Глава 14. Домой

Уже поздним утром Фродо проснулся. За круглым окном снег. Прямо из голубого воздуха снежинки выдавливал крепкий морозец. Солнце блистало в светлой бесцветной дымке. Всё было тихо и в комнате, и за окном.
Потом они с Эсгалом собирались. Складывали в наплечные мешки необходимые последние пожитки. На корабле их ожидали.
Приближалось хоббитанское Новогодье. Праздники Победы и Новогодья решили отпраздновать заодно, чтобы как следует попраздновать. А дел было много.
Эсгал в глубине Торбы хлопнул дверью, и по пустым комнатам разнеслось эхо. Прошло три месяца с тех пор, как у Могильника в честном поединке Мэллорн Лориэнский сломил под корень злобу Старого Вяза.
Фродо собирался и вспоминал эти сказочные дела прошедшей осени, и не верилось ему, что, наконец, конец. Оставалось найти гарпун.
Эсгал всё перерыл. Уже и рюкзаки были тщательно уложены, тёплые меховые куртки с капюшонами, пуховые штаны, шерстяные носки были брошены на кресло возле камина. Но без своей палки с мифрильным жалом Эсгал не хотел возвращаться домой, в Запустенье, на южный берег моря Рун.
- Нашёл!
Фродо вздрогнул. Эсгал, очень довольный, вбежал и показал палку, которой когда-то убил Директора.
- Она моим гарпуном дверь в кладовку подпирала! В кладовке, кстати, очень тихо, темно и страшно.
Фродо внимательно взглянул на Эсгала:
- Нам пора?
- Давно пора! - Эсгал принялся быстро натягивать на себя носки, тёплые штаны, куртку. Фродо еле поспевал за ним. Потом в прихожей, встряхнув заплечные мешки, они тихонько вышли из Торбы и заперли двери, скользнув за угол, пошли по тропинке на север, к лесной опушке. Там в глубине леса их ждали все остальные пассажиры "Вангилота".
Они шли в ботинках по широкой лыжне. Проваливались сквозь неё и портили. Обоих это обстоятельство очень беспокоило. Кто-то уже прошёл по лыжне, прикатав утренний снежок, и натыкал лыжными палками по сторонам свежие ямки.
Лесная опушка искрилась. Тяжёлые от снега еловые лапы свисали перед ними высокой сплошной стеной, и лыжня между деревьями ныряла в лесистый сумрак.
Навстречу им кто-то шёл. Слышен был разговор. В этом месте молодой густой ельник скрывал лыжню, она круто поворачивала направо. Светлые блики солнца расцвечивались искорками. Из еловой темноты вынырнули мальчишки. Два хоббитёнка пыхтели и везли на санках ёлку. Один спереди тянул, другой сзади поддерживал. С Фродо и Эсгалом они столкнулись неожиданно и сразу же замолчали. Теперь где-то тенькала синичка или поползень, и стрекотали клесты. Глаза мальчиков наполнялись восторгом. Они узнали. А глаза Хранителей к земле прижались от стыда. Их поймали на месте преступления. Сзади лыжня была испорчена. Рытвина на рытвине. Все стояли и молчали.
Вдобавок Фродо и Эсгал чувствовали себя, со своими ботинками, эльфийскими куртками и гномьими рюкзаками, какими-то приезжими чужаками. А малыши, запоясанные в овечьи тулупы и обутые в огромные валенки, выглядели как самые настоящие жихари.
Первый мальчик полез с лыжни на обочину. Эсгал, шедший первым, озабоченно спрыгнул в снег, уступая дорогу. Фродо полез за ним. Там было по пояс. Мальчишки смущённо засопели, но промолчали, торопливо прошли, любопытно оглядываясь. Фродо крикнул им:
- Простите, мы вам всю лыжню испохабили.
И тут замыкающий шествие мальчонка тоненьким пронзительным голоском начал успокаивать:
- Да ничего, ничего. Мы пройдём…
Видимо, им очень хотелось поговорить, но это было неудобно, и мальчики, смущённо и одобряюще улыбнувшись, пошли к свету на опушке. Эсгал и Фродо выбрались обратно на лыжню и пошли дальше, в сумрак леса.

После боёв Таинственный странник, так переводится с древнеэльфийского имя Эсгал Телконтар, держался в тени. Из всех Хранителей только Фродо и Леголас действительно сдружились с ним. А Гэндальф держал себя дедушкой. Эсгал так и звал его: "Дедушка Митрандир." Арагорн пока никак не мог привыкнуть к сыну. Он чувствовал себя удивлённо и напряжённо. Гимли чувствовал себя дядькой. Не мог он, толстый и важный, без снисхождения смотреть на худого высокого парня, хотя и почитал Странника за царя. Сэм и Розочка были Эсгалу, как старшие брат и сестра, кормили, поили его, сидели с ним у камина и слушали его сказки. АА Гвидор и Эланор, наоборот, смотрели на Эсгала, как на старшего брата, и в его присутствии, никто бы не сказал, что у них есть дитя, что они муж и жена, такие несерьёзные они бывали.
Фарамир тоже сначала хотел остаться на корабле, но был очень расстроен своим семейным несчастьем. Во всём он винил себя. Задавал себе безответные вопросы: "Почему я не написал ей? Почему злоупотреблял верностью и доверием жены"? К тому же после голодной смерти его мучили головные боли и приступы бессилия. Эовин всё ещё плакала и просила у мужа прощения. Поэтому Арагон опять отправил их в Минас-Тирит наместником и наместницей своего престола. А сам решил на трон не возвращаться.
Воскрешённые ристанийнцы избрали себе нового конунга - Мерри Брендизайка. У них от прошлой войны осталось предание, будто Теоден усыновил Мерри. К тому же они верили в знак: сходство Мерри с отроком Эрлом, и в то, что не случайно рог Отрока был подарен Эомером именно ему. Стоит ли говорить, как себя чувствовал Мерри? Но Арагорн подтвердил, Пин одобрил, и странное решение коневодов вступило в силу. Мерри, как и Пин, выбыл из числа Хранителей. Поэтому ни его, ни Фарамира на корабле не было.

Таинственный странник постучал ботинками о палубу, но никто встречать его не вышел. Из кубрика неслись громкие разговоры. Спорили. Фродо тоже отряс снег и огляделся. Широкая поляна была истоптана заячьими следами вдоль и поперёк. То ли их здесь прикармливали, то ли здесь рядом рос молодой осинник. Эсгал, спускаясь вниз, чуть не свалился на крутых корабельных ступеньках уже припорошенных снежным пушком.
Из-за дверей Гимли вопрошал во весь голос: "Кто ему, в конце концов, родней? Мы или несчастная пустыня?"
Фродо тоже стал спускаться. Эсгал постучался. Наступила тишина. Дверь кубрика открылась, и разгорячённый Гимли улыбнулся от уха до уха, развёл широко руки, и пропел:
- На-ко-нец-то!
В обширной каюте стоял дух свежевыпитого пива, вяленой рыбы, лука и копчёной свинины. Настоящая пиратская шхуна. Гэндальф тоже был краснолицый, только борода белела в облаках табачного дыма. Эсгал закашлялся. Фродо поморщился и улыбнулся. Команда была готова. Только Леголаса не было.
Гимли затолкал куртки новоприбывших в угол, вешалка под тяжестью курток и шуб давно рухнула, и вся одежда валялась "на палубе". Сэм тут же освободил место на столе и накрыл "горячее". При этом он сам бегал, а Элвин сидела рядом с Эарендилем и посмеивалась. Эланор в капитанской каюте укладывала спать малютку, а Розочка строго смотрела на Гвидора, дабы тот не выпил лишнего.
Гимли продолжал:
- Вот я и говорю. Вся команда в сборе. Пора объяснить мне бестолковому гному, куда надо возвращаться?
Фродо потихоньку пивко тянул, а Эсгала к пиву ещё не приучили. Он морщился даже от запаха. Ему налили сладкого, крепкого брусничного морса. Розочка погнала курильщиков на палубу и проветрила каюту.
Гэндальф вернулся, и, кажется, совсем протрезвился. Гимли тоже остепенился, все уселись. Эсгал отхлёбывал прохладный, жгучий морс и морщился.
Арагорн строго посмотрел на сына, а Арвен беспокойно на Арагорна. Все почувствовали, что наступило время серьёзного разговора, последнего Светлого Совета. Элвин вздохнула и пошла заваривать чай.