Сон

Смотря на ситуацию изнутри, мы часто ошибаемся, потому что по каким-то причинам нам что-то не нравится, мы хотим чего-то иного, а так не получается, а на деле – мы не счастливы. Все в нашей голове, но когда ты не можешь с ней совладать, успокоить нервно скачущие мысли – ни одно чудо не поможет тебе, ни один человек, каким бы любимым он не был.

***
Сидит на лестничной клетке, раскачиваясь и плача. Закатанные рукава черной кофты спустились до исхудавших запястий. Разминает костлявые пальцы и что-то шепчет с закрытыми глазами. Долгими секундами ползут минуты. Встает, мотнув головой, и открывает глаза. Резкий яркий свет пробивается в зрачки, но они не сужаются – остаются такими же кошачьими блюдцами. Расшатанная нервная система. В голове пустота, а в сердце сковывающий страх перед жестокой реальностью. Спускается вниз на один пролет, открывает тяжелую скрипучую дверь, и тело обдает теплом. Повернув голову влево, смотрит на свое заплаканное отражение и опухшее красное лицо. Проходит прямо по коридору, свернув направо. Комната, обклеенная плакатами, не дает воображению развернуться. Забирается на высокую кровать и прислоняется спиной к стене. Каждый шаг дается с трудом, каждое движение отдает болью во всех конечностях, каждая минута – парализующая тишина.
Странно, когда людям дают великий подарок – любовь, когда они начинают испытывать чувства к кому-то – не за горами тот этап времени, когда они начинают пытаться изменить свою половину. Вот она, дана такой, какая есть. Ты в исконном чувстве пожелал, чтобы она была у тебя, но нет, этого мало, ее нужно идеализировать и подстроить под себя.

***
Глотает сквозь сомкнутые зубы накопившуюся слюну. До приема таблеток еще пол часа, а боль пронизывает от макушки до пяток, словно внутри нее серебряные нити, по которым бежит ток, и с каждым толчком спазмов нити загораются все сильнее. Она вся – натянутая боль. Тетива лука. Как она жила до этого – не представляет, но есть слово «надо». Надо терпеть. Учащается пульс в висках, закладывает уши, и ее голову сжимает так, словно в тиски, и давление повышается до такой степени, что еще чуть-чуть и череп размозжит. Вскрикивает и прижимает ладони к ушам. Шумы набирают обороты. Ее здесь нет. Это не для нее. Это не она. Так не должно быть. Это... Звенит будильник, и пулей вскакивает с кровати, хватает пластиковую упаковку с таблетками со стола. Выдавливает две штуки синих капсул и закидывает их в рот, глотает, не запивая водой, мирно стоящей в стакане на столе. Две минуты, и боль начинает утихать. Стоит не шелохнувшись, опираясь на стол обеими руками. Волной отхлынул из нутра парализующий страх, и обессилевшая ложится на край кровати в позе эмбриона, поджав под себя ноги. Засыпает. И никто даже не подозревает, что так происходит изо дня в день. Никто не может уловить ни одной дернувшейся морщинки на ее лице во время рабочих дней и тренировок. Через разрушение она старается пройти сквозь, как может, поддерживая себя в тонусе, но это не помогает. Врачи запретили не есть – иначе потеряет в весе за считанные недели, но порой она просто устает запихивать в себя еду тоннами. Устала, но не скажет об этом никому. Слишком жизненно все происходящее. Розовые очки сняты. И нет сил... Просто нет сил.

Даже жить.

Вы ведь этого хотели. Но тех, кто хотел, давно уже нет рядом. Совсем давно.

Никто не увидит ее хромающей, разве что тень отрешенности от этого мира ляжет на ее лицо. А то, что порой она не может пройти от кухни до комнаты даже по стенке в приступах и ночами не отходит от унитаза, просто засыпая на стульчаке, положив голову на руку между очередными позывами рвоты от количества химии в ее организме, которой она пичкает себя нещадно для того, чтобы не сдохнуть и проснуться на следующее утро – не узнает никто. Никто даже не задумается, почему она так часто жует жевательную резинку. Почему предпочитает просто улыбаться. Все удивлены – она всегда в отличном настроении. Слишком гордая, чтобы показывать свою слабость. У всех свои испытания. Проживет и продержится еще хотя бы пять с половиной месяцев – выживет. На «нет» и суда нет, но и мало кто узнает это – слишком молчалива стала и с опаской смотрит на людей. Они не плохие, просто она больше им не верит. А по утрам больница, кабинет за кабинетом методично, чтобы ничего не упустить. Так и живет. И на смену душевным болям пришли физические, перекрыв все, что было до. И становится всё равно. Единственное желание – выжить. А на остальное наплевать. Только бы близкие были здоровы и счастливы. Большую часть времени она чуть ли не засыпает на ходу – транквилизаторы и обезболивающее в больших дозировках дают о себе знать. А еще страшно мерзнет – ознобом холодным пробегаются мурашки по коже даже в теплых помещениях, даже при физических нагрузках. Пышущая жаром внутри, она остается льдом – реакция организма. Это ее история.

И ровное дыхание разгоняет пылинки от ее лица. Они кружиться так легко и воздушно, что есть вера – этот час она будет спать спокойно.

3.12 – 4.12.14


Редактор: Настя Шварц
Фотография: Станислав Лиепа