Этот город храним благодатью святынь 4

ЭТОТ ГОРОД ХРАНИМ БЛАГОДАТЬЮ СВЯТЫНЬ 4

Евгений Долматовский

Автор 80 книг стихов и прозы. Песни «Любимый город», «Если бы парни всей земли», «Родина слышит», на стихи автора были популярны в 40-60 годы.

ЛИТВА


В судьбах маленьких стран
Постоянная дрожь и тревога.
Лишь в советской семье
Обретают народы права.
Мы как вестники счастья
Прошли по лесам и дорогам,
По твоим городам
И убогим селеньям, Литва.
Слезы синих озер
Было видеть нам горько и больно.
Янтарем засияла
Советская наша пора.
В славном имени Вильнюс
Я слышу звучание – вольность.
Ты свободна навек,
Прибалтийская наша сестра.
Ты звездой засияла
В созвездье, зажженном Россией,
И в союзе Республик
Повсюду теперь говорят,
Что литовскою Зоей
Была Мельникайте Мария
И что Ленинским звался
В лесах партизанский отряд.
Поднимайся, цвети,
Озаренная общей победой!
Закаляй и расти
Поколенье своих октябрят.
Из немецкого плена
Недавно вернулась Клайпеда,
И в открытое море
Теперь твои мачты глядят.
В древнем Вильнюсе есть
С исторической башней вершина,
Там осенние клены –
Как тысяча алых знамен.
По тропинке крутой
Мы восходим на холм Гедимина.
Как легко здесь дышать
Чистым воздухом новых времен!

1947


Залман Шнеур (1887-1959)- поэт эпохи еврейского "национального возрождения" начала XX века, его поэма "Вильна", написанна на иврите и посвященна Литовскому Иерусалиму в котором он прожил несколько лет, позже вспоминая о городе юности:"Приехал беспечным летним днем 1904 года и был потрясен "горами вокруг нее", старыми парками, Еврейской улицей с аркой над нею, бейт-мидрашем Гаона и величественным деревом на его могиле, библиотекой Страшуна; скромными и прелестными девушками".


ВИЛЬНА, (отрывок)

Башни и улицы громоздятся в витающей золотистой пыли,
Не пыль ли то легенд носится в твоем воздухе до сей поры,
Не дым ли мученического костра графа Потоцкого?
Иль колесницы Хмельницкого и его разбойников мчатся громить тебя?..
Иль все в пару кони Наполеона, в мороз спасающегося бегством?..
В свете утра, в зеленовато-сером свете Литвы
Заблудиться в извилистых переулках и увидеть еврейских отроков,
Спешащих в хедер, нежнолицых, грустноглазых .
Не раз ты утирала своим ветхим фартуком… их слезы,
А прославленными пуримскими медовыми пряниками и пасхальным вареньем
Подслащала их горести и утешала сочинениями своих писателей.

Даже водоносы твои черпали из источников твоих мудрецов.
Каждая стена впитала традиции вместе с запахом субботних яств.
Субботние песнопения "маленького хозяина дома" выводит Вилия
на своем берегу,
Строфы поэта Михаля декламируют шепотом тополя
Тех, что вынуждены обнажать свои седые жалкие головы,
Проходя врата Острой Брамы, святое место гордых иноверцев...

Перевод с иврита Валентины Брио
http://sites.utoronto.ca/tsq/12/brio12.shtml


Авром Суцкевер (1913 - 2010) –  еврейский поэт и прозаик,  годы Второй мировой войны оказавшийся в Виленском гетто, где пережил гибель сына и матери, бежал к партизанам в Нарочанские леса, самолетом был вывезен на «большую землю». Выступал свидетелем на Нюрнбергском процессе (1946). Основателем и бессменным гл.редактор израильского литературного журнала на идише «Ди голдене кейт» («Золотая цепь», 1949–1995). Стихи и проза Суцкевера, написанные на идише, переведены на многие языки. Дважды его кандидатура выдвигалась на Нобелевскую премию по литературе. Лауреат премии имени Ицика Мангера (1969), премии главы правительства Израиля (1976), Государственной премии Израиля (1985).

ТЕЛЕГА БАШМАКОВ

По переулкам спящим –
Унылый скрип колёс.
Телегу лошадь тащит:
Ботинок целый воз.

И туфель, и сапожек
И разных сандалет,
Из тканей и из кожи:
Каких там только нет!

Есть новенькие, в глянце
И рваные в клочки
И прыгают, как в танце,
В телеге каблучки.

– Что это? Праздник? Свадьба?
Откуда и куда,
Хотелось мне узнать бы,
Везут вас, господа?

И слышу я бессильный
Каблучный перепляс:
– Со старых улиц Вильны
В Берлин увозят нас.

– Скажите, отчего же
Я в башмачках детей
Не вижу детских ножек,
Скажите без затей.

Куда вы их девали,
И как не стыдно вам?
Без них нужны едва ли
И вы – как старый хлам...

И тут из груды хлама
Вдруг выхватил мой взгляд
Те туфельки, что мама
Носила лишь в шабат.

И голос замогильный
Услышал я тотчас:
– Со старых улиц Вильны
В Берлин увозят нас.

Перевод с идиша
Эрнста Левина

http://www.rubezh.eu/Zeitung/2010/03/17.htm

Александр Городницкий (1933) закончил Ленинградский горный института им. Г.В.Плеханова,автор более 30 книг стихов, песен и мемуарной прозы и нескольких десятков дисков с авторскими песнями. Член Союза писателей России (1972)и Международного пен-клуба (1988),ведущий научно-популярных программ на ТВ «Культура» — «Атланты в поисках истины».

ВИЛЬНЮССКОЕ ГЕТТО

Жили и мы когда-то рядом,
И пожелать сердечно рады
Ласки Господней
Всем, кто сегодня
В наших живёт домах.
Нас не отыщешь в гетто, в гетто,
Мы по соседству где-то, где-то,
В тёмных дубравах,
Солнечных травах
И полевых цветах.

Здравствуй, красавец Вильно, Вильно,
Все мы тебя любили сильно.
Было нас много
Милостью Бога,
Только, увы и ах,
Нас не отыщешь в гетто, в гетто, --
Мы по соседству где-то, где-то,
В тёмных дубравах,
Солнечных травах
И полевых цветах.

Слышишь -- в ночи рычит овчарка,
В лица прожектор светит ярко.
Слыша приказы,
Больше ни разу
Не испытаем страх.
Нас не отыщешь в гетто, в гетто, --
Мы по соседству где-то, где-то,
В тёмных дубравах,
Солнечных травах
И полевых цветах.

Видишь дождя косые струны?
Были мы стары или юны,
Станет землею,
Доброй и злою,
Наш безымянный прах.
Нас не загонят в гетто, в гетто,
Мы по соседству где-то, где-то,
В тёмных дубравах,
Солнечных травах,
И полевых цветах.

1997

Граде Хаим (1910 - 1982), еврейский поэт и прозаик, родился в Вильне, учился учился в йешивах Вильно, Бельска, Белостока и Новогрудка и мог стать раввином.В 1932 году начал писать и публиковать в газете "Вилнэр тог" ("Виленский день") стихи, став одним лидеров литературной группы "Юнг Вилнэ" ("Молодое Вильно"). В 1936 г. вышла первая книга стихотворений Граде "Йо" ("Да"); в 1939-м - поэма "Мусэрникес" ("Моралисты"), в которой поэт под именем Хаима Вилнера (буквально - "виленчанина") изобразил себя.о Катастрофе европейского еврейства составили своего рода реквием-обличение. Они вошли в 5 сборников: "Дойрэс" ("Поколения", 1945), "Аф ди хурвэс" ("На развалинах", 1947), "Фарваксэнэ вэгн" ("Заросшие дороги", 1947), "Дэр мамэс цавоэ" ("Мамино завещание", 1950) и "Шайн фун фарлошенэ штэрн" ("Свет угасших звезд", 1950).
В 1950 г. Граде издал сборник рассказов о своем детстве "Дэр мамэс шабосим" ("Мамины субботы").

Перед вами элегия Хаима Граде, посвященная памяти уничтоженных при Сталине советских еврейских писателей (приводится в сокращении, с транскрипцией слов ивритского происхождения).

Я ОПЛАКИВАЮ ВАС ВСЕМИ БУКВАМИ АЛФАВИТА

Я оплакиваю вас всеми буквами алфавита [Алэфбэйс],
Которыми вы пользовались, когда пели бодрые песни.
Я знаю о вашей внушенной надежде - и знаю
О ваших сердцах, измятых, как старый молитвенник [сИдэр].
Я у вас дома ночевал в пору своих скитаний [навэнАд],
И во время сна в вашем доме я слышал шорох
Оживших теней времен крестовых гонений на евреев [гзЭйрэс-шмАд] -
Я это помню, так же как и ваши великодушие [хЭсэд] и гостеприимство [hахнОсэс-Орхим];
Как помню я и русского, который преподнес мне хлеб на пороге,
Как помню я его родину (Россию), истекавшую собственной кровью,
С широтой ее степей, с узостью тюремной камеры [тфИсэ-цЕл],
С песнями на Волге и согбенностью пред кнутами.
Поэтому я всегда искал вам оправдание [зхус],
Не только из-за [мАхмэс] вашей смерти я воздаю вам должное (досл.: нашел вам оправдания /зхУсим/);
Еще при вашей жизни в просторной [рАхвэсдикн] стране <под названием> Русь
Я знал, что в глубине души (досл.: сердца) вы - невольники [анУсим].
Я видел, как вы беззвучно ужасались и изумлялись,
Еврейские поэты Минска, Москвы и Киева,
Когда спасенные (ваши коллеги), которых судьба [гойрл] пощадила,
Вам предрекали муки (досл.: злые несчастья) Иова [Иев].
Я видел, как вы дрожали в гневе и скорби,
Когда ваша вера: "Я верю всей душой ) [Ани мАмин бээмУнэ шлЭймэ] (досл.: полной верой)
в дружбу народов!" лежала мертвая в Бабьем Яру
Вместе с убитыми киевлянами в ямах безвестных (досл.: тайных, скрытых; стихотворение Х.Граде писалось до того, как трагедия Бабьего Яра стала достоянием широкой общественности).

Ночью Давид [дОвид] Бергельсон подошел ко мне: "Вы спите?
Мне не спится. Полная кровать гвоздей, Хаим.
Мы надеялись на нового просвещенного человека,
И вот дожил я на старости лет до нового человека!"
Я еще вижу, как свисает свинцово-тяжело его губа,
Я еще вижу его карие глаза умного тигра,
И как он закусывает кривыми зубами узел своих мыслей
(о том), что никто не (может быть) умнее своего собственного характера.

Сражался Арон [арн] Кушниров в гражданской войне,
Сражался также коммунист внутри него с его же разочарованием <в коммунизме>.
Вильнюсская синагога, разрушенная [хОрэвэ] после Великой Победы,
Отрезвила (досл.: пробудила от опьянения) его, седого капитана.
Его сын пал в бою. Он (А.Кушниров) передо мною плакал:
"Мой сын был твоим ровесником. Пусть для тебя не будет неожиданностью /хИдэш/,
Что я обращаюсь к тебе на "ты", браток. Не это я подразумеваю!
Поучи же вместе со мной Хумаш [хУмэш] и растолкуй мне его на идише" (видимо, Кушниров просит Граде объяснить, как Бог допустил такую трагедию, произошедшую с говорившими на идише евреями).
(в сокращении)