Сыновья достопочтенного мистера Майлера

 Спустя пару дней, мистер Майлер почувствовал скорую смерть. Он с ночи не мог
уснуть, все ворочался в кровати с боку на бок, дрожал усохшим телом под
шерстяным одеялом, а к утру разбудил жену и велел позвать сыновей. Роза по
привычке поворчала чуток, видя, что муж снова ведет себя, как капризный ребенок,
но все же позвонила детям. На всякий случай. К полудню должны явится сыновья в
отчий дом, откуда выпорхнули в разные стороны.
Мистер Майлер попил чаю, жена сама принесла ему чашечку на подносе, на нем еще
лежали прописанные доктором таблетки. Она заставила  принять лекарства,
выслушав жалобные просьбы избавить его от этой отравы. Роза была стойкой
старухой, сварливой, но с чувством юмора и собственного достоинства. Она давно
не обращала внимания на нытье мужа, списывая это на несносный характер и
проявления болезни. Так что, жена поила мужа из золоченой ложечки, дула на чай,
молча перенося жалобные речи мистера Майлера.
 - Ты оставишь Сэма без наследства?-Вдруг спросила Роза, чтобы муж перестал
кряхтеть и чмокать губами, когда пил с поднесенной ему ложки. Ее раздражала
слегка его болезнь, наигранное бессилие. Муженек прирожденный актер.
 - Нет, я все устроил. Если у него хватит мозгов выполнить мои инструкции, то
в будущем он не будет иметь проблем в жизни.
Роза поджала губы, хмыкнула в ответ. Младший сынок тоже вызывал глухое
раздражение легкомысленностью натуры. Она считала его дурачком,  личной
неудачей. Куда милее был Чед, даже средний Коллин, к которому она вообще
никак не относилась, выигрывал перед Сэмом. Сегодня они приедут в родной дом,
чтобы увидеться с отцом по его просьбе.
Испив чаю, мистер Майлер задремал, а Роза ушла к себе в комнату переодеться.
Она долго сидела перед зеркалом, глядя на свое морщинистое лицо. Оно напоминало
ей собаку породы шарпей, но Роза все таки еще находила в себе остатки былой
красоты, увядшей,но заметной только ей одной. Она намазала складки шарпея
кремом, закрутила жидкие волосы цвета постиранной много раз тряпки в кичку,
решив, что стоит позвать свою парикмахершу. Надо чуть подкрасить волосы.
Да, еще стоит привести в порядок ногти. Руки тоже сморщились с годами, только
остались неизменно длинными пальцы с узкими ногтями, которые пожелтели и
огрубели. А раньше она гордилась ими. Роза не изменила привычке красить
глаза и губы каждый день. Теперь эта процедура занимала больше времени.
Руки не слушались, дрожали, так что выходило криво и пошло. Роза все равно
оставалась довольна, разглядывая кривые линии глаз и яркую помаду на ленточке
губ. Этот старый болван никогда не ценил красоту супруги! А другие ценили, да
и теперь ценят... 
Розовый халатик бросила на кровать, одела платье и еле-еле натянула колготки
на тощие ноги. Тяжело стало нагибаться, голова кружится. Роза в платье и
капроновых колготках стала похожа на всю ту же престарелую собачку в попонке
салатового цвета. Решила, что платье не идет ей, но переодеться не захотела.
Надо успеть распорядиться на счет обеда, сыновья прикатят, начнут есть,
прожорливы все трое. Потом ей хотелось посмотреть, как там ее любимые цветы
в палисаднике возле дома, да и отдохнуть не мешало бы.
 К полудню приехал Чед, остальные опаздывали. Мать вышла к нему на встречу,
когда он вошел в просторный холл, побрякивая ключами от машины. Роза натянула
радостную улыбку на напомаженные губы, поцеловала его в щеку, оставив липкий
след. Чед, любимый мальчик, совсем возмужал и стал красавцем. Роза заметила,
что он без особого желания приехал сегодня. Как же, оба братца будут мозолить
глаза. Их вечная вражда не угасла с возрастом, а наоборот приобрела стойкий
характер.
 - Чед, дорогой,-она ухватила его за щеку, потрепала слегка,- рада тебя видеть.
 - Мама, ты прекрасна!-Он поцеловал ей руку, царапнув губу об перстень.-Твои
кольца, мама...-он хотел сказать что-то еще, но передумал."Вовсе ты не рада
меня видеть, мамуля, лжешь в глаза, старая дура!"
"Льстивый оболтус! Ты всегда говорил так, а сам думал иначе. Знаю я тебя, как
свои пять пальцев."
Чед был красив и надменен в  привлекательности. Он знал себе цену, своему
уму и талантам. Знал он и то, что фирма уже почти его, а значит скоро он
станет полноправным хозяином всему, что так долго строил отец, лелеял, берег.
Его зеленоватые глаза довольно щурились при этих мыслях, Чед улыбался сам
себе. Рукой откинул со лба черные волосы. Они струились почти до плеч, да и
вообще он всегда чувствовал свое превосходство, даже какую-то мужественную
красоту черт. Роза не уставала повторять-весь в мать, строен и широк в плечах.
Они не торопились к отцу в покои. Попили кофе на террасе,поболтали на ничего
не значащие темы, а потом Роза между прочем заметила:
 - Отец придумал какой-то хитроумный план по поводу наследства. Я имею в виду
твоего непутевого братца Сэма. Он недавно вызывал нотариуса, что-то исправил
в завещании. Ты имей в виду, что он может оспорить часть фирмы, если отец
захотел дать ему кусок от пирога.Меня он не посвятил в свои планы, как всегда.
Чед ухмыльнулся, поставил чашечку с кофе на стол.
 - Мамуля, что может сделать придурок, если я стану хозяином!? В конце концов,
выкуплю его долю, или убью его! Все просто, поверь!- Он беззвучно засмеялся,
видя, как вытянулось лицо матери после его слов.-Шучу, шучу!-Чед поднял руки
к верху."Старая ведьма, все знает!"
Коллин прикатил спустя час, как всегда на дорогой тачке. Его не встретили, как
старшего брата, да это и не волновало Коллина. Он вообще отличался стойким
равнодушием ко всему на свете, кроме собственных машин. От него пахло
дорогой кожаной обивкой новенького салона. И в отличие от Чеда не носил
белых костюмов. Удобнее гонять в джинсах и просторной рубашке-поло. Уж точно
не в галстуке. Коллин был курчав, тоже темноволос, взяв черты матери, но не с
той мужской красотой, а проще. Откуда только взялся курносый нос, когда вся
семья отличалась "клювастостью"! Мистер Майлер частенько задавался этим
вопросом, глядя на сына. Ему казалось, что средний сынок заделан на стороне,
а он всю жизнь носит рога.Он не упускал случая при ссорах с женой вспомнить
этот грех, на что Роза начинала горячо возражать, но покрывалась краской стыда
Коллин привык считать себя полу членом семьи. Пусть спорят на счет его
происхождения. Феррари отца куда важнее любых домыслов! Его коллекция должна
пополнится именно одной из самых дорогих машин мира. Ради этого можно и
потерпеть нападки матери, колкости брата. Он присоединился к ним, с глухой
ненавистью наблюдая за самодовольной рожей Чеда. Коллин больше молчал, чем
говорил. Это было удобно всем троим, тем более изъясняться он мог только на
темы машин, а остальное не интересовало.
 Что же, младший сын? Он тоже опоздал, правда не нарочно, а в силу неких
обстоятельств. А точнее, Сэм Майлер просто проспал. С ним была девочка, она
не давала уснуть ночью, а утром не оказалось сил подняться вовремя.
Он вошел в дом, ему открыл дворецкий.
 - Привет, Карл!-Он протянул руку дворецкому.- Все в сборе?
 - Доброго дня, мистер Майлер. Ваши братья уже приехали. Они с миссис Майлер
пьют кофе на террасе.
 - Чудно! Пусть пьют свой кофе, не стану им мешать.
Дворецкий усмехнулся в усы, покачал головой, когда Сэм направился в комнату
отца.
Эта вечная помпезность забавляла Сэма. Он шел сквозь комнаты, вновь ощущая
себя чужим здесь. Не хотелось приезжать, но отец со дня на день отойдет в
мир иной, так что он должен попрощаться. А главное для себя Сэм решил, не
нужно ему отцовское добро и деньги, хоть просто посмотреть в его глаза,
подержать за руку и все. Отец никогда не ласкал его, чаще называл оболтусом,
Сэм знал его вздорный характер, но так же и знал, что мистер Майлер любит
его. Не так, как остальных сыновей. Эта скрытая привязанность теперь выделялась
особо сильно. Сэм Майлер в двадцать три стал еще больше похож на отца в
молодости, унаследовав простой нрав да способность превращать трудности
жизни в шутку. Эдакая легкость бытия, порой доходящая до абсурда, но за
вечной улыбкой скрывались слезы. Однажды отец сказал ему, что Сэм похож на
клоуна из цирка, который веселит публику, а сам страдает от этого. Да, улыбка
не сходила с его ярких губ, за ней стояло одиночество. Веселись, Сэм, чтобы
не было так тошно от этих золоченых стен, от ненависти братьев и не любви
матери, от лжи, притворства-всей гадости, которая пропитала дом Майлеров.
И Сэм даже начал насвистывать мелодию, пока поднимался по лестнице, шел в покои
отца.Голубоглазый весельчак!
Младший сын осторожно приоткрыл дверь, потом вошел в комнату отца, сел на
край, глядя на маленькое тело под одеялом на необъятной постели.