Вампиры в Древней Греции

Молодой сатир  по имени Зоил гулял в окрестностях Олимпа. Было раннее утро, голова трещала так, что казалось и рожки раскалились, а искры боли пробивают его до самых копыт и уходят  в землю. Как оно так получилось, было совершенно непонятно. Вчера, приблизительно с полудня, он и ещё группа товарищей, прихватив сатирис и прочих там вакханок, исправно гуляли на поляне, которую обставил по-случаю сам Силен. Марсий помниться допился до того, что обозвал Аполлона какашкой от жёлтой курицы и вызвал на поединок, а вернее, на состязание по мастерству музыкальному. Сам он играл на флейте, так называемой окарине,а маэстро Аполлон как всегда пользовался кифарой! Ну, результат был ясен до начала. "С сильным не борись, с богом не мастерись",- давно гласила народная сатирская местная поговорка. И, конечно, ничем хорошим для Марсия состязания эти закончится не могли. Аполлон объявил себя победителем, аккуратно положив первую огненную стрелу на тетиву своего лука, а ещё несколько торчали в колчане за спиной. Затем, по его приказу, с Марсия сняли кожу, натянули её на тамбурин, а несчастного, в голом виде, направили на территорию государства Та-Кемпт! Убирать песок, подметая местные пустыни! Аполлон затем отправился себе по местным жрицам, назвав это мероприятие, посещением сторонниц замены титана Гелиоса на его ручное, так сказать, непосредственное управление огненным светилом!  Бедняга Марсий, по сущности своей бессмертный, горевал при египетских пирамидах, жалобным своим воем наводя грусть на окрестных мумий, а оставшиеся в Греции ударились в разврат, выпив столько, сколько и стаду китоврасов было скоро не выжрать! Не отставали существа пола противоположного. Правда очень быстро у них всё перемешалось, и определить кто какого пола стало и вовсе затруднительно. Вот тут-то и начинался провал в памяти.
Отдельными картинками появлялась не очень похожая на других прелестница, с которой он мило кувыркался, обещая ей неземное блаженство  и удивляясь её несговорчивости. В их местных кругах такое поведение считалось очень безнравственным и не отвечающим жизненным потребностям  зело многих сторонников бога Вакха! Кстати, последнее, что помнил наш молодой сатир, был укус этого милого существа в область шеи. Машинально ощупав  место, сатир  с удивлением обнаружил некую припухлость, а посмотрев в зеркальное озерцо, увидел две точки в месте укуса. "Змея это",- подумалось вслух. Но змеи не трогали сатиров и сатирис, поскольку вечно пьяные существа вполне могли жутко отравить не столь уж закалённых в пьянке ядовитых зверюшек! Зоил ощутил, что ему чего-то сильно  хочется. И,причём, очень хочется. Быстро прикинув свои потребности, сатир понял, а хочется ему кровушки свежей, и побольше, побольше. Терпеть становилось просто невозможно. Бегать быстро на кривых, покрытых шерстью ногах, было не очень удобно, но когда нужда и такая! Зоил разорвал на части только что им пойманного зайца и стал с жадностью есть сырое мясо. Вроде, в органоне его немного полегчало. Тогда он тихонько подкрался к пасущейся здесь же беззащитной лани богини Артемиды и впился зубами в её девственную шею. Кровь потекла струёй. Становилось горячо не только в желудке, но и на сердце. О том, что с ним сделает Артемида, не хотелось думать вовсе. А он и не думал. С трудом большим оторвавшись от всё ещё живого животного, сатир Зоил, теперь уже инициированный вампир, устало продолжал прогулку. Ноги заплетались. Его тянуло к совсем ему ранее неизведанному и запретному. Все формы секса, пучины пьянства, любой разврат – тут он был, если не мастер, то уж хороший подмастерье точно. Но,  тяга к крови была для мирного его народа противоестественна.
Писатель Пупиков задумался. Пока всё писалось как надо. Вампирская сага, Древняя Греция, ужасы всякие мрачные. Целина, паши – не хочу. Сбегав быстро в столовую, писатель принял на грудь, как и положено деятелю умственного труда, энное количество бахусовых даров природы, то есть, грамм сто коньячка под лимон с сахарной пудрой. Крякнув и заявив: "Хорошо пошла, отрава"! – наш   автор вернулся к прозе. Кресло было удобное, коньяк отличный и настроение просто превосходное. Ничто не предвещало беды! И вот, именно в это время, из картины, на которой Аполлон снимал с Марсия кожу, а, точнее с хорошей копией этой известной картины, отвлекшись от наблюдения процесса, к нему вдруг выбралось козлоногое существо с маленькими рожками, ростом метра под два, копытами и с бицепсами Шварценеггера!
"Пишешь, сука"?-  вопросило оно на прекрасном языке родных осин, - "Гонораришь, зараза, а я там, в Древней Греции, из-за тебя, раздолбая, страдай? Ты зачем меня, козёл драный, вампиром сделал?Ты понимаешь, что мы, сатиры, к этому не предназначены? Книжек что ли перечитал? Ну, не было вампиров в Греции! В Древнем Риме были, и сколько хошь, а у нас не было! До тебя! А ты меня в эти существа произвёл, я народа стадо перекусал, теперь каждый третий вампирит! Ты понял, чего наделал над историей и Мифами Древней Греции? Позавчера вот Силен сидит себе спокойно, на дудочке играет, подходит к нему неизвестный кентавр и за плечо цап. Силен ему в морду, а тот и говорит: "Извини, я тебя кусать не хотел, только кровушки твоей отведать. Да как ты в шею укусишь сбоку? Промахнулся, и за плечо! Сейчас ещё попробую!" Силен ждать не стал. Так когти рвал, что пару нереид в речке на ходу стоптал и не заметил. Копыта же у него. Кентавр на своих четырёх за его двумя не угнался. И правильно! Пока тот раз, два, три, четыре, Силен – раз, два, раз, два! Так и  сбежал! А Зевс в покоях Данаи очутился для дела нужного, так что? Она его покусать хотела, вот и пришлось ему Золотым дождём оборачиваться! Слава Крону. Дева об него ядовитые эти вампирские клыки поломала! Жуткое дело! Кормилицу Зевса, козу, пришлось прирезать. Совсем озверела. Стала выходить на охоту и всякую лесную мелочь жрать. Ну, там наяд, сильфид и прочую живность. Сам Асклепий велел усыпить! К Зевсовой матери. А шкуру Афина взяла и на щит свой натянула. Так эта сволочная коза теперь в битвах всем кровь пущает! Ты понял, противный мерзутник, чего исделал с нами? И, со всего размаху,  дал обалдевшему писателю приличного "леща!"  Не очень быстро придя в себя, писатель Пупиков обнаружил себя лежащим на полу. На его шею была плотно одета картина в тяжёлой раме. Та самая, с Марсием и Аполлоном! "Слава тебе, Адонай",- с трудом пробормотал наш герой. "Спас ты меня, как спас предков наших на реках вавилонских!" Ему всё стало понятно. Когда он проходил мимо, картина в тяжёлой раме слетела с гвоздя и нанесла ему повреждения, остальное было лишь следствием болезненного воображения и поражённого травмой сознания. Встав с пола и пройдя на кухню, писатель приложил к гудящей голове полотенце со льдом, а затем, немного для близира поколебавшись, влил в себя с полстакана коньяка! И только тут посмотрел на пол. На белом линолеуме кухни отчётливо виднелись следы огромных копыт. Теряя сознание, наш автор быстро погрузился в глубокий обморок!