Возвращение

Село Лутовка, г. Радомышль
Житомирская обл.

Кто не вспоминал лето, проведенное в деревне у бабушки! Мне те дни запомнились прогулками по лесу, запахом сена, горячей пылью обочин, песнями где-то вдалеке за деревенским прудом, и купанием в холодном озере с каменистыми берегами. Это озеро так и называлось – Каменное. Темными и теплыми вечерами с противоположной стороны озера, где находилась ферма, доносилось мычание коров и звон ведер.
Все были заняты работой, и село казалось пустым. Но по особым дням актовый зал сельсовета наполнялся желающими посмотреть фильм, который прерывался на  то время, когда киномеханик устанавливал очередную часть на своем аппарате. Об этом дне заранее извещала афиша с названием фильма, написанным от руки гуашью. Появление этой афиши было единственным значимым событием в однообразной жизни деревни. А в конце недели после фильма стулья убирались, на сцене устанавливали патефон, и молодежь оставалась на танцы. Уже поздней ночью все расходились по домам, кроме, конечно, влюбленных пар. От тех дней осталось ощущение гармонии и правильности всего происходящего.
Однажды, холодным сырым летом мне захотелось посетить места, в которых я провел несколько месяцев в далеком детстве, чтобы понять истоки этого блаженного ощущения. И вот через 50 лет я в тех же местах. С трудом узнаю тропинку, по которой когда-то ходил к озеру, минуя огороды с кукурузой выше моего роста. Ни огородов, ни кукурузы, чья сочная зелень заслоняла меня от солнца и создавала прохладу, больше нет. Мельницы на берегу пруда тоже нет. Старого дома моей мамы, в котором теперь живут неизвестные мне люди, я так и не увидел. Совсем исчезло здание сельсовета. Я не понимаю, как такое могло произойти. Ведь сколько жизней было связано с сельским клубом. Здесь знакомились и влюблялись. Здесь был местный магазин. Многие узнавали мир благодаря библиотеке, которая была там же. Здесь расписались мои родители. Можно было музей создать. Музей советского села. Чернильница и перьевая ручка, химический карандаш, который надо было слюнявить, старый телеграфный аппарат, и замечательные плакаты – прекрасные экспонаты. И прилавок магазина с брусками халвы, дешевой водкой, и неистребимым запахом селедки и черного хлеба.

Как старому другу обрадовался колодцу, из которого я носил воду на коромысле. С трудом нашел озеро. Молочной фермы на его берегу уже нет. Не похоже, чтобы кто-то купался на знакомом мне месте – берег зарос камышом. Когда-то здесь вечерами после работы купались доярки. И нет уже в живых тех, кто оставил след в моей детской памяти.
Оставалось увидеть свою тетю, мою крестную, которая опекала меня в детстве. Чтобы я не бездельничал, она помогала мне устроиться на работу в колхоз, где я без особого успеха занялся уборкой льна. Гораздо больше мне понравилось работать на просушке зерна, которое нужно было время от времени переваливать с места на место деревянной лопатой. Там было прохладно, и пахло созревшим хлебом. Я гордился несколькими рублями, которые моя тетя принесла мне в виде зарплаты, скорее всего выделив их из своего скудного заработка.
Я был у нее в гостях только пару раз, и мне понадобилась помощь местных жителей, чтобы отыскать ее дом. Ворота были заперты изнутри. Стук по железной створке привлек внимание только соседей, которые объяснили, что стучать бесполезно - моя тетя плохо слышит. Я уселся на лавочку у забора, и долго наблюдал, как мимо проносятся автомобили, обдавая меня пылью и жаркой вонью.

Надо было что-то делать. Длинной щепкой мне удалось сдвинуть язычок замка, и ворота открылись. Дом встретил меня тишиной и наглухо закрытой дверью. Я обошел дом, вглядываясь в окна, но не заметил никакого движения. На мой стук никто не отозвался. Дом оказался гораздо больше, чем я думал. Со стороны огорода был отдельный вход, но эта половина дома оказалась нежилой. С террасы открывался вид на заброшенный сад и полоску деревьев вдоль ручья. Сквозь облака проглянуло жгучее солнце, и я вернулся в тень. Когда-то здесь жила замечательная семья, а сейчас вокруг были следы запустения. Надо было уходить. Я не чувствовал никакой связи с этим местом. Прекрасное прошлое никак не могло пробиться в настоящее. Это вызывало досаду. Ведь когда-то вместе с отцом я заходил в эти ворота с ощущением праздника. Нас встречала нарядно одетая хозяйка, а за ней стоял ее муж в белой рубашке. Это было здесь, на этом же месте. Такое же солнце, такая же трава, и та же тень от дерева. Но вернуться в прошлое не удавалось. Муж моей тети давно умер, как и их единственный сын. Возможно, все эти несчастия оставили какие-то следы в этом месте.

Я знал, что незадолго до смерти здесь, в этом доме, пару раз отдыхал мой отец. Может он сидел на этой террасе, спускался к ручью по узкой дорожке сада и уходил дальше за ручей к озеру и лесу. Ручей-то совсем не изменился. Разве что деревья вдоль ручья стали выше. В дни войны он освобождал эти места от немцев. Где-то здесь лошади тащили по грязи его орудие, где-то здесь он окапывался, где-то ночевал, и даже успел познакомиться с моей мамой. Наверное, он тоже приезжал сюда под влиянием воспоминаний о тех днях. О чем он думал, глядя, как я сейчас, на этот ручей в конце огорода? Может он тоже пытался заново пережить события далеких лет. Он никогда не рассказывал о своей жизни и о войне. Так и ушло все вместе с ним в небытие. Как будто ничего и не было. Осталось только то, что я видел сам. А как мало я видел, и еще меньше понимал. Когда его жизнь была полной? Когда он голодный и не выспавшийся, с перебинтованной рукой подталкивал застрявшее в грязи колесо орудия. Или на благополучном закате его жизни, когда он ушел со службы, окруженный любящими его людьми.

Немилосердно припекало солнце. Я ушел в тень и сел на ступеньки перед запертым входом. По этим ступенькам проходили в этот дом бесчисленное количество людей. И я, и мои родители, и близкие мне люди. Даже моя дочь, совсем маленькая, посетила это место. На фотографии она чуть выше пса у огромной конуры. Оказалось, что дочь ничего не помнит, а пса давно уже нет. Осталась только пустая конура. Почувствовать связь этого места и моей жизни не удавалось. Вместо гармонии и спокойствия возникало неприятное ощущение, что время уничтожает все.

Я аккуратно закрыл за собой калитку. Может хорошо, что исчезло здание сельсовета, в котором размещался сельский клуб, думал я. Сейчас бы он угрюмо молчал, глядя на меня своими окнами. Как дом моей тети. А так он остался в моей памяти сказочным дворцом. Может быть, права была Агата Кристи, которой приписывают афоризм «Никогда не возвращайтесь туда, где вы были счастливы, если хотите, чтобы все пережитое там оставалось живым в вашей памяти».

Нет, все оказалось иначе. Если решил вернуться, значит все еще живо в памяти. Таким и останется. А вот ощутить пережитое еще раз, скорее всего, не удастся. А связывают жизнь в одно целое люди, а не среда, вещи или предметы. Все может оставаться прежним или меняться до неузнаваемости. Могут рушиться хижины и строиться дворцы. А может все оставаться на своем месте. Для нас важна только жизнь людей. Но они смертны.

Прошел год. Умерла моя тетя. Оборвалась последняя ниточка, которая связывала меня с миром моего детства. Когда-нибудь и я присоединюсь к сонму небожителей. Но это уже ничего не изменит.