Сенсация со спичечный коробок ч1

   Стук в дверь вечера пятницы ни в одном учреждении не ждут. И посетитель, пусть и умудрённый поговоркой «если можешь сделать сегодня, не откладывай на завтра», никогда не выберет это время для дела. Но в тот памятный вечер и посетитель оказался странным, и молодой журналист Саша Мельник, взятый недавно на полставки, оказался на рабочем месте в нерабочее время.

  Посетителем был человек в летах, в сером, не по погоде, плаще, того же оттенка шляпе. Очки в роговой оправе скрывали и выражение лица, и намерения. Человек, снявши шляпу, под которой обнаружились остатки огненно-рыжей ирландской шевелюры, присел на краешек кресла напротив журналиста. Судя по флегме, от старичка нужно избавляться как можно скорее, решил про себя журналист и молитвенно сложил ладошки под столом: только бы не коммунист.

 – Я весь внимание, – откинулся на спинку кресла Саша.

– Я – Потоцкий, – тихо, но со значением проговорил посетитель.

   Это, очевидно, что-то должно было значить: старик ждал реакции. Саша растерялся. А вдруг это батюшка какого-нибудь начальника?  Пауза неприятно затянулась, поэтому старик порылся в карманах плаща, сбивчиво бормоча при этом, и вытянул на свет обычный спичечный коробок.

– Не курю, – покачал головой журналист. – У нас тут курилка есть, пойдёмте.
 
– Я – Потоцкий, – с видимым раздражением вновь заявил старик. – Изобретатель. Работаю сугубо на молекулярном уровне.

   У Саши отлегло на сердце. Почему-то сразу представился герой из повести «Сказка о Тройке», изобретатель Машкин и его коронная фраза: «У неё внутре неонка».

– Это прекрасно, – искренне подбодрил старичка журналист. – Вы обратились в патентное бюро? Или не знаете номер. Сейчас.

   Саша деловито разворошил стол в поисках телефонного справочника. Но изобретатель, сердито крякнув, поместил рядом со спичечным коробком сильную, похожую на печать, лупу.

– Ознакомьтесь, – несколько презрительно предложил он.

   Саша недоверчиво воззрился сначала на старика, затем на лупу и коробок. Молекулярный уровень? Однако.

– Однако не следует ли обратиться к научному консультанту? – осторожно (чем чёрт не шутит) предложил Саша. – Я, признаться честно, больше по гуманитарным делам… 
 
   И пожалел о сказанном. Будь старичок тщедушнее его наверняка бы хватил апокалипсический удар. В нечленораздельном мычании, перешедшем в тоскливый рёв, было столь много желчи, что обуревавшие изобретателя чувства казались осязаемыми. Оказалось, он побывал у учёных мужей местного педагогического института. Физики, сплошь партийные, подняли того на смех и заявили, что его изобретение антинаучно. Один из них, декан физико-математического факультета, Герберт Малер, и вовсе накинулся с кулаками.

 – Вы бы слышали, какие гадости он мне кричал – искренне плакался старик. – Это антинаучно! Ты мошенник! плут, мистик! Лысенковщину разводишь. Укушу. Так его и повязали санитары, хама этого.

– Что вы говорите? – вытаращился Саша. – Надо же, физик, а съехал с катушек. А мне-то Малер всегда казался уравновешенным, критичным, насмешливым человеком, воинствующим атеистом…

– А какой же я плут, коли вот оно – изобретение!

   Старик вскочил и шаркающей кавалерийской походкой ходил из угла в угол. Был он как все безумцы страшен, и Саша лихорадочно разглядывал кабинет в поисках чего-нибудь увесистого; залез руками в ящик стола и нащупал каменной крепости недоеденный когда-то пряник; сделал заметку на будущее повесить на стене дедову шашку.

– Но послушайте! – с чувством, с надрывом обратился он к журналисту. – Молодой человек! Вы – журналист, вы – пресса! Вам поверят!

– Глядите! – он поднял тяжёлую лупу и протянул журналисту, как Данко, вырвав пламенное сердце из груди, протянул его падшей толпе.

   Журналист с вынужденным благоговением принял дар и понукаемый Потоцким установил лупу над злополучным изобретением. Последний, задержав дыхание, очень медленно раскрыл коробок.

– У них сейчас очень плотная застройка, – Потоцкий мгновенно сменил гнев на милость, жёсткий тембр на старческое бормотание. – Поэтому я коробок несколько небрежно ношу в кармане. Но стараюсь всё-таки не ронять и не дышать над ним. Глядите, только дыхание задержите.

   Журналист одновременно косясь на старика, медленно придвинулся ближе к изобретению. Первые несколько секунд глаз привыкал к оптике, и ещё понадобилось время, чтобы мозг реагировал на невиданное зрелище. Когда стало совсем невмоготу, Саша откинулся на кресло, хватая – или заедая – ртом воздух.

– Ну! – нетерпеливо понукал его изобретатель. – Как?

   Мучаясь от сиюминутного помешательства, журналист вновь задержал дыхание и замер над лупой.

– Знаете, – доверительно щебетал над ухом старик, – нравится мне там один. Такой же как я, мечтатель, всё вверх глядит, лестницу делает. Может, и книги пишет. Что внутри домов творится, не знаю…

   Городок в спичечном коробке имел несколько улиц, двухэтажные домишки типа «сталинок», куча невообразимых хибар с краю, площадь в центре, несколько поросших холмиков; стенки коробка были заставлены рядом опор, на которых настилали что-то похожее на железную дорогу. Жителей вооруженный слабой оптикой глаз едва воспринимал, но уловимая рябь внутри города выдавала незримую жизнь. И один из горожан на площади действительно устанавливал лестницу много тоньше былинки.
 
   Жители спичечного коробка  напоминали людей лишь постольку, поскольку: кто, кроме человека может строить привычное человеческое жильё.

   Было в этом что-то фантасмагорическое, пугающее.

   В шкафчике соседа, Жиляла Ахтарова, стояла четвертинка коньяка. Мысль о терпком карамельном напитке некоторое время пульсировала в мозгу. Но чувствуя похмельную тяжесть, Саша Мельник не двигался с места, подперев ладонью голову. Выглядел он так внушительно, что даже требовательный изобретатель сидел напротив очень тихо, лишь изредка дёргая подбородком.
 
– Вы зря волнуетесь, – робко подал голос старик, в волнении сминая поля шляпы. – Это же прорыв. Да! Самое громкое изобретение века! Радоваться надо! Да?

– Это описать нельзя, – в пустоту, наконец, изрёк Саша. – Это только показывать. Телевизионщики на выходном. Надо до понедельника дожить.

– Но это же открытие века! – мгновенно вскипел изобретатель. – Расскажите им! Вы пресса, вам поверят.

   Саша с иронией – старик даже опешил – всмотрелся в лицо изобретателя. Да чтобы хоть кто-нибудь отдал кровный выходной?..

   Утром понедельника редактор местной телестудии Авраам Иванов долго пучил голубые славянские глаза в лупу и наблюдал за жизнью изобретения Потоцкого. Будучи видавшим виды журналистом, за короткий срок изумление его сменилось озабоченностью. И присутствующий на рандеву Саша Мельник его прекрасно понимал.
 
   Жители крупных городов, наверное, удивятся, но на периферии трудно огорошить обывателя. Нашествие марсиан, поимка снежного человека или демонстрация небелковой жизни в спичечном коробке не вызовут ажиотажа. Придёт поохать старушка или явится дядя с серьёзным видом и, заложив руки за спину, многозначительно хмыкнет и с достоинством удалится. Для провинциала важна толпа, завсегдатаи которой – зеваки – всегда знают, что происходит.
 
   Авраам срочно связался со знакомыми из еврейской общины: рабочими местного механического завода. Люди эти были суровые, простодушные, их лицам поверят. Глава администрации и мэр явились сами – как они только узнали? Впрочем, удивляться не приходилось. Скоро выборы и властолюбцы – в том числе и эти, из разных партий – используют любую возможность: вербовка марсиан под электорат, назначение спикером снежного человека для заострения в программе охраны окружающей среды и небелковая жизнь для…для…

– … А главное… это социальная…. доступная упаковка, – оживлённо оценивал изобретение перед неработающей камерой мэр города Заплатов. – Я подчёркиваю… это изделие… для народа. И что важно… изобретатель… тоже из народа. Мы… поддержим его… начинание. Я подчеркиваю, мы… поддержим народ.

   В это время глава администрации Козладоев, взяв в заложники фотографа, скалил  в объектив белоснежные зубы, мял в руках испуганного Потоцкого и ни к кому не обращаясь, тараторил:

– Стране нужны молекулярные коробки! Мы не будем более мимикрировать на международной арене! Страна преодолеет деформации экономики! Это прорыв логистики, решение перегруженности пенитенциарной системы и, наконец, социальные инновации в интеграции современного общества!!

   Пока власть имущие работали, Саша Мельник шепнул редактору, что народ в лице местных евреев уважает «шведский стол». Авраам срочно прервал говорунов и сообщил о возникших трудностях. Отцы города, приуныв, подняли на журналистов полные слёз честные бюджетные глаза и, скрепя сердцем, сообщили, что возможно изыщут часть средств на:

– Бутерброды с… колбасой… для народа, – по-отечески, со слёзкой, проворковал Заплатов.

– Нужно быть продуктивным, – мягко возразил ему Козладоев, – мыслить глобально и толерантно в рамках отдельно взятого социума. Как вариант – суши.

   Тихий спор быстро перерос в словесную перепалку, грозившую перерасти в драку. Чтобы разнять отцов города между ними срочно поставили стол, одного журналиста и работающую телекамеру. Под таким давлением они быстро нашли компромиссное решение: людям выдадут зефир местного производства.