Изгнание Лауры

      Когда у Лауры не бывает денег (всегда), она имеет печально-возвышенный вид монахини, отрекшейся и потерявшей связи с этим гнусным бытием, над которым стремится вознестись, чтобы явить себя людям. Она задумчива, летом в зимних ботинках, зимой в мужской одежде, весной в трауре, осенью в муслине – бредет из одного конца ненавистного и опостылевшего города, полного черствых людей в другой конец, чтобы продолжать свое подвижничество. Восемь оборотов вокруг земного шар за сезон бесплатно – примерное расстояние ухода Лауры от злой необходимости трудиться. И это не аллегория, не издевка, не злорадство. Это непонятный для всех «момент жизни» – хотеть, не иметь и протестовать против жестокости, лицемерия и лжи.
      В целом Лаура есть персонаж символическо-экзотерической пьесы в суровом античном колорите, наложенном на наше серое безвкусное бытие статичной броунады. Ее судьба, в общем обыденная и усредненная, драматична, если не сказать трагична, хотя данный сюжет постоянно приобретает ко(с)мические масштабы 1:3. В этом быстропеременном мире Лаура неизбежно (в точном соответствии с причиной) имеет хронические подострые либо острые скорби. Она регулярно подвергается изгнанию, обрекая себя нисхождению в следующие расширяющиеся круги позора, неудовлетворения и непризнания. Как всегда соблюдая приличия, мы вынуждены привести небольшой список, ее обычных (да уже и надоевших всем) «деяний»:
      1. Быстро наученный горьким опытом своей роковой ошибки – решать чьи-то проблемы и менять в лучшую сторону чужую судьбу, пытаться отстирать порошком фирмы Амвэй черного кобеля, утомленный и пресыщенный собственной благотворительностью, исчерпав свое нескончаемое терпение, Веденеев вежливо выставил Лауру из своего жилища и указал зону отчуждения – не выше крыльца подъезда. Объяснений не было дано никаких, что и было принято безо всяких возражений и вопросов, как адекватная мера пресечения безобразий.
      2. По глубоко личной рекомендации подруги, воспевшей деловые качества Лауры, ее пригласили устраиваться на работу в некую престижную организацию, богатую культурными традициями обслуживания клиентов (Телесно-Духовный Фитнесс-Центр), с хорошей перспективой и зарплатой. Первое знакомство со своими обязанностями, персоналом и клиентами (включая политических деятелей за демократию, министров союзных государств, умеренно состоятельных бизнесменов и духовных лиц) Лауру в целом устроило, поскольку делать там особенно ничего и не предполагалось (ну там следить за оплатой и полотенцами). Наступил следующий роковой день – выхода ее на работу в качестве Администратора. Однако директор фирмы по незнанию имел наглость опоздать на презентацию чуть не на полчаса. Лаура героически ждала его на улице перед замкнутыми дверями, униженная и оскорбленная, и гордо бросила в лицо негодяя: «Вы опоздали на 20 минут. А я с такими людьми не работаю». Пристыженный, уязвленный и пораженный в самое сердце ее благородством, директор смог только выдавить из себя сакральные слова: «Ну тогда иди домой». Она ушла.
      3. После бесконечного ряда попыток заинтересовать Лауру производительным трудом в светских учреждениях Веденеев сделал очередное отчаянное в своей бессмысленности усилие. Хитроумно пользуясь небезгрешными связями в эонах, он вынудил ее выйти на заработки в комиссионный магазин для ангелов «Дверь в стене». Однако небесные карты легли ненадолго. Лаура начала плести сложные интриги, сеять раздоры и ссоры. Насчет директрисы она громогласно заявила: «Я ее ненавижу!». На общем собрании трудового коллектива, причем впервые в истории миров, было вынесено жестокое решение: в связи с несовместимостью характера удалить нашу Антигону из идущего ко дну магазина и перевести на работу в дочернее адское отделение. Через пару дней она псевдорадостным голосом сообщила Веденееву по телефону: «Поздравь меня! Я уволилась». Тот положил трубку.
      4. Имея многолетний опыт всестороннего духовного и финансового общения с Лаурой, мама и родной брат нарекли ее религиозной блудницей. Они с большим энтузиазмом провожали ее из родного города в столицу, в утешение лицемерно нашептывая: «У тебя все получится! Средств у нас больше нет, мы страшно рады, что ты уезжаешь на заработки».
      5. Сдав свою квартиру в аренду на 99 лет, Лаура пересчитала долги, собрала пожитки и на остатки денег сумела купить себе билет на поезд дальнего следования, чтобы обрести вечное благо в столичном филиале Церкви Счастья и Благополучия. После блистательных гастролей она была оттуда изгнана. Поводом послужило ее демонстративное нежелание подчиняться монашеской дисциплине и выполнять какую-либо работу, а также искреннее педалирование своих гендерных предпочтений.
      «Второй месяц пошел, как уже из Питера! Профинтил дорогой денежки, голубчик, теперь сидит и хвост подвернул и не горячится. А стало бы, и очень бы стало на прогоны; нет, вишь ты, нужно в каждом городе показать себя!».
      6. Нежданно для всех возвратившись на родные уральские просторы (и не забыв поздравить с этим Веденеева), Лаура хитростью обрела временное пристанище, где почему-то решила поселиться надолго. Через два дня за асоциальное поведение и сектантскую пропаганду она была решительно направлена в коридор с вещами. «Еще никогда меня так энергично и быстро не выставляли за дверь…».
      Не утолить огонь дровами, океан реками, а Лауру не соблазнить работой! Лаура продолжает свой звездный путь, будьте внимательны! Она уже стоит перед вашими дверями. Будь готов!
      
      Перевернута последняя страница этой мрачной истории, что закончилась так бесславно. Закончилась так же бесславно, как и все другие, подобные ей явления этого уже совершенного мира. Но давайте мысленно вернемся к самому началу повествования, к тому озадачивающему моменту с лентой на бедре – когда «все можно». Можно не работать, а бродить по знойным летним улицам с остановившимся взглядом зомби в рваных зимних ботинках.
      Итак, картина ясная, понятная, неприемлемая для любого читателя. Лаура работать не желает, но имеет большую мечту ежедневно съедать (и – позаимствовав денег – съедала) по килограмму сметаны ежедневно, закусывая  тортиком – (целиком, «ну совсем маленьким»). Как же так? Ведь «не хочешь работать – так и не ешь»? Грустно. Обидно. Несогласно. Никакой читатель не одобрит такое, даже если и знакомая Веденеева.
      И нам грустно-обидно, только по другому поводу. Скорбим мы потому, что Лаура далеко не одинока в начинаниях потребления и затрат. Духовных, конечно вещей из запредельных, опять же, миров. Куда ни сунься – вокруг да около, сплошняком и вразрядку, любой обнаруживает сокровища времени Книги Веденеева, Посвевтер и Копченого Феникса. Но еще больше, полным-полно, невероятное количество сомнительных лиц – Лаур обоих полов, не затруднивших себя принятием решений и употреблением усилий на благо, что стремятся таки въехать на небеси, приобнять вечность и в полной мере насладиться сладчайшим спасением, закусывая все это далеко не маленьким тортиком света и свободы.
      А «не хочешь работать – так и не ешь». Не вытащив рыбку из пруда, не перетерев на жернове несовершенство и черномрачнуху, какие объятия тебе будут предложены? Журавлик улетел, синица, нагадив в ладони, также упорхнула, дураки остались в дураках… За читателей обидно. Ведь держали они в руках и журавля (Книгу ВВВ) и синицу (Посевтер), но почему-то клюнул их, наших любимых, Жареный Феникс – и туда, и сюда.
      Так это оставить мы просто не можем. Поэтому для нас имеется очень весомый довод продолжать трудиться, искать впереди, оставлять позади, торговать бесплатно, оставляя товар продавцам и ходить по знойным летним улицам с поднятой головой, добрым взглядом оценивая знойных женщин и возможных учеников. Так ведь скажут: Автор с Веденеевым и так много и плодотворно работают, куда же еще, блага уже невпроворот. Сколько же еще у них сострадания, ради собственного блага во имя живых существ? Это ж какое здоровье надо иметь, чтобы среди нас, из читательской среды, без уныния находить, вразумлять, перевоспитывать, генно-модифицировать кудряво-заблудших, с большим вкусом подстригать локоны, купоны, собирать руно и делать запасы впрок. Да, много мяса, молока и яиц с души населения внесено в хранилища, житницы, склады, вагоны. Хотя накладных никто не видел. Но Автор постоянно намекает на это неясное, хотя и привлекательное обстоятельство – Договор о Купле-Продаже. Так. А заодно Веденеев, находя и вразумляя заблудших овечек, производит выбраковку скота, создавая элитный племенной генофонд достойнейших из стада (коней, верблюдов, ослов, овец… и рыб кстати! и журавлей…). Одним словом, что называется селекция: «А ты иди к твоему концу и упокоишься, и восстанешь для получения твоего жребия в конце дней».
      Дорогие и любимые! Только не надо бросать, не надо бросать начатое, идите спотыкаясь, бредите шатаясь, спите стоя и на ходу, ползите и цепляйтесь – только, умоляем, не останавливайтесь ни на миг и не жалейте сил. Вы делаете важное и доброе, и доползете таки, «если не ослабеете». К тому Дереву никто не приходит бодрый, жизнерадостный, сильный, в расцвете надежд и удачи. Добро делаете – для себя делает, зло несет – себе несете. Да не ходит гордо по земле. Ни Автор, ни Веденеев. Да будет! Много не покажется…