Бригадир. Часть вторая, глава двенадцатая

                Глава двенадцатая

   На четвёртые сутки своего путешествия, к обеду 28 июня, группа Ашукова уткнулась в болото. Оно простиралось с севера на юг. Ашуков поднял руку, дал команду остановиться. По его подсчётам группа продвинулась на восток километров на 80 - 85. За сутки они проходили не больше 20 километров. Обычно двигаться начинали в 7 часов утра, с 12 до 14 привал с обедом, с 14 до 19 снова движение и с 19 часов до утра группа останавливалась на отдых с ночёвкой. И вот сегодня вышли к болоту.

   К Ашукову подошёл старший лейтенант Белов, юбычно шедший в арьергарде вместе со старшиной Дроздом. За трое суток, что Белов находился в отряде Ашукова, он как то незаметно стал его первым помощником.

   - Что будем делать командир? - спросил Белов.

   - Сделаем привал на пару часов, а затем повернём на юг вдоль болота, - ответил Ашуков.

   - Почему на юг?

   - Да потому, что если пойдём на север, то будем идти вдоль болота до самой Литвы. Я ещё из школьной географии помню,

что эти места западнее Минска сплошные болота. Если повернём на юг, то рано или поздно выйдем к железной дороге Брест - Минск и вдоль железной дороги двинем к Минску.

   Перевязки из лечебных трав, которые Соломон делал Михаилу Ашукову и Василию Дрозду ежедневно, дали о себе знать. Михаил уже снял перевязку, поддерживавшую левую руку. На месте раны теперь была засохшая короста, которая жутко чесалась. А вчера вечером выбросил свой костыль Василий Дрозд и сейчас шёл прихрамывая, опираясь на палку. Скорость движения группы заметно возросла. "Ты Соломон у нас не снайпер, а лекарь", шутили бойцы.

   После отдыха отряд Ашукова двинулся вдоль болота на юг. Через два часа перехода Михаил поднял руку, останавливая отряд.

   - Юра, слушай, - сказал Михаил подошедшему Белову.

   - Ничего не слышу, - ответил Белов.

   - Погоди, не торопись. Вот сейчас слышишь?

   - Какой то железный лязг и пыхтение, - ответил Белов.

   - Правильно, голова два уха, - усмехнулся Михаил. - Это паровоз что то там двигает. Судя по звуку, железная дорога, где происходит какое то движение, находится примерно в полутора километрах от нас.

   Постояв ещё с минуту, Ашуков подозвал к себе Соломона Гурчаева со старшиной Пинчуком и приказал им идти на звук в ста метрах впереди отряда, в качестве головного дозора. Ещё через полчаса ходьбы болото слева закончилось. "Это хорошо, значит путь на восток снова открыт", подумал Михаил.

   Теперь звук работающего паровоза раздавался довольно явственно. Было хорошо слышно шипение пара и лязг сцепляемых или расцепляемых вагонов. Отряд замедлил движение, теперь все двигались медленно и осторожно, стараясь не нарваться на засаду, либо на какую-нибудь случайную встречу. Ещё минут через двадцать из кустов выглянул старшина Пинчук и поднял руку, останавливая отряд.

   - Что там? - вполголоса спросил Ашуков.

   - Там впереди станция, - почти шёпотом ответил Пинчук.

   - Хорошо. Всем стоять, - скомандовал Михаил. - Юра, - обратился он к подошедшему Белову, - ты остаёшься с группой за старшего, а я пойду посмотрю, что там такое.

   Пройдя за Пинчуком метров двести, они вышли к кромке леса и залегли под разлапистой елью. Впереди метрах 40 - 50 проходили рельсы, а за ними находилось небольшое здание сельской железнодорожной станции. Лежащий рядом Соломон сосредоточенно наблюдал за станцией в оптический прицел своей винтовки. Путей на этой станции всего было три, один главный и два запасных. На первом запасном пути ближе к зданию станции стоял состав с техникой - танки, машины и несколько крытых вагонов, скорее всего с боеприпасами. На втором запасном пути ближе к лесу стоял состав с цистернами. Михаил прочитал на немецком надписи на цистернах, что это авиационный бензин. Просчитал цистерны, оказалось ровно 50 штук. По главному пути маневровый паровоз перетаскивал какие то вагоны, наподобие тех, в которых перевозили скот. Пять таких вагонов он перетащил на запасной путь, на котором стоял эшелон с техникой. Красная звезда впереди на паровозе была замазана белой краской в виде круга, а поверху нарисована чёрная свастика. Главный путь освобождался видимо для прохождения какого то эшелона.

   - Вот чёрт, нашу "Тэшку" используют. Уже и свастику нарисовали, - ругнулся Пинчук.

   - Ты что, в паровозах разбираешься? - удивился Ашуков.

   - Товарищ младший лейтенант, это маневровый паровоз марки "Т". До призыва в армию в 1939 году я на таких кочегаром работал. Вообще то я потомственный железнодорожник из Ярославля. Мои дед и отец до сих пор товарные составы на Урал водят, да, - Пинчук замолчал.

   - Так, так, понятно, - думая о чём то своём проговорил Михаил. - Соломон, давай, быстро позови мне сюда старшего лейтенанта Белова.

   Соломон исчез. В это время вдали послышался звук приближающегося с запада поезда. Через несколько минут по главному пути пронёсся состав с германскими солдатами в вагонах. Они по пояс высовывались в окна, кому то махали руками и что то кричали. Было видно, что им весело. В это время подползли Гурчаев с Беловым.

   - Вот сволочи, неужели Минск взяли? А, Миша? - проговорил Белов.

   - Всё может быть. Ведь эта дорога ведёт на Минск, - ответил Ашуков.

   Они оба даже и не подозревали, как были близки к истине. Ведь именно в этот день 28 июня, советские войска оставили Минск. Михаил глянул на наручные часы, которые подарил ему тесть на свадьбу, время было 18.30.

   - Белов, когда у нас Солнце заходит?

   - Где то в районе 10 часов вечера, а что?

   - Да так, потом всё объясню. Пинчук и ты Соломон, следуйте в отряд и пришлите сюда Дрозда с одним из пулемётчиков.

   Когда они удалились, Михаил поделился своими соображениями с Беловым:

   - Знаешь Юра, я здесь подумал и решил, за полчаса до захода Солнца, мы подожжём этот состав с цистернами и уйдём вдоль железной дороги на восток. Мы не дадим этим сволочам спокойной жизни. А то они себя чувствуют уже как дома.

   - Понял тебя командир, - ответил Белов. Он никогда не называл Ашукова "младший лейтенант", как бы давая понять, что признаёт его старшинство в группе. Когда надо было выполнять какие либо поручения и приказания Ашукова, Белов обращался к нему просто - "командир". Так было и сейчас.

   Ашуков приставил к глазам артиллерийский бинокль, временно позаимствованный у старшего сержанта артиллериста Волохова и начал рассматривать станцию. Вдоль состава с авиационным бензином прохаживались двое часовых в форме мышиного цвета с короткими автоматами на груди. Вдоль второго состава также ходили двое часовых. Больше людей не было видно, казалось станция вымерла.

   - Командир, а как ты себе представляешь нападение на станцию? - спросил Белов.

   - Всё просто. За полчаса до захода Солнца подтягиваем сюда снайпера Соломона с пулемётчиком. Снайпер снимает двух часовых, которые охраняют состав с горючим, пулемётчик расстреливает цистерны, а я из ракетницы, - тут Михаил похлопал себя по боку, где за ремнём торчала эта самая ракетница, - стреляю по разлившемуся бензину. У меня ещё пять патронов осталось. Думаю одного хватит, ну в крайнем случае два патрона потрачу. После этого мы уходим в лес, ночью за нами погони не будет, немцам будет не до этого.

   - Всё правильно рассчитал, - одобрил Белов. - Ты бы Миша шёл отдыхать, а я покараулю.

   - Нет Юра, спасибо. Раз уж я всё это затеял, значит сам и доведу всё это до конца. А вот ты иди и смотри, чтобы никто не вздумал костёр разводить. Сегодня ужинаем сухим пайком.

   В это время подползли старшина Дрозд и боец с ручным пулемётом.

   - Ладно Юра, иди и объясни наши дальнейшие действия бойцам. Я здесь Дрозду с пулемётчиком всё сам расскажу.

   Объяснив всё своим бойцам, Ашуков вновь приставил бинокль к своим глазам и начал рассматривать составы, прикидывая, как лучше нанести удар по эшелону с горючим. Примерно через час со стороны станции раздался какой то шум и гортанные крики немцев:

   - Ахтунг, ахтунг! Шнеллер, шнеллер руссише швайн!

   В бинокль Михаил увидел, как по дороге к станции двигалась колонна военнопленных, окружённая немецкими солдатами. В колонне было не менее тысячи военнопленных. Подогнав колонну к крытым вагонам для перевозки скота, немцы начали их делить на пять групп, примерно по двести человек каждая, для погрузки в вагоны. Разглядывая военнопленных в бинокль, Ашуков вдруг разразился грубым матом, что для него было не совсем обычно.

   - В чём дело, товарищ младший лейтенант? - тихо прошептал старшина Дрозд.

   - Да вот Вася, взгляни на группу военнопленных у второго вагона. В конце группы крайний слева, - протягивая бинокль старшине, ответил Ашуков.

   Дрозд напряг зрение, рассматривая военнопленных в бинокль и тоже непроизвольно выматерился. Во второй группе крайним слева стоял любимец полка, начальник клуба младший политрук Матвиенко. Левая рука у него висела плетью, неумело перевязанная грязным бинтом у предплечья. Под правым глазом у Матвиенко красовался большой синяк.

   Решение у Михаила возникло сразу. Хотя до захода Солнца оставалось два часа, он решил нанести удар по горючему именно сейчас. Ведь сейчас у немцев всё внимание сосредоточено на военнопленных и в случае удачи, эта тысяча человек отвлечёт всё внимание на себя.

   - Дрозд, иди к группе и пришли сюда снайпера. Объясни Белову, что поджигать горючее будем сейчас.

   - Есть товарищ младший лейтенант. А нам что делать?

   - Ничего, ждать нас, а потом уходим в лес.

   Дрозд уполз, а Михаил спокойно вытащил из подсумка зелёный патрон и зарядил ракетницу. Немного подумав, достал ещё один патрон - красный и положил рядом с собой. Такой случай больше не представится. Если немцы успеют погрузить в вагоны военнопленных, то наверняка устроят погоню, а так нужно будет сдерживать тысячную толпу и группа Ашукова успеет уйти далеко в лес.

   Подполз снайпер Гурчаев. Часовые ходили вдоль состава навстречу друг другу. Дойдя до середины, каждый разворачивался в обратную сторону. Михаил поставил Соломону задачу, как только часовые встретятся на середине состава, открывать огонь на поражение. Пулемётчику сигналом к открытию огня будет выстрел из снайперской винтовки. Объяснив задачу, Михаил приказал ещё раз проверить оружие и приготовиться к стрельбе. Соломон не спеша прикрутил оптический прицел к своей винтовке СВТ и через прицел начал наблюдать за часовыми, а они как раз с концов состава начали движение навстречу друг к другу.

   В это время под крики и ругань немцев началась погрузка военнопленных в вагоны. Часовые медленно двигались навстречу друг к другу. Вот между ними осталось всего 10 метров.

   - Приготовиться! - прошептал Михаил и направил свою ракетницу в сторону цистерн.

   Часовые поравнялись и только начали разворачиваться каждый в свою сторону, как Гурчаев нажал на спусковой крючок своей винтовки. Раздался выстрел и один из часовых раскинув руки рухнул на землю, второй часовой даже не успев сообразить что произошло рухнул на землю вслед за первым. Одновременно с выстрелами снайпера, пулемётчик открыл огонь из пулемёта по цистернам с горючим. Пули впивались в алюминиевые ёмкости, как нож в масло. Даже из своего укрытия Михаил видел, что из пробитых цистерн начал хлестать поток авиационного бензина на землю. Не торопясь, скорее хладнокровно, он поднял ракетницу и выстрелил по составу с цистернами. Зелёная ракета, ударившись об одну из цистерн, скользнула на землю и начала вертеться, разбрызгивая искры во все стороны. Огонь мгновенно охватил несколько емкостей с бензином и начал быстро распространяться вдоль всего состава. Вторая ракета не понадобилась.

   - Уходим! - крикнул Михаил и все четверо уже не прячась вскочили на ноги и бегом кинулись к своей группе.

   Сзади начала раздаваться беспорядочная стрельба, но не одна пуля не полетела вслед за убегающими. А произошло вот что, когда вспыхнули цистерны с бензином, часть военнопленных, которые уже находились в вагонах бросились назад к выходу. Немцы открыли беспорядочную стрельбу, стараясь загнать их обратно в вагоны, но огонь разгорался всё сильнее и поняв, что вот, вот начнут взрываться ёмкости с бензином, солдаты плюнули на военнопленных и бросились в деревню, которая находилась в одном километре от станции. Военнопленные бросились также за солдатами, так как путь в лес преграждал горящий состав с бензином. Солдаты и пленные перемешались в одну толпу, которая с ужасом неслась подальше от горящего бензина. Некоторые наиболее сообразительные военнопленные на ходу сбивали солдат, забирали автоматы. И вот уже группа примерно из пятнадцати человек с оружием в руках понеслась не в деревню, а параллельно железной дороге, чтобы обогнуть опасное место и скрыться в лесу.

   Отряд Ашукова в это время начал движение на восток, подальше от разгромленной станции. Не успели они пройти и трёхсот метров, как сзади раздался первый взрыв. Это начали рваться цистерны с бензином. Даже здесь в лесу, находясь в полукилометре от станции они почувствовали волну жара. Цистерны начали взрываться через каждые 10-15 секунд. Ни о каком преследовании со стороны немцев не было и намёка. Через час отряд вышел к небольшой, метра три шириной лесной речке. В лесу было уже достаточно темно.

   - Всё привал, здесь заночуем, - сказал Михаил.

   Уставшие бойцы, не разводя костров тут же валились под деревьями. Всё таки шли довольно быстро, стараясь уйти от станции подальше, но прошли не больше двух километров. Михаил выставил усиленный дозор - четыре человека, вместо обычных двух, со сменой через каждые два часа и тоже завалился спать под деревом. В это время прогремел взрыв такой силы, что даже здесь под ними затряслась земля. "Это рванул вагон с боеприпасами", вяло подумал Михаил. Никто из его бойцов на этот взрыв не отреагировал, многие уже спали. Закончились четвёртые сутки блужданий отряда по лесу.