Дневник Элли. Заметки филолога

Глава первая.
Первые слова:
2.07. 2014

– Слушай, а не хочешь на две недели взять себе попугая?  Мой знакомый, писатель, уезжает за границу, а пернатого не с кем оставить…  Возьмёшь? Он даже говорящий…
– Говорящий? — Заинтересовалась я.
 Я с детства мечтала завести себе попугайчика, и, конечно же, говорящего. Особенно, когда мне мама рассказала пару историй, про попугая бабушкиных    знакомых, который говорил не просто «Попка - дурак», а, когда кто-то приходил,   он спрашивал «Чаю хочешь?» или «Кофе хочешь?»  Или говорил дочке знакомых, тогда ещё школьнице: «Лара, учи уроки».
Тогда это меня очень смешило. Поэтому идея взять к себе хоть на время попугая, да ещё говорящего, да ещё, у которого хозяин писатель показалась мне заманчивой, и  я с удовольствием  согласилась. И не прогадала.
Я уже два месяца не могла взяться за новую … а, собственно, что?  Повесть, а может рассказ или даже роман?
Я ещё не решила, поэтому скажу  просто  «вещь», но идея у меня родилась аж два месяца назад, в самый разгар весенней сессии, поэтому, её пришлось отложить до лета.
И вот, придя в себя после экзаменов и аттестации, на что ушло немало нервов, я, наконец-то села за компьютер.
А только сегодня взятый у вышеупомянутого писателя попугай, по кличке        Маркиз, сидел на моём левом плече и смотрел, на пока ещё пустой лист на экране монитора.
 Сам себя он звал Марком (так было короче и удобнее), хотя если его очень    просили назвать своё имя полностью, он,  приосанившись, проговаривал Мар-р-киз, и делал крылом жест, будто снимал с головы шляпу, и, раскланявшись, одевал её  обратно.  Это очень веселило самого писателя – Серафима Никаноровича,  и его гостей. А один знакомый писателя, модельер, ко дню рождения попугая, даже подарил Марку шляпу с пером, времён девятнадцатого века.
– Не выходит?  –  Спустя десять минут услышала я слева голос.
 – Не-а – покачала головой я – Идея у меня есть, но ведь без героя нельзя,  а героя я придумать не могу.
Я вкратце рассказала Маркизу, о чём хотела бы писать.
– А…  Ну так может?  – он сделал жест крылом, и на пустом листе начал вырисовываться силуэт некоего молодого человека.
 Я даже сначала не успела удивиться.
– Узнаешь?
– Кого? – Не поняла я. Силуэт стал вырисовываться чётче. Это был молодой  человек, лет двадцати двух, невысокого роста со светло русыми волосами и карими  глазами, с конспектами собственных уроков в руках. Затем, он стал преображаться в семнадцатилетнего юношу,  голубоглазого  блондина в ковбойской шляпе и с гитарой за спиной. Но и он начал таять. Третьего   портрета я дожидаться не стала. Всё, перестань, поняв, куда он клонит, попросила Марка я и дёрнула плечом так, что Маркизу пришлось спрыгнуть на стол.
– Ты что?
– И откуда такая осведомлённость? – поинтересовалась я. – И что это вообще   такое было?
До меня потихоньку начало доходить, что это что-то уже из ряда вон выходящее, что попугай просто такого сделать не мог.
 А если это не простой попугай?
Я на всякий случай поморгала. Нет, не сплю.  Лист, в программе Microsoft word, тем не менее, оставался абсолютно белым.
– Ну, так что это такое было? – повторила я свой вопрос.
– А тем временем, Маркиз, ничуть ни смутившись (интересно, попугаям вообще это свойственно?) посмотрел на меня, и, что-то прикинув в уме, сказал: «Хорошо, тебе, так и быть, расскажу. Тебе, случайно, не рассказывали, как мы с Симой познакомились?»
– С кем? – переспросила я.
– Ну, с Серафимом Никаноровичем то есть.
– А… Нет.
– А это, когда он в Африку летал, встретил одного туриста – шотландца, и с ним путешествовал я. Я тогда ещё молодым был, птенцом почти… Так вот.  Этот шотландец был волшебником. До встречи с ним я был обычным попугаем. Даже говорить  не умел. А он меня обучил. И говорить,  и колдовать, немного.
– Кем-кем? Поперхнулась я чаем, который как раз в это время отпивала.  Я люблю иногда, во время, если можно так выразиться, работы, брать с собой чёрный чай и плитку молочного шоколада. Неплохо для мозговой деятельности, знаете ли.
– Ну, волшебник, маг, чародей…
– Как Мерлин, что ли?
– Типа того.
– Ты меня прямо заинтриговал. И что дальше?
– Дальше маг-шотландец предложил Симе купить меня у него.
– Ммм… А Серафим Никанорович знал, у кого и кого он покупает?
–  Не-а, тогда не знал, но я себя выдал, когда мы приехали в Москву.
– Сознательно?
– Ага, у него юбилей был, а он давно мечтал коллекционное издание  одной энциклопедии приобрести, но, знаешь ли, на гонорары с книг, очень даже приличных, между прочим, но ведь даже на приличных книгах особо много не заработаешь, даже и трети этого сто томного издания не купишь.  И вот, представляешь, просыпается Сима, а у него в коридоре (пришлось немного пространство незаметно увеличить, а то уже от полок с книгами места и так не было)… Так вот, просыпается, значит, Сима, идёт в коридор, а там стоит книжный  шкаф с полной коллекцией той самой энциклопедии.  Естественно, возникли вполне логичные   вопросы…  Пришлось сознаться. Ты не сердись на меня…
Я думал, что герой, в первую очередь, должен нравиться автору.
– Да ладно, ничего… Между прочим, неплохая идея. Только пусть тогда это будет молодой человек с русыми волосами и голубыми глазами.
– Хорошо. Теперь надо вспомнить твою идею. Ты хотела написать рассказ о значении слов… Если у нас герой, ну так пусть он и будет их значения объяснять.
– Хмм…
– Ну, между прочим, в герое может быть же что-то и от автора.
– Хорошо, пусть филолог, но тогда только студент.
– Ну вот, героя выбрали, деятельность его тоже. Возраст примерный, значит, тоже. Что ещё осталось?
– Да, собственно, придумать, как начать. Кажется, у меня появилась идея.
Я поставила кружку, похлопала себя по плечу, приглашая попугая обратно.
И набрала:

- Ну, снимай очки, мерзавец.
- А Вы знаете, что мерзавцами называ... - договорить он не успел, получил   резкий удар в нос. Пощупал, вроде не сломан, но пальцы  окрасились в красный цвет. Затем последовал второй удар с ноги под коленную чашечку, однако, его он предвидел, перехватил ногу, и, заломив  ее, опрокинул обидчика на асфальт.
- Так вот, мерзавцами называли тех, кого, наказывая за какие- либо проступки, на морозе привязывали к столбу и поливали водой. Тех, кто поливал, называли подлецами. А ты действительно подлец, если бьешь еще не готового тебе ответить противника.

– Ну вот, теперь знаю, что забыли. Назвать героя мы забыли – осенило меня.
– Да, точно. Давай назовём его Ивгением. Смотри. – Марк опять сделал  движение крылом.
            На экране появилось:
Имя Ивгений как фраза
И (Объединение, Соединять, Союз, ЕДИНСТВО, Едино, Воедино, "Вместе с")
Веди
Глагол (Говорить)
Еси (Есть, Быть, Существовать)
Наш (Наше, Ваше)
И (Объединение, Соединять, Союз, ЕДИНСТВО, Едино, Воедино, "Вместе с")
Иже (Ежели, Если, а также значение i - Единство, Едино, Воедино, Соединять,    Совершенство, Союз, Объединение)
А ещё, например, «Г» в имени Ивгений это стремление к знанию, ввод в  скрытую тайну, умение все понять в неразрывной связи с жизнью, внимание к   деталям и потребность все делать добросовестно.
Ну и наконец, Ивгений, с греческого, значит благородный. Да и не обычно. Имя не с Е, а с И начинается.
– Отлично, спасибо, Марк! – Я лишний раз про себя подумала, что как же   всё-таки мне повезло, и продолжила:

Илюха застучал ладонью по асфальту, как по ковру.
– Молодец, знаешь правила  борьбы, – сказал Женя и отпустил ногу. Противник сел, ощупывая ногу, потом осторожно встал. 
– Ну что, продолжим? – Поинтересовался Женя.
– Да нет, знаешь... – Протянул  Илья и заковылял в сторону дома.

– Ну вот. Даже два слова объяснили. Только как-то непонятно получается. Откуда взялся этот Женя, кто такой Илюха, почему он уже так настроен… –        перечитав напечатанное мной, сказал Маркиз.
– Да, точно. Хотя в таких ситуациях, как говорится, «шерше ля фам»… Вот  пусть оно так и будет – ответив Марку, я отломила плитку шоколада, и,  сделав глоток, начала печатать снова:

Илья наблюдал за Лизой, сидя за столиком в институтской столовой.
Столик был угловой, человек на четырёх, но, стоило только посмотреть на      студента, сидящего за ним, как было сразу понятно, лучше подыскать другое место. Однокурсники и ребята постарше вертели головами, чуть приостанавливаясь  напротив  столика Ильи, ища, где можно расположиться.
Он же не обращал ни на кого внимания, хмурил брови и от негодования кусал губы.
А Лиза, девушка за которой он пошёл на этот «грёбаный» филфак Санкт-Петербургского Государственного Университета, сидела за столиком почти в центре столовой с русым голубоглазым парнем, и о чём-то с ним увлечённо беседовала,   даже не обращая внимания на пристальный взгляд  зелёных  глаз из дальнего угла.
Илья иногда даже сомневался, из-за чего он больше пошёл вообще в университет. Из-за неё, или чтобы откосить от армии. Продолжал бы работать в известном интернет магазине телефонов, ноутбуков и некоторой другой техники, получал бы, как раньше, неплохую зарплату и  жил бы себе спокойно, но, увы, в магазине отсрочку от армии не дают.
Он пытался добиться её расположения с девятого класса, а она тогда гуляла с ботаником  с первой парты и не обращала на него никакого внимания.
Он думал в институте ему будет легче, ботаник уехал в Москву и поступил в   МГУ, так нет, откуда-то выискался этот Ивгений Сергеев… Именно И, а не Е  была   первая буква его имени, о чём он при знакомстве не упускал случая упомянуть.  Илья  опять остался в тени этого звезды курса, отличника, поэта, певца и гитариста.
Он с отвращением подносил ко рту вилку с гречкой, на которую уже смотреть не мог, и ел лишь из-за того, что нужно было есть.
- Вот смотри, - говорил Ивгений, а попросту Женя, захватывая вилкой кашу. Вот мы греча говорим, а в Москве говорят гречка.
- Да ладно! – удивилась Лиза. Нет, про различия названий некоторых предметов я и раньше слышала. Поребрик и бордюр, например, карточка и проездной, парадная и  подъезд, но чтобы греча и гречка…
- А ещё кура и курица, шаверма и шаурма, булка и батон, пончик и пышка – добавил Женя, пережевав то, про что, сказав, сразу же отправил в рот. -  Я собирал даже московско-санкт-петербургский разговорник какое-то время…
- Интересно. А с чего это тебе пришла в голову такая идея?
- Так у меня же почти все родственники в Москве остались… Бабушка, сестра, тётя с двоюродным братом и сестрёнкой. Мои родители с бабушкой, дедушкой  и сестрой жили в Москве. Я родился, в двушке, в которой они тогда жили, стало тесно. К тому же сестра уже в  школу пошла. А тут друг отца, бизнесмен, подарил ему квартиру в доме, который построила его фирма, правда не в Москве, а здесь. Родители решили, чтобы сестру не дёргать, её с бабушкой и дедушкой оставить, а сами с полугодовалым мной уехали в Питер. Вот я и вырос здесь. А вообще я  по месту рождения москвич, хоть и живу в Санкт-Петербурге.
- А сестра, она с родителями видится?
- Да, конечно, приезжала к нам на каникулах, когда в школе училась.  Сейчас она уже замуж вышла, поэтому реже навещать стала.
- А ты сам в Москве был?
- Был несколько раз, правда, последний раз давно, лет семь назад. Да, Лиз, раз уж мы об этом заговорили… Я ведь этот семестр доучиваюсь и в Москву с родителями уезжаю. Они хотят на родину вернуться, да и бабушке больше помогать нужно,  а у сестры самой малыш.
По лицу Лизы пробежала тень, но кот, который жил при институте, и забежал в столовую, погнался за лучом мартовского солнца, проникшего через окно, и Женя ничего не заметил.
Женя попрощался с Лизой на выходе из института. Она побежала в метро, а он пошёл по направлению к дому, где у подъезда с ним произошёл случай, описанный в самом начале этой главы.

Глава вторая

Я лежу на диване без одеяла. В комнате жутко жарко и душно, балкон не откроешь, потому что нет сеток, а окна деревянные,  открываются только полностью, и дело не в комарах,  а в моем волнении за кошку Дымку, которая готова вот - вот выпрыгнуть из окна за любой пролетающей птичкой или насекомым. Это еще удивительно,  как они с Маркизом нашли общий язык. Хотя, на самом деле,  ничего удивительного,  если вспомнить одну особенность этого попугая. Доползти же до вентилятора в другом углу комнаты даже не хватит сил. Маркиз уже спит на своей жердочке, засунув голову под крыло. Может намекнуть ему на кондиционер?
А тем временем мои мысли только о нем. Хотя до романа еще ой, как далеко... И это даже не повесть... Книга... Точно, книга! Наверное,  лучше всего подходит в ситуации, когда не знаешь, что в итоге получится. Опыт написания повести уже есть, а хватит ли дыхания на целый роман? А книга может быть и романом, и даже не одним, и повестью также не одной, и сборником рассказов,  и стихотворений,  и собранием сочинений... В общем,  книга – идеальный вариант!
Я размышляла. В принципе,  глава, на том месте, где я остановилась, вроде и закончена. Хотя, это дело вкуса. Вот у Серафима Никаноровича,  например,  есть книга в триста с лишним страниц, а глав в ней всего семь. В главе можно взять одну большую тему,  и ее развивать, можно объединить несколько небольших, похожих, а тем временем,  у меня, кажется,  появилась идея.
Я беру с тумбочки планшет. Он меня всегда выручает,  когда нельзя  воспользоваться ручкой и бумагой или  ноутбуком…


После разговора с Женей Лиза не находила себе места. Ей нужно было выговориться и посоветоваться, и она позвала на чай Катю, свою лучшую подругу. - Послушай, даже если ты его любишь, он все-таки, как говорят, не твоя половинка, и даже если бы вы встречались... он целый взрослый самостоятельный человек и волен делать все, что нужно ему –  начала она, выслушав Лизин рассказ -  Если он уезжает, значит так нужно. Да и прости за резкость, но, кажется, ты в его планы не вписываешься... ты посмотри на Илью - парень по тебе с девятого класса сохнет, приглядись, знаешь, как говорят -  счастье ищем в километрах от дома, а оно вот оно, рядом, ждет, пока его заметят.
В тот вечер Лиза как обычно решила прокатиться на велосипеде.
Она, по обыкновению выехав с территории школы, вокруг которой каталась, заехала к дому, от которого вниз шла лестница с не очень высокими ступенями. Один раз она уже удачно съезжала с нее. Лиза думала уже поворачивать, как сзади послышался гудок машины. От неожиданности Лиза проехала вперед и поняла, что развернуться уже не сможет. Вспомнив удачный спуск по лестнице, поехала без страха прямо. А дальше... она так и не смогла понять, что произошло. То ли штанина попала в цепь, или по какой другой причине она очнулась на асфальте. Подняла голову. Телефон валялся в одной стороне, шляпа в другой.
 Сама она с удивлением обнаружила себя под велосипедом. Горела бровь. А потом она услышала истошный выкрик своего имени и потеряла сознание.
Очнулась не у себя дома. Оглянулась. Типичные белые обои, белые железные кровати, стерильно белое постельное бельё… Пощупала бровь – заклеена пластырем. Попыталась привстать…  Белая дверь отворилась, и зашла женщина в белом костюме… Море, море белого, аж режет глаза…
- Где я? – Спросила Лиза.
- Не волнуйся, ты в больнице, в травматологии… Ты каталась на велосипеде, упала, разбила бровь, потеряла сознание… Хорошо, что молодой человек вызвал скорую… 
 Тут Лиза заметила выглядывающего из-за спины медсестры Илью. Столкнувшись с ней взглядом, он смущённо потупился и вывел руку из-за спины. Ромашки. Любимые Лизины цветы…
- Сейчас врач тебя осмотрит, скажет, когда мы сможем тебя выписать, а пока поговорите – сказала медсестра, протянула Лизе градусник и вышла из палаты.
Лиза вспомнила слова подруги. Эти зелёные глаза показались сейчас ей такими близкими и родными… А может, это она так сильно головой стукнулась? Потрогала лоб.
- Что, голова кружится? – обеспокоенно спросил Илья.
От звука голоса бросило в незаметную дрожь… Нет, кажется, это не голова… Дотронулась до сердца, оно билось как сумасшедшее.
- Сестра! – закричал Илья и выбежал из палаты.

Глава третья

Я уже начинаю потихонечку собираться и напевать дорожные песенки.
Ну что тебе, мой друг, сказать?
Пусть нас с тобой не судят строго…
Пока на свете есть дорога,
Нам суждено по ней шагать…
(сериал «Сваты» пятый сезон)
Уезжаю... К двоюродной бабушке в Воскресенск. Год ее не видела и ужасно соскучилась... А что Женька? Герой моей истории?  А он уже в дороге, возвращается в город, в котором родился, но из которого уехал с родителями ещё младенцем. Он там семь лет не был, и ему всё там будет в новинку, а пока он мирно спит на верхней полке в купе с родителями, в поезде Санкт-Петербург – Москва…

Женька мирно посапывал, и во сне для удобства со спины перевернулся на живот. Однако его дернуло так, что он, еле удержавшись, на автомате привстал и треснулся головой об багажную полку купе. Остановка. Небо уже было светло голубым и белесым от тесно прижатых друг к другу воздушных облаков. Форточка приоткрыта. Женька вдохнул. Даже воздух показался ему иным, не питерским. Он слез с полки.
– Мам, я пойду, пройдусь.
–Ладно, только смотри, не далеко, попросила Татьяна Григорьевна.
 –Куда это ты собрался? – зевая, поинтересовался отец со второй верхней полки.
–Дим, пусть выйдет, подышит воздухом.
- А, ну я с тобой тогда -  Дмитрий Викторович слез с полки и вышел за сыном из купе. - Давай-ка пройдёмся до ближайшего цветочного – заговорщически подмигнул он Женьке.
- Зачем это?
- Эх, ты, сын! Годовщина у твоих родителей.
- Ах, да, точно! 20 лет, фарфоровая свадьба!
- Вот именно, так что идём в цветочный. Хоть помнишь, какие у мамы-то твоей любимые цветы?

Глава четвёртая

Огонек в родном доме, на него я иду
Как давно меня не было в этом краю...
Я сидела, подбирала аккорды к новой песне. Есть три "блатных" аккорда, на которых можно сыграть почти любую песню. Но это была моя далеко не первая, а даже десятая песня, и хотелось как-то разнообразить их звучание... Я даже нашла способ, как играть аккорд, который строится на баре, с которым не очень дружу до сих пор, без баре  и была довольна, как слон...

Поезд плавно сбавлял ход... Уже показались здания Ленинградского вокзала. Пассажиры загудели... Всем не терпелось поскорее увидеть и обнять родных, друзей...
– Рита с Андреем и Наташкой нас встретят.
Женька подумал, что сто лет не видел ни тетю, ни ее мужа, а сестру в последний раз совсем маленькой еще в коляске катал. Сейчас ей в школу этой осенью идти уже... Зато с братом в контакте переписывались постоянно. Он как раз третий курс закончил. 
- А Никита?
- У Никитоса практика в институте. Потом он подъедет.
- А бабушка с дедушкой? 
- Дедушка  в химчистку поехал ковер сдавать. Сегодня там акция, а бабушка, ты же ее знаешь,  к нашему приезду обед готовит....
-  Ну, бабушка как всегда - улыбнулся Женька - А сестренка то что?
- А Ира... Мама с отцом переглянулись. А Ира тоже подъедет чуть позже загадочно улыбнулся Дмитрий Викторович.
- Я что-то не знаю?
- Увидишь....
Женька первый ступил ногой на московский перрон, потянулся.
- Женька!  - Тут же его чуть не сшибла с ног, повиснув на шее, двоюродная сестра.
- Дай я посмотрю на тебя. Вымахала-то как!
- Чужие дети быстро растут  -  сказала, сделав серьезное лицо, Наташка.
Женька прыснул.
- Здорово племяш! Рита обняла его, когда Наташка оказалась в руках у дяди.
- Привет – привет,  тетушка -  Женька не упустил случая ответить на подкол.  У тети с племянником разница была тридцать лет, но общались они свободно и на равных. Женька Риту звал по имени. Она не любила, когда ее звали тетей. Подошел Андрей, Ритин муж, пожал крепко руку. Женя видел его как собственно и сестренку, один раз, когда они к ним приезжали в Питер пять лет назад.
Женька подождал, пока Рита с семьей поприветствует родителей, и дружная компания направилась к джипу Андрея. Наташка сидела на коленях у Женьки, и тараторила без умолку. Женя чувствовал приятную усталость с дороги, и понимал - дома!
Когда вся компания появилась на пороге двухкомнатной квартиры, в которой жили самые солидные представители семьи, дедушка уже был дома и перетащил с кухни в большую комнату раскладной стол, бабушка хлопотала на кухне, а Ира встретила всех в коридоре. Женька присвистнул.
- И вы скрывали, что я второй раз стану дядей? Когда?
- Месяца через три... Он, как только мог осторожно, обнял сестру.

Глава пятая

Один музыкант объяснил мне пространно,
Что будто гитара свой век отжила.
Заменят гитару электроорганы,
Электророяль и электропила
Но гитара опять не хочет молчать!
Поет ночами лунными…
Как в юность мою
Своими семью
Серебряными струнами
(Владимир Высоцкий)
Марк слушал, прикрыв глаза: « Хорошую гитару тебе подарили. Сама выбирала?»
 Я вспомнила, как перебрала гитар десять, прежде чем остановиться на той, которую покупать даже не планировала и улыбнулась. Все-таки нужно слушать инструмент....
Конечно, материалы из которого он изготовлен тоже играют большую роль, но даже если гитара из самых лучших, скажем, признаваемых и почитаемых гитаристами  материалов, все равно нужно слушать. Потому что, как говорится, на вкус и цвет. Гитару нужно выбирать не умом, а сердцем...

Вечером вернулся с практики Никита. Бабушка закончила колдовать на кухне. Все собрались за накрытым столом.
 –Ну-ка Женька доставай свою семиструнную - сказал дедушка после первого тоста.
– У меня классическая, дед, у нее шесть струн... – Поправил Женька.
– Не важно, хоть двенадцать - проявил свои познания Иван Игнатич - все равно доставай.
И Женька пел. Про то, «что гитара не хочет молчать», про то, «как здорово, что все сегодня собрались», про то, что лучше сделать, «если друг оказался вдруг», про то, что он, как Высоцкий, верит в друзей... Спел любимую мамину «Ты у меня одна», не менее известную «Милая моя» Визбора, и про то, что «надо верить в чудеса», и много добрых хороших песен, которые любил больше, чем современные. Нет, конечно, и среди современных были его любимые песни, но сердце осталось там, в семидесятых...
Такое чувство, что оно родилось раньше него...
Наконец Женька запел:
Твои глаза подобны морю
Я ничего тебе не говорю...
А я бы сказал! Неожиданно начал захмелевший дедушка. Вернее спросил бы почему? Почему Визбор, почему Высоцкий, почему Дассен? Почему им было отведено так мало времени? А какие-то твари... Нет не люди, а именно твари живут... За счет других.... На чужом горбу,  поте и крови... Из-за них страдают и умирают люди, животные, развязываются войны, гибнет природа? Дедушка стукнул пустым бокалом по столу, достал сигареты. Бабушка посмотрела на него укоризненно.
– Ладно, ладно... Обещал, сегодня - последнюю. – Он открыл пачку и усмехнулся. –Вот, видишь, действительно, последняя. Вытряхнул сигарету на стол, скомкал пачку. Взял со стола сигарету и вышел на балкон. Дул легкий ветер. Светила полная молочная луна. И вдруг дедушка почувствовал на себе чей-то взгляд. Из сигаретного дыма начали вырисовываться фигуры... «Самый французский из американских певцов» с предками из Одессы, известный кажется всем Гамлет и Глеб Жиглов в одном лице с хриплым незаслуженно обзываемым пропитым голосом и … журналист? Слаломист? Полярник?  Да нет, просто человек, которого везде принимали как своего... И у каждого в руках была гитара... Они ласково улыбались ему, а потом... Растаяли в воздухе...
Дедушка потушил окурок в пепельнице: «Видишь, не понадобиться ты мне больше». Через полоску кустов от балкона стоял мусорный бак. Дедушка размахнулся. Послышался звон битых бутылок и глухой стук об стенки бака. «Трехочковый» - усмехнулся Иван Игнатич.
На балкон вышел Женька.
- Ты чего Дед?
- Да, видишь ли, Женек,  смотри: « ДежаВЮ» -  Джо Дассен, Владимир Высоцкий и Юрий Визбор. Неплохо, да?
- Да. Улыбнулся Женя. Я тебе забыл сказать. Эту фишку я еще несколько дней назад увидел, и создал сайт, посвященный им.
- Молодец!  - Иван Игнатич обнял внука.  - Я знал. Настоящее никогда не умрет...

Глава шестая

Жара... Жара одолела так, что уже невозможно... Скорее бы осень, нет, лучше сразу зима, Новый год.... В миллионный раз посмотреть «Иронию судьбы» Эльдара Рязанова... Все равно больше особо ничего интересного и не будет...

Женька сидел с Наташкой на балконе и грыз семечки. Пока в их «трёшке» делался ремонт, они ночевали по две ночи у  всех по очереди, чтобы никого не обидеть. Под балконом мирно гуляющие голуби подскакивали к каждой падающей шкурке, но, не обнаружив лакомства, разочарованно отходили и принимались снова копаться в земле.
-  Смотри, гули - то  голодные, наверное? Есть еще?  - Спросил Женька, указывая на пакет с семечками.
- Есть -  кивнула головой Наташка -  мама вчера купила.
Женька взял пакет и высыпал содержимое в окно. Голуби сбежались, образуя круг, и благодарно заворковали.
- Ну, ты малосольный!
- Какой - какой? – Засмеялся Женька.
- Ну, малосольный, - повторила девочка -  так бабушка дедушку  один раз назвала. - Малахольный, наверное,  - предположил Женя - А скажи, когда она его так назвала?
- А нам балкон меняли. Деревянные окна на пластиковые. Рабочие старые сняли, и пошли покурить, а дедушка залез по дереву на балкон с букетом бабушкиных любимых цветов. Она его тогда и назвала, а еще сказала, что если бы он с третьего этажа упал, то эти цветы отнесла бы ему на могилу ... а что это значит, малахольный?
- Чудак,  дурачок - объяснил Женя. А сам вспомнил слова Ипполита, которого в детстве звал Айболитом, из фильма «Ирония судьбы или с легким паром»: «В нас пропал дух авантюризма, мы перестали лазить в окна к любимым женщинам...» – Вспомнил и задумался.

Глава седьмая

 Я возвращалась из Воскресенска. У меня сумка дорожная очень удобная. Можно и горизонтально поставить, и вертикально. По обыкновению поставила горизонтально за собой, к сиденью со стороны двери, чтобы не мешала никому, сама встала перед сумкой. На следующей остановке вошел парень. Почувствовала на себе скользящий взгляд к полу, молча взяла сумку, поставила на пустой боковой карман. ««Кина» не будет»  –  Сказала, посмотрев прямо в глаза. Парень смутился, даже шея красными полосами пошла, и пошел в середину вагона. А я сделала звук в наушниках потише, чтобы не проехать нужную станцию, и закрыла глаза.

Женька возвращался домой от друга. В вагон заехал парень - инвалид в военной форме. Наверное, афганец. Женька полазил по карманам. У него всегда на этот случай валялась мелочь или дежурная десятка. Он всегда давал, особенно, если у просящего была икона, или говорил, или написано было: "ради Христа".
 Но Женька прекрасно знал, куда идут эти деньги. Он посмотрел на часы. Еще не поздно. До дома не так далеко. Вышел за парнем и чуть приотстал. Парень подъехал к столбу и открыл сумку, в которую собирал милостыню. Женька стоял поодаль, но ждать ему пришлось не долго. Через некоторое время к парню подошла цыганка. Он поднял на нее глаза.
- Я же платил вам, чтобы не трогали меня, на неделю вперед...
-  Да что ты, видишь, цены как подскочили... Детишки кушать просят. Давай, сколько набрал? Она запустила руку в его сумку.
- Жадность, тетя, никого еще до добра доводила. – Сказал Женя и перехватил ее руку.
- Ой, милок... - Начала было цыганка.
-  Ты, мать, меня сглазами не пугай,  у меня иммунитет, а сумку не трогай. А то кое-кому будет очень интересно, как ты деньги у обездоленных вымогаешь...
- Да ладно тебе, я вымогаю... Детишки ведь тоже кушать хотят....
- А вам в аптеку, видать, зайти даже денег не хватает? -  Съязвил Женька.
 Цыганка зыркнула на него, выхватила руку и ушла.
- Спасибо, парень! 
-  Давай-ка разойдемся -  Сказал Женька инвалиду - Вернется скоро. Может и не одна.  Смотри, поезд подходит.
- А, ну я на выход поеду тогда....
- Ладно, бывай!  - Женька проводил парня взглядом и заскочил в открывший прямо напротив его двери, вагон.

Глава восьмая

Я посмотрела на Маркиза: «Ты знаешь, по-моему, я влюбилась».
– В кого? В Ивгения что ли?
Он подумал о чём-то, потом улыбнулся.  – Ладно, завтра рано вставать. –Выключил свет, уселся на жёрдочку, и засунул голову под крыло.
После семинара, я сидела на подоконнике Лита и наигрывала на гитаре «Разрешите Вам напомнить о себе» Юрия Визбора. На предыдущем занятии мы с преподавателем как раз пытались подобрать аккорды на слух, накидали приблизительно, договорившись закончить как раз сегодня.
 Разрешите Вам напомнить о себе,
О своей незамечательной судьбе. …
А я бы не Е, а Е7 в первой строчке взял бы… – услышала я голос.
Я подняла глаза. Рядом стоял парень, в чёрной ковбойской шляпе и чёрной кожанке. Он поправил русую  чёлку и улыбнулся.
– А, Вы, простите…
– Новоиспечённый литработник  Женя Сергеев.
– Простите, а первая буква в полном имени какая? Е или И?
– А Вы, значит, знаете? – В тон мне заговорил Женя. – Почему-то все удивляются, когда я говорю, что меня зовут не Евгений, а Ивгений… Значит, Вам ничего объяснять не надо. Я к вам на второй курс перевёлся с филфака СПБГУ… Вместе с семьёй вернулся, так сказать, на родину. В город, в котором родился, но не жил…
Сомнений у меня не оставалось. «Ну, Маркиз!»  –  Думала я, когда Женя помогал мне убирать гитару в чехол, и мы пошли по направлению к метро.
На следующий день вернулся Серафим Никанорович. Отвозила Маркиза ему я лично. Я почти каждую неделю после института заезжаю к ним, и, за чашкой чая Серафим Никанорович рассказывает о своих путешествиях. Иногда к нам присоединяется Женя.

Глава девятая

Прошло некоторое время. Я пришла домой около полуночи. Мы с Женькой вернулись из театра. Он по обыкновению проводил меня до подъезда. Внезапно раздался телефонный звонок. Звонил Серафим Никанорович.
Голос у него дрожал. Мне пришлось выждать некоторое время, прежде чем услышать: « Элли, Маркиз пропал, но он оставил тебе записку. Это до утра ждать не может. Я уже вызвал тебе такси»
 Через минуту раздался звонок на «мобильный». Такси подъехало.
– Хорошо, Серафим Никанорович, я выхожу.  – Я уронила трубку на рычаг    (раритетный телефон  –  подарок Маркиза)  и  выбежала из дома.
Серафим Никанорович встретил меня взлохмаченный и небритый, в не глаженом домашнем спортивном костюме, но трезвый и в полном сознании. Я ждала, пока остынет мятный чай и перечитывала записку Маркиза. Серафиму Никаноровичу он написал похожую, но с другим окончанием. Вот моя:  «Дорогая Элли! Ты читаешь эти строки, а меня возможно уже нет на этом свете... Вчера я узнал, что мой волшебник умер. Он в хлопотах не успел приготовить эликсир жизни, который пил каждый день, и умер как обыкновенный стодвадцатилетний старик. Я это почувствовал. Я больше не могу колдовать. Из последних сил я пишу эту записку. Видишь, у меня уже дрожит крыло… (И на самом деле буквы запрыгали по бумаге, и местами даже расплывались чернила…) Я не хочу, чтобы Серафим Никанорович и ты видели мою бесславную смерть, а ждать осталось недолго, я тоже уже далеко не молод. Я улетаю туда, где всегда мечтал остаться навечно. Я умру на необитаемом острове в океане, когда зайдет солнце. У меня не хватает сил написать тебе самое главное... Прости меня....»
Я посмотрела на Серафима Никаноровича и дрожащими руками взяла кружку с теплым чаем. Сделала глоток.
За что он просит прощения, Серафим Никанорович?
Он опустил глаза. Попробуй, позвони сейчас Жене. Я набрала номер – "номер не существует" ...
Очнулась я в кровати Серафима Никаноровича. Сам он либо не спал вообще, либо прикорнул ненадолго на диване в гостиной.
– Как ты?
– Я... –  я не знала, что сказать...  в один день я лишилась лучшего пернатого друга и любимого человека.
– Я сварил кофе. Жду тебя на кухне.
Я заметила, что всю ночь проспала в том, в чем приехала. Через ванную пришла на кухню. На сковородке жарилась картошка с курицей.
– Любишь? Не знаю... никогда не пробовала – я выдавила из себя улыбку.
– Женя исчез, потому что он был твоей выдумкой, воплощенной колдовством Маркиза... Я боюсь, нет смысла его искать...
Я согласилась.
Серафим Никанорович проводил меня до дома. Я помахала ему из окна рукой, а вечером позвонила одноклассница: « Не хочешь с нами в Брест?»
«Конечно, хочу!» – Мне нужно было забыть все как страшный сон. Как будто и не было ни Маркиза, ни Женьки... Нет, конечно, Женьку забыть, может, удастся, ведь он был всего лишь словно мираж... сон…  Хотя как забудешь своего героя? Но Маркиза...
«Конечно, хочу!» – Ответила я.

Глава десятая

Вечер. Часов семь с копейками. Я вернулась из трёхдневной поездки с друзьями, и наконец-то добилась того, о чем мечтала с первого же дня нашей поездки. Выспалась! Умывшись и скинув с себя остатки сна, сразу же села за компьютер. Пока свежи в памяти впечатления, нужно их скорее зафиксировать ...  Нет, сами они не забываются. По прошествии времени остается один фон, а детали, то, что как раз и является одной из важной составляющей воспоминаний, стираются...

Брест. Мой первый визит за границу.
А вообще ещё придумаю, как назвать…

Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре
 -  что мало любили, и мало путешествовали.
Марк Твен

«А не хочешь с нами в Брест?» - эта фраза вырвана из контекста моей переписки, или разговора, что уже не так важно, с одноклассницей Леной П. Конечно,  мало кто обращал внимание, что в классе учатся две Лены с одинаковыми первыми буквами фамилий, но нас это забавляло…  Особенно это чувствовалось на уроках английского, когда вместо имени и первой буквы фамилии писали Лена 1 и Лена 2…
«Конечно хочу!» - был мой ответ, только…  Хватит ли денег?
Итак, 4 августа 2014 года я еду в долг в этот славный белорусский город… 
В долг, потому что Лена же оплатила мне билеты туда и обратно. Я посчитала -  как раз моя социальная стипендия за два месяца…  В сентябре обещала вернуть.
И, счастливая, в компании двух одноклассниц и одного одноклассника давала на проверку провожающему свои билеты.
В поезд мы сели часов в одиннадцать вечера. Я попросила маму, чтобы она сразу ехала домой, всё-таки поздно. Наше плацкартное купе – в хвосте вагона, у туалета. Если смотреть на вещи позитивно, мы – первые в очереди.  Моя полка – нижняя и первая по движению, т.е самая ближняя. Сама выбрала…  На предупреждающую фразу: «смотри, за стенкой туалет», ответила, что меня это не пугает. Поэтому особо нечего жаловаться. Спала, правда, не очень. Под аккомпанемент хлопающей постоянно двери, а ночью дверь хлопала, практически не переставая, как мне показалось,  мало, кто спал,  особо крепко не уснёшь …  В половине третьего сделала заметку о первой остановке. Правда успела указать только время остановки и провалилась в недолгий чуткий сон. Потом в какое-то время, когда  трудно было открыть глаза, заметила, что похолодало. И сразу жутко затрясло… странно, а я думала, у нас проблемы только с автомобильными дорогами…  Проснулась в семь утра по московскому, в шесть по минскому времени, - в поезде как на природе (в походе или на тур слёте) спать долго не получается,  -   тогда оживление достигло точки, когда мне спать стало абсолютно невозможно.  Около двух часов ждала, пока проснутся ребята, потом ещё какое-то время, пока усядемся завтракать…  Проверила телефон, оказывается,  без десяти минут пять утра МТС меня приветствовал смс сообщением, поздравляя с прибытием в Белоруссию. Полчаса постояли на минском вокзале, а там и до Бреста осталось немного…  Как будто на «Выхино» приехали, увидев разрисованные одноэтажные кирпичные  постройки и забор, сказала Лена.
Сейчас просматриваю фотографии, которые сделала в поезде. Всегда очень интересно смотреть на эмоции людей на фотографиях, на их жестикуляцию при попытках что-то объяснить. Теперь у меня есть и такие. Игра «Активити» -  замечательный повод получить интересные снимки. Суть игры заключается в том, чтобы один из участников объяснил слова, написанные у него на карточках другим участникам не употребляя их и однокоренные. Остальные же за определённое время должны их отгадать, например за минуту. Чем больше слов объяснит участник, тем больше очков он получает. Поэтому эта игра богата на жесты и различные эмоции, что делает фотографии интересными.
В этот момент я решила посмотреть фотографии... Они в новом ноутбуке-планшете, который я брала с собой. А где он, собственно? А, в рюкзаке, я его еще не разбирала только достала сувениры. Взяла рюкзак.
 И почему я принципиально не употребляю нецензурную лексику? «Ноута» не было. Перерыв все в комнате поняла – забыла в поезде. Сворачивала матрас и оставила там, наверное. По телефону  справочной вокзала советовали обратиться в камеру хранения. Начала собираться, попутно позвонив папе. Папину машину залило, когда он забыл, выходя, закрыть окна. Через некоторое время начался ливень. Он не может приехать. Звоню другу – уезжает в деревню. Ребята уже на дачах. «А вдруг  у вокзала есть связь с поездом?» Звоню, чтобы узнать это. Нет, связи нет, поезд ушел в три часа дня. Вторая мысль позвонить на брестский вокзал –  перехватить. «Вы позвонили в платную справочную 1500 р. – минута» – крахоборы!  Сбросила. Только позже до меня дошло, что, скорее всего, белорусских, но уже это было не важно.
Да... тут не надо прыгать с парашютом, и так выброс адреналина колоссальный...  кто бы еще смог со мной поехать? Время девять часов вечера. Мама уже через час заканчивает работать. Решаюсь на отчаянный для меня поступок. Звоню маме. Она на кассе. Дозваниваюсь с четвертого раза. Нет, не ругается. Просто сказала, как   и папа, что я могу с ним попрощаться... – нет, –говорю я,  –  мы обязательно его найдем. Я неисправимый оптимист, так же как и романтик. Звонил папа, он едет домой переодеваться, и на вокзал. И прорывается мама. Подходит поезд продолжать говорить с папой или маме отвечать???  Все свои впечатления набираю в телефоне, трясясь в вагоне поезда. Даже не сажусь,  боюсь, не выдержу. В Бресте вспоминала фильмы: «Белые росы», «Офицеры», сейчас вспомнила «Баламут» – вот кто я…
Приехала на работу к маме на «Китай город», попутно проводили молодого человека из Магнитогорска до «Новокузнецкой». Он поехал до «Орехово», мы на «Белорусскую».
Приехали на вокзал, схема: постовой. Дежурный по вокзалу. Камера хранения. Дежурный по вокзалу. Место отдыха проводников или как это здание правильно называется?  Диспетчер. Диспетчер пытался узнать номер начальника поезда. Безуспешно. Дал две фамилии. Одну хоть можно разобрать. А вот вторую не очень. Пошли в справочное бюро. Поезд приезжает каждый день в 9:21, поезд белорусский, больше ничего сказать не могут. Поехали домой. По дороге мозг у меня лихорадочно работал. Я сначала думала, что положила под подушку и завернула его в матрас, но белье то я сдавала! Значит, вероятность не велика. Из купе я его не выносила. Но и чтобы в сумку клала – не помню. Вопрос остается открытым....
Время было второй час ночи, когда мы вернулись домой. Папа трубку, понятно, не брал. Он должен был вставать уже в четыре. Маме завтра на работу с утра. Бабушка в деревне...    Захожу в свой любимый «Контакт». Единственный  друг в сети – Дима... Это удивительная история, когда тридцати летний парень, редактор в одной молодой кинокомпании, приглашая к сотрудничеству в которой, приходит к тебе в институт, а потом добавляется в "друзья", которого ты воспринимаешь почему-то не иначе как начальника и переписываешься только по делу, а потом внезапно… но об этом чуть позже… Без десяти два отправляешь короткое «Привет». Ответ же следует незамедлительно.  Я, как наш мастер, Сергей Николаевич Есин, в некоторых не особо значимых для продолжения сюжета местах, важных скорее для связи событий между собой, (по крайней мере, так я его понимаю)  буду «много пропускать». Да это и не так уж и важно – подробности переписки и изливания души в два часа ночи…Главное – итог.  Завтра, не к девяти конечно, потому что теперь обоим все-таки нужно выспаться, но до обеда, едем вместе на вокзал, чтобы, цитата: "вытрясти из поезда мой ноутбук"...
… «А вы знаете, это вообще другой состав... Нужный вам будет только завтра»...  У меня горят уши... Виновато смотрю на Диму.., «Ничего страшного, значит приедем завтра» ... Договариваемся в девять утра встретиться на «Новокузнецкой».
Утро.
Сквозь сон слышу: «Лена, а  ты знаешь, что уже десятый час?» Знаете, вот когда ты моешься в душе,  и  тут отключают горячую воду... Проснулась я мгновенно. Я опущу, как я искала каждую мне нужную вещь, как Нэнси искала Поллианну, когда та, девочка одиннадцати лет, приехав жить после смерти родителей к тёте, вылезла через окно в своей комнате «на чердаке», спустилась вниз по стоящему у окна дереву, и отправилась знакомиться с окрестностями: «Куда ж ты девалась?» (Элеонор Портер, «Полианна»)…  как вышла из квартиры, и, нажимая кнопку лифта в третий раз, услышала сквозь музыку в наушниках недовольное:         «Лифт не работает», как бежала по лестнице с восьмого этажа....
В общем, пока я добралась, Дима уже сходил и все узнал. Состав действительно приехал тот. Только вот проводники были другие...  Я опять опущу подробности нашего приезда только уже с мамой в день, когда по идее должен был быть наш проводник, а снова оказался не наш, наконец, мы все-таки поймали нужного нам человека опять с Димой, а он только развел руками:  «Мне никто ничего не передавал».
 Я хвалила себя только за то, что зачем-то купила страховку на «ноут». От повреждения водой, от пожара, от кражи. Конечно, с одной стороны, забыла его я сама, но мне ведь его не вернули?  (Наивная девочка) …Да и хотелось все-таки попробовать деньги за него получить, раз на страховку потратилась... Поэтому вместе с Димой  писала заявление в отделении полиции по месту жительства.

Глава одиннадцатая

А пока идёт «суд да дело», в тихое время продолжаю писать этюд, о своей первой поездке за границу. Вернее, не так! В один день, оставшись одна дома, я села за ноутбук, и, на одном дыхании написала то, что сейчас вы прочитаете…
Я остановилась на том, как мы играли в поезде в «Активити»… Ребята рассказали мне и о других занимательных играх, в которые мы играли и в поезде на обратном пути, и в самом городе, добираясь до нужных, отмеченных Леной достопримечательностей… Некоторые игры я знала, но, оказывается, существуют и иные их вариации…
На брестский вокзал мы прибыли около часа дня пятого августа, и, заглянув в обменник, пошли на квартиру, которую Лена с Никитой забронировали заранее. Мне было немного «стрёмно», но Лена проводила такую «операцию», когда ездила с однокурсницами в Минск, и я доверилась подруге, которую знаю уже более десяти лет, но с условием: «Квартиру ищем на этом же сайте».
Дверь квартиры на проспекте Машерова нам открыла наша тёзка, но если честно, типичная «бизнесвуменша» с накачанными, по крайней мере, было такое впечатление, не только руками, но и губами, да не обидится она не меня… но очень радушная и, как оказалось, порядочная блондинка неопределённого возраста. Единственное, что насторожило, как интересно, к нашему прибытию, «вдруг» отключили горячую воду… Ну, ничего, нам в спартанских условиях жить – не привыкать, но я расстроилась… я сама уже неделю мечтала о нормальном горячем душе, а не о водопадах из ковшика… Да, вы правильно поняли, у меня как раз дома воду где-то за неделю и отключили, в общем, от чего бежала, к тому и прибежала, благо, в наше время машинки стиральные сами не только за тебя стирают, но и воду эту нагревают, так что, по сути, эта единственная ложка дёгтя в бочке мёда – нашей с друзьями поездке.
Часов до пяти мы приходили в себя с дороги: распаковывали вещи, принимали импровизированный душ, благо, все уже к этому привычные, перекусывали. Я сокрушалась об отсутствии связи. Карточку без роуминга на моём «двусимочном» телефоне заблокировали, а на той, что с роуминогом, закончились деньги, так что первый наш поход в магазин – салон связи «Связной» – мне за карточкой.
 Дело сделано. О прибытии нашем и благополучном устройстве на месте мама проинформирована. Можно отправляться и … в первую очередь куда? Конечно же, в Брестскую крепость! От нашей квартиры до Крепости пешком минут двадцать (спасибо Лене и Никитосу) и, где-то часу в седьмом вечера, мы прибыли на Священное место воинской славы советских солдат, первыми встретивших «фашистскую гадину», как писали некоторые авторы в рассказах о войне.
Я считала, что прочитала прилично: «Повесть о настоящем человеке» и «Судьба человека» - мои любимые книги, «Иван», «Сын полка» заставили серьёзно задуматься девочку лет восьми, «А зори здесь тихие» я вообще не могла читать спокойно, хотя училась уже в средней школе… Ещё была книжка, которую я прочитала ещё в начальной школе: «Четвёртая высота», кажется, о Гуле Королёвой, конечно же «Повесть о сыне», прочитанная раннее и «Молодая гвардия», где я снова читала про Олега Кошевого чуть позже в классе шестом… но я упустила одну, одну очень важную книгу, которую должна была читать вместе с ребятами в 10 – 11 классах, но, в вечерней школе, в которую ушла после девятого (это довольно-таки трагическая история, поэтому распространяться на этот счёт у меня пока нет особого желания), об этой книге даже не слышала, отчего мне было ужасно стыдно, потому что в Брестской крепости ребята постоянно вспоминали «В списках не значился», а я … жадно пыталась уловить новую для себя информацию, решив обязательно книгу эту найти…
Всё чаще в последнее время, у меня создаётся впечатление, что я герой некоего приключенческого фильма, и, не зная сценария, постоянно импровизирую…
И тогда, в Брестской крепости у меня было такое ощущение… Но обо всём по порядку.
На входе мы узнали, что на территории Крепости находиться можно часов до одиннадцати вечера, но к тому времени, как мы пришли, все музеи были уже закрыты. Мы не спеша изучили стены у входа, подвал, на калитке, закрывающей который, были навязаны георгиевские ленточки… Сфотографировались с танками недалеко от входа чуть слева, Никита нам вкратце рассказал о каждом, он с Настей, курсантом – военным переводчиком, постреляли в тире, я попросила для себя стрельнуть разок… Попала в банку, потом жалела, что не выбрала цель поинтереснее, а дальше я как раз вспомнила о кино.
Мы стояли на пересечении дорожек, кажется, недалеко был памятник «Жажда», и разговаривали. К нам подошла бабулечка почтенного возраста, как сейчас помню: Игнатенко Надежда Николаевна. Чтобы завязать беседу, увидев на мне очки, посоветовала пить козье молоко. Я с удовольствием ответила, что очень его люблю, но возможности покупать настоящее — магазинному я не доверяю — нет. Так слово за слово, и Надежда Николаевна предложила, сказав с сожалением о том, что музеи все закрыты, и мы поздно пришли, стать нашим экскурсоводом. Чуть позже в Москве меня постигло разочарование: после слов «От жажды солдатам приходилось слизывать влагу со стен», я поняла, что можно воспользоваться современными технологиями, и записать её импровизированную экскурсию на диктофон в телефоне. Я точно помню, что было у меня две записи с рассказами Надежды Николаевны, но какую-то из них не могу найти… Наша экскурсовод вела нас по Крепости, иногда так уходя вперед, что нам чуть ли не приходилось за ней идти довольно-таки быстрым шагом. Один раз мы приотстали специально, думая чем её отблагодарить… Поняв, что деньгами обидим, решили пригласить её на ужин. Заранее скажу, что дойдя с нами из Крепости до «Савецкой» улицы, где мы хотели посмотреть, как фонарщик зажигает фонари, на наше предложение она ответила отказом…

А вы знаете, в фонарях живут светлячки!
Адрес их Савецкая, город Брест
Их фонарщик каждый вечер в фонари запускает
Это только кажется, что он их зажигает
Мы видели эту картину
По всей Савецкой горят фонари
Но это же светлячки в них живут ночью
Смотри!
9.08.2014

Это стихотворение я написала, когда ехала в метро, уже в Москве, но вернёмся в Брестскую крепость…
Почему я вспомнила про кино? Во-первых сам факт того, что у нас совершенно неожиданно появился экскурсовод, меня удивил, но это ещё не всё…
Надежда Николаевна Игнатенко, оказывается, жила … в Брестской крепости… Я пыталась, как могла аккуратно, узнать у неё, что произошло после начала войны… Вероятно, её вместе с другими детьми вывезли, но одновременно у неё в Крепости погибли бабушка и брат… Мы с ней стояли у плиты, на которой были указаны  фамилии и имена её родных…
В моих воспоминаниях о Крепости, конечно, в первую очередь, останется Надежда Николаевна рядом с могильной плитой своих родных, тот факт, что остатки стен пришлось даже залить бетоном, потому что некоторые умельцы таскали кирпичи… и плитка… которую заменили асфальтом, потому что «неудобно ездить машинам»…. Это в первую очередь. Память переменчива. Может, я ещё вспомню что-нибудь, тронувшее душу в том священном месте, а пока мне обо всём сами напоминают несколько фотографий и диктофонная запись на телефоне….
На следующий день, шестого августа с утра мы поехали с автовокзала на микроавтобусе в Беловежскую Пущу. Пока ехали в маршрутке, я вспоминала одноименную песню…
Во время покупки билетов на автобусную экскурсию отвлеклась.
– Вот, посмотрите, –  Лена подтолкнула меня к окошку кассы.
– Да, подойдёт – сказала кассир.
Нам выдали билеты.
– Всё, Элли, едешь по «детскому», – усмехались ребята.
–  Что? – Не поняла я.
– Ну, тётя – кассир предложила нам сэкономить, купить «детский» билет… Мы показали тебя, видишь, её устроило…
– А ничего, что я старше вас всех? – возмутилась я.
– Да ладно, без паспорта тебе всё равно больше пятнадцати никто не даст…
Это было правдой… Мне, действительно, больше пятнадцати никто не давал, с мамой незнакомые люди принимали нас за сестёр, и очень удивлялись, что у моей мамы на самом деле такая взрослая дочь.
– Ну, хочешь, я по «детскому» поеду? – спросила Настя.
–  Да ладно уж – усмехнулась я и взяла билет.
Что буду вспоминать о Беловежской Пуще? Дуб – патриарх, которому шестьсот, кажется, лет, границу с Польшей, которую видели из окна автобуса, всем печально известную знаменитым событием девяносто первого года теперешнюю резиденцию президента Белоруссии, про которую только слышали, так как подъезжать близко было нельзя, разбуженного вспышкой Лениного фотоаппарата филина, кабанчиков, провожающих нас до конца своего вольера, да и вообще все животные были удивительны в том питомнике… И лошади, и олени, и мишка, и волки….
Опять-таки многое вспомню ещё по фотографиям и записям экскурсии, только уже «настоящей», «оплаченной», на диктофоне…
В последний день нашего пребывания в Бресте, седьмого августа, мы гуляли уже по городу,  первым делом зайдя на почту. Ребята рассказали мне о, так называемом, «посткартинге», увлечению туристов отправлять друзьям и знакомым открытки из мест, где они были, я тоже решила попробовать… отправила… одну. Были снова на «Савецкой» улице, только уже днём, на улице «Гогаля» с забавными памятниками, посвящёнными его произведениям… Покупали сувениры в палатке, перед отъездом зашли в церковь Николая Чудотворца, в кафе с очень подходящим нам названием «Молодёжное» поели дранников… Как же, быть в Белоруссии и не поесть самое известное блюдо белорусской национальной кухни? А потом из кафе под дождём, потому что зонтики забыли в камере хранения, где оставили вещи, после того как «съехали» в назначенное время с квартиры, бежали до вокзала… И вот мы снова едем… едем домой!
А дальше… дальше вы уже знаете…

Эпилог.
Прошло две недели. Из полиции  никаких известий…
С этим ноутом всех подняла на уши... И только двое даже радовались тому, что я его забыла. Я и Димка... но это – уже  другая история…
02.09.14