Фонарик

i

Сон не шёл. Ветер, злой, хлёсткий, швырял в лицо песчинки и сорванные с деревьев листья. Казалось, осень ненавидит путников. Наверное, поэтому жители деревни давно уже поправили изгороди и сидят в хижинах, дожидаясь весны.
Мечтатель попробовал закутаться плотнее, но куда там, козья шкура слишком мала, чтобы спрятать взрослого мужчину. Он ощущал себя подростком, но неумолимое время месяц назад сделало его восемнадцатилетним. Собственно, будь ему меньше, разве бы смог покинуть деревню?
Со стороны холма донёсся вой. Мечтатель вздрогнул. На секунду ему послышался голос зверя, но тут же успокоил себя — в эту неделю звери сидят в логове. Так что это  ветер воет в макушках голых уже осин.
В темноте зашевелились. Кочан или Лера, больше некому. Хотя Кочан толстый, такого ветром не прошибёшь. К тому же шкуру добыл хорошую, воловью, чего ему вошкаться — спи себе до утра, как в натопленной избе.
— Лера, — шёпотом позвал Мечтатель.
— Чего тебе?
— Проверяю, кто это там не спит...
— Поспишь тут, — сквозь зубы проговорила девушка, — холод собачий. Ещё этот вой.
— Это ветер. В деревьях.
— Знаю. Но всё равно не по себе.
Мечтатель хмыкнул. Не от веселья конечно — от бессилия. Разумеется, спать, прижавшись друг к другу теплее, но так легко стать добычей. И зверь шальной может появиться,  да и бродяг хватает. А так — на одного нападут, остальные успеют среагировать. Он принюхался. Зверя можно учуять на расстоянии, уж больно резкий запах, острый с кислинкой, но это если с ветром повезёт. Нет, сейчас пахнет мёртвыми листьями и сыростью, которая идёт от земли. А ещё — дымом костра, это конвой греется в полутора верстах, они расположились в долине возле реки, потому что стаду постоянно требуется вода. Мечтатель закрыл глаза, попробовал заснуть.

Не получалось. На сердце лежала тревога, холодная, когтистая. Дойдут ли до реактора? Что если нет? Лерке ещё семнадцать, по сути она не имела права покидать деревню. Это он, Мечтатель, потянул за собой. Конечно, Лера сама изъявила желание, да только что с того, отвечать всё равно Мечтателю, он-то совершеннолетний.
Лера уже пять лет жила без родителей, на попечении бабки. Хотя кто кого опекал — вопрос. Лера с малых лет росла девчонкой боевой, постоянно дралась и шкодила наравне с мальчишками. Ей было двенадцать, когда родители не вернулись с поля. Заработались, урожай в том году выдался добрый, и не заметили, как солнце на небе сменилось луной. Их тела нашли на полпути к дому, в овраге, где гончар с сыновьями копают глину. Разорванные так, что признали их только по обрывкам одежды. Звери. Похоже, орудовала целая стая, хотя чаще звери охотятся в одиночку. Ходят слухи, что зверей привезли «прыгуны», как напоминание о себе и серьёзности договора. Лера слухам не верила, но это было и не важно — главное, что родители мертвы, а звери по-прежнему шарятся по ночам в поисках очередной жертвы.
Однажды Лера спросила бабушку, почему у других животных есть названия, а у зверей нет. Бабушка долго молчала, пережёвывая беззубыми челюстями, потом неохотно ответила:
— Потому что — звери! Какое ж им название... Нельзя. Чтоб не накликать.
Такое объяснение Леру не удовлетворило, но бабушка наотрез отказалась продолжать разговор.
Мечтателя тоже интересовали звери, но были вопросы и поважней. Например, что такое — этот реактор. И правда ли, что он может ночь превратить в день. Вспомнился разговор с дядькой Храпуней, последний, потому что дядька умер на следующий день, он и так почти неделю боролся с лихорадкой, даже появилась надежда, что сдюжит. Но нет, лихорадка прибирает людей исправно, если уж наметила кого — своего не упустит. Дядьку Храпуню считали чудаком, с детства выдумывал истории, которые никто всерьёз не воспринимал. Детей у него не было, жена сбежала через месяц после свадьбы. Поговаривают, не выдержала храпа, от которого стены ветхой избы ходуном ходили. В чудовищный дядькин храп Мечтатель верил, сам не раз слышал приглушённый рокот, который катился по вечерам со стороны дядькиного дома. Но в рассказ поверил только в тот последний день.
Мечтатель присел на уголок табуретки и смотрел на умирающего. Некогда исполинское тело Храпуни за неделю болезни иссохло так, что рёбра были видны даже через рубаху. Комнату заполнил тяжёлый запах пота и разлагающихся внутренностей, но дядька был в сознании.
— Может, у тебя получится добраться до реактора, — прохрипел дядька и надолго закашлялся.
Мечтатель терпеливо ждал. Он любил истории, они позволяли хотя бы на время покинуть серую действительность и унестись в по-настоящему красочный мир.
— Слышал о реакторе? — спросил Храпуня, переведя дух.
Мечтатель неуверенно кивнул.
— Все слышали... — кивнул дядька. На мгновение веки его сомкнулись, но тут же разомкнулись, обнажив большие навыкате глаза, покрытые сеточкой красных прожилок.
Сальная свеча потрескивала, отчего в комнате становилось уютно — и не скажешь, что вот-вот сюда постучит старуха с косой.
— Все слышали, — повторил Храпуня, — но никто не верит. А ведь отец моего деда работал  там, на реакторе. Кстати, твой прапрадед.
Мать Мечтателя была сестрой дядьки Храпуни, но она, в отличие от брата, историй не рассказывала.
В тот день Храпуня поведал, что пращур, который застал и реактор, и войну, сумел выжить. Он был  помощником учёного, который строил реактор, «стажёром», как сказал дядька, но Мечтатель такого слова не знал. Мечтатель понял, почему другие родственники старались эту историю не афишировать — учёные, это те, из-за кого и случилась война с «прыгунами». И хорошо, что случилась, иначе бы реактор вообще всех погубил.
Тогда мир был совсем другим, по дорогам носились повозки без лошадей, небо рассекали летающие дома. Но людям было мало, они решили создать настоящее солнце, чтобы почувствовать себя богами. А на то, что от солнца сгорит всё живое, им было плевать.
И вот, когда реактор был почти готов, нагрянули «прыгуны». Прямо из воздуха появлялся вихрь, а через секунду из него выходило существо в чёрной маске. Тот, кому не повезло оказаться рядом с «прыгуном», тут же погибал в ужасных муках — у него лопались глаза, а изо рта и ушей били фонтаны крови. Щадили «прыгуны» только детей.
— А откуда они взялись, эти «прыгуны»? — спросил Мечтатель, стараясь, чтобы в голос не просочились нотки недоверия.
— Известно откуда, — сказал дядька, — с неба. Говорят, их летающие корабли зависли прямо над облаками, с них-то и сигали.
Реактор располагался внутри высокой горы, но пришельцы из чего-то стрельнули, и гора превратилась в нагромождение камней. Стажёр находился в двух верстах от взрыва, но ему всё равно оторвало руки и переломало ноги. Нашли его чудом, учитывая, что вокруг происходило буквально истребление человечества, а потом пришельцы позволили детям забрать истекающего кровью стажёра в укрытие.
Через месяц с людьми было покончено. Точнее — с цивилизацией. Руины городов, искорёженные обломки самодвижущихся экипажей. Редкие взрослые, оставшиеся в живых, были как один, ранены и долго не протянули. А через некоторое время по лагерям, наспех сооружённым испуганными детьми, начали ходить старцы. Они раздавали книги и рассказывали, что побывали в плену у пришельцев. И уверяли, что те выпустили их с одной целью — донести до людей единственную мысль: наука — это зло. Если кто-то хотя бы притронется к уцелевшему механизму или попробует изобрести его сам, «прыгуны» вернутся. Но тогда уже пощады не будет никому. Потому что наука едва не уничтожила Землю.
Заворожённый, Мечтатель поднялся. Было уже поздно, да и у дядьки, похоже, начался приступ.
— Подожди, — услышал он уже стоя в дверях.
Обернулся.
Дрожащей рукой дядька протягивал какой-то предмет. В тусклом свете сальной свечи было не разглядеть. Мечтатель приблизился. Длинные пальцы, похожие на пальцы скелета, сжимали чёрный цилиндр, длиной с ладонь.
— Это фонарик, — объяснил дядька. — Он делает из ночи день.

ii

— Эй, засоня! — услышал Мечтатель. Его яростно трясли за плечо. Похоже, всё-таки заснул.
Разлепив веки, он увидел лицо Леры. Давно не мытое, только диагональный шрам на лбу белый, как нарисованный.
Небо начинало сереть.
Мечтатель поднялся, первым делом проверив, на месте ли тесак. В десяти шагах, у куста шиповника, возился Кочан. Он неловко сворачивал воловью шкуру, пыхтел, бубнил под нос. Рядом лежали арбалет и миниатюрный самострел.
— Двинулись, — сообщила Лера, мотнув головой в сторону реки.
Мечтатель посмотрел в указанном направлении. Действительно, костры затушили и теперь пастухи отгоняют скот от воды, стражники проверяют оружие, взбираются на коней. Отсюда долина как на ладони, и Мечтатель подумал, что при желании можно попытаться посчитать скот. Но и без того видно — только коров не меньше тысячи, овец же больше как минимум двое. Людей — человек сто, половина из которых хорошо вооружённые всадники.
— Хоть бы сдохла одна...
Мечтатель повернулся. Кочан стоял рядом, почёсывал внушительный живот.
— Ты о чем?
— Корова, говорю, — пояснил Кочан, — сдохла бы. Или баран.
— Это овцы, — поправил мечтатель.
— Без разницы. Жрать охота...
— Если б и сдохла, так они тебе её и оставят, — усмехнулась Лера. Она уже давно свернула шкуру, перекинула через плечо. Короткий меч висел на боку, и теперь Лера поправляла повязку на волосах.
Мечтатель спохватился, стал собирать вещи. Его примеру последовал и Кочан.

Они шли за конвоем, стараясь держать дистанцию в полторы версты. То и дело приходилось перепрыгивать через навозные кучи, иногда раздавленные колёсами следующего за скотом обоза. В обозе везли зерно. Ежегодная дань пришельцам. Самих-то «прыгунов» давно никто не видел, но с каждого царства и княжества требуются дары, которые отвозят в храм. Простые люди платят оброк, за ним приезжают люди правителя. А потом, уже из столицы, отправляется вооружённый конвой. И пока люди платят, их не трогают. Главное, чтобы не вздумали заняться наукой. За этим следят строго.
Мечтатель коснулся груди. Под курткой отчётливо прощупывался фонарик. На месте. Вспомнился тот момент, когда впервые включил. Дядькин труп к тому времени успел не только остыть, но и разложиться. Как и наставлял Храпуня, Мечтатель старательно потряс фонарик, движение вышло непристойным, и он даже на какое-то время перестал бояться. Затем зажмурился и нажал кнопку. Дело было поздним вечером, в сарае, но Мечтатель ожидал увидеть настоящее солнце, он представлял себе, хотя и не мог в это поверить, что ночь хотя бы на пару мгновений станет днём. Но чуда, а с ним и неизбежной кары со стороны «прыгунов», не произошло. Точнее, чудо случилось, но какое-то маленькое, незначительное. Тусклый луч света действительно исходил из фонарика и упирался в стену, растекаясь бледным овалом. Однако этот свет едва ли мог соревноваться с солнцем, разве что со свечой.
И всё же этого хватило, чтобы Мечтатель поверил. Позже он показал фонарик Лере и Кочану — на них тот произвёл впечатление куда большее, чем на Мечтателя. Девушка вообще была буквально потрясена. Может быть, именно фонарик и стал главным доводом, чтобы решиться на этот безумный поступок — поиск реактора.

Местность преобладала холмистая, с редкими деревьями и небольшими зарослями колючего кустарника. Почва, светло-серая и по виду абсолютно не пригодная для земледелия, изобиловала камнями. К обеду ветер стих, идти стало комфортно. Но с востока небо начало темнеть, значит, к вечеру жди ненастья. Мечтатель пригляделся к нагромождению грязно-синих туч, и ему показалось, что плотные массы несколько раз осветились вспышками. Октябрьская гроза — штука малоприятная, такое время лучше коротать в избе у печи.

Конвой двигался медленно, и путникам тоже приходилось сбавлять шаг. Чтобы избежать неприятностей, старались держать обоз на грани видимости, но не приближаться.
Мечтатель подумал, что в такой дали он населённых пунктов запросто можно нарваться на разбойников. Рука сама потянулась к рукояти тесака.
И тут, словно его мысли приобрели способность влиять на реальность, справа послышался свист.
Голос Леры резанул, как лезвием:
— К оружию!
Их было пятеро. Двигались полукругом. Все в лохмотьях, лишь на одном подобие полушубка, обшитого медными пластинами. Когда разбойники приблизились на расстояние броска копья, один из них заорал:
— Не дёргайтесь, и мы сохраним вам жизнь!
Мечтатель прикинул, что у всех в руках либо меч, либо сабля, стрелкового оружия нет. Он потянулся за самострелом, и тут в дюйме от ноги звякнуло, выбив пыль. Вскрикнул Кочан. Боковым зрением Мечтатель увидел, что толстяк присел и схватился за ногу. Из-за наваленных на пригорке булыжников показались трое стрелков. У одного, как заметил Мечтатель, арбалет, двое других вооружены попроще — самострелами.
— В бой! — заорала Лера и кинулась в сторону разбойника в полушубке.
Размышлять было некогда. Мечтатель отскочил, вздёрнул самострел. Камень чиркнул по щеке ближайшего из нападавших, оставив длинную красную полосу. На  перезарядку времени не осталось. Отшвырнул, выхватил тесак. Стрелы и камни замелькали совсем рядом. Кочан продолжал сидеть, и Мечтатель мысленно попрощался с приятелем. Но не тут-то было. Качан выпрямился, в одной руке сжимая миниатюрный самострел. Несколько раз щёлкнуло. Двое разбойников схватились за животы и рухнули на землю. Мечтатель успел только увернуться от удара саблей, а Кочан уже вскочил на ноги, теперь в его руках был арбалет. Звонко пропела тетива, но Мечтатель не успел разглядеть, достигла ли стрела цели, потому что голове взорвалось и глаза залило красным.
Но очнулся он, даже не успев упасть. И тут же зад больно ударился о камень. А рядом, медленно, как в киселе, заваливалась набок фигура разбойника. И так же медленно двое вражеских стрелков, бросив оружие, сверкали подошвами.

Мечтатель сидел на свёрнутой козьей шкуре и потирал зад — тот продолжал болеть после встречи с камнем. Тела разбойников валялись совсем рядом. Кочан стоял, опершись на неизвестно откуда появившееся копье. Его колотило. Из разодранной штанины тянулась полоса крови. Лера была тут же. Она озиралась, не выпуская из рук короткого меча, но, похоже, была невредима.
— Ты как это сделал? — спросил Мечтатель и понял, что голос дрожит.
— Сделал что? — с трудом выговорил Кочан.
— Завалил этих, — Мечтатель кивнул на трупы.
— Н-не знаю... — Кочан выглядел так, будто вот-вот брякнется в обморок.
— Послушай, — вмешалась Лера, — я никогда не видела, чтобы один человек так лихо расправился с целой шайкой. Особенно, такой толстяк как ты.
Кочан, казалось, остроты не заметил.
— Да не знаю я! Честное слово. Отец учил и драться, и стрелять, но мне это не особенно нравилось. Наверное, мышечная память...
Лера хмыкнула и отошла. Мечтателю же показались слова приятеля какими-то... «Необычными, вот какими», — ответила та часть мозга, которая даже после пережитого стресса не потеряла способность мыслить.

iii

Леру Мечтатель знал давно, наверное, с детства. Но посвятить в детали своего плана решил не сразу. Пожалуй, ей он предложил, когда безуспешно перебрал другие варианты. Лера, и без того готовая сорваться хоть на край света, увидев фонарик, заявила:
— Я иду. Можешь на меня рассчитывать.
Она же привела Кочана.
— Покажи ему, — потребовала Лера.
Мечтатель послушно достал и включил фонарик.
Кочан не выглядел человеком, жаждущим приключений, но была Лера, которая, как понял Мечтатель, полностью подчинила себе толстяка. И Мечтатель готов был признать — в этой пацанке есть что-то такое, чего нет в других девчонках. Почему-то раньше он этого не замечал.
— Ты хорошо его знаешь? — спросил Мечтатель, когда они остались вдвоём. — Он ведь не так давно объявился в наших краях.
— Лучше, чем тебя, — заверила девушка, — он приходится мне дальним родственником. Помнишь, дед Грач, пастух?
Мечтатель помнил. Старик помер года с два как. Нелюдимый был, всё время проводил с коровами.
— Так вот, Кочан — внучатый племянник Грача. А Грач в свою очередь...
И тут она углубилась в такие дебри фамильного древа, что Мечтатель тут же запутался, как в болотной траве.

Но Кочан не только выглядел тюфяком. Он долго и нудно выспрашивал подробности: а точно ли во время отправки дани звери не высовываются; а верно ли, что реактор находится рядом с храмом. Мечтатель сдерживался, но в душе готов был послать нового приятеля куда подальше. А потом, когда они всё-таки выдвинулись, прихватив оружие и съестное, Кочан почти каждый день ныл, то предлагая вернуться всем, то обещая уйти в одиночку. Нервничал не только Мечтатель, Лера несколько раз обозвала Кочана трусом, а однажды даже врезала острым кулачком в солнечное сплетение.
И вот Кочан, тюфяк-Кочан, оказался героем. Мечтатель был настолько благодарен, что тут же простил все его выходки.
Между тем тучи надвинулись, начал накрапывать дождик.
— Нужно идти, — хмуро сказал Мечтатель. Лера как раз проверяла карманы последнего из разбойников.
— Пойдём, — согласилась она и бросила короткий взгляд на Кочана.
В небе полыхнуло, а через некоторое время мощнейший раскат грома разорвал пространство. Дождь усилился.
Засуетились, крепя оружие, поправляя одежду.
— Я не пойду, — вдруг сказал Кочан. — С меня хватит.
Мечтатель и Лера замерли.
— Старик, ты чего? — Мечтатель не поверил ушам. Неужели парень, пятью минутами ранее отправивший на тот свет целую шайку, боится грозы?
Словно прочитав его мысли, Кочан ответил:
— Нет, гроза ни при чём. Я боюсь... — он выразительно посмотрел на трупы.
— Они теперь и котёнка не обидят, — покачала головой Лера. Мечтатель только сейчас заметил в её руке короткий нож, испачканный кровью. То, что он принял за обыск мертвецов, на самом деле было другим: девушка хладнокровно (и предусмотрительно) перерезала разбойникам глотки. Одному за другим, как  на бойне. Мечтатель подумал, как мало он знает о своих друзьях.
Дождь, ледяной, как и положено в октябре, перестал сдерживаться и припустил в полную силу. Куртка тут же промокла и Мечтатель поёжился.
— Что если те двое, которые улизнули, позовут подмогу? — спросил Кочан.
Мечтатель пожал плечами:
— Это вряд ли. Они видели, как ты орудуешь самострелом.
— Не думаю, что у меня получится выйти на бис. — Кочан невесело усмехнулся. Присел, потянул наверх штанину. Ту, которая порвана и перепачкана кровью.
— Кстати, одного из этих, если ты не заметил, свалила Лера.
Мечтатель вскинул брови, но тут же вынужден был переключиться на ногу приятеля. Рана оказалась серьёзнее, чем он думал. Коричневая дырочка, а вокруг — внушительная кайма почерневшей плоти.
Мечтатель услышал, как Лера выругалась.
Похоже стрела была отравленная.
Кочан застонал.
— До дома не дойдёшь, — сказала Лера голосом, лишённым эмоций. — Нужно дотянуть до реактора. Сможешь?
На удивление, Кочан сопротивляться не стал. Расправил штанину, засуетился.

Конвой догнали довольно быстро. От дождя земля раскисла и превратилась в непроходимое месиво, в котором деревянные колёса вязли, как в трясине. Кочан бежал впереди, но Мечтатель замечал, что приятелю с каждой минутой становится всё хуже, хромота усиливалась, воздух из горла стал вырываться с сипением, быстро перешедшим в хрип.
Мечтатель с девушкой переглянулись, и Лера объявила привал.
— Какой привал! — запротестовал Кочан. — Совсем немного осталось...
Приятель явно бредил. Даже Мечтатель не знал, долго ли ещё предстояло идти.
И всё же Кочан послушался, присел. А потом пополз к ближайшему дереву, коих опять стало попадаться довольно много. Он что-то бубнил, а через несколько минут голос перешёл в крик, он кому-то что-то доказывал, умолял.
Мечтатель сидел прямо на палой листве, глядел перед собой. Он понятия не имел, как помогать раненым. Особенно, отравленным ядом. Лера без видимой цели бродила в стороне, стараясь не встречаться с Мечтателем взглядами.
А когда ночь (шестая ночь за пределами деревни) навалилась неподъёмной тушей, Кочан затих. И больше уже не издал ни звука.

iv

Утром они забросали тело Кочана землёй, сверху могилу заложили камнями. Памятник решили не делать, чтобы не привлекать ненужного внимания. Лера была бледной, отчего шрам на лбу стал почти незаметен. Мечтатель чувствовал себя виновным в смерти друга и не пытался себя обманывать, потому что так оно и было. Получается, не зря науку запретили. Реактор, фонарик — именно из-за этих запретных механизмов душа Кочана отправилась в путь по вечному коридору, а тело ожидает незавидной участи быть растерзанным падальщиками или остаться на корм червям. Не ожидает ли их с Лерой та же участь? Как Лера ни крепилась, Мечтатель видел, девушка тяжело переживает смерть пусть и дальнего, но родственника. И быть может, жалеет о том, что доверилась Мечтателю.
 
За ночь тучи уползли в сторону запада, и теперь небо было чистым, а на горизонте вставало сочное оранжевое солнце.
— Что означает твоё имя? — спросил Мечтатель, когда они, заметив тронувшийся впереди конвой, двинулись следом. Мечтатель хотел спросить это давным-давно, наверное, когда только услышал эти непонятные звуки «ле-ра», но всё не находил повода. А теперь поводом послужило давящее молчание, связанное с трагической смертью друга.
— Ничего. Просто имя.
— Разве так бывает?
— Наверное. Так звали мою бабушку. Родители дали другое имя, но мне оно никогда не нравилось. И я попросила, чтобы меня звали «Лера».
Мечтатель кивнул. И пусть у всех имена — это прозвища, которые наиболее точно характеризуют человека. Почему бы не назваться просто красивым сочетанием звуков?
Ветер, дувший всю ночь, разогнав тучи стал стихать. Путники заметили, что конвой пошёл шибче, и тоже прибавили ходу.
— А знаешь, — нарушила вновь затянувшееся молчание Лера, — ведь Кочан — никакой мне не родственник.
Мечтатель, не сбавляя шаг, покосился на девушку. Ждал продолжения.
— Когда ты позвал нас идти к реактору, он попросил представить его как родственника. До его появления в деревне я о нём слыхом не слыхивала.
Мечтатель почувствовал, что в горле сухо, как в пустыне. Нащупал кожаный бурдюк, вынул пробку.
— И кем же он был на самом деле? — выговорил Мечтатель, смочив горло.
Лера опустила глаза.
— Не знаю. Но думаю...
— Ну! — поторопил Мечтатель. Тревога, холодная и липкая, опутывала грудь и шею влажными щупальцами.
— Я думаю, он беглый разбойник.
Несмотря на тревожное состояние, Мечтатель не смог сдержать улыбку:
— Беглый? То-то я гляжу, сала в нём — добрый боров позавидует.
— Не знаю. Возможно, он до нас где-то пожил.
Мечтателя вдруг осенило:
— А что если он никакой не беглый, а самый настоящий разбойник, просто отсиживался в деревне, пережидал! И запасов, небось, скопил...
— Гляди! — перебила Лера. Мечтатель остановился, будто врезался в стену.

Храм был огромен. Главный шпиль, похожий на гигантский кристалл, уносился ввысь, почти доставая ослепительно белые облака. Вокруг шпиля громоздились десятки строений поменьше, у некоторых из них были видны только золочёные крыши — территорию храма, на которой бы вместилась целая деревня, ограждал белый забор высотой в три человеческих роста. Путники, забыв о конспирации, стояли статуями, выпучив глаза и раскрыв рты.
Центральные ворота были открыты, и в них, как в игольное ушко, вливался пёстрый поток скота. Обоз остановился позади, всадники, на расстоянии кажущиеся игрушечными, подходили к каждой телеге, считали мешки.

Разваленный горный массив отыскали довольно скоро. Правее и чуть позади храма, вёрстах в пяти. Именно так, со слов дядьки Храпуни, и должен выглядеть реактор. Здоровенные камни, сваленные кучей, в каждом из таких валунов уместилась бы не одна хижина. Дядька ничего не говорил про свет, но почему-то Мечтатель нарисовал себе и лелеял  образ слепящих лучей, льющихся из щелей между камнями. Реальность выглядела прозаичней: никакого света, даже самого слабого, расщелины утопают в чёрной, как сажа, тени.
Путь к развалинам обошёлся без приключений, хотя пришлось сделать большой крюк — опасались быть обнаруженными с храма. Мечтатель предложил плюнуть на всё, вернуться в деревню. После смерти Кочана он осознал собственную безрассудность и теперь был готов отступить. Лера внимательно посмотрела ему в глаза и предложила заткнуться.
Некоторые валуны находились довольно далеко от горы, Мечтатель поразился, какой силы должен быть взрыв, чтобы раскидать такие исполины. Приблизившись к одному из камней, Мечтатель приложил к поверхности ладонь. Шершавая, нагретая солнцем. Обычный камень.
Лера сняла мешок с вещами, прислонилась к валуну спиной. Закрыла глаза.
— Чувствуешь что-нибудь?
Она покачала головой.
Мечтатель смотрел на девушку и поймал себя на мысли, что ему совсем нет дела до реактора. Именно теперь, когда до цели — рукой подать. Пока реактор был мечтой, во многом недосягаемой, он манил, как невиданное сокровище. А теперь сокровище — вот оно, стоит перед ним. Закрыв глаза и чему-то улыбаясь. Удивительно, как он раньше не замечал, что Лера красива? Даже несмотря на шрам. Наверное, всему виной грубые манеры. Специально ведёт себя так, чтобы держали дистанцию.
— Ну, чего уставился? — Лера открыла глаза и теперь хмурила брови.
— Я не уставился, — смутился Мечтатель, — я…
— Чего?
«Любуюсь тобой», — вертелось на языке, но с губ слетело другое:
— Просто смотрю. Нельзя, что ли?
Лера нахмурилась ещё сильнее, но Мечтатель заметил искорку заинтересованности, промелькнувшую в её взгляде. Впрочем, он мог выдавать желаемое за действительное.

Послышался близкий шорох. Лера резко обернулась. Мечтателю оборачиваться не пришлось — из-за валуна появилась тёмная фигура. Размером с крупного пса, только лапы толще и когтистее. Сверкнули красным зрачки. Зверь. Мечтателю не доводилось встречаться со зверем, но сомнений быть не могло. Бульдожья морда и две пары длинных, похожих на пальцы, жвал по краям оскаленной пасти. Жвала шевелились.
Зверь остановился в трёх шагах от Леры, которая безуспешно пыталась вытянуть из ножен меч. От Мечтателя зверя отделяли пять-шесть шагов.
Мечтатель забыл о пристёгнутом к вещевому мешку самостреле. Да и мог ли он успеть снять его, зарядить, прицелиться? Вместо этого выхватил из-за пояса тесак, которым днём ранее пытался драться с разбойником. Взгляд зверя подавлял, заставляя забыть о сопротивлении. Мечтатель сглотнул. Сердце отозвалось тревожным стуком. Мозг лихорадочно искал варианты спасения. Время остановилось.
Зверь прыгнул. Лера куклой полетела на землю. Меч достать она так и не успела. Не помня себя, Мечтатель ринулся вперёд. Жвала зверя впились девушке в лицо, Мечтатель услышал, как с мясистым хлопком лопнула щека. Он налетел на чёрную тушу и ударил, не целясь. Лезвие вошло по рукоять.
— Сдохни, сдохни-и! — орал Мечтатель, молотя тесаком чёрную плоть. В какое-то мгновение зверю удалось отшвырнуть нападавшего, но Мечтатель тут же вскочил на ноги и с новой силой бросился в бой. Иногда острие натыкалось на кость, и тогда раздавался звук, похожий на лязг металла об металл.
Мечтатель продолжал молотить тесаком, даже когда зверь перестал шевелиться. Ещё и ещё.
— Сдохни, сука! — повторял и повторял он, пока ослабшие пальцы не выпустили скользкую от крови рукоять. Мечтатель упал на спину, рот жадно глотал воздух.

v

— Извини, но мне так спокойнее. Тебе нужно прийти в себя, — говорил ухоженный человек средних лет в белом халате. Он виновато улыбнулся и развёл руками.
Мечтатель сидел в узком кресле, руки пристёгнуты к подлокотникам, ноги связаны. Он даже не вошёл в развалины, не бродил длинными узкими коридорами, как много раз рисовало воображение. Его схватили прямо возле тела Леры, её лицо представляло собой коричневое месиво, сквозь которое просвечивались кости черепа. И вот он — в средних размеров комнате с невероятно белыми стенами и высоким потолком, с которого льётся свет, яркий, как солнце.
— Где Лера?! — выкрикнул Мечтатель и попытался избавиться от пут. Не получилось.
— Извини, мы ничем не смогли, — лицо человека в белом халате приняло печальный вид.
— Игнат, зайди в центральную, — чуть повысив голос, сказал человек в белом халате. Сказал, ни к кому не обращаясь.
Почти сразу открылась дверь, и в неё протиснулся очень высокий парень, худой, волосы всклокочены, будто только что из курятника. На нём был такой же белый (но не такой чистый) халат, что и у первого.
— Запусти отражение, — скомандовал первый и повернулся к Мечтателю:
— Это наш техник, Игнат. А я — Александр, менеджер портала. Руководитель, чтоб понятнее.
Слово «техник» заставило сердце биться сильнее. Мечтатель с молоком матери впитал: наука и техника — под запретом. Похоже, дело принимало серьёзный оборот. Теперь он уже сомневался в правильности своего решения искать реактор.
— Я — инженер! — поправил тот, кого назвали Игнатом, и для пущей важности поднял указательный палец.
Менеджер оставил реплику без внимания.
— Наверное, стоит обрисовать ситуацию, — начал Александр, так и не дождавшись от пленника вопросов.
Мечтатель сделал неопределённый жест. Хочет ли он знать, где оказался и что ожидает в скором будущем? Он сомневался.
— Итак, мы находимся в портале кольцевых струн. Иными словами, это ворота в зеркальный мир.
Мечтатель думал о маме. Переживёт ли она гибель младшего сына? Как он мог быть таким эгоистом? Бросил родных ради пустой и смертельно опасной мечты. Впрочем, он всегда был мечтателем, за что и получил имя. Значит, уже в пять лет, когда ребёнку полагается дать взрослое имя взамен детскому, родители подметили эту его черту. Глупую и никчёмную, как выясняется. Время от времени перед мысленным взором всплывало лицо Леры, ещё не изодранное зверем, с почти незаметным шрамом на лбу. Да, сейчас он думал, что шрам был едва уловимой полоской, которую можно и не разглядеть. Эта призрачная Лера улыбалась, что при жизни с ней случалось нечасто, а губы шептали, но слишком тихо, слишком. Он наклонялся, в надежде расслышать. И тут улыбка сменялась кровавой маской, где только мясо и желтоватые кости.
— Если историю копнуть глубже, — продолжал менеджер, — когда-то все люди жили вместе, в одном мире. Развивали науку, технологии.
Мечтатель вздрогнул.
— На этом самом месте был выстроен центр по изучению теории струн.
— Заметь, внутри горы, чтоб враги не добрались! — ввернул техник. Он уселся в белое кресло и теперь пялился в прямоугольник, на котором с бешенной скоростью менялись рисунки.
Менеджер снова сделал вид, что не услышал напарника.
Мечтатель слушал вполуха, мысли постоянно возвращались к маме, к любимой племяннице Ласточке, которой в следующем году дадут взрослое имя. Если доживёт. Он тяжело вздохнул. В деревне до пяти лет доживает лишь каждый второй, остальные становятся жертвой болезни или несчастного случая.
От людей в белых халатах Мечтатель узнал (техник Игнат продолжал вставлять реплики), что проект «Зеркало» был завершён и проходил последнюю доводку, когда обыватели узнали об опасном, по их мнению, эксперименте. Учёные собирались провести испытания: создать зеркальную копию Земли. Людей охватила паника. Ходили слухи, что запуск преобразователя (этим словом менеджер назвал установку, пояснив, что искомый Мечтателем реактор — не более чем один из элементов сооружения, позволяющий получить нужное количество энергии) может погубить не только всё живое на планете, но и саму планету. Начались демонстрации протеста, которые вылились в беспорядки, а потом и погромы.
— А проект курировали очень серьёзные люди, — многозначительно произнёс менеджер. — По сути — тайное правительство.
Поняв, что при таком положении вещей реализовать задуманное не получится, «очень серьёзные люди» в срочном порядке разработали и внедрили программу ликвидации нелояльного населения. Для этого было устроено яркое шоу (пришлось применить самые последние разработки): с показательной бомбардировкой местности, где укрывался проект «Зеркало», с «высадкой» «пришельцев». На самом деле это были бойцы из личной гвардии «правителей». Немного спецэффектов и безграничная жестокость, и вот уже ни у кого нет сомнений — Землю атаковали инопланетяне.
Неожиданно, несмотря на приказы подкупленного командования сложить оружие, целые подразделения из всех армий мира оказали сопротивление. Многие бились до последнего. «Теневым правителям» потребовалось больше месяца на подавление мятежа. Когда последние выстрелы стихли, на планете, как и планировалось, остались только дети и незначительно количество тяжело раненных взрослых. Не считая, конечно, самих «теневых правителей», членов их семей, а также их окружения.
— Кто такие, эти «теневые правители»? — спросил Мечтатель. Услышанное казалось ему любопытной историей, не имеющей отношение к реальности.
— Во-первых, семейные кланы самых богатых людей планеты. Во-вторых — члены тайных обществ, близких к этим семьям. А ещё — те, кого вторые выбрали по каким-то признакам, их агентурная сеть имела ячейки во всех университетах и научных центрах мира.
— Короче, — наконец понял Мечтатель, — они перебили всех взрослых, а сами сбежали на планету, созданную с помощью этого вашего преобразователя. И наказали детям забыть о науке, опасаясь, что те когда-нибудь вырастут и захотят наказать убийц родителей.
Менеджер улыбался, но его пальцы нервно теребили обручальное  кольцо.
— Не совсем так. Никуда мы не сбежали…
Мечтатель обратил внимание на пророненное Александром «мы». Вот этот человечишко в белом халате и сорвал маску. Ну, здравствуй, господин «тайный правитель».
— …Мы остались на Земле, а выживших отправили на отзеркаленную планету.
— Так значит, — Мечтатель не заметил, как пальцы до онемения стиснули подлокотники, — мы… я… родились на планете, придуманной вами? Как нарисованные человечки в нарисованном доме?

Ему тогда было лет десять-двенадцать. Август отсчитал последние дни и передал вожжи сентябрю. Мечтатель с приятелем, звали того Рябой за без меры веснушчатое лицо, топали по узкой дороже, разделявшей два поля, золотых, от налитых колосьев созревшей пшеницы. Под лёгким ветерком пшеница ходила волнами, отчего походила на море из жидкого золота. За полем несла неспешные воды река, к ней-то и держали путь приятели.
Деревня готовилась к сбору урожая, который обещал затянуться на месяц, в тот год пшеница уродилась. Наверное, поэтому родители дали детям волю, пусть нагуляются перед тяжёлой работой.
Конечно, поля принадлежали князю. У жителей деревни огороды небольшие, которых едва хватает на то, чтобы прокормить семью. Но парни и подумать не могли, чем обернётся несостоявшаяся рыбалка. Точнее, не сама рыбалка, а нахождение на княжеских землях. Двое здоровенных дружинников появились неожиданно, словно соткались из воздуха. Несмотря на то, что увешанные оружием здоровяки были пешими, мальчишки и не думали убегать — один из дружинников на кожаном поводке держал овчарку, от одного вида которой ноги делались ватными.
Тащить нарушителей в деревню охранники поленились, поэтому высекли прямо в поле.  Один из них, тот, что без собаки, притоптал почти высохшие стебли, Мечтателю с Рябым приказали встать на колени, снять рубахи. Дружинник не торопясь расстегнул ремень, снял короткую саблю в украшенных серебром ножнах, отвязал медную фляжку. Сложил ремень напополам, щёлкнул.
Били не то что бы сильно, но долго и с удовольствием, заливисто гогоча, когда один из мальчишек падал и умолял прекратить. Менялись местами и снова били. При каждом ударе собака лаяла. И тогда Мечтатель попросил всех богов, какие только существуют, помочь создать ему хотя бы крошечный мир, куда можно спрятаться от боли, унижения, да и просто от несправедливости.
И вот оказывается, он сам в придуманном кем-то мире, просто игрушка в чьих-то руках.

За стенами портала, стояла глубокая ночь. Седьмая с того дня, когда Мечтатель с друзьями покинул родную деревню. Первые звери, наверняка, выбираются из убежищ, заканчивая тем самым ежегодное «перемирие» на время отправки дани. А Мечтатель продолжал выслушивать белохалатую парочку. Руки и ноги ему освободили, но посоветовали не делать резких движений и лучше вообще не вставать с кресла, в виде исключения позволив сходить в туалет.
— Кстати, — сказал менеджер (он теперь тоже сидел в кресле), — Кочан был нашим агентом. Он получил задание год назад и под легендой поселился у вас в деревне. Ему выдали стилизованный под местное оружие пневматический игломёт, но, похоже, этого оказалось недостаточно. Мы уже сообщили родителям. Он был единственным ребёнком в семье.
— Так вот как ему удалось уложить целый отряд! — поражённый, сказал Мечтатель.
— Наверное. Иглы начинены нервно-паралитическим ядом, достаточно и царапины, чтобы остановить сердце. А ядовитые стрелы у врагов — недоработка наших инструкторов. Кто ж знал, что ранение в ногу может оказаться смертельным!
— Ваших умников облапошили тупые дикари, — Мечтатель усмехнулся. — Как такое могло произойти?
Менеджер пожал плечами.
— Знать бы, где упасть… Всего не предусмотришь.
Мечтатель, до этого покорно ожидавший смерти, почувствовал прилив уверенности. Оказывается, эти непонятные люди не всесильны, у них тоже есть слабые места!
И тут судьба нанесла очередной удар.

vi

— Ты ведь тоже — из нас, — сказал менеджер и почему-то захихикал. Мечтатель подумал, что если тот захихикает ещё раз, не удержится и сломает этому придурку нос. Тот, словно уловив мысли собеседника, умолк так резко, будто в горло вставили пробку.
— Младенцем тебя изъяли из инкубатора и подменили тобой ребёнка только что родившей в деревне женщины. А потом подкинули фонарик.
Усталость, тяжёлая и неотвратимая, наваливалась на Мечтателя. Ему стоило немало усилий оставаться в сознании. Возможно, виной тому был голод, потому что похитители поесть не предлагали, а сам он просить не стал. Но себя не обманешь, он понимал, что сознание ускользает не от голода. Не каждый день тебе сообщают, что твоя мать, вся твоя родня — совершенно посторонние люди, а ты сам — просто часть эксперимента. А менеджер продолжал и продолжал говорить, каждой фразой вбивая в череп Мечтателя невидимый гвоздь.
Новорождённому Мечтателю вшили чип, и теперь вся его жизнь, как меняющиеся картинки, хранилась в альбоме кураторов проекта «Внедрение». Конечно, он такой был не один. И почти все отправились искать «реактор». Проект ещё до завершения был признан успешным.
— Мы доказали, — теперь в разговор вмешался техник Игнат, — что люди избранной касты, то есть те, кто остался на Земле, намного превосходят всех прочих. Потому что слухи о том, что «реактор» остался цел, и можно попытаться запустить его, тем самым превратив ночь в день (ну, кому-то из разработчиков понравилась такая аллегория) был запущен повсеместно. И ни один, — он поднял указательный палец, — ни один из «аборигенов» не пришёл сюда. — Тем же пальцем он ткнул в стол.
— Да, — подтвердил менеджер, — И вряд ли они боятся зверей.
— Звери — тоже ваших рук дело?
Совершенно верно. Биороботы. Но люди зеркальной планеты больше всего боятся  технологий. Мысль о том, что в случае неповиновения вновь объявятся «пришельцы» настолько укрепилась в сознании этих бедняг, что впору говорить о массовом психозе. На эту тему защищена целая гора диссертаций. Хотя кому я это говорю, тебе ведь пришлось восемнадцать лет прожить в этом мире.

— Я готов! — громко сказал техник. Он повернулся к менеджеру. — Запускаем?
— Погоди. Пусть он сам скажет.
Менеджер посмотрел в глаза Мечтателю.
— Ну что, ты готов вернуться домой? Там тебя встретят гораздо лучше, чем я. А после узнаешь ещё больше, у тебя будет для этого достаточно времени.
— Можно последний вопрос? — медленно произнёс Мечтатель.
— Давай.
— Как так получилось, что на моей планете нет городов, которые, как вы говорите, есть на Земле? Прошло не так много времени, хотя бы руины должны были остаться.
— Вопрос хороший, — похвалил менеджер. Он выглядел уставшим, но довольным. — Я же говорил, мы — гораздо умнее тех, — он мотнул головой в сторону двери.
— Дело в том, что преобразователь пространства создаёт не точную копию Земли и окружающей её Вселенной, а один из возможных вариантов её развития. Поэтому там даже фауна другая.
— А коровы? На Земле их нет?
— Это был второй вопрос…
Мечтатель промолчал.
— Ну хорошо, — сказал менеджер, — но этот вопрос был точно последним. Коров, овец, и ещё кое-какую живность пришлось тоже переселить. Ведь там, где ты жил, по сути — рай. Чистейшие воздух, вода. Мясо выращенных там животных у нас очень ценится.
Заметив недоверчивый взгляд Мечтателя, он продолжил:
— Понимаю. Ты думаешь, а почему, если это рай, мы сами туда не переселились? Ответ незатейлив: страшно. А вдруг произойдёт сбой и портал закроется. Кто знает, что станет с «отражением»? Лучше уж старая добрая, пусть и грязная, матушка Земля. Ну, приступим к отправке?
— Нет! — Мечтатель вскочил с кресла. — Отправляйтесь сами. А я — домой!
И он кинулся к двери, титаническим усилием заставляя двигаться онемевшие от долгого сидения ноги.


Книга "Утилизатор" на Литресе: https://www.litres.ru/andrey-igorevich-lykov/utilizator/