Аэропорт. Глава вторая

Глава вторая

      Пока он переваривал свалившуюся на него ошеломляющую информацию, автобус, выпустив пассажиров, мгновенно исчез за воротами. Толпа, на ходу организуясь в виртуальные пары, потянулась к дверям в аэропорт. Девушка, изучив приближающуюся толпу, сразу направилась к двум, идущим чуть особняком, парням. Перекинувшись с ними несколькими фразами, отвела в сторонку и вскоре вернулась с одним из них в очередь, где успела заранее ловко застолбить  место. Пройдя через барьер в числе первых, пара скрылась за поворотом в коридоре, ведущем «в Европу» и скрылась с глаз. Пока он с возрастающим недоумением глядел на оставшегося в гордом одиночестве второго парня, явно пребывающего в нешуточном расстройстве чувств, девушка вернулась, улыбнулась дежурно–приветливому таможеннику, кивнула ему и поднырнула под барьер поодаль от очереди. Пошептавшись с оставшимся парнем, она ненадолго скрылась за тушей банкомата, легко выпорхнула оттуда и уверено потащила парня в хвост очереди. Вскоре в зале вновь воцарилась тишина. От стоявших и нервничающих пар остался только лёгкий аромат страха и сладостного предвкушения счастья. Он помотал головой, что за чушь в голову лезет! Дались ему эти туристы? Что делать-то теперь? Пешком топать в Город? Он представил себе многокилометровую, изгибающуюся по дикому лесу дорогу и передёрнулся. Через лес, в одной рубашке? Дело-то к вечеру, а нежарко было уже днём, сейчас и вовсе замёрзнуть можно, и воспаление лёгких схватить в разгар лета! Вон, туристы холоду напустили в зал, до сих пор пробирает!

      Из двери в коридор показалась девушка, быстро прошла через пустой зал. Что-то в её движениях было непривычным. Аха, вон оно что, резковато она движется, не иначе, случилась неприятность в европах? Проводив проскочившую мимо девушку взглядом, понаблюдал, как она излишне резко поправляет плюшевую подушечку и рассаживается на ней с видом крайне взъерошенным, колючим и кусачим. Через несколько минут, слегка успокоившись, она бросила на него извиняющийся взгляд и пробормотала:
  – Издержки производства, знаешь ли...

      Он терпеливо ждал продолжения. Девушка повозилась на скамейке, и её прорвало.
  – Любовь у них, видите ли! Жизнь друг без друга не мила, извольте видеть! Возмущаются они, знаете ли, таким издевательством над их чувствами! Не ожидали они столь жестокого отношения со стороны толерантной Европы, понимаете ли!

      До него потихоньку, как до пресловутой утки, доходить. Покрутил головой, не находя слов. Девушка сердито зыркнула на него и замолчала, отвернувшись к окну.
  – Так эта парочка, – он кивнул куда-то за спину, – они что, геи?
  – Да какие они к едрене фене, геи! – взорвалась она. – Обыкновенные...
Она осеклась и снова отвернулась. Через несколько минут вздохнула и поправила растрепавшиеся от расстройства чувств волосы.
  – Ну да, – пробурчала девушка, не оборачиваясь, – они самые. Всё возмущались, почему он... она... короче, почему вместо этого... этой... надо настоящую девушку в пару, вот что его возмущало! Прям «кипит наш разум возмущённый», и  они «этого так не оставят!»
  – Не бери в голову, – примирительно сказал он, – ты всё равно лучше их всех.
  – А ты что, сравнивал? – мгновенно ощетинилась девушка, развернувшись к нему всем телом.
  – Да я это... Не то имел в виду, – растерялся он, – никого я не сравнивал, ни этих, ни...

      Он смутился и замолчал. Девушка фыркнула и покачала головой.
  – Ты смотри, а ведь дождалась комплимента от господина анжинера!
  – Дождалась, – вздохнул он и вспомнил о своей проблеме. Настроение упало ниже плинтуса.
  – Ты чего надулся? – покосилась на него девушка. – Обиделся, что-ли? Зря! Я же говорю – издержки производства! Хочешь сока?
  – Хочу! – буркнул он и насторожился. – Ты же говорила «нету, нету!»
  – Не говорила! – строптиво возразила она. – Манго действительно нету, а что осталось, не знаю. Хочешь незнамо чего?
  – Хочу! – повторил он и поинтересовался. – Ты его из Города привезла?
  – Из какого ещё Города! – фыркнула она, потянувшись к спинке кресла. Только теперь он заметил еле заметную лямку, зацепившуюся за краешек спинки жёсткого дивана. Девушка вытянула из-за спинки моднючую брезентовую сумку, снабжённую многочисленными застёжками и блестящими молниями, сунула внутрь руку и принялась что-то искать на ощупь.
  – Ага, есть! – удовлетворённо сообщила она. – Получай незнамо что!

      Она торжественно вытащила и вручила ему маленькую бутылочку сока с неизвестной этикеткой.
  – Чёрная смородина! – сообщила она, мельком глянув на цветастую наклейку. – Да не верти ты её, не верти! Нету картинок, вон там написано: «чёрная смородина».

      Изучив непривычную пробку, он мысленно хмыкнул и сдёрнул неприметное пластиковое колечко, сорвав тонкий верх несъёмной крышки.
  – У–у–у, – разочарованно протянула девушка, – так неинтересно! Ты знал, да?
  – Вкусно! – он оторвался от бутылочки и причмокнул губами. – Ничего я не знал, просто ты забыла, кто я такой!

      Девушка на мгновение сморщила носик и просияла.
  – Ты – господин анжинер!
  – Точно, – подтвердил он, – и я эту пробку вижу впервые в жизни!
  – Здорово! – вздохнула девушка и пожаловалась. – Знаешь, сколько я возилась, пока догадалась, что к чему!
  – Главное, догадалась! – благодушно сказал он, приканчивая сок. – Благодарствую, ты меня прям спасла от голодной смерти!
  – Прости, ничего больше нету! – виновато развела руками она. – Откуда я знала, что ты свалишься, как снег на голову? Обязательно припасла бы чего-нибудь вкусненького, честное слово!
  – Не стоит, – вздохнул он, снова вспомнив своё положение, – действительно, кто же знал...

      – Погоди, – спохватился он, – мне сказали, возвращаться надо тоже парой! А как же тот парень и эти двое вернутся? Ты же вписала себя в их бумаги, если я правильно понял?
  – В смысле? – непонимающе глянула на него девушка. – Кто вернётся?
  – Да эти, – он досадливо поморщился и махнул рукой в сторону притаившейся за углом Европы, – они же завтра обратно поедут!

      Девушка внимательно посмотрела на него долгим взглядом, затем отвернулась, покачала головой и молча принялась прилаживать обратно сумку за спинку дивана.
  – Что? – не выдержал он затянувшейся паузы и развёл руками. – Что я не так сказал? Ну, дурак я, дурак, что с городского взять? Просвети меня, пожалуйста!

      Заметив зажатую в руке бутылочку, недолго думая, сунул её в бадейку под пыльный куст. Девушка закончила возиться с сумкой и уселась на мягкое во всех смыслах слова место. Глянула снизу вверх, сложив на коленях руки, покачала головой.
  – Неужели ты ничего не поныл? – тихо спросила она.
  – Туристы уехали на сутки посмотреть Европу" – старательно выговорил он. – Чего именно в этом я не понял?
  – Они поехали не «посмотреть Европу», – так же тихо сказала она, – они уехали «в Европу».
  – Погоди, – опешил он, – ты что же, хочешь сказать...

      Он оглянулся назад и перевёл взгляд на девушку.
  – Ты хочешь сказать, они не вернутся? – он потряс головой. – Этого не может быть! Их пустили на сутки! Они вернутся! И их надо будет везти домой, в Город.
Он осёкся, глянул за окно и опустил глаза на девушку.
  – Ты говорила, автобусы никого не берут обратно?
  – Никого не берут, – эхом откликнулась она, – на моей памяти не вернулся никто!
  – Никто? – он спохватился. – Прости, а сколько же ты тут работаешь?
  – Два месяца, – подняла она глаза, – с середины июня.
  – В голове не укладывается, – признался он, – как же так, без загранпаспорта, без визы, вот просто так – раз, и уехали?
  – Выходит, так, – согласилась она, – раз, и уехали!
  – Но, – он не мог найти нужные слова, – но как, зачем, почему?
  – Не знаю, – вздохнула девушка, – вот так, непонятно зачем, непонятно почему.
  – Слушай, – он присмотрелся к ней, – а ты сама туда летала, в Европу?
  – Зачем? – фыркнула девушка, – все аэропорты одинаковы!
  – Аэропорты? – переспросил он, – значит, была?
  – В аэропорту была, – уточнила она, – а дальше ни-ни! Ну их, от греха подальше! В аэропорту  билет на обратный рейс – это документ! А за пределами аэропорта возможно всё, что угодно. Как ты только что сказал, ни паспорта, ни визы. В общем, в аэропорт шагнула и сразу назад, в улётный коридор, бегом, бегом!
  – Ну, и зачем тогда вообще летала? – не понял он, – бегать негде?
  – Бегать-то действительно негде! – она окинула взглядом невеликий зал и усмехнулась. – Уж там-то есть, где разбежаться, зал прилёта и зал отлёта в разных концах аэропорта, чтобы народ не пересекался. Стометровки одна за другой, из туннеля в коридор, из коридора в туннель, бег с препятствиями, адреналину хоть отбавляй! И одна–единственная бумажка с номером рейса в зубах!
  – Но не бегать же ты туда летала? – спросил он. –  Зачем тогда?
  – Да клиент разный попадается! – девушка дёрнула плечиком. – Издержки производства! Иной так перетрусит, сто раз объясняешь, что за этой дверью уже Европа, контроль прошли, всё путём! Не верит, обормот! Приходится лететь с ним на тот конец линии. За отдельную плату, разумеется, тут уж никакого снисхождения! Выведешь такого за зелёный коридор, только там от рукава отцепляется, дитё малое, ей-Богу! Он там варежку разевает на всё тамошнее сверкание, а мне стометровки бегать, обратный рейс меня ждать не будет!
 – Так ты и летишь, небось, одна–одинёшенька? – догадался он.
  – Ага! – жалобно сообщила она. – Знаешь, каково оно, в пустом самолёте!  Ладно, девочки иногда выходят поболтать, им тоже не в радость пустой рейс. Подкармливают вот, кстати! Я потом стала просто так летать, чтобы пообедать попутно.
  – Поди, сок оттуда же? – заподозрил он.
  – Ага, – с готовностью подтвердила она, – между прочим, продукт из первого  списка! Там такой значок есть, оказывается, на упаковке! Товар повышенного качества, сделано для Европы! Никаких тебе красителей, загустителей, консервантов и прочей ерунды. Натуральный продукт!
  – Здорово, – откликнулся он.
  – А то! – гордо произнесла она. – Хоть шерсти клок! Так, скоро ещё один рейс!
  – Слушай, – встрепенулся он, – а что же мне теперь делать-то? Пешком идти до трассы?
  – Скорее до Города! – уточнила она. – На трассе теперь машины не тормозят в районе аэропорта. Боятся чего-то. Или знак какой повесили, я не интересовалась.
  – До Города? – упавшим голосом пробормотал он. – Тут часа четыре ходу, как минимум!
  – Зато на небо полюбуешься. Здесь такие шикарные звёзды  видны!! – слабо улыбнулась она и вздохнула. – Не надо никуда ходить, погоди, я что-нибудь придумаю!

      Пока он подпирал стенку, из приехавшего автобуса, на этот раз гораздо больших размеров, чем прежние, высыпала немаленькая толпа, и целеустремлённо потянулась к европейским ценностям. Работы для Проводника нашлось немало. Собрав в дальнем углу свою небольшую очередь, девушка поштучно переправляла к европейским благам. Ожидающие молча переглядывались, равнодушно читали надписи на боках банкомата, кто-то спохватился, полез за карточкой, скрылся за банкоматом. Зачем им рубли, недоумённо думал он, пока не заметил, что последовавший примеру второй беглец за счастьем, выходя из-за банкомата, перебирает в руках яркие радужные банкноты. В этот банкомат загружали не только рубли, но и евро. А может быть, только евро и загружали, рассудительно уточнил внутренний голос.

      Девушка вернулась усталая, но довольная, с ходу плюхнулась на мягкую подушечку.
  – Хорошие клиенты, спокойные, – поделилась она маленькой радостью, – отнеслись с полным пониманием.
  – Слушай, – спросил он, – а куда они потом деваются? Никакого самолёта не слышно! А это только при мне – третья группа!
  – Тут хорошая звукоизоляция! – она изогнулась на скамейке и постучала костяшками пальцем по стеклу, никак на это не отозвавшемуся. – Представляешь, как советские самолёты шумели? Вот, предусмотрели защиту! А нынешние европейские самолёты, эти вообще тихие. Экологию нарушать низя! Птички пугаются громких звуков, нервничают, переживают и откладывают неправильные яйца! Это мне стюардессы разъяснили! Короче, если прислушаться, услышать можно. Я вот слышу, как они прилетают и улетают.
  – Ясно, – протянул он, – а то я начал, было, волноваться. Кстати, ты говорила насчёт «что-то придумать»?
  – Я помню, – отозвалась девушка, – потерпи ещё немного, ладно? Отправлю тебя домой, не переживай.
  – Меня? – глянул он на неё. – А ты что же, домой не собираешься?
  – Ты что! – она широко распахнула глаза. – Разумеется, нет! Ты не представляешь, что творится при посадке на автобус! Я вообще не понимаю, как ты сюда вот так запросто попал! Пока работаю, тут и живу.
  – А туалет тут есть? – вспомнил он запертые двери в коридоре.
  – Это проблема, – озабоченно произнесла девушка, – Что, приспичило?
  – Да нет, – смутился он, – просто ты сказала, живёшь здесь. А тут всё заперто.
  – А, понятно, – облегчёно вздохнула она и махнула рукой, – не переживай, я худенькая!

      Он озадаченно глянул на неё, пытаясь понять, какая тут может быть связь. Почувствовав его взгляд, девушка глянула на него  удивлённо, затем озабоченно, затем улыбнулась и махнула рукой.
  – Не бери в голову!
  – Как это не бери, – проворчал он, – что-то я совсем соображать разучился!
  – Ну, ладно, – с сомнением в голосе произнесла она, – так и быть, скажу. Ты никому не проболтаешься? Мне ещё долго тут работать!
  – Зуб даю! – серьёзно сказал он.
  – Который? – незамедлительно поинтересовалась она. – Золотой?
  – Какой бы ни был, – солидно сказал он, – при мне останется! Слово даю!
  – Честное–пречестное? – уточнила девушка.
  – Честное–пречестное, – подтвердил он.

      Она низко наклонилась и глянула в зал из-под нижних ветвей прикрывавшего их куста, прислушалась. Удовлетворённо кивнула и, выпрямившись, прошептала:
  – Я сквозь решётку пролезаю!
  – Зачем? – не понял он.
  – Что значит зачем? – она подняла бровь. – Там туалет на втором этаже есть! И он работает!
  – Да ну? – удивился он. – Откуда тут вода берётся?
  – Понятия не имею, – она пожала плечами, – но вода есть, умывальник работает, можно и умыться, и помыться и...

      Она смущённо кашлянула и стрельнула на него глазами.
 – Короче говоря, вода там есть! У меня тут и зубная щётка, и паста, и мыло с шампунем! – похвасталась она.
  – Где тут? – уточнил он. – В умывальнике?
  – Что ты! – ужаснулась она. – Боже упаси! Тут же постоянно приезжают связисты, у них вечно что-то ломается там, наверху. И так косятся, как на врага народа, а если ещё и в умывальнике что-то оставлю...
  – Думаешь, не догадываются? – усомнился он. – Сколько раз они тебя тут видели?
  – Ой, много! – пригорюнилась она и махнула рукой. – Конечно, догадываются, месяц назад кодовый замок в туалет врезали, представляешь, какие злыдни!
  – Представляю! – невольно рассмеялся он. – Они злыдни!
  – Смеёшься? – укоризненно глянула она. – Я, значит, прибегаю, а там кнопки! Еле успела код подобрать!
  – Извини, – посерьёзнел он, – со стороны всегда кажется смешным то, что на деле совсем не смешно.
  – Извиняю! – улыбнулась она. – Я им отомстила потом! Расшатала все стулья в их комнатах! Там же всё нараспашку, за решёткой-то. Аппаратура греется, вот они и оставляют двери открытыми.
  – Неужели попались? – не поверил он.
  – Ещё как попались! – гордо сообщила она. – Крику было! Я в коридоре пряталась, возле двери в Европу! Он там чуть со стула не упал, охранник-то, когда я примчалась с вытаращенными глазами! Аж за пистолет схватился, хорошо ещё что узнал меня, а то пристрелил бы с перепугу.
  – А чем наверху закончилось?
  – Глупостью закончилось! – сообщила девушка. – Они, уходя, заперли все свои комнаты на ключ! Представляю себе, какая там поднялась жарища, связисты примчались ночью и почти до утра там  ругались и бегали по коридору, спать мешали!
  – Весело у тебя тут, – вздохнул он, – скучать не дают.
  – Не дают, – подтвердила девушка. – Вот и автобус! Посиди, я сейчас!

      Сидеть он не пожелал. Сядешь, сразу в сон начнёт клонить, а тут и Проводник вернётся, с места сгонит, опять сердиться будет. Уж лучше так... Он скользнул взглядом по быстро упорядочивающейся толпе, попытался определить, есть ли работа для Проводника, не сумел, вздохнул и вышел на улицу. Автобуса, разумеется, уже и след простыл, остался только режущий обоняние запах гари от низкокачественного бензина, скорее всего, поддельного. Быстро же нос отвыкает от городского смога, стоило побыть несколько часов на природе и вот тебе, пожалуйста! Автобуса нет, а неприятности остались. Покрутив носом, уловил направление ветра и направился в его сторону, подышать чистым, насколько это возможно в аэропорту, воздухом. Из-за здания доносился свист турбин. Ну, вот и самолёт услышал, наконец, а то всё не верилось, что он тут взаправду летает. Дойдя до опушки недалёкого леса, огляделся и повернул назад. Дальше идти было некуда, через раскидистые лесные кусты протянулась из края в край довольно новая сетка, ограждающая территорию. Пришлось вернуться по своим следам, неспешно пиная редкую жёлтую листву. Внезапные летние ночные похолодания делали своё дело, некоторые листья успевали обидеться, пожелтеть и облететь. Осмотрев лес и убедившись, что в массе своей он по-прежнему по-летнему зелен, вернулся к зданию.

      Окинув прощальным взглядом уходящую в лес дорогу, он поёжился и торопливо заскочил в гораздо более уютный полумрак аэропорта. Разведка наглядно подтвердила — «за бортом» ещё более похолодало, ветер терпеливо и старательно дул вдоль дороги.

      В пустом зале аэропорта пахло спешкой и нервотрёпкой. Привычно приглядевшись сквозь плотные листья неведомого науке фикуса, разглядел-таки там хозяйку и неторопливо подошёл. Девушка сидела, полуотвернувшись к окну и читала книгу. Большую, толстую, бумажную. Он некоторое время задумчиво всматривался в текст поверх обтянутого футболкой девичьего плеча, затем удивлённо поиграл бровями и решил проявить деликатность.
  – Тук–тук–тук! – негромко сказал он вслух за неимением иной возможности постучаться.
  – Ой! – девушка чуть не подскочила на своей подушечке, резко обернулась, прижимая раскрытую книгу к груди. Глянула укоризненно. – Ты меня напугал!
  – В мыслях не было, прости! – покаялся он, – Смотрю, занят человек, решил вот постучаться из вежливости.
  – Уж постучался, так постучался, – проворчала она, обмахиваясь раскрытой книгой, – Я чуть со страху не умерла! Отродясь тут таких звуков не было  и вот на тебе!
  – Виноват! – покаялся он. – А что это ты читаешь?
  – Да так! – девушка смутилась, но затем тряхнула головой и глянула на него. – Русский язык вот учу!
  – Э–э–э, – деликатно поинтересовался он, – интеллигентно выражаясь, нафига?
  – У меня правописание хромает! – призналась девушка, подумала и уточнила. – Вообще-то оно хорошее, но почему-то хромает.
  – Пух! – задумчиво покивал он, заметив искорки в её глазах. – Винни Пух!
  – Мой любимый мультик! – оживились девушка, и вздохнула. – Жаль, что его запретили.
  – Мой тоже, – признался он и спохватился. – Как запретили, почему?
  – Ну, как же! – старательно удивилась она. – Это же пропаганда насилия и гомосексуализма!
  – Чего–чего? – поразился он. – Шутишь?
  – Ничуть! – она отложила учебник на колени и принялась загибать пальцы. – Пятачок стреляет в Винни из ружья, а это пропаганда насилия! Стреляет трижды, а это уже злостная пропаганда насилия! Далее... Винни – «он», Пятачок – «он», ослик Иа – «он», братец Кролик – «он»! Пропаганда гомосексуализма в каждой серии по отдельности и во всех сериях вместе взятых!
  – А как же Сова? – с надеждой поинтересовался он, потрясённый таким гнусным коварством со стороны любимых с детства героев.
  – О–о–о! – обрадовалась девушка, радостно потёрла ладони и принялась загибать пальцы по новой. – Сова это вообще федеральная преступница! Нарушение авторских прав путём незаконного внесения изменений в произведение гончарного искусства, это раз! Злостный подрыв авторитета федеральной программы «Образование» путём умышленной демонстрации безграмотности, это два! Подлая клевета на федеральную программу «Здравоохранение» путём демонстративного чихания, это три!
  – Здорово! – восхитился он и деловито поинтересовался. – Сама придумала или подсказал кто?
 – А ты когда последний раз видел Винни–пуха по телевизору?  – ехидно поинтересовалась она, листая страницы учебника.

      Припомнить такое событие он затруднился и честно в этом сознался.
 – Все советские мультики запрещены, – вздохнула девушка, найдя нужный раздел и закладывая страницу пальцем, – найти их можно только на пиратских серверах в интернете. Но с этим борются и сервера обещают прикрыть уже в этом году, так что, «ежели что», качай мультики быстрее, пока есть такая возможность.
  – Благодарю за подсказку, – пробормотал он, – а чего ты за правописание-то взялась? Говоришь хорошо, красиво и гладко, язык богатый и подвешен хорошо.
  – Ура, – вздохнула она, – мне сделали комплимент! Спасибо на добром слове! Я к экзаменам готовлюсь, ясно тебе?

      Он мысленно почесал репу и для надёжности нажал на кнопку в часах, дважды перечитал дату и сообщил:
  – Вообще-то август на дворе, экзамены в июне обычно, или я неправ?
  – Прав, – призналась девушка, – они и были в июне, но я ухитрилась срезаться именно на русском. А поскольку остальные результаты были отличными, сошлись на том, что дадут шанс на переэкзаменовку в начале сентября. Сдам, примут на платный курс.
  – Платный? – переспросил он, – это же такие деньжищи!

      Девушка фыркнула и глянула на него снизу вверх уничтожающим взглядом.
  – А как ты думаешь, чего ради я тут этих... туристов... в Европу  провожу?
  – Ну, – смутился он, – мало ли что, думал так просто, заработок!
  – Заработок! – передразнила она. – Да в гробу я видела такой заработок, будь у меня другая возможность быстро набрать нужную сумму!

      Она подняла глаза к потолку, что-то там изучила, и кивнула сама себе.
  – Думаю, ещё недельку потерпеть, и можно закругляться.
  – А куда, кстати, собираешься поступать? – поинтересовался он. – В Пермь или дальше?
  – Вот ещё, – она небрежно дёрнула плечом, – и в Городе достаточно заведений. В детсад поступить собираюсь! Если переэкзаменовку пройду, разумеется.
  – Какой ещё детсад? – он подумал, что ослышался. – Мы о чём говорим?
  – Об университете, – удивлённо откликнулась девушка, – ты что, не знаешь, где в Городе сидит филиал Пермского государственного  университета?
  – Знаю, – кивнул он, – за Строительным техникумом, а что?
  – В детском садике он сидит, – терпеливо объяснила она, – в обычном детском садике. Бывшем, разумеется. В этот детсад я и поступала в июне, и буду поступать дальше.
  – Действительно, детсадовский универ получается, – покрутил он головой, – а я как-то не задумывался над этим. Ладно, тогда не буду мешать, погуляю тут.

      Он сделал шаг назад, но неожиданно вспомнил, что именно не давало ему покоя, и остановился.
  – Слушай, а куда они летают? Неужели, в самом деле, в Европу?
  – Не знаю, куда, – сообщила она, поглядывая на раскрытый учебник, – судя по солнцу, и впрямь в Европу, а куда, Бог его знает. Может и не в одно место, а в разные. Аэропорты-то все одинаковые у них. Так что по одному или по разным коридорам я стометровки бегала, понять трудно. Борт на вылет подают на разные линии, бегала в разные туннели, так что может быть всякое. Да и самолёты разные летают, полоски на них всякие там, да и бортовые номера постоянно меняются. Или ты думаешь, тут один самолётик туда–сюда мотается? Их много! Они вообще транзитные, между прочим, и вряд ли летают только сюда.  Я встречала и другие группы таких же восторженных идиотов с младенческим ожиданием манны небесной на лицах, что и у этих товарищей.

      Она дёрнула головой в сторону пустого зала и он, наконец,  понял, что его мучило.
  – А я всё думаю, что это они так быстро летают, тут до Перми только долететь можно, а они в Европу успевают!
  – Не успевают, – подтвердила она, – их несколько штук одновременно в воздухе. Это же целый конвейер, из разных городов, в разные города.
  – Ясно, – подытожил он, – пошёл я гулять!

      Голова слегка побаливала, не то от избытка кислорода, не то от такого же избытка треволнений, свалившихся нежданно–негаданно в ничем не примечательный денёк. Смутно беспокоило возвращение домой, но примешивалось ещё что-то иное. Что? Разобраться с этим он и решил, прогуливаясь вдоль доступного участка леса, на этот раз противоположного тому, куда ходил  раньше. Камеру над воротами, контролирующую въезд, он обнаружил давно и, заботясь о спокойствии наблюдателей, старательно обходил стороной сектор её обзора. Прятавшиеся где-то в задней части здания евромент и евротаможенник наружу носа не казали, и слава Богу. Наткнувшись на будку, осмотрел массивный металлический контейнер и, на всякий случай, обошёл и его подальше. Судя по логотипам, внутри было что-то для мобильной связи, да и антенна сотовой связи торчала над лесом неподалёку, не стоило напрягать охрану связи. Постояв на краю оврага, он поймал-таки трудноуловимую мысль. В аэропорту его беспокоило выработанное в Городе чувство опасности. Не мгновенной опасности, требующей мгновенного принятия решения и ответных действий, но опасности затаённой и, вместе с тем, смертельной. В чём она заключалась, ухватить было невозможно, однако само по себе появление чувства опасности требовало повышения бдительности. Да, именно бдительности, решил он и постарался настроиться на эту самую повышенную бдительность. Представил себя голым и беззащитным, окружённым врагами и неведомыми опасностями, знакомыми каждому маленькому ребёнку, сидящему в человеке всю жизнь. Ощутил нарастающую настороженность, именуемую бдительностью и остался доволен подготовкой. Вот так и будем держать ушки на макушке!

      Послышался далёкий гул мотора, и он поспешил вернуться в здание, а то мало ли что. Ветер и не думал стихать, вот и шум мотора принесло задолго до того, как сам автобус неспешно вывернулся из-за поворота. Встречный ветер-то, грустно подумал он, не приведи Господь идти в лёгкой рубашке по сегодняшнему холодку, да ещё и против ветра. Мда, вот ведь попал, так попал... 

      Девушка привычно смотрела чрез окно в сторону дороги, он привычно прислонился к стене возле фикуса, мысленно про себя вздохнув. Ноги начинали нешуточно гудеть.
  – Автобус, – сообщил он очевидную вещь в спину девушке.
  – Похоже на то, – согласилась она, – народу немного, это плохо.
  – Мало заработка будет? – понятливо кивнул он.
  – Да нет, – задумчиво откликнулась девушка, – не  в этом дело. Раз народу уже мало, следующего рейса не будет вовсе.
  – И что? – легкомысленно пожал он плечами, – отдохнёшь больше, всего делов!
  – Я-то, может, и отдохну, – так же задумчиво откликнулась девушка, – а вот ты разве домой не собираешься?





27.12.2014 г.
v3. 3.02.15
г. Березники