Эйоульв

ЭЙОУЛЬВ



1.
Обшарпанная комната.
За окном пасмурный день.
Эйоульв Печальный лежит на замызганной постели. Эйоульв Бодрый хлопочет у стола с электрочайником.

Эйоульв Бодрый и Эйоульв Печальный – это один и тот же персонаж, но в разном  расположении духа. Эйоульв одинок, психически неустойчив и склонен противоречить самому себе. В силу этого обстоятельства Эйоульв Бодрый и Эйоульв Печальный не могут существовать друг без друга, и чувствуют они одно и то же, только реагируют на это по-разному.
Играть Эйоульва Бодрого и Эйоульва Печального могут как два разных актёра, так и один, меняющий маски/голоса. (Может быть также новая пара актёров в каждом новом действии).


Эйоульв Бодрый: Эйоульв! Вставай! Пора обедать!
Эйоульв Печальный: А что сегодня на обед, Эйоульв?
Бодрый:  Как это – что? Быстрорастворимая лапша роллтон!
Печальный: Фу, роллтон!
Бодрый:  Не «фу, роллтон», а «ура, роллтон!». «Фу, роллтон» был неделю назад.
Печальный: Ага. А  потом вообще еды не стало.
Бодрый:  Вот именно. Так что сегодня надо радоваться.

Едят.

Бодрый: Эх, вот наесться бы хорошей настоящей еды хоть раз в жизни – так, чтоб раз навсегда, - и успокоиться.
Печальный: Нет, раз навсегда не получится: привыкнешь, и ещё захочется…

Молчание.

Бодрый: Может, радио включить, новости послушать…
 Печальный: Да я  и так представляю себе сегодняшние новости, без всякого радио. Они ведь всегда примерно одни и те же: где-нибудь война, убили стольких-то, изнасиловали стольких-то, зарубежная поп-звезда развелась с очередным мужем, а погода – ветер с дождём.
Бодрый: Скорее, ветер со снегом: зима ведь…
Печальный: Ну, со снегом – какая разница! В общем, не хочется мне сегодня новости слушать.
Бодрый:  Ну, так не слушай.
Печальный: А чем тогда заняться?
Бодрый:  Ну, книжку почитай, стишок сочини, кораблик построй из щепок… Мало ли в мире занятий! В конце концов, по хозяйству сделай что-нибудь!... Ну, понимаю, понимаю, по хозяйству не хочется. Мне бы тоже не хотелось: в такой квартирке, как эта, это может быть опасно для жизни: тут везде первобытный хаос…  А-а, вот: черепаху проведай.
Печальный: Да что там проверять-то? Она  в спячке.
Бодрый: Где она спит?
Печальный: В шкафу. В том самом, где я её обнаружил в первый раз.
Бодрый:  Когда я только приехал сюда, здесь была ещё бОльшая разруха, чем сейчас, хотя вещей было гораздо меньше. Прежние квартиросъёмщики оставили после себя стол и расхлябанный шифоньер. Я открыл дверцу – а она там сидит!
Печальный: Она голодная была.
Бодрый: Я спросил у хозяйки, откуда она взялась, а она и отвечает: «Не знаю, наверно, прошлые жильцы бросили».
Печальный:  Вот ведь люди! Просто так взять и оставить живое существо! Подумать только, эта черепаха могла бы вовсе погибнуть. 
Бодрый: Ей повезло, что я её нашёл.
Печальный: Интересно, пресмыкающиеся помнят своих прежних хозяев? И как они их помнят: ждут их возвращения или сердятся на них за предательство?
Бодрый: Не думаю. Я где-то слышал или читал, что у них память короткая.
Печальный: А ведь если так, то они в каком-то отношении счастливее людей. Люди всё помнят и вечно что-то вспоминают. И в спячку залечь не могут, если за окнами зима, а на душе тоскливо.
Бодрый: Ну, знаешь... Если бы все ложились в спячку из-за того, что им тоскливо, у нас было бы не общество, а большая общественная спальня. Кто-то ведь должен шевелиться!
Печальный: Пожалуй, что и должен. Только я прямо сейчас не буду шевелиться, ладно?  (Ложится на кровать).


2.
Эйоульв Печальный лежит в темноте на кровати, прихлёбывая чай.
Эйоульв Бодрый входит.

Бодрый: Привет… Ой, а что у нас с лампочкой?
Печальный: Как видишь, перегорела.
Бодрый: Надо бы новую купить.
Печальный: Не на что. В смысле, наскрести-то можно, но тогда будет не на что купить ужин.
Бодрый: А когда тебе заплатят наконец?
Печальный:  Когда я заказ доделаю.
Бодрый: Ну так что же ты тогда лежишь?! За работу!
Печальный:  Настроения нет…
Бодрый: А я говорю, за работу! Как не стыдно! К тебе обратились как к специалисту, как к талантливому художнику, люди ждут от тебя эскиза, а ты не делаешь ничего, только дурака валяешь!
Печальный: Погоди, ещё немножко…
Бодрый:  Слушай, я тебя не понимаю. Ты так нерационально тратишь своё время…
Печальный: Если б я ходил на какую-нибудь скучную офисную работу пять-шесть дней в неделю, я бы тратил его ещё нерациональнее!
Бодрый: Да я вовсе не призываю тебя каждое утро таскаться куда-нибудь и вкалывать на чужого дядю! Я не хуже тебя знаю, что это бесполезно. Но ты бы мог тратить время на что-нибудь развивающее: читать, учиться, повышать свою квалификацию… Или вот с этими заказами: ты всё время ждёшь, что заказчик о тебе вспомнит. А надо самому заявлять о себе, рекламировать себя. Будь активнее, в конце концов!
Печальный:  Не могу.
Бодрый:  А почему?
Печальный (вертя чайную кружку в руках): Да хотя бы потому, что эта кружка сделана в Китае.
Бодрый: Не вижу связи.
Печальный:  Ну, смотри. Кружка сделана в Китае. Китаю принадлежит Тибет. А в Тибете самые высокие в мире горы. А горы – это хорошие пастбища для овец. А овцы дают шерсть. А из шерсти делают, например, покрывала. А под одним таким шерстяным покрывалом сейчас лежу я! Вот!
Бодрый: То, что ты сейчас сказал, абсолютно лишено какой бы то ни было логики.
Печальный:  Можно подумать, в твоих словах она есть.
Бодрый:  Логика проста: не будешь шевелиться – не сможешь находить пропитание… Что ты говорил: как только закончишь заказ, так и заплатят? А ну, за работу! (Стаскивает с кровати).
Печальный (шлёпаясь на пол): Да не могу я прямо сейчас приняться за работу. Я устал.
Бодрый: От чего же ты устал? Ты же ничего не делал?
Печальный:  Я думал. Я сопоставлял факты. Я ждал.
Бодрый: И чего же ты ждал?
Печальный:  Сам знаешь.
Бодрый: Ну, ты даёшь! Я вот, к примеру, уже давно перестал ЖДАТЬ. А ты всё ЖДЁШЬ.
Печальный:  А я так не могу. Понимаю, что это бесполезно, но я не в силах отречься от прошлого. Трудно перестать ЖДАТЬ.


3.
За окном сумерки.
Эйоульв Печальный и Эйоульв Бодрый сидят за столом.

Бодрый: Я думаю, тебе надо устроиться на постоянную работу.
Печальный: Да, не помешало бы… А то уже надоело, что постоянно жрать нечего. Работа – это очень полезно!... Только меня не примут. Я же целыми днями просто так лежу.
Бодрый: А зачем ты целыми днями лежишь просто так?
Печальный: Да думаю, какой смысл вставать, шевелиться, что-то делать, куда-то там бежать, когда всё равно никуда не примут!
Бодрый: Ну, иногда всё-таки надо себя пересиливать.
Печальный: А что это значит?
Бодрый: Ну, пересиливать себя – это… это… Да в самом деле, как будто и так непонятно!
Печальный:  С тобой-то как раз всё понятно…
Бодрый: Что?
Печальный: Ну, в общем… В общем, ясно с тобой всё. Твоя философия бодрости ни к чему разумному тебя не приведёт.
Бодрый: Да я же для тебя стараюсь! Я хочу, чтоб она привела не меня, а тебя!
Печальный: К чему же?
Бодрый:  Да как будто не ясно! К победе!
Печальный: То есть, чтоб она ко мне вернулась?
Бодрый: Не сметь!!! Эта тема под запретом!!!
Печальный: Тогда о какой победе может идти речь, если самое главное достижение под запретом?

4.

За окном ненастье.
Эйоульв Печальный и Эйоульв Бодрый сидят за столом.

Печальный: У меня такое состояние: хочется то ли повеситься, то ли вступить в радикальную политическую партию.
Бодрый: Вешаться не надо. Покончишь с собой – кто черепаху будет кормить?
Печальный: Пожалуй, ты прав. А в партию вступить?
Бодрый: Тоже не надо. Радикальные партии – это, знаешь ли, такая штука… Кто знает, вдруг руководство этой партии не любит домашних животных. (Суровым голосом): «Возня с кошками, собаками и пресмыкающимися отвлекает наших товарищей от служения общему делу!» Или вдруг они для доказательства верности потребуют у тебя, чтоб ты сварил из этой черепахи суп для партийной верхушки?
Печальный: Да не будет им никакого супа. У руководства радикальных партий и без того есть, что жрать! А тут всё-таки живая душа; с ней не так одиноко. Только она в спячку иногда впадает.
Бодрый: У неё до сих пор нет имени.
Печальный:  А я не знаю, какие у черепах бывают имена. К тому же,  у них, по-моему,  память не очень  хорошая. Представь себе: назовёшь её как-нибудь, а она не будет откликаться!
Бодрый: Да, это неудобно, если животное не умеет откликаться на имя.
Печальный: Люди вот тоже иногда не откликаются на имя. Зовёшь их, зовёшь, а они не приходят… (Задумчиво). Стина?
Бодрый:  Разве Стина – это имя для животного?
Печальный: Да я не в том смысле…  А в том, что её зовёшь, а она не приходит.
(Молчание).
Бодрый: Так вот ты про какую Стину! Я же запретил тебе о ней думать!
Печальный: А я всё равно думаю о ней тайком, пока ты спишь!
Бодрый: И в районе, где она живёт, я тебе запретил появляться!
Печальный:  Я туда и так не езжу.
Бодрый: Слава богу, хоть на это ума хватает. Пойми, цепляться за прошлое и оплакивать минувшие неудачи – это проигрышный вариант. Сильная личность должна уметь преодолевать трудности и стойко выходить из передряг. Тебя оплевали – умойся; тебя толкнули в грязь – поднимись; тебя послали – иди… эээ… в смысле, не туда иди, куда послали, а иди вперёд по жизни с гордо поднятой головой. Жизнь любит только победителей.
Печальный: Вот, и она тоже их любила. Чтобы заслужить её внимание, надо было всё время совершать подвиги, прыгать выше головы, выкладываться по полной. Я отдавал ей буквально всё, что у меня было. Я тратил на неё последние силы, последние гроши…
Бодрый: Ну, она-то не знала, что они у тебя последние.
Печальный: Когда-то я читал такую средневековую повесть: про рыцаря и прекрасную даму. Они жили в соседних замках, и он постоянно давал в её честь пиры и дарил ей дорогие подарки. А у неё была своя семья, муж, дети, и ей было не до него. В общем, через какое-то время рыцарь совсем разорился – и только тогда она пришла к нему в гости.
Бодрый: Типичная ситуация. Гости – они вообще норовят прийти именно тогда, когда  у тебя ничего нет. И нашему рыцарю было нечем угостить её на обед. То есть, вообще нечем, даже хлеба не осталось. А у него был охотничий сокол…
Печальный:  И он скрепя сердце велел повару приготовить из этого сокола жаркое по самому изысканному рецепту  - и подал даме. А вот чем эта история кончилась, я забыл.
Бодрый: И я забыл.
Печальный: По-моему, она сказала: «Недосолено и пережарено! Что за дом такой,  даже приличного жаркого подать не могут! (Подражая чужому голосу) Меня добивает необходимость общаться с такими людьми!»
Бодрый: Она прямо так и сказала?
Печальный: Да. И ещё дверь захлопнула перед самым моим носом!
Бодрый: Я же сказал: не думай о ней!
Печальный:  А оно само думается. Я с этим ничего не могу поделать.
Бодрый: Ну где же твоя сила воли!
Печальный:  Там же, где и всё остальное…
Бодрый: Ты просто не умеешь бороться.
Печальный: А ты не умеешь жалеть.
Бодрый: И что я должен тебе сказать, чтоб тебя пожалеть? Что она вернётся? Что она вдруг поймёт, с каким гением общалась – и прибежит к тебе? Извини, я врать не привык. Она не прощает…
Печальный: Ну вот, теперь ты о ней думаешь! А мне запрещал!

(Молчание).
Эйоульв Печальный ложится на кровать лицом к стене, натягивает одеяло на голову, некоторое время лежит так.
Эйоульв Бодрый осторожно подсаживается на край кровати.

Бодрый: Эйоульв!  Эйоульв! Ну прости… Ну, что поделать, я циник и реалист, не умею я по-деликатному с душевными ранами…  Ты о другом подумай: у тебя ещё не всё плохо. Здоровье есть, крыша над головой есть, холодильник ломится…
Печальный: Ломиться-то он ломится, но от всякой дребедени! Вчера, например, банка рыбных консервов протухла, не знаю, отчего до сих пор не выбросил…
Бодрый: Обожди, деньгу за тот заказ отвалят – купишь ты другие консервы. Всё, что хочешь, купишь. Заживёшь не хуже богачей!  Ты же достоин… Талантом тебя бог не обидел… Образование ты какое-никакое получил, а это тоже не каждому даётся… Ты же замечательный…
Печальный:  А вот она не оценила…
Бодрый: Другие оценят. Тебе же заказы дают, верно? Значит, им нравится, как ты рисуешь.
Печальный:  Ну хватит, я сейчас расплАчусь…
Бодрый: А ещё у тебя черепаха есть! Не все могут в наше время позволить себе домашних животных. Помнишь, как ты сюда въехал, открыл створку шкафа, а она там сидела? Ты огурец на пол уронил, а она подползла и стала его есть, и тебе показалось забавным, как она своим клювом его кусала!.. Она смирная, нетребовательная, ей нужно только тепло, растительная пища и твоё внимание.
Печальный: Но она сейчас в спячке…
Бодрый: Скоро она проснётся. Совсем скоро у нас будет весна. Не горюй.

5.
За окном пасмурный день.
Эйоульв Печальный лежит на кровати. Эйоульв Бодрый подметает пол.

Печальный: Я вот что подумал: историю у нас пишут неправильно.
Бодрый: В каком смысле?
Печальный: Ну, не в том, конечно, смысле, что врут или факты искажают, а методически неправильно.  Всегда начинают с самой древности и постепенно доводят до текущего момента, а надо бы наоборот: от текущего момента – к древности!
Бодрый: Да вы, батенька, постмодернист!
Печальный: Это не постмодернизм. Это я из чисто практических соображений. Когда человек начинает писать историю – не важно, историю чего: мировую историю, историю искусства, да хоть историю родной деревни, - если он пишет с нуля до текущего момента, то пока он пишет, этот текущий момент сотни раз отодвинется во времени, и он забудет какие-то подробности той эпохи, в которую начал писать.  А если он начал с конца, с текущего момента, то есть, то может быть спокоен: то, что он мог забыть, он уже записал, а древность от него и так никуда не убежит… Я и автобиографию свою так начну: не «Я, Эйоульв П.Эльварсон, родился в таком-то году…», а «Я, нижеподписавшийся, лежу на кровати по такому-то адресу».
Бодрый: Ну-ну…
Печальный: … А что я делал до того, как очутился в квартире по данному адресу? Я работал художником в издательстве… А что я делал до издательства? Я учился в университете.
Бодрый: Ты его не закончил. Не надо было столько прогуливать.
Печальный: … А что я делал параллельно учёбе в университете и до неё? Я вращался в столичных богемных кругах. А что привело меня в эти, надо сказать, довольно закрытые элитарные круги?
Бодрый (бросая веник): Стоп! Дальше не надо! Ты же обещал не вспоминать!
Печальный: Я знал, что ты это скажешь. Ладно, не буду, не буду… Зато смотри, в чём явное преимущество моего метода. Я прекрасно знал, что ты меня остановишь на половине биографии. (Потому что то, о чём, точнее, о ком, нельзя вспоминать, там как раз посередине). Но, начав с конца, я успел рассказать всё самое основное, что обычно интересует собеседников: про работу там, про учёбу… А  если б я начал с начала, у меня из биографии было бы только одно детство и отрочество!

Эйоульв Бодрый, вздохнув, вновь принимается за уборку.

6.
Ранний вечер.
Эйоульв Печальный сидит и рассматривает старую женскую фотографию.
Входит Эйоульв Бодрый.

Печальный:  Я этта… немножко поработать собрался. (Прячет фотографию).
Бодрый: Да ладно уж, смотри…  Сколько ты её не видел-то…
Печальный: Я сделал этот снимок на третий год нашего знакомства. Или на пятый…  Помню, я тогда очень боялся, что спинка стула на переднем плане испортит кадр. А ей, наоборот, понравилось. Она мне сказала: «Как ты думаешь, отчего этот стул вот так стоит? Наверно, в этом есть что-то символическое…»
Бодрый: Ну, может, просто иронизировала.
Печальный: Нет, Стина никогда не иронизировала, если дело касалось её фотографий. Тут она всегда говорила прямо.
 Бодрый: А если снимок получался скучный – она это тоже говорила прямо. Она на дух не переносила банальщину.
Печальный: И не только в искусстве – но и в быту тоже…
Бодрый:  Она не любила пустой болтовни…
Печальный: … С ней нельзя было ограничиваться общими фразами, дежурными замечаниями… Она очень остро чувствовала фальшь. Ей надо было, чтобы вокруг неё всё время что-нибудь происходило, застой для неё был смерти подобен. А другому, может быть, хотелось ненадолго остановиться полежать, поразглядывать узор на обоях, потупить у телевизора… а она требовала, чтоб человек ежеминутно являл чудеса нестандартности мышления, ежеминутно превосходил самого себя…
Бодрый: Хватит! Не стоит себя терзать.
Печальный: В живописи она любила нестандартные ракурсы. В поэзии – только экспериментальные стихи. Во время разговоров с ней – а она любила долгие разговоры – всегда приходилось мобилизовать весь потенциал своего мозга и души.
Бодрый: Вот за это ей спасибо. Она поднимала человека на новый уровень, не давала ему застаиваться.
Печальный:  Но всё равно в глубине души ты боялся: вдруг такое напряжение окажется тебе не по силам? Вдруг ты облажаешься? И вдруг она скажет: «Я в тебе разочарована; ты вовсе не тот, за кого я тебя принимала!»
Бодрый: Но ведь она никогда не произнесла этих слов?
Печальный:  Конечно, нет. Потому что она меня ни за кого не принимала. Она не строила иллюзий. Она просто старалась, чтоб человек стал таким, какой нужно ей.
Бодрый: Она хотела, чтоб ты рос над собой.
Печальный:  А всё же иногда получалось нелепо: ты старался, лез вон из кожи, чтобы что-то совершить ради неё, а потом оказывалось, что ей было нужно вовсе не это, и все твои усилия, твои жертвы были бесполезны.
Бодрый: Ага, понимаю. Например, если вспомнить тот средневековый рассказ про рыцаря и сокола…
Печальный:  Рыцарь всю жизнь любил одну даму, и вот она впервые за много лет пришла к нему в гости. А он к тому времени обнищал, и у него совсем не осталось никакой еды, чтобы её угостить. И тогда он, обливаясь слезами, велел зажарить и подать к столу своего единственного охотничьего сокола.
Бодрый: А дама, пообедав, сказала: «Послушай, сосед, мой сын увлёкся соколиной охотой. А я слышала, что у тебя есть отличный ловчий сокол. Продай его мне, а за ценой я не постою». И бедный рыцарь…
Печальный:  И бедный рыцарь, услышав это, бросился вон из пиршественного зала: ему было тяжко оттого, что он пожертвовал своим любимцем ради дамы. Но ещё тяжелее ему было оттого, что сейчас он попал перед возлюбленной в глупое положение.
Бодрый: А куда он убежал? Его потом нашли?
Печальный: По слухам, он где-то в новых районах на окраине города, на съёмной квартире. Лежит целыми днями на кровати, перебивается случайными заработками, и всё мечтает, мечтает, всё думает о прошлом… И сокола у него никакого нет.
Бодрый: Черепаха вот есть…
Печальный:  А всё равно получается, что он как бы один. Черепаха в спячке по полгода, и зимой, когда грустно и темно, ни поговорить, ни поиграть с ней нельзя!

7.
Солнечный день.
Эйоульв Печальный, как всегда, лежит на кровати.
Эйоульв Бодрый вбегает.

Бодрый: Тут письмо пришло!
Печальный: Небось, спам какой-нибудь, как всегда.
Бодрый: Да нет же: вот знакомый адрес!
Печальный: Ух ты! Я много лет писал Стине – а она ответила только сейчас!
Бодрый: Это надо ж до такого докатиться! Тайком от самого себя слать письма девушке, которая ему отказала!.. Ну ладно, давай читать.
Печальный: Почерк явно не её…  И имя чужое! Вдруг с ней что-то случилось?
Бодрый: Это станет ясно, только если прочитать письмо.
Печальный (читает): «Здравствуйте, уважаемый Эйоульв П. Эльварссон! Уже три года от вас в мой почтовый ящик приходят письма на имя Кристин А. Линдаль…»
Бодрый:  Неправда! Я ей больше трёх лет писал!
Печальный (читает): «Довожу до вашего сведения, что Кристин три года назад продала эту квартиру мне, а сама переехала с семьёй на новое местожительство…» Во как! 
Бодрый: С семьёй???
Печальный:  Так, читаем дальше. «Непрекращающийся поток ваших писем наводит меня на мысль, что она, надо полагать, не сообщила вам своего нового адреса. Наше почтовое отделение отказалось пересылать ваши письма на её новый адрес; впрочем, это в любом случае было бы затруднительно, так как Кристин сейчас проживает за границей…»
Бодрый (грустным тоном): Да, она всегда любила поездки по другим странам.
Печальный (читает): «Поэтому я наконец принял решение написать вам сам, чтобы положить конец этому досадному недоразумению. Я не знаю, насколько близко вы знали Кристин, но во время сделки с квартирой мы с ней общались  довольно часто, и она оставила у меня самое благоприятное впечатление…»
Бодрый: Ещё бы! Стина же прелесть!
Печальный (читает): «В то время она сетовала,  что коллектив у неё на работе относится к её отъезду негативно, так как они все считают, что им будет трудно найти другого такого же добросовестного бухгалтера…»
Бодрый: Стина? Работа? Бухгалтер? Это утончённое богемное существо? Этот жилец не в себе!
Печальный: Не забывай: она в молодости закончила курсы бухучёта.
Бодрый: А-а, ну, коли так…
Печальный: «Её старший сын занимался каратэ…»
Бодрый: У Стины есть дети???
Печальный: «…А младшая дочь без конца расспрашивала взрослых, позволят ли ей держать дома кенгурёнка, когда они с мамой наконец переедут в Австралию…»
Бодрый: Стина уехала в Австралию! (Вешает голову).
Печальный: «Я уверен, что такая волевая и целеустремлённая женщина, как Кристин, добьётся своего в новом окружении, и  её муж того же мнения. Они готовятся найти себе работу в солидной фирме. Перед отъездом Кристин подарила мне одну из своих картин: кавалерист верхом на тираннозавре. Вы, вероятно, знаете, что иногда по выходным она посвящала свой досуг живописи…»
Бодрый: «По выходным»! «Иногда»! Да Стина в былые времена только этим и жила! У неё могло бы быть большое будущее как у художника! А этого кавалериста я отлично помню: она его с меня рисовала, это её старая работа. Этот мужик бредит или врёт!
Печальный: Не похоже, чтобы врал.
Бодрый: Я не узнаю Стину: променять творчество, свободу, радость – на работу в фирме и скучную семейную жизнь!
Печальный: Ну, для неё-то она, вероятно, не скучная…
Бодрый: Как бы то ни было, в её жизни не осталось места для знакомств из прошлого, даже для воспоминаний. Написанную с меня картину она отдала чужому человеку.
Печальный: Да; её со мной ничего больше не связывает.
Бодрый (хватается за голову): Всё кончено!
Печальный: Всё кончено. (Задумывается). Всё закончено. Гештальт, как говорится, завершён.
Бодрый: И что теперь???
Печальный: А ничего. Ты столько лет маялся в ожидании: А если? А когда? А теперь ты свободен от ожиданий, от тревог. Ты получил однозначный ответ  и можешь вздохнуть спокойно.
Бодрый: Как я могу быть спокойным, зная, что Стина уже никогда не обратит на меня внимания!
Печальный: А если бы обратила – тебе было бы легче? Ведь, судя по письму этого сухаря, это уже другая Стина, а тебе нужна именно та, которая была в прошлом. Сейчас она сильно изменилась. И тебе будет трудно с нею общаться.
Бодрый: Подумать только! Она изменилась! Жуть!
Печальный:  А что тут страшного? Она не погибла, не заболела, не угодила в тюрьму. Её жизнь, в конце концов, сложилась хорошо: у неё есть близкие люди, есть заработок, она даже смогла позволить себе поехать в интересную страну. Тут надо не кричать караул, а порадоваться за неё. Всё у неё отлично. Просто наши с ней пути разошлись, и это пора признать.
Бодрый: Но я все эти годы жил надеждой…
Печальный: Я жил ожиданием…
Бодрый: А теперь надежды рухнули…
Печальный:  А теперь больше нечего ждать…
Бодрый: И передо мной пустота…
Печальный: И я ничем не связан…
Вместе: Меня ничто не держит!

Молчание.

Бодрый: А делать-то теперь что?
Печальный: Да что угодно. Ты же теперь полностью свободен в своих действиях. Можешь переехать в другой город, устроиться на работу, завести аккаунт в соцсети, поступить в вуз. Всё, что угодно.
Бодрый: Всё, что угодно, лишь бы не думать о ней… А утопиться в реке можно?
Печальный: Нет. Я категорически против!
Бодрый: Я сам себе невыносим!
Печальный:  Отнюдь!
Бодрый: О-о!
Печальный: К тому же, не забывай, тут есть одно существо, которое нельзя бросать. Его уже бросали один раз. А оно тихое, смирное, ест мало, никого не ввергает в расходы и ничем не заслужило плохого к себе отношения.
Бодрый:  О ком это ты?
Печальный: Она сегодня вышла из спячки.

На сцену выползает сухопутная черепаха.
Эйоульв  Печальный указывает на неё Эйоульву Бодрому. Тот откладывает письмо в сторону, встаёт. Кормит черепаху.


КОНЕЦ

2014, Коупавог - Москва