Святки

               

                «Любовь не пожар,
                загорится – не потушишь» (Русск. пог.)

             Вечера между Новым Годом и Крещением – страшные вечера. Святки. Святые вечера. Нечистая сила в такие дни, а особенно ночи,  очень активна, и ходить по деревне становится  небезопасно.
             Однако девушки с нетерпением ждут этого времени, чтобы гадать ночи напролёт – на суженого, конечно.  Вера с Надей, например, вчера ходили за деревню, на перекрёсток дорог. Слушали: в какой стороне залает собака, туда и замуж идти!
           При этом надо приговаривать:
           - Взлай, взлай, собачка, на чужой стороне, у свёкра на дворе, у свекрови на печном столбе, у ладушки на кроватушке!
           Гадают, а всем стра-а-шно!   Святки! Нечистая сила лютует! Скорее бы залаяла собака, да домой убежать. Да и холодно…
        Звали девчонки с собой и Настю, третью подружку, но та уже определилась – для неё не было на свете никого лучше Гришки-тракториста. А что? И собой  хорош, и профессия солидная! Одна  беда – её мать ни в какую не хотела свадьбы, знала она кой-какие грешки за этой  семейкой, но какие, говорить дочери не хотела! Свои, видно, счёты были…
           Деревенские парни тоже любят это время – Святки.  Вовсю  чудят: то поленницу дров кому-нибудь опрокинут, то двери или ворота заложат – хозяевам на улицу не выйти, то на крышу залезут, закроют доской печную трубу. Начнут хозяева печь топить, ан дым-то весь в хату! Ходили парни по деревне в вывернутых наизнанку полушубках, ряжеными в чертей, леших, домовых! Ходили целыми гуртами, с палками,  мётлами, и пели:
            - По деревне пойдём,
              Что-нибудь, да сделаём,
              Дров поленницу рассыплем,
              Или двери закладём!... 
            Весело раньше праздники проводили! Всей деревней праздновали! Могли парни и поколотить под горячую руку – бражка-то для таких дней готовилась  бочками  в каждой хате. Сладкая, вкусная! Пили её не стаканами, а ковшами.     Не пробовали? Хмелеешь от неё незаметно для себя, но основательно! Слонялись хмельные парни по деревне, чудили. Таким образом можно было с кем-то счёты свести, или, наоборот, выразить кому-нибудь внимание… Об этих проказах молодёжи прекрасно знали и относились к ним снисходительно. Тем более, что сразу после Крещения они прекращались. А от настоящей нечистой силы на дверях и окнах рисовали мелом большие кресты. Помогало!
            Хуже всего, если кто на это время свадьбу задумает – не бывать тому счастливым! Нет уж! В эти дни – никаких свадеб! Свадебные – это те несколько недель, что отделяют Крещение от Масленицы, Мясоед. Женитесь тогда – и  будет вам счастье!
            На этой почве предрассудков  получился конфликт у Насти с матерью. Предчувствовало материнское сердце для дочери нелёгкую жизнь. Тем более, что задумали  молодые свадьбу в Святки играть! Где такое видано? Неизвестно, отчего сроки поджимали, остаётся только догадываться, но свадьбу надо было играть немедленно! Мать Насти сама сопротивлялась этому, и мужа настроила.  Настя в знак протеста ушла из дома к подруге – Надежде, и жила там три дня.
            Девушка  очень удивилась, когда в первую же ночь, ни с того, ни с сего, громко, несколько раз, хлопнула  дверь. Не было  причины – ни  ветра, ни сквозняка. В деревенских домах дорожат теплом, и никаких проветриваний не допускают. Просыпаясь от громких звуков и снова засыпая, она недоумевала: что это? А, впрочем, Святки – чертовщина разыгралась! Проснулась утром она с тяжёлой головой,  не выспавшаяся. Рассказала подруге. Надя объяснила – это  домовой! И поставила под печь, за заслонку, для домового угощение – свежих сливок в плошке. Это чтобы больше не шалил. Настя посмеялась, не верила она по-настоящему в домовых!
           На вторую ночь снились ей ужасные  кошмары. Проснулась с жуткой головной болью. Никогда с ней такого не было. Но оказалось, это – не всё. Руки её были в синяках, будто от крепких щипков.
         - Это тебя домовой выживает, даёт понять, что ты – нежеланная гостья. – Объяснила подруга. – Вообще-то он  у нас   добрый,  только чужих в доме не любит…
         - Что за глупости! А ещё комсомолка… Может, я вам мешаю? Так и скажи!
         - Что ты, подруга, живи, сколько хочешь! – Ответила Надя.
         А когда на третью ночь кровать сначала затряслась, а потом  встала на ребро, беглянка свалилась на пол.
        - Надя! Надя! – Закричала она в ужасе. Или ей казалось, что она кричала? Ведь на её призывы никто из домашних не проснулся… Утра Настя дождалась с трудом, даже не пытаясь больше заснуть. Но вот закричал петух, поднялась к первой дойке тётя Федора – мать Нади. Заворочался на остывшей печи дед Никифор.           Настя растолкала спавшую ещё крепко подругу, стала упрекать её, что та не пришла ей ночью на помощь. Но девушка ничего не слышала. Акт протеста пришлось прекратить, и Настя вернулась домой. Впрочем, сопротивление матери было сломлено, и свадьбу всё-таки сыграли – под самое Крещение.

          Эту историю я узнала от самой Насти,  ей  далеко за шестьдесят. Сейчас она живёт в Петропавловске, и вы, возможно, с ней знакомы. На вид  она – женщина благополучная, даже успешная. Разговор наш был случайным, так что кроме имени , я ничего о ней не знаю.
         - А как жизнь-то сложилась? – спросила я её напоследок. – Наверное, мать была не права?
        - А когда мать бывает не права? – грустно ответила вполне благополучная с виду женщина, и мы расстались...