Размах деревенской свадьбы

Бригадир тракторной бригады, Глеб Анатольевич Бурлаков, спрашивает у одного из трактористов:

-   Сёма, а чего Лёнька Евсюк не вышел на работу?

-   Так он же в отпуске!  -  ответил тот.

-   Я знаю. Но я его просил выйти, в связи с чрезвычайными обстоятельствами, то есть, производственной необходимостью.

-   Дык, Анатольич, у него сейчас в семье, более чем чрезвычайные обстоятельства.

-   Что может быть важнее пахоты, которую нужно закончить до "белых мух"?

-   Если ты ещё не в курсе, потому как недавно вернулся из Швейцарии, где проводил свой отпуск, то я тебе расскажу. Ты же помнишь, что Вася Портянкин собирался женить сына?

-   Ну. Вроде, на прошедшие выходные свадьба намечалась.

-   Правильно. Что намечали, то и отгремели. А Лёня принимал самое активное участие в этом торжестве. И данное мероприятие прошло не совсем для него удачно. Ну слушай, я по порядку: Всё началось с того, что когда свадьба была на самом пике разгара, жениху вдруг срочно захотелось потанцевать. Невеста наотрез отказалась, ссылаясь на высокие каблуки. Жених, изрядно уже весёлый, выскочил в круг и схватил на руки первую попавшуюся ему особь женского пола.

Ещё не видя кто в руках, а ею оказалась бабка Митрошиха, он, теряя координацию, протащил бабку по забору и упал с нею под ноги танцующим. В итоге - у Митрошихи праздничный халат в лоскутки, хорошо и с кожей спины такое не случилось, потому что Митрошиха, боясь застудить радикулит, предварительно поддела телогрейку. Что случилось, то случилось, но не будет же теперь она сидеть за праздничным столом в одной, этой самой телогрейке?
Лёнина жена, Люська, вызвалась помочь бабке, принесла той из дома своё платье. Митрошиха погоревала, погоревала о халате, выпила с горя три по сто и отправилась спать в дом к Портянкиным.

А Лёня сидел до последнего, пока единственными гостями за столом остались одни комары, которые прилетели с речки. Он глянул, что его больше никто не слушает и отправился вздремнуть, тоже к Портянкиным в дом.

"Теперь бы Люську найти, где-то она здесь, среди многочисленных комнат."  -  подумал Лёня.

Пнув ногой дверь, он очутился в спальне и сразу увидел Люську, вернее, её платье.

"Когда успела переодеться? В юбке же была." Но для Лёни главное - он видит жену, а остальное неважно.

Бабка Митрошиха находилась в полупьяной нирване: она вспомнила или ей снилось, их с дедом свадьба. Улыбнулась тому, что вновь увидела себя красивую, в белом свадебном платье с фатой из дешёвого тюля. Митрошихе чудилось, что это было не тогда, давным-давно, а вроде время вернулось и она снова невеста. Она перебирала в памяти всех гостей, без конца поднимающих стаканы и говоривших тосты, увидела и своих родителей, скромно сидевших возле печки. Божечки, неужели время остановилось?

А дед не смог прийти к Портянкиным на торжество бракосочетания, по причине нанесения себе увечий. Умышленно. А дело было так: Бабка знала, что дед частенько заныривает в погреб, с целью воровства сливовой настойки, поэтому вытащила оттуда лестницу и припрятала её в соседском садочке.
Дед кружалил-кружалил вокруг погреба и со словами:  -  Была не была!  -  сиганул вниз... Не, ноги он не сломал, голова перевесила. И голову не разбил, потому что вошёл ею по плечи в мешок с картошкой. А вот рукам погибель. Не надо было вслепую, не вытащив голову из чувала, нащупывать наливку. На верхней полке лежали два гнёта для капусты, вот они-то и упали деду на руки. В результате - перелом обеих рук.

Бабка уговаривала деда:

-   Ну что ты, в самом деле, ноги-то целые. Пошли, дед, на свадьбу повеселимся!
Но дед категорически отказался:

-   Что мне ноги? Я всю жизнь на свадьбах никогда не плясал. Чтоб ты знала, по свадьбам я хожу из-за рук. Где я возьму такое терпение, чтобы сидеть и смотреть на других, которые пьют и закусывают?

Теперь дед сидел на лавочке и поджидал свою бабку. Он бесконечно прилаживал ладонь ко лбу и тщетно всматривался в глухую ночь. Не видно не зги.

Митрошиха слыхала, как кто-то прилёг с нею рядом. Почему кто-то? Конечно же дед! А, мать его, на тот халат, новый справим,  -  и не открывая глаз, повернулась к деду.
Лёня уже тоже был с сомкнутыми веками, но он услышал этот поворот жены. Счастливый, что так быстро нашёл свою ненаглядную, Лёня чмокнул её в щёку: 

"Что-то у Люськи щека какая-то впалая и сморщенная, наверное, подушкой надавила",  -  и с этими мыслями он провалился в глубокий сон. Митрошиха также уснула в "дедовых" объятиях.
А от Люська наоборот, проснулась среди ночи, как от толчка, вроде её кто-то за плечо тронул. Она подскочила, разгляделась - рядом никого. -  Ну и хорошо, можно дальше спать... Как это, хорошо? Лёни нету. Разве это хорошо? Сволочь, где ж он есть, опять по бабам?

Она быстро встала и отправилась на поиски мужа. Сначала решила обследовать дом и зашла в первую дверь напротив. Это оказалась спальня молодых, где жених честно выполнял свой супружеский долг. Увидев не прошенную гостью, он, не прекращая ответственной работы, заорал на весь дом:

-   Тётка Люська, ты больше всех желала нам кучу ребятишек, а что теперь? С вами разве их сделаешь, когда вы шаблаетесь тут и подглядываете? Попрошу закрыть дверь с обратной стороны!

Люська не обиделась на грубость и уже в прихожей облегчённо вздохнула:

-   Ну слава Богу, в этой спальне нет измены моего мужа. Ведь не может, в самом деле, жених трудиться над моим Лёнькой?

И Люська сразу же направилась в другую комнату. Там спали Портянкины, то есть, её подруга с мужем. Друг на друге. Не, никто там не работал, просто как зашли, так и попадали друг на друга, не раздеваясь. И отсюда Люська вышла с улыбкой в душе:

-  Не могла же подруга улечься на моего Лёньку? Или могла?  - Люська остановилась. Немного поразмыслив, женщина решила вернуться.
Чтобы было видней, она оставила дверь приоткрытой, поскольку в прихожей горела лампочка, и осторожно пробралась к кровати. Да, под подругой мужик, но кто? Его лицо находилось под подушкой и определить хоть что-то, невозможно даже на ощупь, потому что спал он на животе. И Люська руками стала выворачивать голову спящего на себя.

Отец жениха спал богатырским сном. Довольный, что свадьба удалась - самогону на всех хватило, и вымотавшись с предсвадебными хлопотами и приготовлениями, он заснул с открытыми глазами и улыбкой на лице. Но во время сна, а ему вспомнилось во сне, как Антоха Ткач выбирал с тарелки самые большие куски мяса, запивая всё это обильным количеством самогона, улыбка на его устах постепенно угасла и превратилась в страшный оскал.
Когда Люська подобное увидела, она со страху взвизгнула и выпрыгнула в окно.
А под окном мирно спали гости, не поместившиеся в доме. В результате её прыжка у одного из них, Сявы Бельчика, случился перелом ключицы и вмятина вместо носа, от соприкосновения Люськиной пятки.

Последняя отряхнулась под кустом крыжовника, и пошла дальше разыскивать супруга. Никого не обнаружив за свадебным столом, Люська направила свои стопы к летней кухне. Там почивали в одной, а как будто в разных комнатах, дедушка и бабушка жениха. Бабка - на кровати, а дед рядом, на прикроватном коврике.

-   И тут облегчение,  -  подумала страдалица,  -  надо возвращаться в дом.
Но хозяин дома, хоть и пьяный, а по привычке закрыл дверь изнутри. Что делать? Придётся опять через окно.

-   Да что вновь за ерунда?  -  возмутился Сява Бельчик. Ну только что, рядом лежащий Толян Капустин, оказал ему первую медицинскую помощь: к правой руке, а именно с этой стороны была сломана ключица, Толян приложил Сяве штакетину и крепко примотал её резинкой от трусов. Нос тоже вправил, путём сильного удара но затылку, в следствие которого, нос выскочил на место.
И не успели друзья уснуть, как кто-то неугомонный наступил Сяве на макушку, этим самым используя его голову вместо трамплина, чтобы запрыгнуть в окно.

-   От дурак,  -  подумал Сява,  -  надо было за ногу хватать, а я наоборот приподнялся и облегчил кому-то достижение цели.
Но услышав неимоверный грохот в доме, догадываясь, удовлетворённо зевнул:
-   Видать, я переборщил с помощью.

Люська приземлилась на четыре конечности, сильно разбила коленки и испортила нарощенные, в связи со свадьбой, ногти. Прислушалась:

"Слава Богу, никого не разбудила, -  и на карачках поползла к двери на выход. В прихожей приняла вертикальное положение и тут же ей в глаза бросилась дверь ещё одной комнаты:  -  Там я, кажись, не была."

Лёньку она заметила сразу, но.. с кем это он?

"Божечки, не верю своим зенькам... С Митрошихой... Ах, ты сучий извращенец!  -  кричали мысли сильно обиженной женщины, а их хозяйка, как в рот воды набрала. Язык совсем онемел, вроде к нему подвесили пудовую гирю: -  То-то я и думаю, отчего сразу не пошёл со мной в спальню, ждал когда засну, чтобы заниматься любовью с Митрошихой. Да разве мыслимо такое? Ну ясное дело, ему было хорошо, старая видать старалась, потому как понимала, что, возможно, это у неё в последний раз. Мать родная, на кого ж ты меня, пригожую, променял?"

Слёзы, не спрашиваясь, в считанные секунды обмочили весь лиф. Люська не помнила, как очутилась возле спящей подруги. Хозяева уже поменяли позу, теперь Варька снизу.

-   Варька,  -  всхлипнула Люська,  -  вставай быстрей. Я застукала своего Лёньку с поличным, в объятиях другой... бабки.

Варька, хоть и была ещё в стельку да и страна Морфея плотно окутавшая её нежным одеялом, приятно манила в нескончаемые дали, но грустные слова несчастной подруги дошли до сознания. Варька мгновенно проснулась, готовая к бою, но тут же почувствовала не преодоление желаемого, потому что лежала под ста сорока девятью килограммами (кило перед свадьбой скинул) живого веса разлюбезного муженька. А это трагедия. Ей, почти в три раза меньше весившей, вряд ли удастся выкарабкаться из создавшейся западни.
Бесполезно. Тут даже Люська не поможет. Но стремление пособолезновать, а может порадоваться, что у подруги такое горе, было так велико, что Варька начала грызть матрас, при этом, со скоростью света грести руками и ногами. Столетнее барахло не выдержало и старания были вознаграждены. Она прогрызла огромную дыру в матрасе, затем в сетке да и ноги с руками молодцы, шлёпнулась под кровать и сию минуту выкатилась оттуда, став перед Люськой в позе "почётного караула".

Муж её тоже провалился, но проснуться ему было не судьба. Для него главное - уснуть на мягком, а потом хоть на гвозди. Люська подтолкнула Варьку вперёд и повела к месту преступления. У Варьки начался шок:

-   Писец! Писец-писец, как я его ненавижу! Это ж на какое физическое лицо и тело променять свою жену? Невероятно! Лучше б он с ихней козой загулял, та и то моложе, ей всего два года. Ты молодец, что разбудила, у меня теперь на полгода словарного запаса хватит, на досуге перекинуться парой словечками на работе. А знаешь, Митрошиха давно пользуется дурной славой, потому что вечно голодная. Недавно она к Надьке Курносой приходила в гости, а та, как раз борщ варила. Так не успела Надька на минутку отвернуться от печки, как Митрошиха половину недоваренного борща алчно истребила.

-   Варька, при чём тут борщ? Я хотела бы знать наши дальнейшие действия.

-   Да без проблем. А давай их отмутузим, пока спят?

-   Можно конечно, но для них это будет слишком лояльно.

-   Так бы сразу и сказала, что крови хочешь.

-   Хочу. Но не нашими руками. Пошли с тобой к деду Митрошихи и приведём его сюда.

-   Молодец, Люська, не зря у тебя по физкультуре и рисованию пятёрки были в школе.

Подруги нашли старика на той же лавочке, где он с нетерпением и уже с ревностью, поджидал законную супружницу. Товарки подхватили деда под искалечены рученьки и потащили его к Варьке в дом.

Дед много плохого думал о своей бабке: и что она дура беспросветная, и горлопанка, каких в свете не сыщешь, и то, что ей лучше пусть он сдохнет, чем налить сто граммов на опохмел, но чтобы такое... Лежит в обнимку с этим, сразу ставший ненавистным, Лёнькой Евсюком, и чему-то гламурно улыбается во сне.

-   Ну и чего, вы мои кости сюда приволокли? Поиздеваться? У меня ж рук нету, чтобы её угробить.. Разве что успитками приловчиться?

-   Нет!  -  не позволила Варька,  -   Дома, хоть до смерти запинай, а тут она моя гостья. И будить не позволю. Не надо мне скандалов на свадьбе.

-   Ну и ладно, тогда я пошёл. Сейчас я, что-либо придумаю. Сварганю дома дыбу и завтра она целый день будет на ней висеть. Я сказал.

-   Дед,  -  спросила Люська,  -  а ты что, ногами уже научился, что-либо варганить?

-   Ты права, Люська, для этого руки нужны. Тогда я схвачу лопату, вырою яму возле калитки, пускай она туда упадёт, чтобы сразу и закопать.


-   Дед...

-   Ты права, Люська, для этого тоже руки нужны. Но я смекалистый, мои мозги уже работают. Всё одно ей не жить.

-   Дед,  -  вмешалась Варька,  -  а на похороны когда приходить?

-   Да приходите, приходите...

-   Так, может мы завтра всей свадьбой заявимся? Столы перетянем, водка с закуской остались, как раз совместим полезное с приятным!

-   Да приходите, приходите...

Дед, как только возможно, поспешил к Митьке Яровому, местному алкашу, которого на свадьбу не пригласили. Обидевшись, тот залез на самое высокое дерево в своём дворе, откуда прекрасно просматривалась панорама праздничного стола. Он ревниво наблюдал за происходящим, исправно подсчитывая выпитые стопки. Там его, мыкающего сильное недовольство, и нашёл дед. СтрусИл Митьку на землю, путём бодания дерева головой, и тут же ввёл в курс дела. Митька с радостью согласился и сделал предложение:

-   Михалыч, так можа мы того, сразу братскую сообразим и закопаем всю свадьбу? Не пригласили суки, думали я у них всю водку выпью.

Дед не согласился:

-   Ни в чём не повинные люди не должны пострадать. Единственное, в чём я могу тебе уступить, это засыпать её вместе с блудливым юнцом, поэтому отмеряй на двоих. 

Яма была вырыта быстро, по причине того, что старики недавно проводили воду во двор и в этом месте проходила траншея. Затем, Митька накрыл яму тонкими палками, а сверху накидал лопухов. Дело сделано.
А Варька с Люськой, в это время, стояли над двумя спящими.

-   Ну надо же такому!?  -  в который раз возмутилась Варька.  -  У неё ж ни кожи, ни рожи. И чем она его завлекла? Ну ладно он менял тебя на меня, так что, разве я хуже Митро... Душенька, я что-то не то ляпнула?

-   Ах, ты стерва! А ещё и подругой назвалась! И поэтому твой младшенький, как одно лицо с моим Лёнькой?

-   Стоп, подруга. Детей я рожаю от мужа, а остальное, как придётся.

-   Ну и хорошо. Я тебе верю. Значит, инцидент исчерпан.

Лёнька, просыпаясь, услышал голос жены и, думая, что она до сих пор в его объятиях, попросил:

-   Люсь, чесани мне между лопаток, пока твоя рука там лежит.

Люську передёрнуло от такой наглости:

-   А чего я? Пусть Митрошиха тебе и чешет. И не только между лопаток.

-   С какого перепуга эта старая обезьяна будет касаться моего молодого тела?

Митрошиха тоже проснулась от создавшегося шума, а поскольку из всех собравшихся она была самой умной, то первая врубилась в ситуацию:

-   Да я хочь и старая, но с тобой, Лёнька, даже по нужде никогда не выйду на один гектар. У тебя дюже здоровое и противное пузо.

Тут и до Лёньки допёрло, что к чему:

-   Но тем не менее, ты всю ночь прижималась к этому противному пузу.

Смеялись они вчетвером долго. Люська аж до слёз. От радости. Но ещё оставалась неразрешённой ужасная проблема - дед. Посоветовавшись, приняли более приемлемый вариант: идти к деду на поклон надо всем вместе.
-   Не.  -  сказал Лёнька,  -  Вы как хотите, а я туда не пойду, я пока жить хочу. Кто того дурака не знает? Тюкнет топором из-за угла и прощай, осень!

-   Почему осень?  -  спросила жена.

-   Потому что сейчас осень.

Женщины, не уговорив Лёню, отправились к деду втроём. Зная о его уловках, стали возле соседского двора и Люська крикнула в темноту:

-   Дед, чи слышишь меня?

И рассказала о всех смешных стечениях обстоятельств, а в конце добавила:

-   Да мой Лёнька заверил, что лучше свинью в засос поцелует, чем твою Степановну. А твоя Степановна побожилась, что даже облегчиться в поле не выйдет с моим Лёнькой. Видишь, какие у них разные вкусы?

Дед поверил Люське. Да ему и самому хотелось, чтобы было именно так, потому что если иначе, то абсолютно вся жизнь теряла всякий смысл. Но повыпендриваться всё же надо:

-   От как Лёнька засосёт свинью, так и поверю, а нынче не приближайтесь в мою сторону, даже на пушечный выстрел.

Он это сказал, потому что переживал за бабку. Старая могла чертонуться в приготовленную яму.

Лёнька отказался целовать хрюшку, а когда дед настаивал, чтоб потом было о чём погутарить на завалинке, он сказал:

-   Тогда я лучше твою бабку в засос поцелую.

И дед включил заднюю. Митька тоже не захотел зарывать яму, из-за расстройства, что его не пригласили и на второй день свадьбы. В связи с этим, у стариков возникли острые неудобства с проникновением в собственное жилище.
Бабка изловчилась и как-то перелезла через забор, но деду такое несподручно. Тогда он выбил ногами несколько штакетин в заборе и сделал себе лаз. Ну и хрен на него, на тот забор, главное бабка рядом! И не просто рядом, а чистая, аки слеза: не опозорившая дедовой чести и не растерявшая их семейные ценности!