Запах книжных страниц

Я увидел ее вновь в книжном магазине в конце декабря, сумерки только начинали укрывать город, смешивая синеву с желтоватым светом фонарей.  Я шел домой, всегда ходил именно этой дорогой, пусть и более длинной – через парк, мимо кофейни и книжного магазина, и лишь потом в мою пустую квартиру.  Я знал, что рано или поздно встречу ее здесь, всегда бывало так.
Я вошел в магазин – приятное тепло и запах книг, иногда мне очень его не хватало. Она стояла у одного из стеллажей,  перелистывая толстый том Диккенса в коричневой кожаной обложке. Темные волосы обрамляли ее профиль, немного вьющиеся, как и в тот день, когда замок полыхал от моего пламени.
Нужно было подойти к ней, каким-то образом все объяснить, но хоть я и делал это тысячу раз, это было очень трудно.  Подумайте сами, как сказать кому-то, что знаете его всю вечность, если он совершенно не знает вас. Первое время меня интересовало, почему она не помнит меня, но потом стало все равно. В любом случае, обычно такое начало не способствовало знакомству.
Конечно, бывало и хуже, самым худшим был тот раз, когда я был драконом. Люди полыхали, разбегаясь с криками, над замком поднимался столп дыма, а она, растрепанная и перепачканная в саже, пятилась прочь от меня с глазами полными ужаса. А я даже не мог успокоить ее, не мог сказать ни слова, нет, даже не из-за смущения, хотя оно тоже присутствовало, просо физиология не позволяла. Я забрал ее из полыхающего ада, взял к себе, но ни золото, ни драгоценные камни не радовали ее, а больше я ничем не обладал.  Даже когда я просто смотрел в ее сторону, она забивалась в угол и плакала. А потом прибыл это парень в броне и убил меня, я не был особо против, все равно знакомство явно не задалось, да и моя форма была не слишком удобной.
Другие попытки были лучше. Однажды я был ее ручной крысой, когда ей было лет двенадцать – просторная клетка, корм, даже колесо чтобы не скучать.  Я был весьма счастлив, мне не требовалось ничего объяснять, и вниманием я обделен тоже не был, но век у крыс очень короткий, так что блаженство продлилось недолго.
Хотя были и более короткие жизни – майским жуком или бабочкой, залетевшей на свет, но о них я даже не вижу смысла особо распространяться – ничего интересного, да и помню я их слабо.
Конечно, удобнее было быть человеком. Хотя были и свои недостатки – жизнь чертовски долгая, а увидеться с ней иногда удавалось лишь на мгновение.
Так было во время падения Юпитера-3, когда флотилии вольфанианцев выжигали колонию, атмосфера пылала ядовито-зеленым пламенем, среди пыли и хаоса я увидел ее всего на миг, когда во время эвакуации гражданских она поднималась на челнок, даже не бросив в мою сторону взгляд. После завершения войны я думал найти ее, но спустя два дня погиб под обломками Капитолия.
Почти так же было и когда я служил в Ост-Индский компании, мы даже могли бы познакомиться на одном приеме в Лондоне, но до возвращения в столицу меня скосила тропическая лихорадка.
Лучшим был 1967-ой год, когда мы встретились на пляже в Нормандии. Она была рыжей и веснушчатой, лет двадцати, приехала провести лето на побережье со своим женихом.  Мы гуляли босиком по пляжу и говорили, как же много мы говорили, я не рассказал ей всего, лишь описывал свои истории, словно сказки или древние легенды. Они нравились ей, порой она смеялась, порой грустила. Песок щекотал нам пальцы ног, а закаты напоминали о Воротах Гипериона на другом конце млечного пути. В конце концов она уехала, вышла замуж, родила детей. А я так и остался в Нормандии преподавать литературу в университете, пару раз даже писал ей, но она не ответила. Вряд ли даже вспомнила того нелепого старика, что рассказывал ей сказки у теплого моря.
Когда я пытался рассказать ей, все было хуже, она пугалась, убегала прочь, привлечение к суду за преследование или заключение в сумасшедший дом были обычным делом, а один раз меня даже сожгли на костре за колдовство.
Колдуном я не был ни разу, даже не уверен, бывают ли колдуны в этом или любом другом из возможных миров, но однажды я  был рябью на воде, когда она хотела прыгнуть с моста и кленовым листом, что она засушила и использовала как закладку книги. Возможно эта любовь к запаху книжных страниц у меня именно с тех пор.
На улице начался снегопад, такой густой, что кофейни напротив книжного магазина почти не было видно. Я подошел к ней, заговорил, ничего, что могло бы ее отпугнуть, попытался пригласить в кафе напротив. Она улыбнулась в ответ, смешно поправив волосы за ухом, не сейчас, но может в другой раз, оставила мне свой телефон и вышла за дверь. Я замешкался, рассматривая том Диккенса, не последовал за ней, моя очередная ошибка.
Визг колес, грохот крики, метель и скользкая дорога, она лежала на асфальте раскинув руки, в глазах застыл даже не страх, удивление, на ее молодое лицо падал снег.
Я зашел в кофейню, взял как обычно – капучино и немного коньяка. Дома было холодно, в комнате работал телевизор, я все время забывал его выключать уходя. Сначала не хотел ничего писать, нет особого смысла, просто позвонил боссу и сказал, что не смогу выйти завтра на работу.  Затем решил все же оставить что-нибудь – какая разница, в дурдом меня на этот точно не упрячут.
Когда я допью кофе, то выйду на балкон, под пушистый декабрьский снег и вспомню те времена, когда у меня были драконьи крылья.
Может быть, в следующий раз все выйдет лучше.