1-442

__

Меня больно ранит тема человека, желающего сделать всё как можно лучше, но не понимающего ничего,  и потому бьющегося  в неудачах. Он теряет самое дорогое и очень обижен,  не понимая, отчего все так и где справедливость…

Кровать – вот мое самое дорогое прибежище, я научился дорожить сном, самой возможностью лечь и не маяться.

А у них одетые фразы.

А если нет неудач, то есть рутинный слой жизни: ешь, ходишь по магазинам, готовишь…  – обслуживаешь самого себя. И сколько всего ему нужно…

Может, так было: Бог устал возиться с людьми, кончилось Его терпение и Он захотел навсегда прекратить общение с ними, но Христос заступился: «разреши,  еще Я попробую».

Ни на что другое нельзя делать ставку в этом непонятном и суетливом мире, только на собственную чистоту и душевный покой. По крайней мере, очевидно, что добиваться признания и благополучия,  значит, зависеть от них и от мира.

Я сжился уже с ощущением собственной слабости, научился смотреть ей в лицо  – и потому вижу себя до самого дна.

Чужая сила входит в меня такой хозяйкой, что я начинаю сомневаться в себе – но все же, если я не прихожу в отчаяние, а отношусь к своей слабости покорно и понимающе, то она не только не ломает меня,  но даже питает в некотором роде; чужую силу можно принять, из нее можно что-то извлечь, от нее можно хорошо оттолкнуться. Если бы я уперся, то и она бы уперлась, а так  я поглощаю ее, и проходит лишь немного времени, а ты уже прежний и  свой.

Когда я с людьми буду так же чувствовать себя, как и наедине с собой, вот тогда можно будет сказать, что я окреп, возмужал и  вошел в силу, но чтобы до этого добраться, мне надо зарыть настоящую пропасть.

…Положение у меня неважное, неопределенное, судьба мне не фортунит… - но в таком положении все мы лучше: и собраннее, и чище, и сочувственнее к другим. А при самом маломальском успехе  меняемся не в лучшую сторону – вылазит небрежность, слепота, самоуверенность, короче, весь джентльменский набор.