Пробуждение

   Яркое солнце и, зачастую, сильный ветер в степи,- такие же атрибуты местного региона, как флаг и гимн какой-нибудь страны, так сильно завязана местная жизнь на этих двух факторах, двух столпах, диктующих и природный климат, и растительность, и перемены времён года, и даже оттенки  запахов самого  воздуха, витающего по просторам огромного, словно выровненного пространства земли.
   Прохладное летнее раннее утро начинается с того, что беспросветная тьма южной ночи начинает, наконец, слабеть, тени становятся размытыми, серыми и набежавший ветерок зашелестит по аллеям бесконечных тополей, пробуждая первых ранних птах. Небо на востоке быстро светлеет, безоблачное по всему горизонту, и сердце замирает от ожидания первых лучей светила.Огромное, оно стремительно обнажает своё ослепительно золотое лицо, и больно смотреть на его покоряющий чистотой и блеском  диск, на мощное движение пылающего гиганта,который воскрешает к жизни заново, этот сонный, словно заколдованный  мир.Невольно закрываешь глаза перед тихим чувством неги,на лице и где-то внутри,от которого невозможно удержаться, без улыбки радости. И ты уже не чувствуешь себя одиноко, ты уже часть действия, разворачивающегося вокруг...
   Через час огромный город совсем ожил и не было ни одного угла, ни единой ложбинки, куда бы не проникли живительные лучи мажора, шальные брызги этого небесного апельсина: выбеленные известью, как и встарь, глиняные мазанки отзывались белым светом, сохраняя домашнюю прохладу на весь день, заросшие буйно яблонные сады и огороды впитывали свет своей тонкой лиственной кожей, стремясь занять всякий  кусочек плодородной почвы. Стальные рельсы трамвая и электричек, отполированные многими парами колёс, также распыляли этот вездесущий блеск неуёмного властителя, пробуждая, шумом вагонов и звонками, жителей. И уже пошла по громадным окнам бесчисленных заводских корпусов красная волна зари, волна энергии нового рабочего дня, загремели, загрохотали, сдвинутые ею, мощные машины, засновали по дорогам грузовики и трудовой люд, на малой электростанции, зависшей над местной речушкой, с шумом рухнула порция воды.
   Малыш открыл глаза.В комнате было совсем темно, только сквозь старенькие ставни на крашенный коричневой масляной краской деревянный пол давно уже проливался утренний свет. Перина  пружинной кровати была настолько высокой, а тельце ребёнка настолько невесомое, что он просто плавал в постели, как в ванне, а кудрявая светлая голова возвышалась на огромной подушке, словно покрытая воздушной пеной. Сон быстро отошёл, мысли были ясные, как стекло. Он вскочил с кровати и помчался по полосатой  дорожке в соседнюю комнату к окну, посмотреть, что там, во дворе, какой денёк сегодня? Лето, как всегда, радовало бесшабашным теплом солнца, жар которого проникал повсюду, но в доме было прохладно и хорошо.Снаружи, по пыльной земле расхаживали озабоченные куры, высматривая зёрна семечек  и крупы, у деревянной будки лежал молодой пёс, с унылым видом положив морду на вытянутые лапы. Длинная железная цепь перекрутилась вокруг стального провода, проложенного от сарая к воротам,составленным из старого горбыля. На круглой клумбе, огороженной по краю кусками кирпича, уже цвели невысокие георгины, с правильными симметричными цветками, такие яркие и разноцветные, как на детской аппликации...
   Открыв дверь и выйдя за порог, мальчик тут же почувствовал этот необыкновенный свежий утренний воздух, в котором, как ингредиенты в супе, смешались отдельные запахи, ощущения, воспоминания и надежды. Здесь и свежесть известки дома, и терпкий тон тополиных листков и коры, и дух пропитанного маслом и керосином дерева от сарая, бывшего когда-то торговой лавкой, с заделанным наглухо окошком, на улицу.
   В летней кухоньке, на газовой горелке бабушка уже сварила молочную кашу, слегка подсластив её сахаром.Тут же тёрлась о ветхую табуретку серая кошка, с полосатым хвостом и белой грудкой и глазами такого же жёлтого цвета, как у хозяйки.
- Сашынька, йды завтрыкать,а то ж макарошки стынуть,- бабушка приоткрыла дверь кухни.
- Иду, бабуль,- Саша вприпрыжку добрался к столу.
Малыш поел, выпил чай с  бутербродом из белого хлеба с маслом, поблагодарил бабушку и тут же выбежал в сад, на простор и свободу. Схватив полной грудью струйку воздуха, принесённую лёгким ветерком, хотелось прыгать от радости и прилива сил, скакать по дорожке, отсыпанной печной золой и кирпичом, мимо грядок с цыбулей и петрушкой, пахучим огромным укропом и морковью, стыдливо торчащей оранжевой попкой наружу, размахивать руками, щуриться на ласковое солнце и вскрикивать на весь двор, петь громко песенки и дурачиться.
   Он обходил неторопливыми шагами сад,наблюдая, как зреют груши и яблоки на высоких деревьях, со стянутыми проволокой ветвями, как на заборе, покрытом огромными листьями винограда, млеют на солнце зеленые и фиолетовые гроздья, подёрнутые матовой пыльцой. Каждый уголок двора и сада вызывал интерес маленького школьника.И дядин турник, из обрезанного ствола старой яблони и врытого в землю опиленного столба, на которых лежала труба, закреплённая длинными гвоздями. Допрыгнуть до неё очень хотелось, подтянуться, быть сильным и большим, как дядя. Так же поднимать крепкими руками штангу из ржавого переднего моста дедовского  "горбатого Запорожца" и, с улыбкой торжества на лице, заканчивать упражнения. Пролить на себя холодную, казалось, воду в сколоченном из досок простеньком душе, с большой, крашенной чёрной бочкой наверху и куском толстого холста, вместо шторки. Мыльная вода медленно протекая по телу, нагреваясь от головы , несёт тёплую негу к покрывшимся уже пупырышками ногам, и падает сквозь редкий дощатый пол на сырую, с зелёным налётом водорослей, землю.Огромное махровое полотенце, в котором можно ходить, как в халате, укрывшись с головой, довершает процедуру очищения и разогретое красное тело трепещет, глаза приобретают блеск и хочется жить, ликовать, куда-то бежать и что-то творить...
   Саша подходит, улыбаясь, к псу Рексу, обычной дворовой собаке, с серой шерстью, которая лезет с него клочками постоянно. Рекс вскакивает навстречу протянутым тонким кистям рук, смотрит своими чёрными тоскливыми глазами, переводит виноватый взгляд с предмета на предмет, отчего брови начинают двигаться, как у человека, и, словно рассказывает что-то о своей короткой жизни...
Мальчик гладит его по голове, теребит за ухо и приговаривает:"Рексик, хороший, не грусти, вот придёт пятница и пойдём с тобой гулять на поляну. Будешь бегать, сколько хочешь, и палку приносить, и в футбол с нами играть..." Пёс отводит морду в сторону и уходит к миске попить воды.
   Наконец, бабушка отпустила Сашу погулять на улицу,подала привычным движением монетки,и,погрозив пальцем, наказала:"Только мороженое - понемношко".Рядом продуктовый магазин, с дощатым запылённым крыльцом в несколько ступеней и прохладным помещением, пропахшим смесью сладостей и прокисшего пива, с толстой продавщицей в белом халате и чепце и небритым грузчиком, в сером халате, с сигаретой во рту.По утрам часто приходит грузовичок, слышен звяк бутылок о металлические ящики и громкие переговоры продавщицы, при приёме товара.Здесь можно купить мечту всех детей,- фруктовое мороженое, за серебряные и медные копейки. Прежде, чем отдать деньги, малыш долго разглядывает каждую монету, золотые копны пшеницы, венчающие планету, увитые картушем с надписью, маленькую звезду, выбитую широкую надёжную цифру.Розовое мороженое, в бумажном стаканчике, такое прохладное и сладкое, тает во рту. А на улице солнце уже не даёт пощады никому: люди спешат по своим нуждам, кто в дом, кто в транспорт, собаки, высунув розовые языки, обессиленные, валяются в тени заборов, от жары дорога пылит за каждой машиной, и, кажется, пыль уже не оседает, а так и носится целый день по городу.
  Вот и полянка между громадными старыми тополями, похожими на гигантов, рождённых ещё в начале этого мира.Так подумаешь невольно, когда увидишь эти огромные загрубленные борозды стволов, в несколько человеческих охватов, с множеством длинных рук-ветвей,шелестящих мохнатой листвой, словно шерстью покрывающей этих дикарей.Тут же и плодовые деревья, у ряда домов, высаженные когда-то в майские праздники жителями-садоводами: кроме яблонь и груш, и шикарные шелковицы, усыпанные чёрными и белыми приторными плодами, и оранжевые абрикосы, с жестяными стволами и опасными колючками, и сливы, которыми объедается детвора.Газона нет, есть кусочек дикой степи, которую пересекли дороги, рельсы, тропинки... Малыш задумался о чём-то, глядя, как ползёт пятнистая букашка по стволу тополя. Протянул руку, коровка поползла по пальцам, мелко семеня цепляющимися лапками по розовой коже ладони. Щекотно и смешно.Рука медленно вытянулась вверх: "Божья коровка, полети на небо, принеси нам хлеба, чёрного, белого, только не горелого..."