Эпилог. Вырванные страницы

Луна нам освещает тайну ночи.
День канул вновь в начало всех начал.
Ни тьмы, ни света.
Вот – примета.

Эсгал пропал не один. С ним исчезли: Том Бомбадил и Золотинка, все Старые Хранители, кроме Гвидора, Эланор и Гимли-гнома. Гимли сидел на опустевшей скамье и растерянно хлопал глазами.
Впрочем, как и предсказывал Таинственный Странник, эти страницы в книге «Возвращение Кольца» были вырваны. Нетрудно догадаться почему. Сейчас эта книжка воспроизводится по спискам города Северна, а в списках Бор-Халетских слова «мальчик исчез» последние. Сказка на этом заканчивается. Дальнейшие события сначала записывал Арагорн.
Итак, мы пропали, стали невидимы, но сами этого не видели. Мы увидели Тома в том виде, в каком не привыкли видеть. Он был одет в ярко-красное облачение, а Золотинка – в ледяное серебро, с небесно-голубой брошью из Могильника, в шапочке гладко-черной, а у Бомбадила шапка была мохнатая белая.
Все вокруг шумели, искали Эсгала, а он выполз на четвереньках из-под стола и побежал к Тому. Том и Золотинка усердно махали нам. Гэндальф первым опомнился, вскочил и поспешил на зов. Мы за ним. Леголас звал Гимли, но гном нас не видел. Том и Золотинка взяли Эсгала за руки и помчались к саням. Сани, скованные из чистого мифрила, мерцали в рассветных отсветах неба, кружевные просторные и прочные. В них стояла запряженной девятка черных жеребцов, разгоряченных, и кони рыли снег копытом. Впрочем, потом в вековечном лесу всё развеялось. Саночки оказались простые деревянные, а кони – простые пони. Том сказал, что всё это придумал просто так, для сказочности.
Сынок мой обращается с Томом непринуждённо, но величает его очень уважительно – Йарвеном-бен-Рином. Гэндальф и Леголас зовут Тома Йарвеном-бен-Адаром, а я по-северянски кличу его просто Оральдом. Золотинку мы все, не сговариваясь, зовём Элберет.
Наконец-то, мы выспались и, не завтракая, начинаем Тайный Совет. Тайный, потому что Эсгал обещал открыть нам тайну, и потому что Саруман не видит теперь и не слышит нас в свой Палантир. Кольца по воле Властелина способны делать многое.
Итак, мы наслаждаемся покоем в чертогах Оральда, а сын мой, похоже, нервничает. Пока мы вспоминали и разбирали древние предания, начиная от «Сильмариллиона» и до «Возвращения», прошла зима. Могла наступить весна, но в последних числах февраля, наоборот, закрепились морозы, и капало с крыш только после полудня.

На этом запись рукой Арагорна обрывается. Дальше запись велась случайно.
Эсгал настаивает на своём возвращении в Запустенье. Гэндальф против. Война с Саруманом волнует его гораздо больше. Он не верит в окончание сказки или просто не хочет верить. Мы, те, кто решились воспоследовать Страннику, – в меньшинстве. Йарвен внимательно слушает и молчит.
Что Эсгал говорит?! Как это странно и неприятно слышать! И ведь он давно это говорит. Эта книга пишется сейчас каким-то человеком. Больше всего смущён, конечно, Фродо. Ведь Фродо сам писал «Властелина Колец», все это знают, а Телконтар отрицает.
Мы в сказке! Он это доказал! Её написал кто-то не из Средиземья, не из Валинора и не из Арды вообще. Мы – выдуманные человечки! И я.
Все книги «Сильмариллиона», «Туда и обратно» и «Властелина Колец» написал некто Джон Толкин. Я видел книгу с его полным именем. Это новость. А на «Возвращении Кольца», на обложке этой нашей книги, имени автора не было. Но она тоже уже кем-то написана. Какое странное чувство! Вот сейчас, пишу я, но пишу не я. Впрочем, я, наверное, всё преувеличиваю. Сам Эсгал и Йарвен, и даже Гэндальф спокойно что-то обдумывают. А Розочка моя ушла с Элвин и Золотинкой, то есть с Элберет, на кухню. Они что-то там стряпают.
Дальше опять другой рукой.
Фимбретиль торопит нас. Весна на подходе. У них начнётся скоро посадка леса. Древень, слава Всевышнему, соглашается уходить. Так что, на совещание времени не остаётся. Скоро всё равно уходим. Древний лес Фангорн снимается с насиженного корня и идёт за море Рун в Ловкий лес, туда, где я никогда не был. Древнейшее сказание Средиземья заканчивается на наших глазах. Онты встретились с онтицами, и начнётся новая жизнь Древности. Мы услышим имя нового времени.
И ещё. Митрандир, по-моему, прав: Бог Он и есть Бог, даже если имена у Него разные. Во всех мирах Он – наш Всевышний. И все мы выдумка. Какая разница, кто о ком пишет книги, и кто в чьей сказке живёт.
Почерк опять меняется. Написано очень решительно и в спешке.
Мальчик заблуждается! Если мы ему не поможем, будем всю жизнь жалеть его. Кто-то ему внушил, что мир Толкина реальнее мира Фродо. Искать выхода из нашей сказки и входа в мир Толкина – это детская фантазия. Тем более «путь из сказки» очень мне напоминает «стезю мертвецов», только гораздо хуже. Мальчик находится под злым внушением. Кто-то его хочет погубить.
Почерк становится округлым. Рука та же или другая?
Песню Эсгала всю бы записать. А я просто слушал. Таинственный Странник долго и слишком тихо пел. Пел, стоя лицом на восток, в сторону Запустенья:
Все естество ангельское безпрестани славит пресвятое Имя Твое, Иисусе, на небеси: Свят, Свят, Свят, вопиюще; мы же, грешнии, на земли бренными устнами вопием: Аллилуйя.
Ветия многовещанные, якоже рыбы безгласныя видим о Тебе, Иисусе, Спасе наш: недоумеют бо глаголати, како Бог непреложный и человек совершенный пребываеши? Мы же, таинству дивящеся, вопием верно: Иисусе Боже предвечный; Иисусе Царю царствующих;. Иисусе Владыко владеющих; Иисусе, Судие живых и мертвых. Иисусе, надеждо ненадеждных; Иисусе, утешение плачущих. Иисусе, славо нищих; Иисусе, не осуди мя по делом моим. Иисусе, очисти мя по милости Твоей; Иисусе, отжени от мене уныние. Иисусе, просвети моя мысли сердечныя; Иисусе, даждь ми память смертную. Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя.

Дальше, наверняка, записывает Пин. У Кролов особая манера письма, буквы узкие и длинные.
Паника какая-то. Эти последние страницы напоминают мне истлевший прах и кости Летописного чертога и летопись похода Балина. Эсгала я почти не знаю, но то, что слышу от него, считаю логичным. Таинственный Странник чётко отличает наш мир от мира Толкина:
во-первых, мир Толкина придумал сам Бог, а мы – уже выдумка выдумки. Гэндальф с Дунаданом не видят тут особенной разницы. Они считают, что мысли всех в воле Всевышняго, что Бог сотворил Средиземье посредством Толкина, что Толкин – это посредник  между нами и Иллуватаром.
А во-вторых, утверждает Эсгал, Бог ещё и вошёл в мир Толкина, воплотился, сказочник вошёл в свою сказку. В иные миры Он не входил. Гэндальф не верит, но признаёт, что тогда разница была бы существенна. Маг называет всё это опасной ерундой, говорит: «Сказочник, войдя в сказку, погубил бы и себя и её». Если бы я не пил воду из речки Древности, которая бежит на юг и пропадает где-то в пустыне Запустенья, я бы согласился с Гэндальфом. Эсгал ещё говорит, будто во всех мирах только лишь один какой-то Плотник противостоит вездесущему злу. Этому я не верю. Силы добра многочисленны.

Дальше вставлены то ли записи из дневника Эарендиля, то ли прямо выписки из его бортового журнала.
«Вангилот». 1 марта. Срочная погрузка. Бомбадил пляшет на моей палубе. Похоже, поднимается буря. Хранители волнуются. Андомиэль в отчаянии. Мальчик убежал. Отправляемся в погоню. Вот несколько моих замечаний. Я слышал почти всё сказанное моим далёким правнуком у Тома. Мне не показались его слова безумными. Его карта Запустенья и Рунического озера очень точные. За тысячи лет занебесных странствований я изучил каждый клочок земли. Сразу за южным берегом озера Рун действительно идёт узкая полоса степи или полупустыни, а потом начинаются пустыни Кханда. Таинственный Странник говорил о Смрадище в трёхстах верстах к югу от Запустенья. Подтверждаю. Действительно, там шёл бой одновременно с боем у стен Минас-Тирита. Я видел сверху. Судя по грандиозным вспышкам огня, кто-то бился с драконом. Поэтому легенда о Палладино, убившем Зауронова Смрада, достоверна. Ещё немного южнее начинается, так называемая, пустыня Богооставленности, а ещё дальше Средиземье действительно обрывается. Это самая близкая к озеру и вообще к Западу окраина мира. Причём сверху она выглядит необычно, её контуры туманны, как будто там Арда с чем-то соприкасается. Эсгал утверждает, с миром Толкина. Пройти этот путь на «Вангилоте» ничего не стоит. Яд Смрада, я думаю, выветрился. Эсгал говорил, что видел мифрильный панцирь дракона, значит, подходил близко. Кстати и я, из занебесья, видел яркий блеск в этом месте. А вот переход в иной мир будет трудным. Я уже проходил из Средиземья в Валинор через моря Тлена и блуждал там. Уверен, здесь будет хуже. Без моего корабля ему из Средиземья не выбраться.
«Вангилот». 2 марта. Первый день поисков ничего не дал. Это странно. По земле идут лесники и онты, а мы ищем с воздуха. В оправдание могу сказать: буря усиливается. Всё скрыто снегом. Воздух, к сожалению, очень холодный. По словам Арагорна, тоже моего дальнего правнука, на таком ветру без меховой шубы в течение суток можно замёрзнуть. У Эсгала шубы нет. Как не вовремя сражаются зима с весной! Мы ищем вслепую.
Второй день прошёл свою середину без толка. Том Бомбадил, наконец, сегодня за обедом открыл своё отношение к идее Эсгала покинуть наш мир. Слава Богу, он в отличие от Гэндальфа не считает это бегством. Том сказал, что у мальчика есть цель. Он хочет там, в мире Толкина, причаститься тела и крови Божиих и перестать быть выдумкой. Как и почему это возможно, Том не знает, но говорит, что вполне доверяет Страннику. Эсгал попробует вернуться воплощенным и настоящим, чтобы открыть этот путь всем желающим. Я ли, прадед его, не помогу внуку на этом благородном пути?
Темнеет. Всю ночь будем искать костёр. Арагорн говорит, есть надежда найти мальчика в какой-то старой пещере троллей. Начинается Буреломное Угорье.
«Вангилот». 3 марта. С утра озарила нас надежда. Найден след. Буря неистова. Ночью в пещере нашли Бусса. До ненастья он успел найти укрытие для пчёл в заброшенной пещере окаменевших троллей. Занесённые снегом, великаны стоят тут неподалёку. Зато псы Бусса быстро взяли след Странника. Их вожак Хват, узнав кого и для кого ищем, совершил настоящий подвиг: нашёл и держит след в снежной буре. Теперь понятно, почему мы искали впустую, Эсгал сам сбился с дороги и где-то кружит. Дай Бог! Иллу Всевышний! Или Иисусе? Пусть псы со следа не собьются.
Вчера произошло шуточное событие. Я о нём не помянул из-за смятения, царившего на корабле. Гэндальф бросил курить. Уже под вечер он вытряс свою знаменитую трубку и сказал: «Пока не найдём, курить не буду». И добавил: «Когда найдём, пойду за негодником хоть за край света». Теперь будем скучать без его удушливых колечек. У всех настроение изменилось к лучшему. Лесники тоже обнаружили какие-то видимые признаки Эсгала. Их круг теперь быстро сжимается. Думаю, к вечеру Таинственного Странника поймаем.
Однако буря ещё усиливается. Воздух стремительно теплеет. Снег тяжелеет и липнет на парус. Видимость упала до нуля. Ветер шквальный и непрерывно нарастает. Мы попали, я думаю, в знаменитый ураган Троллистого плато. Мы с Арагорном и Гэндальфом пока переглядываемся, но от других пассажиров этот факт скрываем. Существует угроза кораблекрушения. Сейчас ко мне подошёл Том и тайком предложил нам с Элвин надеть кольца. Мы с радостью согласились. Лично я при этом ничего не почувствовал.
«Вангилот» всем телом сотрясается от ударов ветра. В межзвёздных скитаниях он совсем отвык от земных бурь. Боюсь предположить, удержит ли Хват след мальчика в таких снегах. Движение лесников из-за снега тоже замедлилось. Впрочем, их круг сомкнулся, и деваться Эсгалу некуда.
Сломана либетроновая мачта! Неслыханно! На палубе невозможно показаться. С землёй нет связи. Там внизу ветровал. Лес падает.
«Вангилот» теряет высоту. Я его, конечно, посажу. Назло ветру. Но, Господи Иисусе, не на скалу, только не на скалу…
Когда корабль Хранителей рухнул в глубокую снежную яму, а взметнувшиеся тучи холодных тающих белых хлопьев смешались с порывами весенней бури, живые и невредимые пассажиры отдраили люк, вылезли наружу и увидели в нескольких шагах от левого борта острую скалу, прикрывающую от ветра небольшой костёр. У костра сидел напуганный удивлённый мальчик и держал перед собой надкушенный бутерброд. В холодной свежести снежного ветра носился аромат горячего крепкого кофе. Они не поверили своим носам. «Сказка продолжается», – сказал Бомбадил, Фродо промолчал, Леголас растерянно прошептал: «Откуда у него такой чудесный кофеёк?», а Гэндальф радостно и смущённо проворчал: «Мы тут курить бросаем, а он бутерброды кушает!?», и улыбнулся, наконец, своей знаменитой хитрой улыбочкой, как в старые забытые бэггинсовские времена, словно и не поглощала его никогда морийская бездна. Эсгал тоже улыбнулся, показал рукой на костёр и чайник, что-то сказал, но из-за бешеного снега, рычания ветра и лесного гула уже ничего нельзя было слышать.