Штрихи на стекле...

Они прокрались сквозь память и, когда бы то ни было, теперь чувствуются ярче, они рисуют мне счастье, восторг, трепет, от которого стучит учащенно сердце... И все ж что-то резко просвечивается через эту мягкую блестящую дымку (это было не более, чем треснувшее стекло).
Через него вижу капли дождя, впервые чувствую, как грустно шелестят они, как крылья бабочки (несомненно, Королева Червей, ты все еще рядом, только бабочкой). Откуда ты превратилась в нее, могла ли ты? Ведь давно ли лицо было твое холодным, строгим, взгляд суровым, Немного некрасиво, слишком вычурно куцее платье вырисовывало твою тощую фигуру; где она теперь?)
Мне боязно было с тобой находиться, и все же я надеялся, что ты такая только потому, что так требовала сказка - в ней тебя брали с полки, смотрели с содроганием в глаза и потом сажали на трон, украшенный из карт; и ты деланным голосом хозяйки произносила фразы из книжки, это была забава... Скоро ты к ней привыкла, так скоро - я не узнаю тебя, и твои настоящие глаза стали надменными, как презрение читаю в них...
Я заслужил его за то, что говорю вслед за автором: "Подумай, дорогая, ведь она только ребенок, и не более!". Мне сложно держать корону, и не жалею, что отдали ее тебе (моя шея совсем тонкая, фарфоровые руки у меня на шарнирах, да и Король я Пик); тем не менее, мы в одной сказке, мы там имеем "детей, милых крох, идущих парами и держащихся за руки", там ты мне жена. И придворные вновь падают ниц, им завидно, что они не я, не так ли?..
Даже не знаю, смогу ли я им сказать, что жизнь моя на самом деле пуста и тускла, по сути, я немного развлекаюсь, только когда меня берут на руки, поправляют мне стриженные черные пряди и скромный плащ с костюмом, где мелко-мелко виднеется знак пики, потом подводят к зеркалу ("Ну и ну! Удивительно, как я - Король!") и гуляют со мной по дому - лестница, этажи, свечи, красивая, свежая новогодняя елка с бриллиантом блеска от игрушек - это необычная ночь, я ощущаю; что-то...
Внутри меня говорит: "А теперь посмотри назад". Хозяйка, как прочитав мои мысли, переворачивает меня лицом назад - виднеется столик с пыльными карточный домиками - две сдвинутые вместе крупные шкатулки, одна из них с черными ракушками, мой трон, другая - с крупными алыми бусинками - трон Королевы Червей, вон она глядит, насупившись, из-за стекла на полочке, уродливо выкатив худощавый и непропорционально длинный живот в, как всегда, жутковатом платье, и во взгляде ее читаю одно: "Хорошо тебе, мерзавец!.. Вот тобою поиграют и выкинут!.. Непременно выкинут!".
Последнее слово едва не выкрикнулось вслух, недобрый блеск от ее глаз впился в душу и стал терзать, сильно, как никогда раньше. "Мы же правим одной сказкой, где мы женаты и имеем детей, зачем ты снова так?" - тихо я потянул опустившуюся голову к ней - Королева ушла всей фигуркой в потемки, точно спешила убежать, стать еще не красивей и недоброжелательнее. "Ты разлюбила меня?" - прошептал ей мысленно, заранее зная, что она ответит - а ничего, отвернется или наорет; зачем я ей? Всматриваюсь - от души, как от усталого дерева, слетала привязанность, с болью, грустью, с отчаяния мне казалось, что то треснутое стекло стеной нарастало между нами...
"Пусть! Я соглашусь с тобой! И я так хочу!" - бросил я в сердцах и повернулся вперед - впереди мерцали огни из окна, улицы, весело усыпанные снежком, доносились запахи духов, елок, сладостей, пересыпались жемчужной игрой салюты; все навевало мысль: "Вот это будет мое новое королевство, больше я не вернусь в старую сказку, хочу новой, а старую забуду!..". Я жадно ловил ощущения, когда хозяйка со мной каталась верхом и брызги снега попадали мне на щеки, когда она и я слышали музыку, и она кружилась со мной; смотрю на нее и не могу отвести глаз - карие глаза, светлые, чуть золотистые в гоне свечей волосы, щечки со слабый румянцем, юная, прелестная, чистая и тихая...
"У нас будет будущее, новая сказка" - повторял я себе, любуясь ею, и все искал и открывал в ней заботу, ласку, то, чего, казалось, никогда не было у Королевы Червей, я крал у времени мгновения, когда она осторожно прижимала меня к сердцу или расчесывала пряди, когда оттирала от грязи лицо, а они все бежали вперед, сменяя друг друга и не давая подумать, насладиться, уносили нить синевы в стрелки, что глухо и часто забили "бум"; тогда она шепнула, что "пришел новый год, новая жизнь" и легонько поцеловала в щеку.
Голова моя невольно наклонилась и вышло так, что губы мои чуть коснулись ее шеи; она подняла мне голову и, очаровательно слегка смеясь, посмотрела в глаза: "Холодный ты!", понесла, как она сказала, "греться". Не помню как, очутился у камина, хозяйка рядом в кресле читала книгу, огонь был рядом, перышки жара брали за лоб, умоляя очнуться - с усилием оглядываюсь - я у нее на коленях, просторно, уютно, тепло; в камине рисуются картинки будущей сказки; край глаза достает до зеркала - с усилием чуть тянусь, чтобы посмотреть еще в ее глаза, смотрю - там...
Штрихи на стекле, где-то вдали, сгущаются, покрываются полупризрачным туманом - паутина! Она быстро и подобно реке уносит прежнюю мою жизнь, сказку, где все мною помыкали, и где была Королева Червей; я все еще вижу ее лицо, опущенное и взгляд, который хотел казаться гордым, равнодушным, но я читал в нем ненависть, ревность и ненависть за ревность; "Что ты хотела?" - пробовал я важно улыбнуться ей, но... Не дает чувство, что без нее я не Король, мы разные, но у нас была одна сказка, в которой мы были женаты и имели детей...
С другой стороны, вот моя хозяйка, она придумает новую жизнь, где все интересное, не старое и жуткое, как у тебя... Ты живи себе, старушка, паутина не будет заступаться за героинь, будет тебя слушаться и, несомненно, ты можешь ей рубить голову и придумывать, где у нее голова... Ах, я ли это? Что я думаю? Меня охватил страх остаться без имени, без судьбы, без прошлого и по просил уставше-поникшей фигуркой отнести меня на полку...
Вдруг она говорит: "Как ты тускл... скучен!" и, брезгливо-скоро слушается - несет на полку, а потом  закрывает дверь и уходит... Что это? "Моя новая жизнь?", это ли сказка, о которой я мечтал? Смотрю в сторону, где жена... Ее уж нет - это, конечно, только так кажется, но ручей паутины и темноты, штрихи стекла все растут, точно уносят ее, как воды... Смотрю, бессильный что-то сделать без хозяйки. "Кто из гас кукла, чья, отчего?" - терзалось размышлением сердце... Куда идти? Что была вся моя жизнь - увлечение, желание, прихоти, игра в сказку?
Не нахожу ответа и с грустью смотрю в сторону Королевы - медленно, алыми бабочками рассеивалась она, оставляя одни вспоминания; "На помощь!" - закричал я, сам не свой, бросаясь изо всех сил на стекло, не боясь быть задетым им, но... Сила физики, логики, реальности, держит на месте, в уютном месте, которых еще не коснулась пыль.
"Откройте! Пустите меня!" - кричу, но никто не слышит, вдруг... Открывается дверь, с моей хозяйкой входят еще несколько девушек, юноша, отдаленно чем-то похожий на меня черными прядями, простенький костюмом в тон волосам; он танцует с ней, а она улыбается ему, как не улыбалась мне, своему, как она сама говорила, "милому, доброму Королю"! Так вот кого она на самом деле целовала в моем лице; пробую нахмуриться, отравиться ревностью, но вместо этого - равнодушие к своим чувствам, странно, взгляд отвернулся от них; "Было ошибкой влюбляться в тебя, ты просто хозяйка, к тому же забывшая меня, когда я действительно нуждаюсь в тебе" - кружится, как холодные снежинки в голове лишь это, глаза смотрят в сторону Королевы.
"Прости меня! Я исправлю все, забери меня с собой!" - плачу я, как убитый, бессильно опуская руки и роняя голову на грудь, она тянет всю фигурку ниже, на глухой мрамор ступеньки - в самую грудь незримым ножом - трещины от стекла и мрамора разрывают мое фарфоровое тело, стремясь освободить истомившуюся душу, скорей бы, пусть она летит в сказку, где "робкий и покорный, сидит рядом со своей женой, староватой, злобной Королевой Червей юноша-Король Пик; он смотрит на процессию, где все падают ниц, как переливалось радужными знаками блики на стеклах тронного зала торжество, смеялись и играли их дети..."
В ту, что хранят затянувшиеся совсем, не то снежинками, не то паутиной, не то призрачным ручьем, в тишине и темноте...
Штрихи на стекле...