Глава 3. Снова Палантир

На пыльной полке Саруман нашел Ключи и Камень. Эовин где-то пропадала, и он зашел в библиотеку королей. Её забросили. Волшебная эпоха миновала, пророчества сбылись, и книги потеряли жизнь.
Как раз в такое место в тапочках пришаркал Саруман, пока Эовин где-то пропадала. И вот на пыльной полке, сразу у дверей он раздобыл ключ от Ортханка и Палантир Дэнэтора. Забросил кто-то их на полку и забыл.
Саруман вздохнул: «Сокровища Былых лежат, не прибраны. Я же говорил…»
– Ты что тут шаришься, Шаркич?
Эовин вышла из книгохранилища с большим огарком свечи. Старик пожал плечами:
– Здесь Камень и Ключи.
– Бери. Загляни в Палантир и осмотрись. Я верю, тебе это под силу.
Эовин говорила спокойно.

                ***

Гвидор сказал:
– Вы должны нам рассказать, что с вами было.
– Для этого мы и собрались, - отметил Гэндальф и добавил. - Возвращены Кольцо и Камень. Фродо, покажи.
Фродо вынул Кольцо из кармана и положил его на середину круглого стола. Прошло ещё немного времени, не прерывалась тишина.
- Кольцо возвращено, - повторил Гэндальф. - Оно изменено.
Гимли облегчённо заёрзал. Гвидор и Эланор снова обнялись. Розочка одобрительно нахмурилась, уборщица улыбнулась. Гэндальф раскуривал невероятных размеров новую трубку и продолжал:
- Арагон нашёл Кольцо в озере Рок. Его ни в коем случае нельзя было брать, но и не взять его было нельзя. А потом Арагорн сбежал и не вернулся. Какую-то весточку он отправил с Белосветом к Арвен и Фарамиру, целый год скрывался, и, наконец, пришёл к Сэму. Он открыл Сэму многое, а Фродо, слава Богу, подслушал их разговор через кружку лориэнского пива.
Гимли что-то недовольно пробурчал.
Маг удивлённо взглянул на гнома и продолжал:
- Мы взяли Кольцо тогда в Серебристой Гавани, повезли его на корабле Сэрдана в Валинор, чтобы выбросить в Замирье. Но Владыки воспротивились нам. "В Стране бессмертия всевластью не бывать". Шторм выбросил нас на Мэнэльтарму. Сэрдан погиб. А мы вчетвером: Фродо, Сэм, Леголас и я – попали в храм Иллуватара. Там мы чуть не умерли от голода, но нам явился Бог с Ангелами. Нас накормили-напоили, а Кольцо Всевластия переделали в Кольцо Бессмертия, и отправили нас с ним обратно в Средиземье, на как бы случайно проплывавшем мимо "Вангилоте".
Чтобы мы, - Гэндальф закашлялся. - Да… чтобы мы… нашли ему Хозяина!

***
– Вот это да! - Саруман чуть не закашлялся. Он на мгновение отпрянул от Палантира и уставился вдаль, как бы желая по-настоящему увидеть всё то, что он услышал. - Можно доложить императрице. Ах! Но мне нельзя. Теперь ни слова пропустить нельзя! Что же это я?! - он снова потёр ладони, возложил их на Палантир и стал мысленно будить притихший камень.
Эовин же сражалась с женихом. Этого звали Алектор. И он был слишком силён. Её предупреждали. Алектора не могли победить лучшие гондорские витязи.
– Тебе не жить, - кричал он громко как петух, - я тебя раздавлю в поганом твоём мифриле. Мне не надо жены. Ха! Мне нужна война. Эй, вы,- и Алектор закричал охране. - Хоть одна стрела, и ваша дамочка мертва!
Охрана недовольно заворчала, обиделась, но отошла.
– На такую гориллу, надо Бергила, - сказал один из телохранителей.
– Да-а, - подтвердил другой.
–  Вот так! - кричал Алектор, сжимая в объятиях слабеющую Эовин. Башкой он сбил с царицы шлем. Её золотистые волосы рассыпались по мифрильным плечам.
- Слушай меня, солдата. Теперь мне нужна твоя армия. Я буду воевать. А ты убирайся куда хочешь. Поняла? - и Алектор сжал её так сильно, что далеко не слабая Эовин, почти потеряла сознание.
– Ну?! - он встряхнул царицу.
– Поняла, - с трудом она ответила. - Давай.. я посвящу тебя.. в императоры.
– Давай! В императоры! - и он отпустил её.
– Так, - Эовин пошатываясь, восстанавливала дыхание. - Так. Становись на колено… как положено. Давай меч… Так. Подставь плечо. Сними эту шапку. Да. Шлем. Теперь я положу тебе меч на плечо, и ты громко повторяй за мной: «Я, Алектор!»
– Я, Алектор! - заорал Алектор.
– Снова: «Я, Алектор!»
– Я, Алектор! - заорал Алектор.
– В третий раз: «Я, Алектор!» - Эовин вытерла холодный пот со лба.
– Я, Алектор!
– Безголовый.
Без замаха Эовин голову ему отсекла.

***
- Гэндальф, что значит "изменено"? Подробнее расскажи, пожалуйста, про Кольцо, - робко попросила Эланор, пошептавшись с мужем.
– Хорошо, - Гэндальф переглянулся с Фродо и Сэмом.- Все здесь присутствующие знают историю этого Кольца. Кроме малыша, который в животе у Эланор, и быть может кроме нашей молчаливой уборщицы.
Маг глянул на уборщицу. Она ему печально улыбнулась.
– Надеюсь, нас никто не подслушивает, ибо тайна, которая тут откроется, весьма велика и печальна.
– Над нами тридцать футов глинистого песчаника, ни одного окна, и нет всевидящего ока, - воскликнул Гимли.
Гэндальф, Фродо и Сэм снова переглянулись:
– Слава Богу, всевидящего ока больше нет… да… И вот вам вся правда, - Гэндальф подчеркнул слово «вся», снова взглянуп на Фродо и Сэма, опустивших головы, - вся правда,… Теперь это Кольцо можно называть Кольцом Бессмертия. Хотя на нём такая надпись: "Кто не умер, тот умрёт, а кто умер, тот воскреснет».
Тишина заполнила чертог. Никто, даже Гэндальф, не ожидал, что заклинание прозвучит зловеще.
- Кхм… Да… Ну что же? Бог на Мэнэльтарме нам сказал: "Если надеть Кольцо на живого, то живой умрёт, а если на мёртвого - мёртвый воскреснет".
И маг опять замолчал, припоминая.
- М-да… И ещё! Оно не делает невидимым, в нём нет никакой прелести. Вот, его можно свободно брать и отдавать без муки. Кто возьмёт?
Все со стола убрали руки.

***
Саруман сидел бледный и холодный. Он только что увидел, в какую страшную западню он попал. Он, конечно, даже и не догадывался, кто и зачем его поймал, но, как бывший маг и чародей, Саруман почувствовал над собой чужую волю, он расслабил
шарф и потёр вспотевшее горло.
Действительно, он намертво привязан к этому камню, теперь Палантир будет висеть у него на шее и давить на сердце, пока не раздавит. Несчастный главный советник не может оторваться, свободно встать и пойти с докладом к царице.
Во-первых, надо следить за "бывшими", а во-вторых, Саруману почему-то до жути понравилось пялиться в Палантир.
Тут в голову ему пришла ещё более страшная мысль: "Ну ладно, - рассуждал он, - царица подождёт, а в баню как я ходить буду, а на трапезу?!"
Вот тебе и "о вью лэт, ю лэй." Что же мне везде Палантир за собой таскать? А спать? Как я спать буду?!" - внутренне вскричал старик, отчаянно сжав губы, и зажмурился.
Однако при всех этих мучительных размышлениях Саруман пытливо вслушивался в разговор "бывших", теперь он их так называл.

***
Гвидор глядел на Кольцо.
– Кому оно такое нужно?
– В том-то и дело, дружок, в том-то и дело, - Гэндальф озабочено вздохнул. - Неважно, кому нужно. Важно, чьё оно?
– Давайте ещё расскажем о наших личных делах на Мэнэльтарме, - тихо предложил Фродо и оглядел всех присутствующих.
– Нет! - Гвидор взволновался, - погодите. Закончим с Кольцом. Убивающее живых и воскрешающее мёртвых! В голове не умещается! Зачем оно? Оно, скорее, Кольцо Смерти, чем Кольцо Бессмертия. Как оно действует, и, вообще, как оно надевается?
– Вот так, - Гэндальф взял со стола кольцо и надел его на первый попавшийся палец. Им оказался средний палец левой руки.
Все вздрогнули, кроме Сэма и Фродо. Они лишь опустили головы. Повисла очень подозрительная тишина.
«Мертвяки», - пронеслось в голове у Гвидора.  - Назгулы.
– Ой. А почему вы не умерли? - открыв глаза, спросила Эланор. Когда Гэндальф надел кольцо, она зажмурилась от страха.
Гимли выжидательно молчал. Розочка глядела на Сэма. Уборщица вязала. Все остальные спали.
– Мы надели кольцо ещё на Мэнэльтарме, – сказал Сэм виновато и взглянул на Розочку. – Хозяин прав, нам есть, что рассказать о том.., что было там…, - и он неопределенно повел рукой в сторону Запада.
Фродо добавил:
– У каждого из нас был разговор с Иллуватаром. И всё, что мы узнали, сильно меняет дело…
– Я согласен, – совершенно неожиданно отозвался маг. - Расскажем. И начнём…
– С меня, – Фродо встал. Он хотел подойти к окну, но окон ведь в подземном чертоге нет, он сел. Руки похолодели, всё тело сотрясала лёгкая нервная дрожь.
- Милые мои, Гвидор и Эланор, - Фродо огляделся. - Милые хоббиты, гномы, - он поклонился, - матушка, - так он обратился к уборщице. - Это всё из-за меня. Я погубил Средиземье. Это совсем не смешно, а очень печально, - Фродо опустил голову. - Я погубил Средиземье. Надо было самому сбросить кольцо. Без всякого Смеагорла. И не надевать бы его там. Ни в коем случае не надевать. Там, у жерла Роковой горы, - Фродо зажмурился. Впервые после заморского Валинора и его целебного забвения горячий пепел Ородруина вновь обжёг ноздри хоббита. - Так мне сказал Бог на Мэнэльтарме. Если бы я сам сбросил кольцо, то сила Моргота ушла бы из кольца вместе с жизнью Заурона, распался бы их союз, и Средиземье навсегда освободилось бы от Чёрного врага. Я же, друзья, сплоховал и этим только на руку врагу сыграл.
– И я, оказывается, тоже сплоховал, - встал Гэндальф и продолжил, стоя. - Я зря не взял Кольцо Всевластия себе. Боромир был прав. Ни он, конечно, ни его отец не знали, как Кольцом управлять. Но я, или Элронд, или Галадриэль, быть может, Арагорн должны были взять Кольцо и без сомнения побеждать врага оружием врага.
– Я тоже сплоховал, - Сэм тоже встал. - Когда Горлума не убил на склонах Роковой горы. Он жалобно скулил. Но в логове Шелоб для жалости был обретён предел. Я не подумал, пожалел, и Смеагорл в последний миг Кольцом Всевластья завладел.

***
- А! Саруман! Заходи, - Эовин сидела, развалившись в кресле, и помахала ему рукой. Он зашёл в зал и подошёл поближе. Она задумалась. Отпустив сегодня на совете у городских старшин глупую шутку, Эовин загрустила. Она заявила, что выйдет замуж за первого нищего, вошедшего в городские ворота. Мало того, в ответ на ухмылки, она грозно подтвердила свои слова, из-за упрямства. «Ох, дура я, дура, - Эовин покачала головой. - Пусть теперь стража меня выпутывает. Прикажу тайно, чтобы в город некоторое время нищих не пускали».
Саруман стоял и затаённо дышал. Он ждал. Он знал: она любит, когда ждут.
- Ты красивый храм построил, Саруман.
– Да, - старик вздохнул.- Да, повелительница народов. Храм у нас получился. Он очень похож на Валинорский. Там мы строили его для Элберет. И ты, - он помедлил, - очень на неё похожа.
– О, Элберет Гилтониэль, Сиянье в Синем храме… Кстати, что это за сияние?
– Предвечный Свет! Сияние Валинора! Моей родины!
– Ты лишился её за предательство, Шаркич.
– Да… да, - старик скорбно кивнул.
– Рассказывай дальше.
– О Свете? О! Свет вначале накрыл Валинор, нигде не было тени. Он струился отовсюду. А потом Элберет произрастила два высоких древа, и часть света собрала на них. Часть света осталась в храме. А другую часть света Элберет собрала в звёздах.
– Зачем? Зачем она Свет собирала?
– Ну, она, наверное, хотела навести порядок. Деревья попеременно мерцали, то золотым, то серебряным светом. День - Ночь, День - Ночь…. Было красиво, сказочно.
– А потом?
– Потом Деревья погубил Моргот. Из оставшихся плодов Стихии сотворили Солнце и Луну. Но! Ещё до этого, эльф Феанор умудрился часть света захватить в три волшебных камня, в Сильмарили…
– Вот и я хочу. Очень хочу сказочного сияния. Ну, ладно, ты меня не дури. Что видел в Палантире? И посмотри, куда пропал  Мери со своим Восточным походом.
И тут Саруман решил выложить главную новость:
– Я, - начал он, как будто робко. - Узнал, о, повелительница, они вернулись.
– Что? Кто они? Ты чего это старик со мной загадками разговариваешь? - резко прервала его Эовин, выпрямив спину.
Саруман испугался:
– Хранители.
– Какие?
– Бывшие. Хранители кольца!
– Какого ещё Кольца?!

Какое Кольцо!? Саруман задумался. Ха! Он знал - так и будет. Про Кольцо забудут. Никто толком про Кольцо и не знает. А кто Алую Книгу не читал, тот про Кольцо вообще и не слыхал.
Действительно, в сказках остаётся только Эовин, она отрубила голову Королю-Ангмарцу, главарю назгулов, ещё отец её Теоден, погубивший вожака харадримцев, и Арагорн, утопивший умбарских пиратов.
Саруман вдруг понял: в глазах народа, это Эовин - победительница, а не Фродо или Гэндальф.
А Алая Книга - это сказка, написанная Бильбо Бэггинсом по мотивам войны! А Кольцо - символ властолюбия, зажигающего умы. И всё!!! Кольца для них нет, и не было по-настоящему!
Итак, подвёл свой итог Саруман, они живут совсем в другом мире. Для них Заурон, Барад-Дур, Кольцо Всевластья, Магия Гэндальфа и Сарумана, эльфийское родство Арвен, Древень и Бомбадил, и Старый Вяз - всё это сказка и поучение.
А вот доблесть Эовин, Теодена, Арагорна, военная мощь Моргула, мудрость Гэндальфа - историческая реальность.
– Ха! - Саруман почувствовал, что приблизился к чему-то очень, очень интересному. Какая-то догадка должна была вот-вот войти в голову. Какая-то выгода была в том, что люди, избегая «ложных иллюзий», впадают в «настоящие иллюзии». Но догадка не приходила. А может, голова слишком стара?…
– Саруман, какого Кольца? Всевластья что лли? Чего молчишь? Старый дуралей?! - Эовин продолжала сидеть в кресле строго, но смотрела уже не страшно, а снисходительно и презрительно.
Саруман опомнился. Он всё ещё стоял перед Наместницей и, оказывается, забылся. Старик пытался вспомнить, о чём она только что его спросила. О чём у них шла речь? И зачем он сюда пришёл?
Увы, нет худшего бессилия, чем беспамятство. У Сарумана даже мелькнула мысль, что беспамятство хуже бессмертия, но тут он вспомнил:
– Кольцо Бессмертия! Владычица! Вернулись Хранители Кольца Всевластья, но теперь оно превращено в Кольцо Жизни и Смерти.
Эовин напряжённо слушала, а у Сарумана, пока он говорил, из глубины души близко к горлу подступала обида: "Что они знают о Жизни и Смерти?"
И провёл рукой по своей вечно потеющей шее.
Эовин поманила старика наклониться, почему-то неуверенно, озлобленно и тихо провела рукой по своей стареющей шее. Шаркич растерянно посмотрел в её близкие, широко раскрытые глаза. Но она вдруг нахмурилась, потёрла лоб и устало сказала:
- Ладно, милый мой старик, пойдём, посмотрим, что там по Палантиру показывают.

***
Гвидор постукивал пальцем по столу.
Эланор загрустила и поглаживала животик.
– Так, - гном Гимли засопел, - ну с Кольцом, по крайней мере, мне всё ясно. Теперь объясните про Камень. Работы в Агларонде не утолили мою гномью страсть к камням. Поэтому я бы не отказался взглянуть на Сильмариль, хотя бы краем глаза. Как я понял, над этим алмазом трудился сам Феанор.
Гэндальф был рад отвести разговор от Кольца. Но при этом он всё же сидел и молчал, потупив глаза. Гном смутился. Пауза росла, и неприятная тишина заполняла Подземный Чертог.
– Кхм, - Гэндальф прокашлялся. – М-да! Возвращение Камня, на мой взгляд, друзья, вообще не имеет никакого объяснения. Ведь из-за этого камушка, - Гэндальф похлопал по чёрной коробке, - войн было ещё больше, чем из-за Кольца. С ним связана гибель Белерианда. Но, что делать, смотрите сюда. И он поставил коробку на стол, помедлил, пощупал полученную на Мэнэльтарме шишку и, вдруг, откинул крышку.
Пожалуйста, смотрите. Вот - Свет Элберет, Предвечный Свет.
 Над головой 30 футов глинистого песчаника, а подземный чертог Торбы сияет звездно-солнечным блеском.
При таком освещении легко найти то, что потеряно навсегда: иголки, монетки, леденцы-конфетки. Но вот что странно: ни мусора, ни пыли, ни плесени, ни гнили, ни пятен на штанах, ни дырок в заношенных носках. Все дивно хороши. Хранители запели:
                Если край неба начнет кровоточить,
                Ясно как день - закат, дело к ночи.
                Но кто-то рассыплет сахарной пудрой
                Белым по красному: Доброе утро!
               
– Ура! - рассмеялась Розочка. Уборщица улыбнулась. Засопели и стали пошевеливаться следопыты-арнорцы. Дрогнули веки Арагорна, и, может быть, даже его лицо озарила добрая улыбка. В таком свете всё могло показаться.

***
Эовин заплакала. Слёзы ручьями текли по её щекам, как иногда по утрам, стекают капли росы с брони убитого солдата. Свет ушедшего навеки Валинора, струил свои потоки из Палантира Дэнэтора.
– Это моё! - она протянула руку и коснулась холодного камня. Свет погас, и в темноте осталось её тяжёлое дыхание. - Моя прелесть! Мой подарочек от Элберет. Саруман, ты здесь? Смотри - это Владычица благословила строительство моего Синего храма. Где эта Хоббитания? Сколько вёрст отделяет меня от моего сокровища? Тысяча? Больше тысячи вёрст? Думай Саруман, пока есть голова. Как далёкое побыстрее сделать близким? Каждая минута, нет, мне каждая секунда дорога! Почему эта Хоббитания так далека? Подать мне лучшего коня! Арвен, подлая, забрала Белосвета. Я всё равно сейчас же поскачу туда сама! - Эовин постепенно перешла с шёпота на крик.
–  Не легче ли послать орла в ближайший к Хоббитании гарнизон, с письменным приказом доставить сюда Сильмариль, - вразумил разгорячённую царицу Саруман.
– Орла?
– Да. Ветробой с крылатой свитой, давно у нас над головой, но только,… - Саруман специально сделал невинную паузу, - наверно, камень дорогой?
Эовин выпрямилась и спокойно прошептала:
– Мой камень очень-очень-очень дорогой.

***
Гэндальф резко и со стуком захлопнул крышку ларца. Свет погас, и стало стыдно. Все смущённо потирали лбы, будто ушиблись. Гэндальф заметно побледнел, хотя сидел мрачнее тучи.
– Кхм. Дело сделано. Быть войне. Пусть хоббиты проверят луки.
Не долетали в подземелье звуки. Тихонько встав, и, потирая руки, маг постоял, прошёлся по чертогу, сел. И с выражением невыразимой муки произнёс слова:
- "…и если свет, который тьма, то какова же тьма?"
Узреть незримого врага в сиянии Сильмариля, не в силах бедная душа. Невыносима пустота.
– М-да! - Гэндальф положил руку на крышку ларца, скорбно помолчал и улыбнулся.
- Ну и дела. Из-за этого сияния не стало уже Белерианда, пришла пора и Средиземья. Всё-таки заканчивается наша история.
Эланор спросила:
- Разве Белерианд существовал? Я думала, это сказка.
Все оживились. Смертельная тоска отошла. Всех вновь развеселила суета.