Глава 17. Присяга

Великое торжество на Праздничной поляне и не могло быть слишком весёлым. Память войны, как тень, налегла на сердца хоббитов. Многие защитники Хоббитании пропали без вести, их не воскресили. Раны мучили тела, а сны теснили души. И всё же торжество Победы должно было стать выражением радости, которую омрачали лишь слухи.
В Норгорде говорили, будто Эсгал убегает к эльфам, как Бильбо. И слухи эти всё больше походили на правду. Несчастная Торба опять выезжала. Ну и, наконец, в день Начала Торжеств на праздничную поляну не явился никто из Старых Хранителей. Толпа собранная под златолиственною сенью Мэллорна Лориэнского смирилась с капризами и чудачествами Таинственного Странника и готовилась праздновать Победу и Новогодье самостоятельно. Погода позволяла. Вина и мяса хватало.
Ограничились краткими речами. Помянули пропавших без вести и тут же добрым словом вспомнили всех пришедших на помощь Хоббитании в её трудный час. Подробно перечислили их имена.
Итак, радость праздника не разгоралась. Остро не хватало присутствия Эсгала и фейерверков Гэндальфа. Поэтому неожиданное возвращение корабля всем возвеселило сердца. Тогда Торжество набрало силу и продолжилось до Новогодья, до зимнего солнцеворота. У хоббитов Новый год и Новогодье – это совершенно разные праздники.
И вот, в день Солнцеворота, когда зима ещё только разгорается, а весна уже ожидается, Эсгал стал прощаться. Он взял за руки Гвидора и Эланор и поцеловал их. Толпа хранителей, утомлённая вином и плохим, нерегулярным сном вяло оживилась, ожидая нового тоста, но Эсгал потребовал тишины:
– Дорогие мои, возлюбленные люди и хоббиты! Я вас кое с кем познакомлю, – и показал на всем известную супружескую пару.
– А то мы их не знаем! – кто-то засмеялся. Уже темнело, и пляшущие отсветы живого факельного пламени делали лица неузнаваемыми. Казалось, Эсгал был окружен только лицами.
– Вы Их не знаете. Никогда Хоббитания Их не знала. По повелению Государя Арагорна, отныне и навсегда, вот вам Король и Королева.
Лица онемели. Но никто не возмущался. Вообще, с этого времени Хоббитания как-то повзрослела. Может, утомление праздника тогда подействовало, а может быть, действительно сказка заканчивалась?
Присяга Королю Гвидору, перемешанная с тостами и закусываниями, продолжалась всю ночь до рассвета. А ближе к утру поздравить Короля с Королевой пришли Том и Золотинка. Точнее, они примчались на девятке разгоряченных, пышущих морозным паром пони. Лёгкие деревянные саночки, на диво прочные и узорчатые везли только Золотинку, а Том бегал вокруг, развлекал жену, то снежками, то танцами, то помогал лошадкам, подталкивал саночки.
Прибыв, таким образом, на Торжество, Том поклонился Эсгалу, а Эсгал поклонился Золотинке. Потом Том похлопал Гвидора по плечу очень уважительно и сказал ему: «Поздравляю», и поцеловал ручку Эланор. А Золотинка подарила Венценосной Чете венцы, сплетённые из какого-то странного растения, вечнозеленого, как ёлка, но мягкого, нежного и очень ароматного. И ещё она подарила им царские облачения. Тогда все увидели, что Гвидор и Эланор действительно царь и царица.
Когда самая длинная ночь в году должна была закончиться, и должен был начаться самый короткий день, когда звёзды небесные меркли, Эсгал впервые наименовал Тома Бомбадила Властелином Колец. Он возгласил:
– Я с вами прощаюсь. С вами остаётся Властелин Колец – Йарвен-бен-Рин. Теперь вы все – Хранители. Вы имеете кольца, короля и королеву. Вы, хоббиты, сможете вести войну Севера с Югом, войну Кольца и Камня. А я должен отлучиться. Но я вернусь. Я всегда могу вернуться…
Эсгал стоял на столе и очень напряженно говорил. Он всё время переступал с ноги на ногу, и только-только пронзительно вскрикнул: «Могу вернуться», как тарелка с ветчиной попала ему под ногу, нога скользнула, и Таинственный Странник полетел под стол. Народ вскрикнул и хотел захохотать. Все кто мог, бросились поднимать и замерли с разинутыми ртами: мальчик исчез.