1-437

__

Относительно тети Хони кажусь себе никчемным и  непонятным, но жестким  горожанином, а  относительно Вовы – горячим работником!

Вова – это  лежачий камень, и он добр, насколько может быть добр лежачий камень и раб своей лени. Если бы он был немощен, то вызывал бы жалость, а так вызывает неприязнь.

Все это прекрасно, но как все-таки быть с профессией – опорой и хлебом насущным? Положиться на Бога? А не на самотек ли?! Ведь и в Библии написано, что  к чему стремишься,  то и получаешь.  Будь у меня такая опора, я бы чувствовал себя  несравненно увереннее - со всеми вытекающими отсюда последствиями.

И все же ничего изменить нельзя, и все  оргрешения по большому счету ничего не меняют;  я же собираюсь не ждать погоды, а делать ее и это дело тоже может дать мне уверенность.

__

Они ехали на своей машине домой,  они улыбались и болтали и заходящее чудное солнце, встречая, светило в их сияющие лица… - молодая пара, наши соседи.

Это солнце потом лежало и на моем лице, но я говорил себе: нет, оно не для меня, оно их  по праву, оно им впору, а не мне. Каким прекрасным, наверное, им кажется  мир – на мгновенье я увидел его их глазами: золотистый, полный встреч и ожиданий.

…В «Скорой» сидел ухоженный мужчина в белом халате и читал журнал –  вот кто пьет полную чашу удовольствий и живет в комфорте, как материальном, так и духовном - и стоит только уничтожить Бога, как вы поймете, что он  - идеал, даже если у него не всё в порядке с моралью и нравственностью. Мораль и нравственность!? Общественная благопристойность – вот как следовало бы это назвать. Да и к чему догмы, ханжество и всякое  самоистязание? Это все морочит голову и сушит.