Лето пионерское

     (продолжение воспоминаний «О детсве с любовью»)

   Прошло, пролетело раннее детство, зимы и лета у бабушки с дедушкой, где все было как в настоящей деревне, где были у меня друзья-одногодки - соседские Юрка и Ирка. Катания на санях, снежки, ледяные горки. Сладкие, прихваченные морозцем, ранетки в полисаднике юркиного двора, дотянуться до которых можно было только взобравшись на перевернутую лодку. Наклонив ветку, мы ели их прямо с дерева вместе со снегом. И уж после у меня обязательно случалась ангина.
  Летние купания втихаря от взрослых, за что попадало нам изрядно. Лазание через заборы, вместо того, чтобы чинно входить через калитки. Игры в "разбойников", в «дом», в «школу», в "сыщиков" и "археологов", когда на чердаке была случайно найдена запыленная друза неизвестных науке кристаллов. Незрелая клубника в чужом огороде, урчащие животы, но ни одного случая дизентирии! И все лето раcкрытая на пятой странице повесть А.Гайдара «РВС».

   Впервые меня отправили в пионерский лагерь после первого класса, а было мне тогда восемь лет. Впечатления остались ужасные. Длинные дощатые корпуса, типа бараков, с фанерными перегородками между комнатами - домики Нуф-Нуфа. Одна большая палата (и кто их так назвал?) для девочек, и такая же - для мальчиков, между ними - отдельная каморка для воспитательниц и пионервожатых. Просмотр во все стороны, как прострел!
  Окна - треугольники разноцветного стекла: ядовитого красного, зеленого, синего и желтого цветов, втиснутые в неаккуратно и много раз покрашенные рамы. Имитация витражей, призваных расцветить лагерную жизнь и поднять настроение его обитателям. С тех пор такие окна наводят на меня тоску. Холодная вода в умывальниках, банный день по пятницам, вещи в камере хранения, манная каша непонятной консистенции, чай, скорее горький, чем сладкий. И дети! С которыми я должна была ужиться, найти общий язык, с целой толпой, вписаться в коллектив, проявить себя и не потерять! Это был бронебойный удар по психике, я вам доложу.

  Мне не описать всех неприятностей, мягко выражаясь, но вернулась я домой с полупустым чемоданом, исхудавшая и затравленная, как зверек.
Мама тогда изрекла догму:
   - Или ты привыкнешь... Или одно из двух!
Папа сказал:
   - Кончайте мучить ребенка!   
И ушел играть в шахматы.
Бабушка причитала:
   - Рыбонька! Давай бабушка покормит! Боря, открой сгущенку! От ребенка остались одни глаза! И вот это нужны им эти эксперименты?!
Дедушка улыбался поверх очков:
   - Я знаю?! Авнючка, где ж ты посеяла свои вещи? Они хоть достались хорошим людям?

   Но несмотря «на», следующим летом я снова поехала в пионерлагерь. И лед, как говорится, тронулся.(с) У меня даже появились два любимых места: п/л имени Феди Горелова на озере Еловое и п/л имени Олега Кошевого на Тургояке. Несколько лет подряд там работали одни и те же воспитатели и пионервожатые. Одна и почти та же ватага друзей-приятелей собиралась каждое лето. Я не просто привыкла и освоилась среди себе подобных, я училась жить и даже лидерствовать. Меня всегда выбирали председателем совета отряда, из смены в смену, из года в год, во-первых потому, что знали; я не задавалась и не ябедничала, а во-вторых потому, что никто не мог так бойко отчеканить:
  - Товарищ председатель совета дружины, пионерский отряд «Алые паруса» под девизом: «Бороться и искать, найти и не сдаваться» на торжественную линейку, посвященную открытию первой смены в пионерлагере имени Олега Кошевого , построен!
И взмах руки к голове, ладонью поперек лба - пионерский салют. Обязательный красный галстук, аккуратно выглаженный и, я бы даже сказала, благоговейно повязанный. Торжественное поднятие флага под несовсем стройные звуки горна. Вся эта пионерская атрибутика и ритуалы находили достойное отражение в наших юных сердцах, мы были дети советской страны. Даже лоботрясы, куда ж без них, и те замирали в торжественные моменты.
  А потом мы рассыпались по территории, делились на кучки и кланы, кампашки за и против, и вовсю отдыхали от школы и от родителей.
 
   Богатая природа Урала, его резко-континентальный климат делали долгожданное лето удивительным. Сосновые боры с вкраплением березовых и осиновых рощиц, темные, заплетенные паутиной ельники, низинки, всегда сырые и заросшие папоротником, поляны, желтые от буйно цветущей дубравки, что пахнет мандаринами. Воздух напоен дурманом густо настоянной на солнце хвои и сосновой смолы. Небо голубое и высокое. Озера, мирно отражающие это небо, от того сами синие, глубокие и степенные.

  Вообщем, солнце, воздух и вода делали свое дело. Я возвращалась домой вытянувшейся по росту и смуглой как цынака. Никогда больше не теряла своих вещей, а умудрялась еще привозить нанизанные на травинки сушенные ягоды и грибы, которыми были так богаты уральские леса.