Мария Лопес, мать Пабло Пикассо

Мария Пикассо Лопес (1855–1939) родилась и выросла в испанском городе Малага. Её отец — дон Франциско Пикассо Гвардена был преуспевающим буржуа. Мечтая об экзотике, он отправился на Кубу, оставив в Испании жену и трёх малолетних дочерей. Семья потеряла с ним связь и только через пятнадцать лет узнала, что он погиб от желтой лихорадки в момент, когда собрался возвратиться в Малагу.

Вдова – донья Инесса Лопес Роблес и три её дочери Мария, Элодия и Элидора владели виноградниками. После смерти отца семейства случилось второе несчастье: виноградники были заражены филоксерой и все погибли. Мать и дочери стали зарабатывать на жизнь, вышивая галуны для фуражек и мундиров железнодорожников Андалусии.

В Малаге семья Пикассо жила в доме на площади Мерсед, по соседству с домом каноника Пабло Диего Хосе, у которого проживал его младший брат Хосе Руис Бласко. Каноник был недоволен затянувшимся «периодом юношеских исканий» сорокалетнего брата. Он потребовал, чтобы Руис обзавёлся семьёй и женился на одной из дочерей доньи Инессы.

Впервые Мария Пикассо встретила будущего мужа, когда он ухаживал за её кузиной. Но, увидев Марию, Хосе Руис заявил брату, что женится только на ней. Правда, свадьбу пришлось отложить из-за внезапной смерти каноника. Свадьба состоялась через два года, 8 декабря 1880 года. Невесте было 25 лет, а жениху – 42 года. Помогать молодой семье стал средний брат Хосе Руиса – доктор Сальвадор Руис. Он нашёл для брата постоянную работу: должность хранителя муниципального музея. Вскоре к молодожёнам переехали жить мать и сестры Марии. Вместе было легче. Шитьё женщин и заработки Хосе Руиса обеспечивали семью всем необходимым.

25 октября 1881 года Мария родила первенца. Роды были очень тяжёлыми. Новорожденный не подавал признаков жизни, и акушерка решила, что ребёнок родился мёртвым. К счастью, в это время рядом находился доктор Сальвадор Руис. Он наклонился, чтобы поскорее забрать тело младенца; при этом доктор курил сигару и выдохнул дым прямо в лицо малыша. Ребёнок скривился и закричал. И тогда весь дом наполнился ликованием.

Так в мир пришёл великий Пабло Пикассо. Молодая мать, пережив страшное потрясение, на радостях призвала всех святых оберегать её ненаглядное сокровище. Имена всех этих святых и стали полным именем художника — Пабло Диего Хосе Франциско де Паула Хуан Непомусено Мария де Ллос Ремедиос Криспи Криспиньяно де ла Сантисима Тринидад Руис и Пикассо.

Через три года у Пабло появилась сестрёнка, ещё через три года – вторая.

Отец Пикассо, художник-любитель – высокий, сухопарый, рыжеволосый человек, незадачливый в своих делах (картины его не продавались) – по воспоминаниям Пабло, всегда был подавленным, унылым, вялым, апатичным. «Молчаливое существо...», «мог долгие часы проводить у окна, глядя на бесконечный дождь». Иногда Хосе Руису давали заказы на роспись интерьеров. В жизни семьи и воспитании детей он особого участия не принимал. Всем в доме заправляла супруга – Мария Пикассо. Пылкая и жизнерадостная донья Мария, по словам её сына Пабло, являлась душой дома. Маленький Пикассо был точной копией своей матери и властелином её души.

Донья Мария была уверена, что нет в мире ребёнка прекраснее её сына. «Он был настолько красив, словно ангел и демон одновременно, что от него трудно было отвести взгляд», – так рассказывала о маленьком сыне его мать. Бабушка и две тётушки также обожали этого мальчика. Каждый вечер перед сном, когда Пабло был уже в постели, Мария рассказывала ему сказки. Эти сказки она сама сочиняла, используя события и эмоции прошедшего дня. В будущем сам Пикассо признавался, что именно эти сказки и пробудили в нём желание творить, также используя события и эмоции одного дня.

С первых дней рождения сына в мечтах матери Пабло был уже великим человеком. Мария была в этом так уверена, что смогла убедить и самого Пикассо в его неизбежной всемирной славе. «Если выберешь карьеру военного, то обязательно станешь генералом, а если пойдёшь в монахи, то в будущем станешь Римским папой!» – говорила ему мама.

Собственно, эта вера и невероятная концентрация материнской любви к сыну и сотворили феномен Пабло Пикассо как великого художника. Мать с детства культивировала в нём нереально высокую самооценку. И Пикассо действительно стал и генералом, и Папой, но только в живописи. Сыграла свою роль среда — профессия отца. Однако раскрытие гения души Пабло принадлежит матери.

Когда ему было четыре года, донья Мария и её сестры-рукодельницы, развлекая маленького Пабло, стали вырезать из бумаги цветы, животных и разные причудливые создания (мама Сальвадора Дали делала то же самое для своего сына). По вечерам из вырезанных бумажных фигурок ему устраивали «театр теней» на стене. Вскоре мать и тётушки научили и самого Пабло рисовать, а затем вырезать нарисованные им цветы и различные фигурки животных.

Восторгу окружавших его женщин и двух маленьких сестёр не было предела. Этот восторг сформировал у ребёнка чувство превосходства. Маленький Пабло был уверен, что лишь он один умеет творить такие чудеса. «Сделай ньюфаундленда доньи Толы Кальдерон», — требовали тётушки, или: «Вырежи нам петуха, которого тётя Матильда прислала из Алауриньехо!» Таким образом, ребёнок занимал центральное место в шоу, устроенном специально для него. Как считал Андре Моруа, творческому человеку больше всего необходим «Витамин П» – «Поклонение, Признание, Поощрение». Мама, бабушка и тётушки кормили Пабло этим витамином в повышенных дозах, не боясь авитаминоза.

Свой первый «шедевр» Пикассо нарисовал в шесть лет, и донья Мария сразу же решила, что «нужно нанять наставника». Судя по всему, нанимать никого не стали, а подключили к занятиям папу.

Больше всего маленький Пабло ненавидел школу. Он часто притворялся больным, и мать на всякий случай оставляла сына дома. Мальчику удалось убедить Марию, что антисанитарные условия в школе плохо отражаются на его здоровье. Доктор действительно обнаружил у Пабло заболевание почек. Безусловно, для Марии Пикассо, как и для любой матери, не было ничего важнее здоровья ребёнка.

После болезни Пабло перевели в самый престижный в Малаге частный колледж Сан-Рафаэль. Но и здесь ему было плохо. Он отставал по многим предметам, а его амбиции превращали занятия в пытку; ведь по знаниям он был не лучшим, а худшим. Зато в живописи Пабло уже делал первые успехи.

По семейной легенде, когда Пикассо исполнилось десять лет, он написал свою первую картину. Хосе Руис, осознав, что сын рисует лучше его, вручил Пабло кисти и больше никогда не занимался живописью. Возможно, так и было. И совершенно точно, что именно с этого момента донья Мария уже знала, что её сын станет великим художником. Своей верой в гениальность Пабло она заразила всех своих родственников. Продвижение юного дарования стало общим делом большой семьи.

Мать больше не собиралась мучить Пабло в общеобразовательной школе. С помощью доктора Сальвадора Руиса им удалось выхлопотать для Хосе Руиса должность преподавателя рисования и место для Пабло в Школе Изящных искусств, в городе Ла-Корунье. Ради будущего Пикассо семья переехала на север Испании.

В 1895 году семью постигло горе: Кончита, семилетняя сестра Пикассо, умерла от дифтерии. Донья Мария убедила семью в необходимости сменить климат и переехать в Барселону. Там для Хосе Руиса подыскали должность преподавателя в местной Академии художеств. В этой же академии Пабло продолжил своё образование и впервые подписал свои картины фамилией матери: Пикассо.

Через два года родители отправили Пабло в Мадрид, в Королевскую Академию изящных искусств Сан-Фернандо. Однако долго он там не проучился, так как считал, что уже достаточно образован и опытен как художник. В июне 1898 года Пикассо вернулся в Барселону к родителям. Вскоре он вступил в художественное общество Els Quatre Gats (по названию богемного кафе с круглыми столами), в котором прошла его первая в жизни выставка.

В октябре 1900 года с тремя сотнями франков в кармане юный Пикассо первый раз поехал в Мекку живописи — Париж. Перед отъездом девятнадцатилетний художник написал свой автопортрет, на котором вывел чёрной краской: «Я – король». С девятнадцати лет он стал подписывать свои картины исключительно фамилией матери: Пикассо. В 1904 году Пабло окончательно перебрался жить в Париж.

После смерти мужа Хосе Руиса Бласко в 1913 году Мария переехала к своей овдовевшей дочери Лоле. Она забрала с собой около двадцати ранних рисунков своего сына и развесила их по стенам. Это был её храм.

Пикассо часто приглашал мать к себе в Париж, и она подолгу жила у него. Художник горячо любил маму, осознанно или неосознанно старался разделить с ней свою славу. Он гордился матерью, дорожил её мнением, нуждался в её советах. Донья Мария до самого конца жизни оставалась важной, а быть может, и главной женщиной в жизни Пикассо. Она принимала активное участие в его творческой жизни. Пабло хотел, чтобы мать была рядом с ним на всех торжественных мероприятиях, на его выставках и церемониях награждений, чтобы она видела своими глазами, как его чествуют и почитают.

Пабло брал её с собой на вечеринки к друзьям, водил по парижским ресторанам, делал всё, чтобы доставить матери удовольствие. У Марии было хорошее чувство юмора. И в пожилом возрасте она очень гордилась, что «не отстаёт от жизни», наслаждалась каждым днём и «плевала на условности». Друг Пикассо Мерфи говорил, что донья Мария была гораздо интересней Ольги Хохловой, жены художника: «Ольга так прозаична». Пикассо страшно переживал, что мать, несмотря на фанатичную веру в его гений, не понимала его творчества.

Чтобы выглядеть в глазах матери богатым и успешным человеком, Пикассо даже повёз донью Марию в Монте-Карло. Несмотря на то, что не любил азартные игры, повёл её в казино, где первый и последний раз играл в рулетку. Ему так хотелось чем-то поразить мать, что он стал играть одновременно за несколькими столами. И «поразил»! На глазах матери Пабло проиграл невероятное количество денег. Как и в детстве, ему хотелось, чтобы мама хвалила его и восхищалась им. Ни от кого он так страстно не жаждал признания и подтверждения своей гениальности, как от матери.

Донья Мария имела большое влияние на сына: будь то в выборе друзей, которые из-за этого её сильно недолюбливали, будь то в выборе женщин. Познакомившись с Ольгой Хохловой, она сказала ей: «Бедная девочка, ты даже не знаешь, на что ты себя обрекаешь. Если бы я была твоей подругой, то посоветовала тебе ни в коем случае не делать этого. Мне кажется, ни одна женщина не сможет быть счастлива с моим сыном. Он принадлежит себе и никому больше». Мария считала Ольгу Хохлову слишком слабой, чтобы стать достойной женой её гениального сына. И, как показало время, она не ошиблась.

Удивительно, но естественное нормальное чувство сыновей благодарности и глубокой привязанности гениального художника к своей матери почему-то казались для биографов Пабло Пикассо загадкой и тайной. Собственно, тайного здесь ничего нет: все великие люди были «маменькими сынками».

По словам Бриджит Баер, «Мать Пикассо писала ему чуть ли не через день, во всяком случае, хотя бы раз в неделю... и когда он обосновался в Париже, в одном из писем к нему мать напомнила о вечерах в Барселоне, когда нагулявшись вдоволь и вернувшись домой, он непременно заходил к ней в спальню, чтобы пожелать спокойной ночи или доброго утра – своим поцелуем он как бы стирал все события предыдущей ночи». Не было для Пабло никого ближе матери, пока она была жива.

В детстве Пикассо испытал необъятное восхищение матери, готовой исполнить любой его каприз, и привык к тому, что рядом с ним всегда должна находиться боготворящая его женщина. То есть для создания гения и уверенного в себе мужчины маленькому мальчику нужен не сильный отец, а большое количество обожающих его женщин. Строгий авторитарный отец, занимающийся воспитанием мальчика, может стать причиной его неуверенности в себе, комплексов и низкой самооценки. Недаром, начиная с античности, во все времена у большинства цивилизованных народов дети до семи лет воспитывались на женской половине дома. Мнение биографов единодушно: именно мать сформировала в характере Пабло непоколебимую самоуверенность, которая сопровождала его всю жизнь.

Мария Пикассо ещё раз подтвердила миф, придуманный матерями о «гениальных» детях. В этом мифе заключается отличие альтруизма материнской любви от любой другой любви. Гениальная Мать действительно никогда не видит своих заслуг в успехах своих детей. Все свои усилия, жертвы и педагогические таланты она считает несущественными по сравнению с достижениями своего гениального ребёнка. Мать Пикассо до конца жизни верила, что её сын в любой момент может стать, кем захочет. Оформляя поэтические сборники своих друзей, Пабло и сам стал писать стихи. Узнав об этом, донья Мария написала ему: «Я слышала, теперь ты пишешь стихи. Что ж, от тебя можно ожидать всего. Если мне скажут, что ты провёл церковную службу, – я и в это поверю».

Какой же была донья Мария Пикассо Лопес? Почти все биографы сходятся во мнении, что она была женщиной волевой и очень сильной. Карлос Рохас говорил о её «необузданном деспотизме». Сам Пикассо называл её «гордой и властной». Всё детство и юность великого художника мать не просто боготворила сына и внушала ему мысль о гениальности, но и контролировала его, целенаправленно продвигала свой живой Шедевр. Благодаря её целеустремлённости и «деспотизму» Пабло Пикассо не повторил судьбу отца, а стал одним из самых знаменитых и самых богатых художников в мире.

Мария Пикассо занимает первое место среди множества женщин, которые фигурировали в жизни великого художника. Она сотворила его гений силой своей любви и веры. Ей выпала редкая счастливая судьба Гениальной Матери. Донья Пикассо Лопес прожила яркую, бурную, кипящую страстями, увлекательную, богемную жизнь, сумев остаться на долгие годы самым родным человеком, незаменимым другом и высшим авторитетом для сына.