В лесу родилась Ёлочка

     - Папа, расскажи сказку-у! Ну-у-у, расскажи..
Ох! Я задумался. Уже столько сказок пересказано, что голова совершенно пустая. Было и про Колобка, и про Машу с медведями, и много ещё чего. Одних только вариантов сказки про Деда и коляску придумано десятка полтора – уж куда только не какал наш бедный Дед, в какой только угол он не заталкивал эту многострадальную коляску!
     - Ска-а-зку, - тихо, но настырно ныла Варя.
И тут меня озарило!
     - Ну, слушай! - сказал я и начал вещать таинственным голосом.
     В одном далёком, чёрном и дремучем лесу жила-была, росла-подрастала молодая Ёлочка. Она была не высокая, ни низкая, вся такая ровненькая, стройная. В любое время года она радовала своей яркой зеленью всю полянку.
     Варя довольно заворочалась, устраиваясь поудобнее, а я продолжал.
- Но в сегодняшний день всем было не до радости: налетевшая под вечер метель слепила весь лес густым снегом, ветер уныло завывал где-то над лесом, раскачивая верхушки высоких деревьев. Весь лес трещал и стонал под натиском снежной бури. Внизу, где росла Ёлочка, было конечно потише, но всё равно как-то жутковато. Вдруг мимо Ёлочки опрометью промчался перепуганный заяц, заметался туда-сюда и скрылся в лесной чаще. Ёлочка вздрогнула и принялась испуганно всматриваться в мрачную черноту леса.
     Я сделал паузу и неожиданно выдохнул:
     - Что это!
     Варя вздрогнула и прижалась ко мне.
     - На поляну, хищно поблёскивая голодными глазами, неспешно вышел волк.
     Тут я вновь замолчал, прислушался, как заколотилось Варюшкино сердчишко и продолжил:
    - Серый хищник мягкой воровской рысцой направился прямо к Ёлочке. Та испуганно встрепенулась и на всякий случай поджала нижние ветки, но волчара неслышно проскользил мимо и скрылся за пеленой снегопада. Ёлочка с облегчением вздохнула и успокоилась.
     Варя тоже выдохнула и расслабилась. Пожалуй, сделала это она преждевременно, поскольку я продолжал нагнетать обстановку тихим, замогильным голосом:
     - Тем временем буря усиливалась, весь лес качался и стонал, словно подпевая дикому хохоту и вою разгулявшейся непогоды. Ёлочка тоскливо куталась в свою снежную шубку. Непроглядный мрак окутал лесную чашу.
     Я ненадолго умолк, давая дочке время осознать и представить эту гнетущую картину и резко выдохнул:

     - Топ!
     И ещё через секунду:
     - Топ!
     Сквозь бурю из глубины леса до Ёлочки донеслись какие-то странные звуки. Они слышались всё ближе: «Топ-топ… Топ-топ». Ёлочка напряжённо всматривалась в лесную глушь, а звуки тем временем становились всё отчётливей и громче: «Топ-топ.. Топ-топ».
     Варя судорожно вздохнув, полезла под мою руку. Я продолжил:
     Ёлочка вдруг увидела надвигающееся на неё какое-то чёрное пятно: «Топ-топ! Топ-топ!»  Постепенно к этому неспешному, угрожающему топоту начали примешиваться другие непонятные звуки: «Скрип-скрип… скрип-скрип…»
     При этих словах Вареник крепко обхватила меня своими ручонками, я же мрачно повествовал:
     Постепенно таинственное чёрное пятно превратилось в огромного вороного коня, тяжело пыхтящего горячим паром из раздувавшихся ноздрей. Конь понуро и зло тянул за собой широченные сани-дровни, рядом с которыми скоро и деловито вышагивал здоровенный бородатый мужик в овчинном тулупе.  Мужик зорко всматривался в темень леса, словно что-то выискивая. Поравнявшись с нашей Ёлочкой, мужик остановился и оценивающе посмотрел на оробевшее деревцо. Мужик хмыкнул, крякнул и вплотную подступился к Ёлочке. Та испуганно подобралась и поджала иголочки…
     Варя тоже напряглась и почти не дышала, а я, с садистским наслаждением растягивая слова, продолжал:
     - Мужик запустил здоровенную ручищу в мохнатую  глубину тулупа, извлёк оттуда огромный сверкающий топор, словно к чему-то примериваясь, покачал его в руке и вдруг резко и широко размахнулся: «Чвак!»
     Ледяная, бездушная сталь глубоко впилась в стройный ёлочкин стан.
     От этого предательского удара в самый корень ёлочка затрепетала всеми ветками, сбрасывая с себя пуховую, снежную шаль. Напрасно она надеялась спрятаться за этой белой завесой!
     «Чвак!.. Чвак!!»
     Удары посыпались один за другим. Враз побледневшая ёлочка в изнеможении склонилась к земле, теряя последние силы. Последний мощный удар лишил её последней связи с матушкой-землёй и ёлочка обречённо рухнула прямо в крепкие мужицкие лапы.
     Она совершенно не помнила, как чёрный душегуб уложил её бесчувственное тело в сани, как безнадёжно долго переваливались они по вязким снежным ухабам, как заблудились в метели и едва-едва выбрались к дому. Наконец, качнувшись в последний раз, сани остановились возле огромного чёрного дома, и мужик принялся деловито и не спеша отвязывать нашу Ёлочку. Сняв с неё все путы, угрюмый бородач взвалил хрупкое деревце на плечо и долго тащил её куда-то во тьме по бесконечным гулким коридорам. Вот распахнулась последняя дверь, и в лицо Ёлочке дохнуло живым теплом жарко натопленного дома. Как в полусне она почувствовала, что вдруг обрела желанную неподвижную устойчивость, как множество рук расправляют её затекшие ветки и что-то вешают на них. Вдруг вспыхнул ослепительный свет, и сквозь прищур глаз Ёлочка увидела, что находится в центре большого зала. Высокие двери распахнулись и в помещение с радостным криком вбежала детвора.
     - Ёлка. Ёлочка! Новый год! – ликовали дети.
     То ли от жаркого тепла, то ли от этой детской радости, Ёлочка окончательно пришла в себя, расправила упругие молодые ветки и напоила зал запахом свежей зимней зелени. Едва скосив взгляд, она увидела на стене большое зеркало и своё в нём отражение.
     - А я ничего себе такая – лесная красавица! – отчего-то покраснев, подумала про себя Ёлочка.
     Я замолчал, прислушиваясь к мерному сопенью у себя под боком, затем осторожно освободил руку. Варя крепко спала.