Танкист

"На поле танки грохотали
Пехота шла в последний бой!"

Во дни моей молодости: я имею в виду семидесятые годы прошлого века, фронтовики, по крайней мере у нас в поселке, держались от остального населения особняком. Уважаемым, но и потешным сообществом! Только они (и так было по всей стране!) Могли в памятные победные даты крепко ударить водкой по бездорожью. Могли ударить и в будни локальным загулом.
Танкист жил у нас в подъезде этажом ниже и эксцессы данных мероприятий бросались мне в глаза чаще среднестатистической публики.
Дело еще усугублялось тем, что жена таксиста – Рая тоже не миновала стези сей! Она воевала санитаркой.
Однажы при мне Рая улаживала очередной конфликт. Жестко и решительно. По фронтовому! Танкист с закадычным другом Дудничком (местным поселковым сказителем, написавшим эпохальное произведение, равное «Слову о полку Игореве» - «РУССКИЕ ШАКАЛЫ, ИЛИ ЧЬЯ ЕСТЬ ЗЕМЛЯ МАЙСКАЯ,» ) Никак не могли разойтись Дудничек с танкистом в тот вечер!
Рая им перекрыла кислород финансами и сомагоном. Но мир не без добрых людей. На огонек зашел плотник – подводник Громов с литровым пузырем. «Моряк моряка видит издалека!»
Рая выселила всю шоблу в коридор! Но и там битва продолжалась! Меня родители выслали в коридор вместо угла часовым, в качестве наказания за проступок. Я был единственный зритель с антрисолей, о существовании которого труппа не догадывалась.
И вот внизу на площадке разгорелась фантастическая битва! Там танки сражались с подводными лодками в декорациях пихоты. Никак не мог тройственный союз выявить победителя! Кто же внес больший вклад в победу?
Матушка пихота теснила броню, но захлебывалась в водах Северного ледовитого океана. Рая в качестве миротворческих сил пыталасть затушить конфликт. Но когда пехота объединившись с флотом понесли броню на Прохоровском поле и прижали её к батареям водяного отопления, Рая лихим кавалерийским наскоком решила исход битвы! Она выскочила в коридор с шлангом от стиральной машины и принялась крушить всё без разбора! Самого супруга – танкиста метко подбила бронебойным ударом под глаз. Пехоту потушила перетянув резиной по лысине, подводный флот пустил дымовую завесу, ушел на глубину и на рачках по лестнице ретировался! Позже, сойдясь очередной раз за бутылкой в подъезде все признали приоритетную роль санитарной службы в победе над фашизмом во Второй Мировой войне. Танкиста Рая на себе вынесла в войну с поля боя раненного. Пехота тоже за фронтовые лихолетья не раз обреталось в госпиталях. Морфлот запомнил моральную и материальную поддержку медсанбата глюкозой по возвращению из походов…

Юмор! И этот солдатский юмор сопровождал нас поселковых пацанов по жизни до самой армии. В то время она являлась мерилом всего в жизни мужчины. Служил в вооруженных силах – значит человек, парень, мужчина! Не служил – никто! И звать тебя никак.
Для девушек ты бракованный, для пацанов маменькон сынок… Скощуха только судимым! Две ходки уравновешивали два года службы в армии.
Встать с фронтовиками в ровень, нам, доармейским пацанам, доводилось лишь однажды! Когда получали из военкомата предписание явиться с вещами.
Поселковой администрацией устраивались проводы. На них давались наставления и дарились подарки. (В основном электробритвы.) Была еще неофициальная часть! На ней, в перерывах между официальными танцами, выходили курить за угол и там употребляли втихаря.
И ВОТ ЗДЕСЬ ТО УЖЕ ПОЗВОЛЯЛОСЬ ПРИЗЫВНИКУ ВЫПИТЬ ИЗ ОДНОГО СТАКАНА С ФРОНТОВИКОМ. Первый раз в жизни. Тебя как бы принимали в мужской клуб!
Так вот, когда меня призывали в армию, всё было штатным, в смысле протокола. Кроме неясного, неустойчивого положение в уголовном кодексе: заберут или посадят?
Любые гулянки проходят одинаково! Выпивки, разговоры, драки! У пацанов, после возлияния, разигралась кровь.
«А что Николай Ивановичь, помнишь свой первый бой?» Танкист затянулся и неспеша, обдумывая каждое слово, выдавил: «И на смертном одре не забуду!»
«Ну и как, было страшно?» «Да я всю жизнь седой хожу с того первого боя! Я один из двух экипажей живой остался!» «Ты подробности, подробности то расскажи!» «А не помню я подробностей. Помню как колотило перед боем, едва сознание не потерял! Фронтовые двести грамм перед атакой. А дальше пелена! Грязь кровь, гул орудий, скрежет гусениц, удушающий туман пороховых газов.
Стена пылающего металла вокруг. Пекло! Неба не видно. Боезапасы в подбитых танках рвутся. Башни вверх летят как катапульты.
В самое пекло угодили. Битва под Прохоровкой мой первый бой!»
«А как же ты живой дед остался?» «Да не остался я, а жизнь мне подарили!» «Кто?» «Все! Наши, когда танк подбили.
Вылезли мы, в овражке схоронились. С двух трех экипажей собралось нас человек семь. И времени знакомиться не было! Шли каратели ССовцы. Цепью прочесывали местность. Пацаны меня телами убитых прикрыли. Сказали: «Зачем тебе погибать с нами в первый бой? Оставайся живым! Расскажешь после о нас.
Автомат отобрали, трупами закидали и приказали нешевелиться. Все погибли. Там и выхода не было никакого.
Немцы прошли, мертвых уже достреливали! Аккуратные сволочи. В каждого убитого еще по пуле! Трупы переворачивали, в лоб.»
Весело нам пацанам. «А как же тебе то дед пулю в лоб не пустили?»
«Обнаружили меня под трупами живого. Раскидали тела. Ногой перевернет и пулю в лоб. На меня автомат направил, не смог я мертвым претвориться. Выдал себя, когда он мне в лоб автомат нацелил!»
«Ну, ну, и что, рассказывай, самое интересное дед!!!»
«Интересное! Да что, увидел он бегающие мои глаза! Кликнул. Остальные подошли. Посмеялись, как я лежал, смерти ждал, да корчился! Да и порыли дальше!»
«Ты, небось, дед со страху и сопли распустил?»
«И не только сопли! … А ты бы не распустил? Мне ведь тогда меньше чем Вам сейчас было! Семнадцати еще не исполнилось.»
Танкист помолчал, подумал… И вдруг взорвался! « И испугался, и обделался! А мне и не стыдно, пацаны в этом признаться! Про собственный героизм это каждый рассказать может! Это вам вон только сейчас в клубе с трибуны расписывали. Это красивые сказки. Каждый вот так вот обделывался!»
И деда вдруг заколотило так, что пацаны ему еле бутылку в рот вставили, водки залили.
Проводы продолжались. Девочек целовали, песни горланили, водку пили. А танкист сидел в закутке на лавочке и рыдал. Его трясло!