Глава 13. Том

Война закончилась победой. Почти все были убиты. Воскресли только Кольценосцы: Эсгал, Леголас, Гэндальф, Фродо, Сэм и Розочка, она успела надеть кольцо за два дня до сражения.
Но Арвен и Арагорн лежали «бездонные», так гондорцы называют мертвых. И серая дружина, и Беорн, и Бусс, и могучие витязи Бор-Халета, и Бергил, и все-все, кто спешил на помощь Эсгалу, были мертвы. Хранители не знали, что делать. Онты лечили раны. Лесники собирали убитых и заканчивали просветление Дикого леса.
Фимбретиль после тысячелетней разлуки обняла Фангорна. А из корабля навстречу друзьям выпрыгнул Перегрин Крол. Принесли на Холм Мерри, разорванного гворнами попалам.
Ничего этого Эсгал не замечал. Он воскрешал, воскрешал, воскрешал: Арвен, Арагорн, Гимли-гном, Бусс, Бергил, Беорн… Но лесники приносили всё новые и новые трупы людей, их кучи росли. Количество мёртвых превышало силу живых.
Гэндальф устало сидел на поврежденном «баобабе». Жаркое пламя костра охватывало обрубки змеистых веток. Маг устало соображал:
- Все действующие лица нашей сказки в сборе, живые или мертвые. Но почему я не вижу Бомбадила? Что значит сгинул? В «Алой книге» были стихи какие-то призывные? Песня «Лети…»?
Фродо не помнил. Гвидор и Эланор сидели в обнимку с Волшебником. Эланор подхватила:

Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу!
Отыщи его в пути, где бы ни бродил он!
Догони и приведи из далекой дали!
Помоги нам, Бомбадил, мы в беду попали!

Эсгал услышал, устало распрямился, задумался и попросил:
- Повтори, пожалуйста. Вот кто нам сейчас действительно нужен.

Песня звонкая, лети к Тому Бомбадилу!
Отыщи его в пути, где бы ни бродил он!
Догони и приведи из далекой дали!
Помоги нам, Бомбадил, мы в беду попали!

Но в ответ было только карканье. Вороньё со всей Хоббитании, со всех окрестностей и из дальней дали, собиралось, рассаживалось на ветвях уцелевших гворнов. День склонялся к вечеру. Ветерок очень заметно потеплел. Всеми любимые комары повылезали из травы и запели в победные трубы. Полетели мотыльки и мошки. Пахнуло уходящим летом и картофелем. Где-то в предвечерней дали, завыли псы и волки. Бусс прислушивался, не его ли это собаки погибшие. Совсем сгустились сумерки, зато рассеялась мгла, пыль улеглась, даже просветлело.
Высоко-высоко в небе вилась стая ворон, самая большая в мире. Стая снижалась.
Арагорн пристально смотрел на нее. Потом, ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес:
- Его еще не хватало!
Гэндальф тоже смотрел на зловещее, каркающее сонмище и спросил:
- Зорак?
Арагорн пожал плечами:
- Следопыты в прошлом называли его Граем. Но я его впервые вижу.
- Я тоже.
Во главе стаи слетал с невероятных высот невероятных размеров ворон.
Арагорн покачал головой:
- Недобрый знак.
- Когда-то и меня называли «Горевестником».
Чёрные вороны спускались на землю, кружа, как кружит в чёрную безветренную ночь белый снег. Чёрные точки появлялись и появлялись. Высыпали на небе как звёзды, а потом разрастались как кресты. Кресты парили, распластав широкие лохматые крылья.
Ниже всех кружился Зорак, сказочный ворон, по имени Грай.
Наконец, вороньё облепило деревья и кусты, кочки и холмы, ночь покрыла поле битвы.

Откуда ни возьмись, послышалось:
Затмевает Ворон свет,
Значит, дело к ночи.
Значит, нужен деткам свет,
Не боятся очень.
Лит-лит-лит-лад,
Бомбадил спешит назад.

Страшный - это не плохой,
Чёрный, но не тёмный,
Разгоняет вороньё
Ворон не притворный.
Лит-лит-лит-лад,
Бомбадил спешит назад.

Соберу моих зайчат
Под крылом у Грая.
На широких небесах
Звёздочки играют.
Лит-лит-лит-лад,
Бомбадил спешит назад.

Наступившая ночь была тёплая, бархатная, осенняя. Сияло яркое чёрное небо. Радовали самоцветные звёзды, синие и розовые. А вокруг Могильника мерцало многоцветное марево костров.
Чёрный Ворон приник к земле, простёр крыло, и по крылу, как по ледяной горке, весело съехал Том, громыхнул по булыжникам подошвами огромных жёлтых башмаков.
Словно голубоглазый месяц, приземистый и коренастый, Бомбадил протянул к костру огромные ручищи, красные от небесного мороза, и стал ощупывать огонь. Огонь от удовольствия рычал, кусался и облизывал пальцы хозяину.
- Ну, вот я и прибежал. Кто меня позвал? - Том радостно прошептал.

Сколько тайн открыла нам эта ночь!
Все живые сидели у костра, окружённые мёртвыми. Эсгал спрашивал Тома. Все его спрашивали. Он всем отвечал. Всё объяснял. И чем глубже становилась ночь, тем яснее выступала тайн. Впрочем, посторонние услышали бы только потрескивание костра, шуршание ветра в траве и отдельные слова: "Манвэ, Золотинка, Элберет…"
Оказывается Золотинка - это Элберет, а Том - Манвэ, в Средиземье - Бомбадил. В обличии Чёрного Ворона по имени Грай летает между мирами и живёт в башне Танекветиль.
Мы смотрели на него и не понимали, ведь Том и Грай сидели рядышком у костра и жмурились от дыма. Правда, очертания Ворона сливались с темнотою ночи, как слипаются глаза, когда поздно очень. В общем, Тайна оставалась тайной. Чёрный Меч Эсгал вернул Ворону.
 Потом ночь кончилась. Был день. Воскресение. Том, по просьбе Эсгала, размножил Кольцо. Взял его в ладони и из полной пригоршни стал раздавать колечки бессмертия, кому сколько надо. Колечки пошли в дело. Теперь воскрешённые бегали и воскрешали. Но многие из них после смерти ждали заживления ран. Поэтому груды тел почти не уменьшались. Наконец, Бусс догадался подключить к работе пчёл. Тем более, что осенний день разгулялся, и пчёлы бодрено жужжали. Всё же воскрешение оказалось нежданно трудным и хлопотным делом.
На второй день они нашли Фарамира. Он валялся в обозе мустангримцев, запутанный в чёрную накидку, забытый, измождённый, связанный, умерший от горя. Он был тем самым нищим, которого Эовин встретила у городских ворот, направляясь на войну.
Муж, за которого жена пообещала выйти замуж.
На войне, как на войне, порядка нет. Фарамир, наместник Гондора, защищал от гондорской армии столицу Ульфанга город Арвенелен. Раненый, чуть не попал в руки своих же гондорцев, но был отбит гондорцем Берегондом. Берегонд при этом был убит. Его сын Бергил прорубился к ним. А потом на выручку явился Бусс с пчёлами и псами, и вастаки погнали воинов Мерри Брендизайка. Бусс забрал с собою тело Фарамира. Целый год он его лечил, и вылечил! Поставил на ноги. И тут Фарамир опять пропал, он побежал домой, к жене, в Гондор.
Но возвращение к Эовин, стало невозможным. Она опять хотела выйти замуж. Долгое время Фарамир жил в тайном убежище Хеннет-Аннун, приходил в Минас-Тирит в виде нищего инвалида и сидел у главных врат, просил милостыню и молился Богу.

Эсгал отпустил Сарумана. Подарил  ему золотое колечко бессмертия. Старик получил, чего хотел. Он уходил в Ортханкино. Саруман не хотел ничего говорить. Только трогал шею и закутывался. Вид у него был расстроенный. Но, всё же, проходя мимо Гэндальфа, он не удержался и громким напряжённым голосом произнёс:
- Никогда не рассчитывай на предательство!
Гэндальф удивился, растерялся, а потом смутился и нахмурился. Саруман прошествовал мимо, но вдруг вернулся, взял Гэндальфа за плечи и запел:
Вы - птицы стайные,
Мы - птицы одиноки!
Вам - страны дальние,
Нам - тайные высоты.
И он указал на себя и Гэндальфа.

А Шествуя мимо Эсгала, Саруман, не глядя, сочинил:
- Певец Бессмертия, доживёшь ли до старости?
Потом потёр шею, глянул в последний раз на Гэндальфа и отправился в путь.
Скоро донеслась, как теперь её называют, прощальная песнь Сарумана:
Я - на своей же шее камень.
Я - жгут, давящий горло мне.
Я - жду,
Когда ж согреет
Хмельная пена ду-у-ушу мне-е…