Вторая часть

Рукопись Краснова Валерия. Чип: 19461124.
Завтра меня официально упразднят до уровня расходника, я нахожу в этом тонкую иронию, человек, который восстал против общества потребления, станет продуктом. Я долго игнорировал этот жалкий журнал и карандаш, считая, что моя рукопись станет обнародованной, но Ян объяснил мне, что рукопись не покинет института цензуры, и будет использовала лишь как материал для исследований цензоров. Раз так, то вам бесполезно  что-то исследовать, разве мышь может понять кота…  На этих страницах лишь попытки скоротать время моей последней сознательной ночи, которое тянется неоправданно долго.
Я вольнодумец и в этом мое преступление.Горькие мысли... Я всегда презирал порядки на нашем материке, эту иллюзию свободы, ты имеешь все и ничего одновременно. Мое преступление состоит в том, что я стал тем, от кого должен огораживать общество, опять-таки, ирония. Но меня убивают в убийствах, а это лишь следствие. Убивать не сложно. Это похоже на обливание из ведра с холодной водой. Некоторые чахнут над ведром по несколько минут, собираясь с силой воли, а некоторые опрокидывают на себя ведро без раздумий и уже через секунду наслаждаются эйфорией. Лукавить не стану, мне доставляло удовольствие каждое совершенное мной убийство. Я искоренял потребителей, в их типичном виде. Меня раздражали их довольные рожи и пустые головы, они только и делали, что существовали. Ни больше, ни меньше. Существовали не потому, что это их выбор, а потому, что их выпустили из колб и дали право называть себя живыми, и своей жизнью они называли унылую работу, чтение новостей, социальные сети и бесконечное жевание. Горькие мысли... Я питал искреннюю ненависть к ним. В своих словах, адресованных  присяжным, я говорил, что видел в своих деяниях благой смысл, некую миссию, но это не так. Я тешил свое тщеславие. Эти скоты погибли лишь потому, что пробуждали во мне искреннюю ненависть, какой я не знал раньше. Они лишь жрали и производили. Мои знания города, его укромных мест, моя боевая подготовка, мое оборудование, все это позволило мне спустить свою ярость на этих беззащитных овец. Раньше скот забивали, я читал об этом, чем они отличаются от скота, я даже сейчас не понимаю, в чем я виноват. Хотя нет, понимаю, я виноват в вольнодумии, коллеги всегда осуждали меня за то, что я не ношу браслета-антидепрессанта. Браслет гасит в тебе все плохое, как утверждает правительство, но подавляя негатив, ты перестаешь видеть позитив и в итоге становишься аморфной водорослью.  Без черного никогда не узнаешь белого. Я не раскаиваюсь в содеянном, я не приношу никаких извинений. Убитые мной 23 человека лишь мясо, не более. Даже лица всех убитых мною не закрепились в моей памяти. Разве лаборантов, производящих расходники обвиняют в убийствах? Да, у расходников частично упраздняется нервная система, но разве это их оправдывает? Меня обвиняют в том, что я делал именно то, что предназначается делать государству. Я изменил правила, хотя даже не поставил перед собой условия победы. Мне поставили массу диагнозов о психических отклонениях, не могу сказать, здоров ли я, но сомнения всегда преследуют разум. Отсутствие абсолютной истины, вот главное правило. Единственное, что я беру за правду, это то, что общество гниет, а я ничего не смог с этим поделать и выбрал роль разрушителя. Горькие мысли...Хотя будь ты что созидателем что разрушителем, ты в любом случае будешь другим, а значит опасным и устраненным. У людей отвоевали половину планеты, а они собрались на своей стороне, сели ровно и продолжили жевать. Это омерзительно. Я мог бы написать ещё много чего, но хочу, чтобы мои последние слова были именно такими… ЭТО ОМЕРЗИТЕЛЬНО!!!
Статус осужденного: упразднен.


2
Синтетическая жизнь, каждый предмет в моей квартире источает какие-то гормоны. Я со злостью отключил мелатониновый ночиник. Блевотного цвета свет уже заливал мою спальню. Отвратительное похмелье. Горькие мысли... Я подхватил эту дурацкую манеру Краснова, приговаривать "горькие мысли", словно читая мантру. Владлена ещё спит. Черные волосы разбросаны по подушке, одеяло скомкано между ног. Её талия немного полнее, чем у других девушек, как-то необычно. Свет отбрасывает её силуэт на противоположную стену. Даже в черно-блевотных цветах её силуэт выглядит привлекательно.
Я не стал её будить, провел по панели справа от окна и свет потускнел. Выйдя в кухню я позавтракал бедром расходника и кофе. Затем принял душ и уселся проверять электронную почту. Мне пришло 2 сообщения из института. Оба с пометкой : "важно".
Пропустив глазами лишние формальности я вывел суть первого: - Объявляется группа экстремисов, называющих себя "Verum Terra" Цели группировки до конца не известны, по предварительным данным, группировка вербует граждан, чтобы участвовать в покушении на соседний материк. Подобные действия могут привести к новой войне даже уничтожению человеческого рода. В следствии этого приказ цензорам брат под арест любого гражданина, прямым или косвенным образом связанного с данной группой. К делу подключены упразднители в случае, если цензор имеет информацию о местах встречи членов группи ровки, он должен незамедлительно передать её упразднителям.
По моей спине пробежались муражки. Если в работу института вмешиваются упразднители, значит происходит нечто очень серьезное. Меня одолела тревога. Просидев в оцепинении минуты три я вернулся в реальность благодаря звуку браслета. Картридж кончился, вот оно что, антидепрессант перестал поступать в кровь. Я судорожно начал искать в столе новый картридж. Вот он! Я трясущимися пальцами достал из браслета отжившую свое побагровевшую капсулу и вставил новую, зеленую. Скомандовав смартфону:- "Пометка, браслет новой модели". В новой модели браслета используется по четыре капсулы вместо одной и хватает его почти на месяц.  Покончив с браслетом я принялся за второе письмо.
В связи с тем, что доверие к институту цензуры со стороны граждан утрачивается, вводится в действие "Протокол 19" Все супервайзеры обязаны посетить собрание, на котором будет обсуждаться дальнейшая деятельность института цензуры. В течение следующих двух дней все цензоры подотчетны Сахарову, старшему супервайзеру.
"Протокол 19"? Что это? Почему я, старший цензор не имею ни малейшего сведения. Я сделал несколько попыток найти протокол в базе института, в общем доступе такого файла не существует. Приложив чип с левой руки к считывателю, я повторил запрос, на что мне выдалось лишь сообщение: " ЯН АГЕЕВ. СТАРШИЙ ЦЕНЗОР. ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН"
Сегодня же схлжу к Сахарову и узнаю в чем дело. Из спальни показалась полностью обнаженная Владленна с ратрепанными волосами и заспанным лицом. Я выключил компьютер и поцеловал свою ночную подругу. Её рука скользнула к моим ягодицами, брюнетка пылко прижала меня к себе, затем наклонив голову к моей шее сказала: - "Я в душ" и игриво направилась в душевую.
Я разогрел для неё завтрак, и приготовил кофеиновый коктейль. Не обтираясь она покинула душ, пояснив, что это полезно для кожи. Владлена принялась завтракать, я тем временем глядел в окно. Прямо за окном, по рамам которого ползут рекламные объявления, рабочие заканчивали с обивкой нового ППР. Невысокое треугольное здание, глубоко уходящее под землю, покрывалось металлическими листами кофейного цвета. Множество труб, покрывающих эту пирамиду, обдувалось изнутри паром. Отверстия, сквозь которые со свистом сочились тонкие струйки горячего пара, сразу заваривались рабочими. По раме окна пробежало объявление:- «Проводится набор людей для участия в эксперименте исторического отдела. Подробности по ссылке».
-О, я, кстати, одна из кураторов этого эксперимента. – Сказала Владлена, заметив, что я читаю объявление.
-Ты работаешь в историческом отделе?
-Да! – С восклицательным удивлением сказал она – Я ведь вчера горилла. – Совсем отшибло память, стыдно признаваться, придется увиливать от тем, которые могли обсуждаться вчера.
-Так, и что за эксперимент? – Я сделал заинтересованный вид и присел за стол. Владлена приложила ко рту салфетку, мельком я увидел на её руке браслет-антидепрессант. Видимо, в нем стоят пустые картриджи. Она оставила руку на столе. Диалог возобновился.
-Группа испытуемых, человек 20 будут разбиты на «семьи» и проведут неделю в условиях, в которых жили в начале века.
-Любопытно, а как же браслеты? – Её рука, словно девушка, которую застали обнаженной, стыдливо скользнула под стол.
-Мы добиваемся разрешения на снятие браслетов испытуемыми, предположительно, правительству это на руку.
-Правительству на руку нарушать законы?
-Нет, просто если во время эксперимента между  участниками произойдут конфликты, это только закрепит оправданность закона об обязательном ношении браслетов.
Владлена покончила с трапезой,  загрузила посудомоечную машину и тревожно взглянула на часы.
-Ты торопишься? – Спросил я.
-Не сильно, просто сегодня нужно встретиться с начальством.
-Хм, всегда остается некая неловкость после первой ночи, не буду тебя держать. – В моем голосе появился неожиданная для меня самого игривость.
-Никакой неловкости, мне правда было хорошо с тобой и сейчас мало что изменилось. – Она подошла ко мне и со страстным выдохом поцеловала.
Спустя 20 минут и знатно потрахавшись, я проводил её до лифта. Владлена оставила свой номер. Я одел свой пояс, взял шокер, транквилизаторный пистолет, одел куртку и скомандовал смартфону. Вся электроника в квартире погасла, окна приглушились, даже реклама покинула квартиру.
Прихлопнул дверь, я приложил к панели правую ладонь, дверь щелкнула, и я двинулся к лифту. Над дверью лифта выводился на экран прогноз погоды, стены лифта были полностью заняты рекламой этого нового ППР. Лифт остановился на 11 этаже, вошел какой-то человек, на нем были серые ботинки и черный плащ. Лысая глова отблескивает свет, черные округлые очки, левая рука несет сверток, едва прикрываемый плашем. В лифте пошла аудиореклама, рекламировали новые смартфоны, в них добавлена функция автоматического подключения к ближайшим устройствам хозяина, устройства определяются по отпечаткам ладоней на них, наконец-то не придётся подключать каждое устройство отдельно. Я продиктовал смартфону очередную пометку:- «купить новую модель смартфона». Мой спутник, видимо решил завести беседу:
-Не боитесь, вдруг, ваш телефон обидится и не напомнит? - Очень остроумно, идиот. Я повернулся к нему и посмотрел ему в лицо, под солнцезащитными очками не видно глаз, острый подбородок вульгарно выпирает вперед, маленький рот и седые брови, из-под очков виднеются морщины, отходящие от краев глаз.
-Это всего лишь смартфон, что он понимает?
-В наше время смартфоны бывают намного умнее хозяев, а вы обвиняете его в непонимании…
Я счел это оскорблением, однако оно было слишком завуалированным, чтобы я мог к нему придраться. На его лице пропечаталась самодовольная ухмылка.
-Это лишь смартфон, а обида это лишь эмоция, эмоции чужды смартфону, каким бы умным он не был и насколько бы о не был умнее хозяина. Смартфон совершенен потому, что он не испытывает чувств, он лишь исполняет свои функции, и не обидится на меня, если я поменяю его на другой, получше. - Я слегка задрал нос, демонстрируя свое превосходство, лысый не торопясь покачал головой, как бы говоря: «чего и следовало ожидать» и поправил ворот плаща. Двери лифта распахнулись, и я хотел было сделать шаг, но черный плащь одернул меня рукой.
-Выходит эмоции это удел примитивных созданий?
Сказав это, он вышел из лифта вперед меня, я около секунды простоял на одном месте, после чего вышел. Я не стал догонять его, да и ответа на его вопрос у меня не было. Холл моего дома представлял собой широкий коридор со скамейками по обе стороны, между скамейками стояли рекламные столбы  четырехметровой высоты, изнутри светящиеся всевозможными радостями потребителей.
Я вышел на улицу через автоматические двери, надо мной предстала магистраль, ездили электромобили, корпуса которых полностью покрыты солнечными батареями и упрогой защитной оболочкой толщиной в 3-4 сантиметра.
Вдоль пешей тропы тянется светозабор, по которому вещает местное СМИ, показывая различные увлекательные факты, рецепты и т.п. Сейчас показывали удивительные факты о жизни, сегодня светилось сообщение: «Раньше люди не имели талии, пищеварительные органы занимали гораздо больший объем из-за обильного рациона» Как только люди раньше справлялись с едой ведь это так сложно, обильный рацион, «всеядный человек это угроза для природы» -процитировал я в голове правительственного врача. Я направился в интитут, желаемый поскорее узнать о «Протоколе 19» и сдать отчет.
Институт в паре минут ходьбы, я был очень рад, когда правительство выделило мне квартиру так близко к работе. Квартиры от конторы всегда были наполнены обилием рекламы и свежих новостей, за счет этой рекламы удавалось погасить часть задолженности перед агентствами недвижимости. Грубо говоря, человек может сделать выбор, жить среди рекламы и иметь деньги, чтобы тратится на то, что рекламируют, или оплачивать собственное жилье и беднеть, даже не покупая себе мясо. Не знаю ни одного человека, кто выбрал второй вариант.
Я шел через огромный поток людей, они улыбались, говорили по своим смартфонам, некоторые явно спешили. Мне навстречу из толпы выбежала собака, остановившись передо мной, она радостно завиляла хвостом. Я слегка присел и потрепал её по шее. Мои уши уловили громкий голос где-то за толпой, насторожившись, я вытянулся, большая часть толпы замерла и повернулась в сторону института цензуры. Тот самый человек, с которым я ехал в лифте, стоял на парапете возле здания и что-то повествовал. Я пригнулся и ринулся сквозь толпу в его направлении, я сумел расслышать его слова: «Нелюди 22 века, конец близок, скоро вам откроется истина». Подняв глаза, я увидел, как тот достал из карманов плаща две пачки буклетов и отправил их в воздух над толпой. Бумажки разлетелись словно конфетти, загораживая видимость. Лысый продолжал повествовать: «Вы живете совсем не в том, мире каким его видите вы, требуйте ответов от института цензуры и трибунала главного цензора». Я обязан задержать его, думал я аккуратно продвигаясь между людьми. Я замедлился, одернул рукав на левой руке, и начал было доставать из-за пояса шокер, однако собака схватила меня за руку, попытавшись освободить руку я повернул шокер к её челюсти и нажал на кнопку. Раздался собачий визг и округлые черные очки сверкнули, направившись на меня, я на секунду замер, готовясь к броску транквилизатора. Но преступник бросился наутек через толпу, собака, обогнав меня, бежала за ним, но о ней не было времени думать. Метров сто мне удавалось преследовать его, после чего я заметил, как нечто черное, кажется, блокнот, покинуло его пиджак. Подобрав блокнот, я потерял лысую голову из вида. Твою налево! Я пробежал ещё метров двадцать, но во множестве поворотов не нашел ни собаки, ни черного плаща, ворот которого прикрывал бы лысину. Устало присев у стены магазина, я опустил глаза на свою добычу, на блокноте было написано: «Владлена М. История порабощения». 
У меня закружилась голова, тысячи вопросов, начинающихся с «Неужели» проносились передо мной, я сидел в растерянности. Мимо проходит толпа, на мгновение опускающие безразличные глаза на меня. Может просто совпадение, и блокнот принадлежит другой Владлене? Но тут же в моей голове сложился пазл: лысый встречался с Владленой прямо в моем доме. Владлена информационная преступница.