Запой

Первый раз голова у меня поехала после пьянки, лет пятнадцать назад. Крупно и резко! Бросился с ножом на автоматчиков из ОМОНа, которые спокойно могли меня ухлопать! Затем были «Белки». Тучей толклись в квартире всякие замечательные личности, типа Наполеона и Петра 1го!
Бегали туда – сюда, здороваться замучаешься! Ленин толкал с броневика речь о свершившихся мечтах большевиков! Белые и Красные конницы сшибались в кровавых сабельных боях.
Короче, проблема нарисовалась во весь рост: «Весомо, грубо, зримо» И, как всегда бывает в таких ситуациях, трудность лечения алкоголизма понимаешь, когда проигрываешь решающий бой, терпишь неудачу! До этого кажется, что запросто можешь бросить пить в любое время!
Как правило, за одной проблемой приходит еще куча! Накапливаются как снежный ком. Уходят, отворачиваются близкие. Исчезают друзья. Алкоголик проблема для всех! Не только для себя. Плюс к тому он теряет работу, деньги … А без средств к существованию в этом мире нет и человека.
Пить «как все» алкоголик уже не может! Когда я это понял, начал решать вопрос кардинально: бросал, завязывал! Это сказано слишком, потому, что оказывается, без алкоголя в жизни  совсем ничего не осталось! Приходится решать и эту проблему: попутно искать смысл жизни. А иногда он все же ускользает. СРЫВАЕШЬСЯ.  Не пьешь по пол года, году, два … Больше пока не случалось. На данный момент, после лечебницы не пью уже год. И дай Бог больше никогда в жизни ни грамма!
Но что это я все о грустном? Разве жизнь в пятьдесят с лишним лет сахар без пьянки? Один раз я сорвался сознательно потому, что сердечко прихватило дважды в течении месяца. А сто грамм снимает приступ! Проверено. Только потом за рюмкой не кончается! Всё только начинается. Самое интересное, опасное, ужасное и … смертельное! Гибельное потому, что каждый свой случай избавления я считаю чудом. И ОДНАЖДЫ МНЕ НЕ ПОВЕЗЕТ!
Так вот я понял в один прекрасный день, что приняв за воротник хоть гамм, «Губы помазав» я уже не могу остановиться. Собственно, я вообще врубаюсь, когда уже лежу с похмелья и умираю! А добраться до магазина не могу.
ПОСЛЕДНИЙ РАЗ НАПРОЧЬ ОТКАЗАЛИ РУКИ И НОГИ. Я кое как дополз до входных дверей, открыл их и орал пока сжалились. Залили вотку в горло. Сам не мог ничего. Только лег на спину и открыл рот.
Это страшная, смертельная болезнь! Однако, не затем ведь я начал сие повествование, чтобы заявить об этом. Сказанное общеизвестно и много раз повторено. Кто хочет, тот услышит.
Я Вам о вечном! О созирцании мира и самопознании!

Как то раз, после очередного запоя … С работы меня конечно выперли. И я пришел увольняться, еще лечась в наркодиспанцере. Начальник хороший человек. Майор в отставке! А я рядовой, севший на полсроке службы. И вдруг рассказывает незлобливо: «Ты помнишь, как во время запоя ежедневно названивал мне, требовал срочно привезти опохмелиться и разъебывал за медлительность, невнимание к подчиненным. Подгонял …» Короче, массу подробностей из моих блистательных обличительных речей!  Шок! А потом пол года при случайных встречах, люди, которых я и знал-то мельком, с удивлением сообщали, что был некий казус! Что-то на меня нашло. Звонил им, обличал, требовал, просил и угрожал! Всех, оказывается из телефонного списка обзванивал и терроризировал.
Люди из подъезда рассказывали, как день и ночь орал на весь подъезд и крыл всех матом. Куда то меня волокли. Кому-то я дарил денги, сотовые телефоны. Затем звонил в два часа ночи по домофону, поднимал с постели и просил открыть дверь, потому что ключ потерял, квартира открыта, до магазина добрался, опохмелиться достал, а домой попасть не могу!
Ходил же я за опохмелкой преимущественно ночью потому, что побриться уже не мог – руки тряслись без «Укола». Приходилось идти небритым. А зарастаешь во время пьянки фантастически быстро!
В сковороде, кастрюле, на столе, в холодильнике (Прикиньте, по сколько ж недель я пил!) пропало огромное количество вкуснейшей еды. Цымус, который и позволяешь себе в обычной жизни не каждый день!
У трезвого от подобных кушаний всегда слюнки текут! А тут наготовил, выпил и … Организму закусь уже не нужна! Любую, даже самую вкусную пищу желудку нужно перерабатывать! Тратить силы на её переваривание. А зачем это, когда водка усваивается без помощи желудка, прямо в клетке? Очень быстро. Не успеваешь еще стакан допить! И дает огромное количество энергии без всякого труда.
Организм переходит на питание исключительно алкоголем.
После возвращения из наркодиспанцера, По всей квартире: на полу, в кучах мусора, обломках мебели валялось огромное количество мелочи. От рубля до пятидесяти. Потому, что мелочь надо считать, удерживать в трясущихся руках. А на это нет ни времени ни сил. Их едва хватает, чтоб собрав волю в кулак, преодолевая потери сознания, вскочить, добежать до магазина, сунуть продавщице одной купюрой.
Мычишь (да она за несколько ночей и так всё понимает), прячешь бутылки в сумку, туда же не считая мелочь. И … Последний марш-бросок до дому! По задворкам! Чтоб менты не загребли.
Огромное количество пустой тары, разбитой и целой, стекла. Весь пол как лаком покрыт толстым слоем высохшего за месячное лечение пива. В нем бумажные деньги увековечены. Точно в Янтаре доисторические насекомые! Отстирал, подсчитал, пара тысяч. И то, на первое время. Хоть на хлеб.
На столе находишь завещание корявыми буквами. Родичам в два часа ночи боялся позвонить, чтоб не сорвалось!!! Послал СМСку с текстом, что покончил с собой, прошу никого не винить. Труп похоронить, чтоб не завонялся, так как живу один.
Когда лечился в диспансере, соседи по этажу с милицией вскрыли квартиру! Так как почувствовали запах (представляете  ванизм) и подумали, что умер. А это погнил диван: матрас, пуховые подушки от невероятного количество опрокинутого в беспамятстве пива.
Короче: МНОГО КОЕ ЧЕГО О СЕБЕ УЗНАЕШЬ НОВОГО, ПОСЛЕ ОЧЕРЕДНОГО СЕРЬЕЗНОГО ЗАПОЯ. В ОСНОВНОМ УДИВЛЯЕТ ЖЕВУЧЕСТЬ ОРГАНИЗМА!

Комментарий Сергея Абакумова на этот рассказ.

 Дорогой мой друг, Семакин…
Твою исповедь прочитал не в первый, и не во второй раз. Я её читал не так давно в твоём блоге, теперь вот – в газетном выпуске. Буду с тобой откровенен, брателло. Я уже давно не задаюсь вопросом: почему талант даётся не тому, кто с его помощью сделал бы и свою жизнь, и жизнь тысяч людей более звучной и звучащей, более достойной. В этом плане у меня давно нет вопросов. Они исчезали сами по себе по мере того, как уходили мои талантливые друзья и просто, как раньше говорили – «товарищи по цеху». Процентов семьдесят моих друзей, талантливых ребят, ушли из жизни по причине чрезмерной привязанности к этому чёртову «зелёному змею». Ушли: кто в 40, кто в 50 лет. Ушли, и что самое обидное – не оставив никакого более-менее заметного следа в жизни. Ни замечательных стихов, ни запоминающихся песен – ничего, кроме ран на сердцах своих родных и близких, измученных их душах и изломанных судьбах. Кто б там, чтоб там не говорил, ты, чертяка, талантливый человек. Но, тут ведь вот в чём дело: твой талант, он же и твоё несчастье. Не будь его, жил бы ты безбедно, как тысячи других: воровал, пил, жрал, плодился и гордился своим благополучием, которое, если хорошенько задуматься, присмотреться оказалось бы обыкновенным пшиком, к счастью никакого отношения не имеющим.

Я, Семакин, не стану напевать тебе песни типа: «Ах, какой ты молодец! Завязал! На тебе орден за это». А знаешь почему? – Потому, что ты умный, и в подобных словоизлияниях не нуждаешься. Но и добивать тебя я тоже не стану. Среди моих родственников, дальних и всяких, есть люди, которые, завязав, живут в трезвости десятки лет. Есть, точнее – были и другие, которые не пожелали унять свои ненасытные горла-глотки и канули в Лету, оставив жён, детей, матерей оплакивать их несчастных, «непонятых», «непризнанных» гениев. Но, Бог им судья. Это их выбор. И так между нами: ещё не известно, кому больше повезло.
Среди моих друзей и знакомых кроме музыкантов было много писателей, поэтов, журналистов. Всяких: талантливых и просто пишущих, пьющих и просто выпивающих – пьяниц и алкоголиков. Первые пили, выпивали, ходили на работу, воспитывали детей, любили жён (по праздникам), жили и умирали…, как большинство людей в нашей стране. Вторые пили беспробудно, от запоя к запою, когда каждое опохмеление становилось продолжением запоя. И те, и другие были хорошими, в принципе, людьми. Только с каждой выпитой рюмкой теряли они что-то ценное и невосполнимое в себе. Видно было, как дряхлели, иссыхали их мозги, как деградировали они морально. Как всё меньше становились они хозяевами своего слова, как всё больше превращались в рабов, в заложников своей слабости. Увы. Большинство талантливых людей, Семакин, пьют. Это общеизвестный факт. Но это совершенно не значит, что все талантливые люди – пьяницы и алкоголики. Мой первый учитель, Владимир Фёдорович Носков, учился в Донецкой консерватории (институте искусств) в одной группе с Евгением Мартыновым – абсолютным трезвенником. Да и Роберт Рождественский не вызывает о себе мнения, как об алкоголике. Мой второй учитель, Георгий Георгиевич Чендев, мог выпить одну-две рюмки коньяка, не более. А талантлив был не только, как музыкант – талантлив душой, щедростью её, душевной теплотой. Ты даже не представляешь, как мне повезло с учителями, Семакин! С Николаем Ивановичем Грибановым, моим учителем по литфаку, мы дружили многие годы после окончания ВУЗа. Выпивали в компании с другими писателями и поэтами, пели, читали, ходили к художникам, скульпторам, артистам и артисточкам, жарили картошку на электроплитках в их мастерских, запивали «горькую» портвейном «три девятки», но ни разу никто даже не «матюгнулся» грубо, грязно. Ну, вот такие были люди раньше, Семакин. Юра Грязнов, Владимир Семёнович Кокорев, Гнидкин Игорь Леонидович – референт первого секретаря обкома, проректор технолога, завроно. У этих людей я многому научился. Я был самый молодой в их компании, и, как ни странно, они меня любили. Сам не знаю за что. Ни разу не послали меня, как самого молодого, за бутылкой в гастроном. Ни разу. Уважали. Наверное, за то, что я их любил и уважал. Наверное, чувствовали это. У тебя, Семакин, были, конечно, другие учителя. И, тем не менее, ты не скурвился, не ожесточился. Ты стал искать спасение в дружбе с этим хитрюгой «зелёным змием», коварным и беспощадным гадом, погубившим ни одну доверчивую душу.
Теперь самое главное: ты, бесспорно, талантлив, брателло. И не надо унижаться, извиняться перед кем-то за то, что ты несчастлив. А кто счастлив в нашей стране? – Один Бабин. Ну, и Калуцкий, когда ему разрешат. Нельзя, невозможно быть счастливым вполне в, сошедшем с ума, обществе. Невозможно просто. Аморально. И всё же, друг мой, ты побереги себя. И, попробуй написать что-нибудь типа…, рассказов, глубоких, как у Чехова, извини. Талант у тебя есть, знание жизни, я думаю – тоже. Не хватает? – Иди в люди: поговори с тем, поговори с этим. Одень, примерь на себя «шкуру» каждого из них. Если двадцатилетняя девочка из Корочи может, почему ты – нет? Вот эта твоя исповедь, это же – готовый рассказ маленького, несчастного человека с большой душой. Только его надо причесать, придать форму, вложить в уста героя рассказа ли, повести ли, как это делали Великие. «Горькими», «достоевскими», «толстыми» ведь рождаются только по паспорту, а становятся по жизни, живя и страдая, переживая и сопереживая.
Я сам – никогда больше пары стопок не пил. Ни на свадьбах, коих отыграл сотни, ни в ресторанах, в коих играл многие годы. Очевидно, я бесталантлив. Природа наделила меня вместо этого способностью чувствовать и переживать боль других. И это, я тебе скажу, хуже любого наказания. И самое страшное, что я не могу воплотить в реалию вот те мои слова из стиха о «пофиговщине»:
«Однолюб я. Лучше мне спрятать боль свою в вине.
Лучше в омут с головой, к чёрту лысому». (Это не про Бабина, который страшнее чёрта. Извини, Владимир Иванович. Как ты там сказал, совершив самую большую подлость в своей жизни, оболгав меня: «Газета лишь выразила своё мнение». Как можно выразить мнение о том, чего не знаешь, не понимаешь и не желаешь понять? Это тоже – определённый талант по имени подлость. Упаси Господи нас от этого таланта.)

Если что не так, извини, брат Семакин. Ты ж знаешь, я к тебе хорошо отношусь. Надеюсь, ты меня поймёшь.
Сергей Викторович.