляется в казармы и запирает все двери на тяжелые замки и засовы, пережидая там еще одну длинную, кошмарную ночь. Страх медленно, но верно убивает и их сердца. И многие из них ищут покой в вине, азартных играх, но не находят его и тяжелая ночь наносит еще один отпечаток на их суровые измученные лица.   
Юноша скользнул через двор, прижался к стене дома, стоявшего справа – домику для слуг – осмотрелся и, не обнаружив поблизости никого, взобрался по приставной лестнице на чердак постройки, а оттуда на крытую досками крышу. Затем разбежался и перепрыгнул на крышу пристроя, а дальше по узкому карнизу перебрался на нависший над входом во дворец балконом, на котором примостилась статуя свирепого грифона в полный рост. Юноша вцепился ему в спину, закинул ногу и оседлал, после достал руками до крыши, подтянулся и взобрался наверх. Не успел он лечь на нагретую солнцем черепицу, как где-то внизу раздался страшный ворчливый рык и тяжелые шаги сотрясли весь двор. Что-то прошествовало в открытые ворота, замерев у стены, почесалось, но вскоре возобновило шаг и скрылось на улицах города. Что это было, путник не ведал, мрак полностью скрыл все очертания страшного существа.
Юноша вскочил на ноги, молясь от пережитого ужаса своим богам, но не утратив решимости. Желание поскорее разобраться со всем лишь возросло. Осторожно перебираясь с постройки на пристрой и далее по крышам он добрался до основания башни, примкнувшей к одному из залов дворца. И взглянув вверх, различил он во мраке таинственный свет, все также рвущийся наружу из единственного окна.
Туда вел его путь, озаренный огнем мести, лишь там он сможет обрести покой в своей растревоженной душе. Итак, вперед! Тяжело вздохнув, юноша начал свое восхождение. Медленно, прижавшись к теплым камням стены, он нащупал углубление в кладке, уцепился за него пальцами и, отыскав опору для ноги, начал подниматься. Под ним черным пятном на лоне земли лежал город – мрачный, потрепанный, почти мертвый.  А в вышине билось сердце мрака, что было в ответе за все беспорядки и сотни невинных смертей.
Яркие звезды лениво мигали в вышине, и где-то сбоку пробивался свет взбирающейся на купол небес луны. Не слышно птиц, кругом божественная тишина, так отличимая от напряженного мрака внизу, она ласкает его слух, успокаивая, расслабляя.   
Вот он уже у окна. Ветер обдувает покрытое потом, уставшее тело. Сердце бешено бьется в груди – еще рывок и он внутри.   
Но тут странные рваные тени закружились вокруг, рассекая воздух своими легкими телами, наполняя его скрежещущим шепотом мертвецов. Тонкий писклявый смех зазвучал в ночи. И жуткая нечистая аура накрыла человека своей тяжестью и грязью, словно его окунули в отбросы Вселенной. Страшная вонь наполнила легкие, юноша закашлялся и едва не сорвался вниз, но рефлексы спасли его и тело сработало на опережение разума. Еще миг и юноша просто ввалился в зал под куполом башни. А за спиной полыхнул розовый свет, наполняя собой весь зал.

*     *     *

Едва увидев черный провал посреди зала, жуткого змея, что обвил своим телом помещение и спящего правителя, юноша ужаснулся. Этот безумный старик продал все – даже собственную душу – за колдовскую силу и спокойствие, что дарит, оскверняя чистый воздух своим дыханием, черная бездна. И ради этого призрака защиты он пожертвовал столькими людьми. Да будь же ты проклят во веки веков!!!
Выхватив ножи, юноша смело прыгнул вперед, и острая сталь жадно впилась в дряблое горло старика. Но ни капли крови не вытекло из перерезанного горла, лишь странные шары пронзительного желтого цвета – то, во что превратилась его душа после воздействия сил мрака – водопадом хлынули из раны на мраморный пол, раскатившись с грохотом по всему залу. Несколько из них, закружившись, рухнули в бездну, перекатившись через край провала, и исчезли во тьме.   
Змей, не ожидавший появления здесь чужака, вдруг полыхнул багрянцем и поднял голову, уворачиваясь от второго удара острой стали, взглянул на врага.
Перед ним замер тяжело дыша молодой человек и в сильной руке его сверкало оружие. А наниматель  и проводник черных сих бился в последней агонии, выплескивая наружу сжирающую его энергию, и вскоре затих, обретя смерть. И теперь все крамольные и честолюбивые планы властителей бездны пошли прахом, рухнули, разбившись на мириады кусков, и покрылись смрадным пеплом поражения. Демоны, почувствовавшие власть, нащупавшие ход в мир живых,  не уберегли слабовольного старика, бывшего их проводником. 
И осознав, что все кончено, змей разъяренно зашипел и сжал все свои кольца, что опоясывали комнату, ломая словно в тисках колонны и терзая еще живую плоть убийцы. Стены дрогнули от силы высвободившейся магии,  посыпались раскрошившиеся камни, крыша пошла трещинами и просела.
Страшный вопль умирающего разорвал тишину. Тело змея раскалилась, налилось жаром глубин, обжигая хрупкую плоть человека. Кожа юноши горела, пошла кровавыми пузырями,  одежда висела дымящимися лохмотьями. Боль, словно атомный взрыв, пронзила все сознание и заискрилась огнями ночи. Пахнуло горелым мясом.
Но ничего уже нельзя было изменить, и ярость демона была бесполезна. Вот громкий протяжный гул пронесся по всему залу, сотрясая башню до основания. Ее качнуло, закручивая по оси, послышался громкий треск, едкая пыль взметнулась в воздух. А человек все кричал – от него остался уже лишь обугленный труп, но он все кричал. И тут огромная лапа зеленого гнойного цвета с острыми черными когтями выскользнула из недр колодца и схватила беснующегося в гневе змея, сжала с силой и утянула вниз в бездну, увлекая следом трон, обломки колон, труп правителя, часть крыши и то, что еще осталось от бесстрашного мстителя. Все ухнуло в бездну.   
И в тот же миг черная башня оглушительно взорвалась, разлетелся окрест расплавленный камень, сбивая на лету испуганно кричащие тени, испепеляя их тела.  Словно живые факелы, оглашая ночь криками боли и ярости, заметались они, медленно  падая на объятый мраком город, где и умирали.
Часть дворца превратилась в руины, и огонь взметнулся к небесам, частично переползя на ближайшие крыши города. К утру множество домов было уничтожено и черный дым окутал все непроглядной пеленой.
Но в эту ночь страх отступил, и люди, словно влекомые чем-то, вышли на улицы, и смерть впервые за долгие годы не обрушила на них свой мстительный меч. Они видели, как гибли в очищающем огне последние демоны, как умирали в грязи жуткие твари, и как медленно подыхало огромное клыкастое существо, разрушившее храм на краю Аллеи Рассвета.
Но вместе с погибшими тварями отправился во мрак и юный герой, чье имя так никто никогда и не узнает, как и то, какой ценой он совершил свое деяние.   
С первыми лучами солнца смерть оставила город, отпустив пусть и на время измученных горожан из своих цепких пальцев. А впереди лежали еще долгие годы очищения, возрождения и процветания…

*     *     *

Но юноша, что пожертвовал жизнью ради мести за родных и павших в битвах с мраком людей, не исчез в пасти бездны, хоть и остался в мире демонов на века.
Он и сейчас живет  на одинокой скале, вернув себе свой облик, и его обитель медленно плывет в теплом воздухе, увлекаемая течением эфирных ветров звездной сферы, мерно покачиваясь на незримых волнах.
И часто в одиночестве сидит он на краю, свесив ноги вниз, и смотрит вдаль, где разноцветные огни водят свои хороводы, наливаясь ярким светом, взрываясь и вновь воскресая из мрака. Там клубятся черные тучи и часто мелькают молнии, озаряя непривычный для человека мир духов. А огненный змей иногда прилетает к нему, и они долго молчат, сидя на крыльце деревянного дома, не зная о чем говорить. Пленники этого мира – не друзья и не враги. Но когда-нибудь они найдут все же, что поведать друг другу…
И вечно течение волн бездны, и нет пути из этого мира мрака, лишь к черному искрящему водопаду, который срывается с огромной высоты на краю миров и падает вниз в обитель Вечной Пустоты, где даже смерть и ее творения исчезают навсегда…


Если вам понравилось данное произведение буду рад если это отметится не только как электронные цифры в статистике
сбербанк 5336690375750298