Кабульская пересылка

                "Небо и Земля долговечны,
                потому что живут не для себя".

                (Говорили древние)


        В Кабуле, в первый раз, за моё пребывание на этой земле, пошёл дождь, а мне говорили, что его вообще не бывает.
        Низкие тучи, похожие на сгустившийся туман, поползли со стороны гор, и казалось, что если встать на цыпочки, можно потрогать кудлатое, серое небо. Из-за низкой облачности город словно покрылся мраком, хотя сам по себе он и так мрачен и не приветлив. Дождь прошёл столь быстро, что сложилось впечатление, что это был сон. И снова в тени пятьдесят, а духота ещё больше не даёт нормально дышать. Да уж действительно, видно в аду, и то прохладнее.
        Из крана в крохотной комнате умывальника лилась отвратительная жёлтая жидкость, нечто среднее по цвету между квасом и знаменитой "ослиной мочой", которой Алибаба разбавлял бензин. Умыться можно было, а вот пить смерти подобно. Одним словом ничего хорошего, а тем более чеков, чтобы купить в магазине нормальную воду, у меня и в помине не было. Пошатавшись по территории пересылки, я ушёл в комнату, где можно было полежать в ожидании обеда. Слава Богам, кормили бесплатно.
        - Майор, ты что лежишь? Вставай, пошли к нам, - прозвучал рядом чей-то голос.
        - Ребята пить хочу, а денег нет.
        - Ерунда, сейчас всё будет, но мы не запиваем, а вода есть, вставай!
        Пришлось встать и идти в соседнюю комнату.  О, ужас, на столе стояли четыре бутылки нашего отечественного напитка. Глядя на всё это, я просто мгновенно вспотел. В такую жару и снова пить!
        - Давай знакомиться.
        - Я Николай, я Пётр, я Александр.
        - Леонид из ЗаБВО, - ответил я.
        - Но ребята, пить не могу, дайте простой воды.
        - Ладно, Лёша, всё будет. Пойми, все улетают отсюда только ночью, так что присоединяйся. Мы все после ранения, и тоже добираемся до своих частей.
        - Тебе куда?
        - В Кундуз, - ответил я.
        - Отлично, Саня летит тоже туда, так что вас уже двое. А тем более, на Кундуз самолёт будет через два дня. Так что, отоспитесь на год вперёд.
        Пришлось согласиться и сесть за общий стол.  Первое, что бросилось в глаза - это пыль. Пыль была везде - на скромной мебели, простынях, подоконнике. На столе банки с сосиськами и пепси, и снова пыль.
        - Лёха, не обращай внимания, просто вторые сутки никто не убирал в модуле, - тихо произнёс Александр.
        - Лёха, бери пепси, всё равно другой воды нет, но не очень налегай, потому что в бутылках "не разведённый", обменяли у ребят здесь же за новенькую "мабуту" и комуфляж. Мы тоже без денег, вчера только выписались из местного госпиталя, а на боевые деньги мало кто берёт. Да и если бы взяли, всё равно, давно бы уже пропили.
         Налив каждому по стаканам, чокнулись за тех, - кого нет среди нас,- тихо, стоя выпили. Выпили за Отчизну, которая послала своих сыновей в этот ад.
         - Закусывай, чем Бог послал, - сказал Николай.
         Истекая потом, я стал закусывать, но на пепси уже не смотрел, потому что нужна для запивания во благо организма нашего. После третьего разлива, я заявил, что больше не могу.
         - Да ладно, послужишь с наше, крепче станешь,- уверенно произнёс Александр, и они продолжили "чаепитие".
         - Извините ребята, спасибо, я пойду немного полежу,- и я ушёл в свою комнату, где не раздеваясь упал на кровать.
         - Лёха, подъём!
         Я открыл глаза, и чуть не потерял сознание, передо мной стояли все трое "ново испеченных" друга, словно они и не пили.
         - Ладно, быстро мой портрет, и идём в столовку, а потом продолжим.
         После слов,- продолжим, я невольно подумал,- зачем я родился, но сделал вид, что согласен, пошёл вместе с ними в столовую.  У входа в столовую, настоящее столпотворение.  О, Боже, сколько же тут нашего и не нашего (женского) пола?
         - Да тут простоишь до ужина,- сказал я.
         - Лёха, не сцы, мы же все старшие, а для нас отдельные столы, пошли брат!
         И тут же мне объяснили, что старший офицерский состав, от майора и выше, идёт отдельной колонной, и садится за отдельные столы. Обед был довольно сносным, во всяком случае, с голоду не умрешь. Последовала общая команда, выпить по полстакана компота, а остальное дольётся. Дружно выпив компот, добавили до "маруськиного пояска" "не разведённым", и под тост: - Не пьянки ради, здоровья для,- приступили к трапезе.
         Оставшееся время дня провалялся в кровати. Вечером, сходили посмотрели художественный фильм, узнали ещё раз: - Будет-ли борт на Кундуз?
         Получив отрицательный ответ, вернулись в модуль, уснуть вообще не пришлось, да и не было возможности, потому что складывалось такое ощущение, что ночью ещё жарче чем днём.   
         Снова пришли попутчики и пригласили будущего "духа" к себе в комнату, на столе стояла, как я узнал потом "кишмишовка" (это афганский самогон, который гонят из риса, и продают в целлофановых пакетах).
         Оказывается Николай загнал комендачам свой пакистанский пистолет, за два пакета "шмурдюка", то есть "кишмишовки" (это второе название этого напитка).
         От "кишмишовки" меня быстро развезло, и комната закачалась в клубах сизого дыма. Как я дошёл до своей комнаты не помню, но спал, словно младенец, до десяти часов утра, проспав завтрак и какое-то построение.
         Примерно в таком режиме, пришлось проторчать на пересылке ещё три дня, хотя ужасно хотелось, побыстрее попасть на своё место службы. Потом я часто вспоминал это время, проведённое на пересылке, и всегда удивлялся находчивости моих товарищей. За всё время они обменяли всё своё барахло на "шмурдюк", словно рождены были для коммерции. Правда одно "но", можно обменять что-то, если оно у тебя есть, а у меня ни денег, ни барахла. Одним словом - салага есть салага, даже с майорскими погонами.
         Потом, когда добирался с отпуска, я был точно таким же, потому что знал все премудрости местной службы. Но об этом попозже.
         На четвёртую ночь объявили по радио, что на Кундуз будет рейс в три часа ночи, и к этому времени следующим товарищам.... собраться на КПП, у кого было оружие получить, остальным забрать свои предписания в строевом отделении. Неужели "тренировочный ад" закончился? Других мыслей в тот момент не возникло.
         На взлётку вышло, оказывается ровно двенадцать человек, и все на Кундуз. Дважды объявляли готовность к вылету, и дважды отменяли. Потом дали команду:"Бегом к антошке!", все загрузились за считанные минуты, и моторы взревели с таким шумом, словно сейчас рванёт в воздух целое звено. Взлетели быстро, и сделав пару кругов над аэродромом, ушли в направлении Кундуза. Снова ужасный холод, уши закладывает от перегрузки, но успокаивало одно - лететь какой-то один час, а там будь, что будет.