34. Охотничьи летописи

                Волку – безысходные просторы,
                Долгий вой над снежною поляной,
                Гулкий шум облавы, треск затвора,
                Две дуги железного капкана.

                К. Гарновский

28.11.99
             Певка подняла в лесопосадке лису и угнала ее в ванявские лога. Туда же вслед за собакой переместился и я. А там множество лис. И еще волки. Вначале встретил волчьи следы. Потом увидал стрекочущую на ветке сороку. Подошел. Шкура и позвоночник – все, что осталось от барана. Другая сорока вывела меня на останки другой овцы. А на поле там и сям - большие кровавые пятна. Насчитал не менее десятка.
             Испугавшись за Певку, стал стрелять и оттрубливать собаку. А она гоняет лисицу по логам. Всё равно ей, кого гонять: хоть лису, хоть волка, хоть слона.
             Встретил соседа-казаха. Он мне и рассказал, что вчера пас у села своих овец, на часок отлучился пообедать. А тут, как тут, три волка. Они отогнали овец к ванявским логам и зарезали там не то 11, не то 14 овец. Трех утащили в лога и ими пообедали, а остальных хозяин пособирал по полю, погрузив их на сани. Какие бараны были уже мертвыми, а какие еще живыми.

17.12.99
              Заяц-русак выскочил из-под железа на машдворе. Ударил дважды, когда он уже был метрах в шестидесяти. Обошел сеновал, силосные траншеи, а уж потом поставил Певку на след того зайца. Та погнала, а через минуту залилась по-зрячему. Смотрю, а она гонит зайца по трассе, по асфальту. Я присел, а через минуту русак набежал на меня и лег в пятнадцати шагах после выстрела «двойкой». А лапка то задняя у него была окровавлена. Значит, зацепил я его первыми выстрелами.
             Пошел на могилки. Выжловка подняла там русака. Тот ушел вниз к селу, и там она его потеряла на дорогах. Я спустился вниз и начал обходить чии, а тут и Певка залилась по-зрячему. Гляжу – беляк метрах в пятидесяти от меня мчится с сумасшедшей скоростью. Ударил дважды. Заяц, не сбавляя скорости, влетел в село, набежал там на двух пацанов, свернул в огороды. Певка – через забор за ним, и затихла, что-то обнюхивая. Готов беляк! (Потом, когда обдирал этого зайца дома, увидел, что одна дробинка попала ему в переднюю часть туловища).
             Пошел искать русака. Того самого, «святого», что подняли на кладбище. «Сметка» с дороги. Шагнул на снежный надув, а заяц из-под ног с лежки. Ударил второпях «двойкой», «промазал». Отпустил метров на двадцать, ударил «единицей» через полынный куст – готов русак!
             Еле допёр домой трех зайцев. Без Певки не убил бы ни единого.

1.02.2000
             Автобус повез допризывников в Шемонаиху, уроков не было, а ведь скоро закрытие сезона. Вывод: надо идти, Александрыч!
             Дорогой повстречались с лисой, и Певка угнала ее в ванявские лога. А я, обойдя Скотланд-Ярд (Скотский Яр), направился к комплексу (вернее, развалинам бывшего животноводческого комплекса).
             Русачий след пересек мой путь у силосной траншеи. По заячьему следу «прочесал» развалины двух баз, потом – третьей. «Косой» чего-то испугался в третьей базе и на махах ушел в четвертую. Я подошел к дверям этой четвертой базы и почувствовал, что заяц здесь. Обошел угол, поднялся на высокий снежный надув, и пошел вдоль стены, заглядывая через ее верх вовнутрь помещения.
            Большой русак лежал внутри, в какой-то каптерке. Он рванул на выход и был бит уже в дверях «двойкой».
            Возвращаясь домой, подкрался к лисе на свалке, ранил ее и безрезультатно преследовал до вечера. Передал трехлапый след раненой лисицы Наказненко Василию, и тот потом мне рассказал, что сравнительно легко добрал ее через час.