О научных школах

«Наука должна быть самым возвышен-ным воплощением отечества, ибо из всех народов первым будет всегда тот, кото-рый опередит другие в области мысли и умственной деятельности».
(Луи Пастер)
«Кто двигается вперед в науках, но от-стает в нравственности, тот более идет назад, чем вперед».
(Аристотель Стагирский)

Научная школа! Не к этому ли должен стремиться действительный ученый со звездою во лбу, должным набором из организаторского таланта, здоровых амбиций, подчеркиваю, здоровых, и суворовского качества – быть отцом солдатам? По всей видимости, да.

Я, озадачившись данной темой, решил посмотреть, а что же пишут специалисты о научных школах. И нашел. Прекрасную статью историка Криворученко. А вместе с тем нашел подтверждение своим собственным мыслям, которые превратились в твердые убеждения (не могут умные мысли приходить в одну только голову!).

Развитие дисциплины, по крайней мере, в России всегда ассоциировалось с ее ведущими научными школами. Вспомним научные школы Капицы Петра Леонидовича, Иоффе Абрама Федоровича, Ландау Льва Давидовича и др. Просто гордость берет за былую (недавно) нашу науку.

Сегодня, когда человечество накопило огромное количество научных данных, когда число самих наук выросло в разы по сравнению, хотя бы, с веком XIX, получение абсолютно новых (так и тянет сказать инновационных) знаний реально лишь на стыке дисциплин. И может быть даже не двух, а больше. И здесь именно научные школы, как научные ячейки (фразеологический отголосок социализма) обеспечивающие непрерывность научного процесса, могут способствовать достижению такого результата.

Россия всегда была необычной страной, где вместе с высокоразвитой современной культурой бережно хранятся национальные традиции. И формирование научных образований под названием школа тоже стало хорошей российской традицией (см. выше).

Как неформальные коллективы, научные школы играют особую роль в формировании гражданского общества. Именно научные школы позволили сохранить и приумножить знания в периоды социальных катаклизмов и государственных репрессий. Степень патриотической составляющей в научной идеологии российских научных школ помогла нашей стране и социалистическому лагерю в целом долгие годы находиться на достойном экономическом и политическом уровне в мире. Академик Волобуев Павел Васильевич отмечал, что для русских ученых всегда были свойственны «идейность, патриотические устремления и порожденные ими чувство общественного долга, подвижническое отношение к своей научной деятельности…».

По-моему неплохое получилось начало и даже возвышенное. Патриотичное, опять же. Но вы обратили внимание, что в нем все время используется прошедшее время и присутствует ностальгическая нота? Да. Именно так. Что же обеспечило мой пессимистический взгляд на эту тему. Помните, «разговор на эту тему портит нервную систему». Отвлекся, пардон. Так вот. В силу своего местоположения в обществе присутствую, можно сказать, при рукоблудном созидании, иначе не назовешь, одной из современных «научных школ». Расскажу. А дабы рассказ был юридически выверенным, я изменю в нем имена и фамилии.

Итак, появилась у нас в вузе (это как в театре – действие происходит…) новая «гениальная»  научная единица, цельный профессор и академик рогокопытной академии (их в постсоветский период пооткрывали достаточное число). Фамилию дадим ему Кровский, а имя придумаем Микаэль (дословно – равный Богу). Оно гармонично вписывается в портрет нашего героя и даже созвучно фамилии.
Часть описательная может быть ограничена основной характерологической чертой – заметная невооруженным глазом неаккуратность, граничащая со свинством (да простят меня упомянутые невинные божьи твари). Нечищеные ботинки, мятый пиджак и недельной свежести рубаха явились постоянными аксессуарами к портрету нашего героя. К нему же следует добавить обрюзгшую усатую физиономию, освещаемую по случаю деланной лучистой улыбкой, и некрасивый аморфный живот. Если, конечно, излишества кого-то могут красить.

Часть психологическая. Все мы есть плоды наших детских и юношеских травм. А травмы, в свою очередь, формируют комплексы. В нашем случае главным противоречием по жизни явилась Микаэлю фигура его родителя. Фигура в своем роде значимая и весомая. И всю свою сознательную жизнь Микаэль доказывал и доказывает, что он не хуже. Отца своего, то есть. Вроде уже и успокоиться пора, ан нет. Все самоутверждается. Уже давно профессор, жизнь сформирована, вес набран, материальные блага всеми правдами и неправдами получены. Привычка уже, наверное. Автоматизм. Как та лошадь, которая не может остановиться. Помните? У Вячеслава Полунина - бежал, бежал и убежал непонятно куда. А ведь двигатель прогресса вовсе не настойчивая «дятловитость» мастодонта. Как правило - лень. В хорошем смысле этого слова.

Нет, нашему персонажу лень не свойственна. Наоборот – активность на грани шизофрении. Но дела свои до конца доводить не умеет или не хочет. До созидательного конца. За спиной – определенный бюрократический опыт, который подсказывает: «Продукт не важен, важен сам процесс!» Есть процесс, значит и мутная вода появится. А там и рыбка.

Так вот, прибыл, значит. Не издалека. Не из столиц каких, а из такого же равновеликого областного центр, как и наш. И попал. Попал, то есть, в лоно теплого, можно сказать, распростертого объятиями своими восприятия собственной персоны. Тут ему и готовую лабораторию, и карт-бланшей цельную колоду, и … И пошел новоявленный «пупырышек» по головам и лицам поступью неблаговидной.
Описал, так сказать, в соответствии с действительностью. И снова отвлекся.

«Причем здесь школа научная?» - спросите Вы. Отвечаю. Герой наш сразу позиционировал себя как родоначальника, не меньше, научной школы по дисциплине профиля медицинского. А значит, до определенной степени близкой для каждого разумного белкового сгустка симбионтов под названием человек. И в амбициях своих нездоровых Кровский замахнулся даже на членство в «большой» российской академии. В недалекой перспективе. А для этого сделать-то надо многое: создать крупный научный центр или НИИ и воссесть в его директорское кресло, подмять под себя другие родственные научные структуры и, главное, наплодить сонм учеников – адептов своей «научной школы». Однако труд.

Ситуация жизненная. Стандартная, практически. Достижение определенной власти и в научных кругах не бывает без ущемления чьих-то интересов. Гоголь Николай Васильевич писал: «Не приведи Бог служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек». Обратите внимание, как действительно гениальный индивидуум сумел тонко и точно прочувствовать суть психологии не родного для него социума.

Вернемся. При всем при том «Нимфа» должна давать «товар», а не брак и, тем более, фальсификат. А «товар» (все-таки скатился к рынку) у нас, деятелей науки, это достоверные научные данные, базирующиеся на критериях объективности, соответствия истине, достоверности; умозаключения, сделанные на их основе; ученики, воспитанные в атмосфере нравственности и чистоплотности. Российский психолог, историк отечественной науки М.Г. Ярошевский при анализе научной школы Ивана Михайловича Сеченова обратил наше внимание на следующее: «Весь облик Сеченова делал его учителем не только в научном, но и в нравственном отношении».
А о какой нравственности может идти речь, если Микаэлем Кровским используется, называя вещи своими именами, теневая схема «производства» научных идей и кадров.

Насчет идей. Опять же Гоголь в бессмертном творении своем «Мертвые души» писал: «Сперва ученый подъезжает в них (в рассуждениях) необыкновенным подлецом, начинает робко, умеренно, начинает самым смиренным запросом: не оттуда ли? не из того ли угла получила имя такая-то страна? или: не принадлежит ли этот документ к другому, позднейшему времени? или: не нужно ли под этим народом разуметь вот такой народ? Цитирует немедленно тех и других древних писателей и чуть только видит какой-нибудь намек или просто показалось ему намеком, уж он получает рысь и бодрится, разговаривает с древними писателями запросто, задает им вопросы и сам даже отвечает за них, позабывая вовсе о том, что начал робким предположением; ему уже кажется, что он это видит, что это ясно, - и рассуждение заключено словами: «так это вот как было, так вот какой народ нужно разуметь, так вот с какой точки нужно смотреть на предмет!» Потом во всеуслышанье с кафедры, - и новооткрытая истина пошла гулять по свету, набирая себе последователей и поклонников». Вот и наш Микаэль, видимо, усвоил со школьной скамьи слова классика.

Насчет кадров. Как известно, диссертация - труд индивидуальный, хотя она и пишется не только в интересах ее автора. Она должна быть определенным «кирпичиком» в науке, внести в нее должный вклад. Так вот, о какой индивидуальности может идти речь, если научные работы клепаются конвейером по принципу перестановки слагаемых и замены одного из нескольких другим. Комбинация называется. В лучшем случае самостоятельно. В худшем – на коммерческой основе. А ученики видят. Учатся, так сказать.

Если вспомнить часть описательную нашего героя, то логичным будет предположить, что личная нечистоплотность индивидуума напрямую связана с его деяниями и помыслами. Наверное, я вновь открываю Америку.

А конвейер работает. По десятку защит в год. У всех общие патенты и статьи, так называемые «братские могилы». Тексты переписываются из раза в раз. Цифры тоже. Статистика – из пальца. Писарчуки работают за себя и за того парня. Как говорится – ни стыда, ни совести. И, что характерно, наглецам везет. И ВАК им не ВАК, и глаза у всех закрыты (иногда материально), и общественное мнение до одного места. Лозунги типа «Главное ввязаться в драку!» и «Победителей не судят!» стали расхожими фразами научного руководителя и команды прохиндеев в целом.

Вот вам и «научная школа» – объединение, значит, «исследователей, интегрированных вокруг ученого генератора идей, обладающего особыми исследовательскими и, что также важно, человеческими качествами» Ведь именно он, лидер, несет нравственную «нагрузку» научной школы. Или не несет. Но тогда это и не школа вовсе. Федор Михайлович Достоевский писал: «Без нравственного очищения, без внутреннего развития, - никакие специальности не войдут настоящим образом в наше сознание». Именно «нравственность должна быть путеводной звездой науки, ориентиром в ее движении вперед».

Но если это не научная школа, то что? Мистификация? Афера? Способ получения дивидендов из воздуха? Называйте как угодно. Мне все же ближе определение «комбинация». И тут хочется вспомнить Ильфа и Петрова с их бессмертным великим комбинатором. Какая удивительная получилась фигура. На века.

Возвращаясь к началу моего рассказа, хочется сказать: «За державу обидно!» Обидно. По данному конкретному поводу . Государство вроде гайки закручивает. А коррупция в науке не исчезает. Но надежды на лучшее сохраняются по-прежнему. Так быть не должно. А значит и не будет.