Рыбные страсти

         
     Небо отмыто вчерашним дождём,  жгучее солнце уже слизнуло капли  c травы и мокрые разводы с  асфальта.  Воздух дрожит. В бархатцах, петунии, флоксах возятся шмели. Пытаясь натянуть резиновый сапог, Алёша прыгает на одной ножке. Потеряв равновесие,  опирается о дощатую стену веранды: «Ух ты! Как печка!...Бабуль! Может, ну, хотя б, сегодня - сандалии?» -  Гримаса безнадёги: бабушка не меняет решений, особенно, если они — на благо внуков, и не повторяет дважды. Это уже  зарублено на носу. И с этим надо жить.

     Представитель древнего семейства кошачьих,  родственник  царя зверей Разгильдяй, растянувшись на крыльце, внимательно следит за сборами.

    Обычно он сутками пропадает, охотясь на птиц и полёвок. К дому, окна которого смотрят в сосновый бор, возвращается с изодранной мордой, злой, из  гривы  кактусами торчит  репейник. Отоспаться. Проверить гнездо под стрехой: не выпал ли  очередной любознательный  юнец.  Осчастливить хозяев, отведав цивилизованной магазинной мойвы,  когда уже она скукожилась в ожидании гуляки, а из холодильника  разит  рыбным прилавком. Разбойник крадёт еду у ежей (для них  на  садовую дорожку  старики подкладывают ломтики батона, размоченные в молоке,  иногда - мясцо из супа). Вход в жилые комнаты зверюге  заказан. Правда, он  и сам пренебрегает  всякими там спальнями. Что в них толку? Ни тебе  свернуться блаженным  кренделем  на дедовом письменном столе, среди дымчатых кристаллов кварца и мягких от ветхости книг по геологии: вмиг шуганут.  Ни  в тумбочку с валерьянкой проникнуть.  С приездом Алёши лесной бандит не то, чтобы переквалифицировался в домоседа,  но бродяжничает меньше.  Он обожает компанию  пацана,  поскрипывание детских резиновых сапог,  кармашек на шортах с вышитым бабулей корабликом: там водится сыр от бутербродов.

    Янтарные  глазищи не хуже  видеоаппаратуры  регистрируют каждый жест рыболова. Умный кот понимает, для чего к длинной бамбуковой палке привязывают леску, зачем возле кучи  ботвы под лопухом - жестянка с дождевыми червями. Предвкушение рыбалки затмило всё, что её не касается.  Воробей (давний объект неприязни) не преминул воспользоваться этим. Слетел с конька крыши на  перила веранды, где загорали  пауки и надкусанная баранка.  Тюкнул клювом крошку (пауки — врассыпную) и нахально соскочил на ступеньку,  едва не касаясь  усов  хищника, посягательства на кои, как известно, не терпят коты.

    Но  когда  же  позовут?  Чтобы напомнить о себе,  Разгильдяй перебрался на другой наблюдательный пункт,  ближе к калитке, вскарабкавшись на чурбак для колки дров. То и дело меняет позу, разворачивается, следуя движениям Алеши. Наконец, потеряв терпение, спрыгивает с чурбака и, как приставучий глупый котенок,  бродит за ним по пятам, путается под ногами. 

   Из дому вышла бабушка с чашкой молока для внука и, конечно же, споткнулась о Разгильдяя. И, естественно, молоко разлилось. Если бабушка рассердится - дело дрянь! В
ту же секунду виновник был схвачен за шкирку и временно водворен на летнюю кухню -  с мышами разбираться. Этой  унизительной сценой наслаждался  воробей,  раскачиваясь на проводах и взахлёб её комментируя. 
                …

   До пруда рукой подать: во дворе слышно, как там скандалят чайки.  Пробежать краем  огорода  вдоль жёлтых крестиков сурепки.  Мимо иван-чая на кострище, ожоговой ранке земли. Мимо  канавки с веретёнцами рогоза. 
 
   Сестра  сидит на корточках в тени  гибких ивовых ветвей, держа удочку на весу. Поплавок дрогнул — удар: есть! Согнув конец  лёгкого  трёхметрового удилища, на леске повисло страшненькое серо-коричневое пятнистое существо, отдалённо смахивающее на начатую бомбочку печёночного паштета.

   -   Ишь как курятину заглотил! Ошмёток  шкурки - для него конфета.  - Полина  раскрыла огромную рыбью пасть, с усилием вытащила крючок, рискуя пораниться о частые гребешки острых мелких зубчиков. -  Ни-че-го себе, экземплярчик! Граммов триста! Ротан-головешка. Может — твой ровесник, Лёш! А, представляешь,  где-то в подводных зарослях  затаился   его пятиюродный  прапрапрадед,  долгожитель, лет так семи? Старше тебя! Ротан — и старше тебя! Смешно, да? - Обернулась к брату, плюхнула в ведёрко чудо-юдо. - Вдруг, ещё крупная попадётся -  её сюда, а мелюзгу — в банку. - Насадила на жало крючка хлебный шарик и закинула удочку снова.

   - Я червяков принёс.  - Алеша неторопливо раскладывал   снаряжение.

   - У нас с тобой ещё немного перловой каши.

   Из-за кустов появился сосед Тигр. Он непременно крутился среди ребятни, если Разгильдяй не шастал поблизости.  Доверчиво потерся о джинсы Полины.  Благодарно ткнулся  в ладошку с горстью мелочёвки. Поев, заурчал, как мирно работающий домашний морозильник, пристроился рядышком с  Полей и сосредоточился на поплавке.

   Откуда-то взялся  молодой котик. Он стеснялся и гипнотизировал банку с почтительного расстояния. Нерешительно вякнул.  Нос и верхняя губа чуть приподнялись, чуткие волоски над губой подрагивали.   

   И нового гостя  Полина щедро одарила. Еще не веря счастью, Паинька (кличку  экспромтом приклеила Поля)  обошел лакомство, с упоением понюхал; уселся и, словно воспитанник строгой гувернантки, деликатно приступил к принятию пищи.

   Тигр отвлекся от поплавка: заметив конкурента,  презрительно фыркнул.

   Ротан  клевал азартно. Болельщики-дегустаторы,  поняв, что никого не обделят, даже подружились. Набив животы и потеряв к рыбалке интерес, удалились. И потому им  не  было суждено  стать очевидцами  триумфа.  Алеша из илистой ямки на дне случайно выманил розово-оранжевого с серебром горбатого симпатягу, широкого и плоского, весом  поменьше эскимо. 

   - Удача! Карась! Карасик! -  Полина, как часто делает мама, приобняла братишку за плечи и чмокнула в макушку, пахнущую пятилетним  мальчиком. -  Почти золотая рыбка! Помнишь нашу золотую рыбку в городе?  Так вот она и есть -  карась, только  домашний, декоративный, для аквариума.
 
      Алеша чуть не визжал от восторга и нежности.

   -  Всех удивим! Смотри, чешуя, как у сосновой шишки!  Бочок гладенький...А   лицо...кислое.

  -  Будет кислое — в таком окружении!  Ротаны их выживают, сжирают мальков. Беда.

   - Тогда  отпустим, чтоб не очень-то ротаны радовались.

   -  Попробуем спасти.  Не тяни время!

  Алеша  забрёл  в  пруд, неся  карасика в сомкнутых гнёздышком ладонях, как  птенчика -  намокшие внутри  сапоги  зачавкали.

   - Побултыхай у него перед носом, только спокойно! Чтоб вода жабры промыла.

   Мальчуган окунул невольника, бережно подстраховывая с боков и сзади, выполнил инструкции всё знающей сестры.  Ему показалось, что карась всхлипнул.  Наконец,  разжал  пальцы.  Освобождённый помедлил, набираясь сил,  и,  сонно шевеля плавниками,  подался от берега.

                …

    Чудо-юдо  отдали на жарёху.  Основному трофею пока определили место  на веранде.  Примчался Разгильдяй. Засуетился. Замяукал, требуя компенсации за пропущенные приключения. Прогнала бабушка кота (заслужил, видать, продолжение немилости). Закрыла дверь на крючок. 

   ...Мужчины  на улице чинили снасти. «Слышишь?» - папа тихонько заглянул в распахнутое окно веранды. Приложил палец к губам. На цыпочках отошел, взял табуретку и, крадучись, возвратился, водрузил на нее сына так, чтоб обоим видеть происходящее внутри.

   Разгильдяй  обхватил трехлитровую банку и пытался ее повалить. Не получилось. Тогда он сунул лапу в воду: рыба увертывалась — упрямец не сдавался, проделывая сложные манипуляции.  Наконец, подцепил когтями жабры и, прижав к стенке ротана, извлек его. Наловчившись, выгреб на пол несколько штук и слопал. В очередной раз надавил на стеклянное горло — банка  опрокинулась.  Окатило бедолагу. Скользкие тёмные спинки трепыхались в луже. Но котяра  уже насытился. Поиграл еще лениво: загнал пару хвостов под старую раскладушку -  наскучило. Широко зевнул (кошачий стоматолог оценил бы здоровье и белизну полного комплекта из тридцати точёных зубов). Воровато озираясь, брезгливо отряхнул по очереди все четыре лапы. 

   Зрители отпрянули от окна. Разгильдяй прыгнул на подоконник. Учуяв свидетелей   преступления, замешкался - шарахнулся было назад, да передумал: все равно застукали! Метнулся в кусты смородины. Затаился. Придя в себя, выбрался из укрытия и, хоть сердце еще вырывалось из  груди, с нарочитой  неспешностью  направился в заброшенную собачью будку, где приспособился пережидать бури после очередных безобразий.

   - Мы ж ловили-то  -   для тебя-а!  -  Вздохнул Алёша вслед  невезучему приятелю.

    На крыше ехидно чирикал воробей.      

 


   Фото автора.