Мемуары дезертира книга 2 глава 30

Прервали мы сие повествование затем, чтобы наш невъеДенный дерьмократический читатель, отстоящий по времени, строю и достижениям прогресса на недосягаемый уровень, сам определил: кто прав был при социализме, кто лев як Троцкий, и чему по цвету ближе наши герои.

               

Дизель хуже зоны! Больше натворишь – меньше сидеть будешь!  На троих с начальником гауптвахты. Схватка с патрулем – лучшее приключение.

 

Продолжим наше скорбное покаяние. На водке остановились. Все на ней – проклятой! Приходилось ныне покойникам, но в то время парням вполне бравым, совершать какие то подвиги во имя добывания презренных денег на пойло… А бухалово в части  еще та валюта! Засада без золотого запасу. Коснись чего, они за водку в роте вольные шмотки на побег найдут,  жратвы, даже пристанище на ночь ( кто беглецов в батальоне искать будет!? ) Короче весь стройбат на корню скупить можно!

И вообще, что за жизнь без приключений!? Длить жалкое существование. Как все окружающие - вплоть до начальника губы. У тех хоть отговорка есть: во имя светлого будущего! (Которое никогда не наступит.) «А у звезды, что сорвалась и падает – есть только миг. Ослепительный миг!» Именно он называется жизнь. Для Кировских Дартаньянов как на фронте – каждый день может быть последним. Они живут настоящим. Вино, девочки, приключения… Но и музеи Шпала лично не пропускал, в светлые минуты легальной увольнительной. Когда к дознавателям вызывали. Коляна иная перспектива беспокоила: нагадал следователь ему дисбат за совершенные деяния! Кому охота? Дизель хуже зоны!

Ермак возражал, негодовал, требовал поднять доармейские дела. Хотя бы тот момент, когда он сбежал с собственного суда. Прямо Котовский! Через туалет в перерыв, назначенный для вынесения ему приговора. Следователь сурово отрубал, мол отвечать солдат будет только за воинские преступления! Как оппонент себе это представляет: трибунал в Новосибирске станет затребовать дела из Кирова, годичной давности… Из суда? В общем, получалась ситуация: для того, чтобы понести меньшее наказание ( зона против дисбата ), подследственный должен совершить большее преступление! Ротному морду набить – скажем. Но это было непредсказуемо в смысле последствий! И Груздь, со своим уголовным опытом, советовал более легкий и действенный путь – взять ларек на уши. Чистая уголовщина, никакой политики и срок  стандартная трешка. Если они грабеж еще сумеют замять – все таки терпила частное лицо, может не иметь претензий, то ларек - это уже государственная собственность! А значит неотвратимость наказания обеспечена!

Провоцируют, сволочи, на преступление! А потом удивляются: отчего у нас незаконопослушная страна? Потому что в ней невозможно жить по закону!

               

Главное при развитом социализме в залупу не лезть! У нас ведь какая сверхзадача на****алась?! Доказать всему миру, что стоящие у руля «Сидоры лютые» по натуре «белые и пушистые!» Мол, у них душа болит за каждую сироту – сиротиночку! Просто время нонче такое, что без сиротства нам ну не как не обойтиться! ( См. «Неуловимые мстители» ) С понтом при народной власти в принципе невозможны отщепенцы. С ней радемой по её же правилам. Пока выискивают (или  назначают) врагов, некогда уголовниками заниматься! А мало ли у нас идиотов, готовых за абстрактные «общечеловеческие ценности» жертвовать конкретными благами? У этих «узников совести» с головой не в порядке! Введут советские войска в Венгрию или Чехословакию – радоваться надо за державу! Сферы влияния увеличиваются. А их совесть гложет! «Вина наша перед народом Афганистана ( подставь любую  страну ) велика и неизбывна!» Такую блевотину во время перестройки писали эти клоуны! А когда поперли Русских сраной метлой ото всюду, вот тогда заебись! Воистину, пидорасов, которым все чего то не жилось и маялось у нас при Леньке Брежневе хватало! Мечтали себя как то проявить и выебнуться ( а в космос слетать на голову стебанутых не берут!) Опять же в США с ореолом «мученика» на халяву охота! Вон Бродский сказанул против власти, а его за шкирку и на хутор за кордон! А там шнобеливскую премию! Солженицын «Один день Ивана Денисовича» написал – всю жисть на Канарах маялся! И давай непонятые гении с вилами на паровоз кидаться.

Шпала вот «план» недовыполнил, и уебали ему четыре с половиной. А взяли бы с Коляном магазин, - сидел бы стандартную трояку. Не один, в тайге, у черта на куличках. А вдвоем, на месной зоне, у земляка дома! Значит и коны на волю ( а это грев: водяра, балобас…), и поддержка, подруги на свиданку. Хотя… Точняк при таких раскладах Груздь на достигнутом не остановился бы! Пошел по кривой, и на одном сроке не зациклился!

 

 

  К вечеру их пребывания на губе в статусе самоходов, полкан сжалился и компенсируя испорченный день налил пол стакана на брата опохмелиться! Мол, жрете сами, беглые, в городе, приключений на жопу ищете! А нет придти, полковника угостить! Все таки не мало добра вам сделал. И еще не раз встретимся!! Опять же тишину, спокойствие и отсутствие палева в стенах губы гарантирую. Патруль, исполняя просьбу начальника, отвез друзей к воротам «родной» части. Но Шпала с Коляном, наученные горьким опытом, предусмотрительно закопали в расположении на черный день литру водяры. При следующем попадании на кичман должники свою вину загладили: Ермак позвонил по телефону из кабинета начальника губы знакомым, и те через час приперли бухалово и закусь.

  На губу Груздь с Вятским доставлялись регулярно и столь же безотказно их оттуда выпихивали. Бухают, дерутся, дисциплину разлагают… Так зато ж не бегут! А создай «духоту» - фить, только орлов и видели! Ищи тогда, лови вольнолюбивых по новой. И выговора за индейца Джо и его кента  Мцыри  огребай. Кому это нужно?» Подполковник – губарь объяснял незнакомому патрулю деликатность ситуации, живописал неординарные личности задержанных. Короче, создал рекламу еще ту!!!  Через две недели весь служивый люд Кирова уже знал: в городе завелись два отморозка, которых лучше не трогать. Во первых на патруль с ремнями драться бросаются, а во вторых на губу их все равно не сажают. Так что связываться с обезбашенными лишняя морока и геморрой! У одного, кстати, пагоны летчика.

 

  Понапрасну, конечно, друзья в драку не лезли. Убегали от патруля, ежели чувствовали в себе кураж и имели намерение позабавиться. Ермак знал каждую подворотню! Да и солдаты оказывались, как правило, не спринтеры. В темноту защитники спокойствия  вообще предпочитали не лезть. Оно и понятно: кому охота за командирские амбиции голову подставлять?

  Однажды дернули вдвоем, да разминулись. Шпала очередной раз оглядывался на догоняющих, когда Колян нырнул куда то в хитрую дыру. А возвращаться времени нет - патруль на пятки наступает! Спортивный попался боец. Тут сапоги еще ноги тянут. На губе комендант Черноморскому страннику отвалил то шмотки фартовые, но все хорошо к случаю! А лопари у Витьки с подогревом – кирза изнутри войлоком подбита. Теплая вещь, только убегать в них тяжело – лишний вес и упругость. Короче, видит Груздь: не может он от патруля оторваться. А что, думает, ну еще раз к полковнику привезут, все равно к вечеру отпустит. Тормозит он, разворачивается. Жмет стоп кран и патруль. Двое. Один с карабином – видать старослужащий спереди, второй по всему прикиду черпак. На почтительном расстоянии держатся. «Закурить дай братишка» - обращается Шпала к переднему. ( Задний, соблюдая субординацию, прыгает на атас ) «Ты чего остановился?» – недоуменно взирает на него карабинер. «Сапоги у меня тяжелые – не убегу я от вас!» «Да не собираюсь я тебя догонять, ты только поршнями шевели. А то офицер в переулок дыбанет, а мы стоим с тобой лясы точим!»

  Вдохновленный напутствием воздушный асс вылетает за очередной угол и сшибает полковника. Не того из гауптвахты. Полковника вообще. Полкана вертит как чебурашку струей фарсажных сопел и он приземляется на сырой грязный асфальт. Жаль Витьке, что засадил такого почтенного с проседью офицера, но не будет же он полководца поднимать, извиняться, примочки ему делать. Есть дела поважнее. Стратег видит, что за беглецом охотится патруль и орет на всю улицу: «Товаришь солдат остановитесь! Товаришь солдат немедленно остановитесь! Буду стрелять!» «Ага! Размечтался! Раскатал губу! Кто такому долбоебу пистолет доверит? Держи карман шире! – думает Шпала, обруливая норовящих попасть в турбины пешеходов, -  Только и осталось сейчас что взять и остановится! Это же каким идиотом надо быть!»

  Он засекает в прицел отходящий трамвай, цепляется за него сзади на лесенку. Видит как к полковнику побегают со всех сторон солдаты, поднимают, отряхивают. А тот машет грабками, показывая в Витькину сторону. Бежит за трамваем тот же солдат с незаряженным карабином. «Стреляй его сукиного сына!» - орет с пеной у рта полковник. Трамвай идет нарочитно медленно. При желании его патруль и догнать может. Но блюстители воинского устава полковником заняты. Через стекло из салона на Шпалу смотрят любопытные рожи пассажиров. Показывают ему большой палец в знак поддержки. Орут водителю «Быстрей, дави на газ - солдата от патруля спасаем!»

  К полковнику подруливает воронок ВАИ. Все в него грузятся. Берут курс на погоню за Витькой. Троллейбус ему больше не спасение! Надо гаситься в проплывающей подворотне. «Вон какая херня получается из за одного неверного действия! - думает Шпала отсиживаясь на чердаке старинного дома. Из слухового окна выглядывает: Улица полна патрулей. Суетятся, щас облаву делать зачнут. - На кой черт он бежал? Мирно прокатился бы в воронке до губы да обратно и все дела! А теперь поймают – прикроют из –за этого неистового полкана.

  Уже в сумерках, по незнакомому району пробирается в свою часть. А идти то далеко! Днем блудили прилично. Да еще эти кривые переулки - словно бык пососал. Никто из прохожих не может объяснить точно, как Шпале до дому добраться. Только на трамвае нужно ехать, а на большой улице его патруль подберет. Весь город гудит как разворошенный муравейник.

 

  «Другой рядь» они с Коляном, сматываясь от патруля (кстати в том же месте), забежали в магазин «Спорттовары». (По этим декорациям спектакль можно ставить! Раз семь стычки с «нарядом» именно у этого магазина случались.) Тут доли секунды на раздумье! Напарник хватает его за руку и волокет внутрь. «Очумел!» - орет Шпала, «Там же один выход!» Как можно спасаться в «лампе». Они ведь не джины! «Я знаю!» - шепчет абориген уверенно. В магазине он тащит Груздя к прилавку с клюшками. Ныряет под него. Закрывающей собой проход, как Александр Матросов амбразуру пулемета продавщице уверенно травит: «Мы к заведующей, Валентине Владимировне… Михайловой. Тс – с! За нами погоня!» Девушка ошарашенная отступает в инвентарь. Интересная ситуация. Это напоминает Шпале «12 стульев», где Остап Бендер внушает Кислярскому: «С вашей помощью я надеюсь поразить врага.

Я дам вам парабеллум!» Кентавры (вернее кентяры) ныряют в завешенную тканью дверь, проникают в широкий коридор. Затем Ермак увлекает его в левый второй по счету кабинет. В нем за столом с многочисленными телефонами представительная дама. «Привет Валя!» - Радушно расставляет грабки Колян. И дама, пару секунд притормозив, кидается ему на шею. «Откуда, какими судьбами! Что за маскарад? Сколько лет сколько зим. Тебя же посадили.» «Не успели, я  тогда из зала суда сбежал. Отправили в армию. Год отслужил, вот решил домой смотаться, а тут попутали на грабеже. Теперь мы вот с корешем под следствием в здешнем стройбате приписаны. Гуляем до суда». «Колечка, как я рада тебя видеть! Хоть бы дал знать. Свалился как снег на голову…»

«Валь, за нами погоня, давай нежности как нибудь в другой раз. У тебя в кабинете окно открывается?» «Щас попробую». Рама поддается. «Слушай Коля ну это хамство!» «Мы, Валь заглянем через пол часика, когда тут все уляжется, обещаю. У тебя трешка есть?» Обойдя «Спорттовары» они видят через витринное стекло забавную картину: наряд патруля шмоняет заведение. Клюшки перебирают. Продавщиц под дулом карабинов согнали в центр, построили, допрашивают… Короче, носом землю роют, под юбки заглядывают. Не могут понять куда испарились два самовольщика. Колян со Шпалой берут в пивной по три кружки пива с сушеным карпом ( сдача в качестве залога за возврат кружек ) и перебираются в подъезд дома напротив. Отсюда театр военных действий как на ладони. Цирк да и только! Они зрители, а патруль с лейтенантом во главе – клоуны.

Когда «спецназ» наконец уходит, возвращаются к знакомой, договариваются на вечеринку с подругой для Шпалы.

 

 

«И опыт, сын ошибок трудных, и гений парадокса друг!» Наловчились старатели заначки впрок мастырить. Как день пролетный, на губе отсидели, к отбою их привезли. Наши рашен водяру откопали, догнались и песняка по части среди ночи. Командиры на ловцов кайфа толпой, а они ремни на кулак. Ссуть офицеры в рукопашную! «Ну давайте по-хорошему: поймались – под арест!» «Только из уважения к мундиру». В штабе перед дежуркой зарешеченная ниша. Хор имени «Пятницкого» туда. В обезьяннике до утра «Идет солдат по городу…»  проорали. Спозаранку везут нарушителей спокойствия на кичу сдавать. Начальник губы по кличке «Третьим будешь» ни в какую: «Мест нет!» и точка. Начальство его и так, и сяк: Мол  дисциплину окаянные  разлагают, распоясались, сил никаких нет! За свой счет кабинет подполковнику отреставрируют «И стройматериалами поможем.» Ну уломали губарая. «Ладно.- великодушно соглашается полкан.- Только не на семь, а на трое суток! И сегодня суббота. Они на довольствие только в понедельник теперь будут поставлены. А БЕЗ ДОВОЛЬСТВИЯ НЕ МОГУ. Везите в понедельник.» И два дня еще друзья гуляют на законных основаниях.