Пробуждение

 Мы дружно в ногу шагали вперед, навстречу смерти. Никто из нас не боялся умирать. Мы дружно шли плечом к плечу, поддерживая друг друга весёлой песней. Рядом разрывались снаряды, свистели пули. Но нас это не пугало, а, наоборот, подбадривало, и мы шли с каждым шагом всё увереннее и быстрее. «Раз. Раз. Раз, два, три».
 Ещё до этого мы знали, что умрём и боялись, но теперь нам не страшно. Мы дружно двигались вперёд, с гордостью задрав головы кверху.
 Взрывались снаряды, свистели пули, барабанщик играл, топот, гул! «Бабах, бабах!». И вдруг… «Плюх, плюх».
 Мои шаги стали тяжелее. Трудно было поднимать ноги, потому что они присасывались к грязи. Дождя не было уже неделю точно. Внутреннее удивление заставило меня опустить взгляд с ясного неба на землю, под ноги. Оказалось, что я плюхал ногами по мерзкой смеси земли и крови. Этот отвратительный запах ржавчины и гнили заставил пробудиться мои мысли...
 А товарищи шли вперёд с застывшими лицами, обращенными к небу. Я заметил, что мы проходили по телам людей, одетых в ту же форму, что и мы. Тот же цвет, те же символы! Кругом трупы людей, тонувших в красной грязи. Вон у того зияет дыра в челюсти, а лицо всё залито запекшейся кровью. Вон тот будто застыл, смотря мне прямо в глаза, состроив злобную гримасу, держась за своё плечо двумя руками мёртвой хваткой и будто грозно говоря мне: «Иди! Иди! Я не дошёл, а ты иди!». А вон тот, что будто уснул сидя, опершись на колесо повозки, остался, прислонившись губами к своему ружью, как к иконе.
 Моё сердце сковал страх. Я не смог уже поднять свою голову к небу, как остальные и смотрел вперёд. А впереди стояла огромная крепость, из которой летели снаряды и пули в нашу сторону. Я вздрагивал от каждого взрыва, когда мои товарищи шли, не сводя глаз с неба.
 Я заметил как наш отряд начал подходить к огромному рву и посмотрел на командира, что шёл впереди всех. Я надеялся, что он даст приказ остановиться, но он молча смотрел в небо. Отряд всё ближе подходил ко рву.
 Я выбежал из строя и побежал вперёд, придерживая, болтающееся на плече ружьё. Когда я подбежал к самому краю рва, заметил штыри внизу. Мост через ров был поднят. А отряд всё ближе подходил к нему...
 Я отошёл от края пропасти и встал так, чтобы мне было видно на чем держится мост и увидел короткую часть троса, что держала подъемный мост. Потом снял с плеча ружьё. И тогда мне помог сам Бог. Я прицелился, выстрелил, и трос лопнул, с грохотом рухнув на землю. Отряд был уже совсем близко.
 Забежав обратно в строй и осмотрев своих товарищей, я удивился, что никто даже не заметил как я сбежал. Какая-то внутренняя гордость наполнила моё сердце, и я взглянул на небо. Смотря вверх , я видел как над нами пролетают снаряды. Они не падали около нас, а летели над нами!
 Когда мы проходили по мосту, я оглянулся и увидел, что мы прошли поле, где лежали эти страшные тела и разрывались снаряды. В то время мы всё ближе подходили под стены огромной крепости.

 Отмечу, что стало тихо, не считая доносившихся взрывов за спиной. Вдруг, что-то просвистело около моего правого уха, моя правая щека покрылась чем-то текучим, и что-то лопнуло рядом же. Я резко повернул голову и увидел как мой товарищ шёл, выпучив глаза; шёл, не опуская головы; потом, падая на колени и продолжая шевелить ногами, прополз метр и упал, захлёбываясь кровью. После этого ещё свист и ещё свист, и много ещё свистов. Я закрыл уши, чтобы не слышать этих звуков. «Вжик, вжик!». И люди падают один за другим, но остальные идут, не замечая смертей. И я шёл со всеми, замечая, но шёл!
 Впереди я увидел стоявший вражеский отряд, который посылал в нас пули. Командир ожил и дал приказ: «Стой! Ружья на готове! Целсь!». Мы дружно взяли ружья и прицелились. Некоторые падали.
 Я пытался выбрать себе жертву, но так и не смог. Решив стрелять наугад, я зажмурился. Перед глазами из темноты всплывали те самые солдаты, лежавшие в кровавой грязи.
 Вон тот, что будто уснул сидя, опершись на колесо повозки, остался, прислонившись губами к своему ружью, как к иконе. Вон тот будто застыл, смотря мне прямо в глаза, состроив злобную гримасу, держась за своё плечо двумя руками мёртвой хваткой и будто грозно говоря мне: «Пли!».
 Раздался резкий громкий шум. Я нажал на курок, но ружьё промолчало. Глухой «тук». Я открыв глаза, увидел, что там, куда я смотрел до того, как закрыть глаза, лежат мёртвые люди, истекающие кровью. Некоторые выжившие одиночки убегали к крепости. «Ружьё не перезаряжено» - вспомнил я. Остатки моих товарищей во главе с командиром уже построились плотнее, закрыв те места, где ещё пять минут назад стояли другие, и снова зашагали вперёд.
 На ходу зарядив ружьё, я посмотрел вперёд и увидел солдата, стоящего в метрах десяти от нас. Его правая рука свисала как верёвка, истекая кровью. Он смотрел на меня с лицом, выражающим отчаянную злобу и презрение. У него были уставшие зелёные глаза, небритый подбородок и сморщенный лоб, выражающий невыносимую боль. В правой руке его дымился фитиль. Там была бомба. Я остановился, а отряд шёл вперёд.

 «Господи, мне снова нужна твоя помощь!» - взмолил я и прислонил ружьё к плечу. Солдат неподвижно стоял и смотрел на меня, шевеля губами. Отряд дружно в ногу шагал вперед навстречу смерти.
 Я прислонился щекой к холодному ружью, но солдат не двигался, а всё смотрел на меня. Отряд дружно шёл плечом к плечу, поддерживая друг друга весёлой песней.
 Я навёл прицел на голову солдата. Отряд же дружно двигался вперёд, с гордостью задрав головы кверху.
 Я прижал палец к курку. Но не смог нажать и палец соскользнул.
 Парень оказался посреди моих товарищей, на моём месте, где ещё пять минут назад стоял я, и в последний раз посмотрел мне прямо в глаза, и утвердительно кивнул мне головой.
 Он отдавал себя в жертву, чтобы мы не добрались до его товарищей...
 Прогремел взрыв. Резко их всех как нарисованных красками размыло по воздуху. Они все одновременно по частям отлетели в небо и стороны, оставив на земле красную лучистую кляксу. Я не успел закрыть глаза перед взрывом, а после взрыва не смог.

 Тот момент до сих пор иногда шумит у меня в голове. Я чувствую себя виновным в смерти своих товарищей, но почему-то я уверен, что всё равно бы не смог выстрелить.